Ведьма-сквиб

Подъехав к зданию Пражской Академии Петунья сначала его даже не узнала: множество зажженных светильников, несколько нарядных лент и замерших в стазисе разноцветных мыльных пузырей преобразили мрачное здание. Внутри также были изменения: в кои-то веки темные коридоры освещали магические шары, в углах пропала пыль и грязь, выбитых окон больше не осталось. Преподаватели, раньше перемещавшиеся быстрым шагом, теперь, видимо, летали, стараясь успеть облагородить особняк: лица у всех были бледные и усталые, под глазами залегли круги. Немногочисленные студенты, приехавшие на полдня раньше официального открытия нового учебного года, удивленно провожали глазами носящихся с руганью педагогов. «Наверное, у Академии юбилей? Или богатого попечителя нашли, который за свои пенсы и фунты душу из Мастеров вынимает». На официальной церемонии тоже хватало странностей: потерявший обычное скептичное хладнокровие мастер Цейгергоффер сиял таким детским восторгом, что вызвал удивленные перешептывания. Он радостно приветствовал первокурсников, устроил им показательную экскурсию, при этом вел себя с ними настолько радушно и по-свойски, что сам на себя не походил. Особенно выделял мастер одного аккуратного мальчика с утонченными и нежными чертами лица и модной стрижкой темных волос, чем обеспечил парня вниманием окружающих на несколько недель. Чем было вызвано такое нетипичное поведение Цейгергоффера, никто не знал. Несколько дней спустя Петунье удалось разговорить Бааль-Шема. Она явилась к нему в кабинет с летними домашними заданиями, которые куратор бегло проглядывал прямо при девушке — оба уже хорошо друг друга изучили и не видели большого смысла в крючкотворстве и придирках. - Куратор, а что, у Академии юбилей? – Петунья просто не представляла, у кого еще можно получить достоверную информацию. - Нет, у Академии Мастер, - довольно зло ответил Бааль-Шем. Оторвался от пергамента и, нахмурившись, посмотрел на студентку. - Я сам не знаю, что с ним случилось, и какая вожжа под хвост попала, но с минувшей весны мы всё свободное время занимаемся обустройством особняка. Летом тут жили, ругались и делали вид, что работают многочисленные рабочие. С финансированием ситуация не очень, но свет в глаза пустить хватило. А Мастер, словно мало ему было летних трудов, теперь носится вокруг этого Курта, словно Меркурий вокруг Солнца. - Курта, куратор? «Видимо тот красивый мальчик». Балль-Шем выругался злобно и коротко: - То ли Мастер загулял где четырнадцать лет назад, то ли с него Обет взяли, то ли приворожил его пацан чем, я не понимаю. Но только и слышно, какой из мальчика выйдет прекрасный каббалист. Не чета всем прочим. Парень небесталанный, не спорю, но так рано раздавать ему авансы?.. Без кропотливого усидчивого труда толку от его воспитания и дарований. А на него возлагают такие надежды, каких и Мерлин не удостаивался. Просто Дитя пророчества, да и только. «Как же маги не любят возиться с маленькими детьми и обожают показывать сказки подросткам. И зачем Мастеру Курт? Может, он тоже должен вовремя умереть?» На третьем курсе впервые появилось стереометрическое задание, которое ввергло Петунью в ступор. Раньше она спокойно представляла себе любую объемную фигуру: четырехгранную пирамиду, куб, шар или параллелепипед. Но на вводном уроке нумеролог мастер Висперро создал каждому по трехмерной модели пространственной пентаграммы, и класс завис. При поверхностном взгляде казалось, что перед глазами висит небольшой шар, с заключенными внутри него лентами, замершими извилистыми змеями в сложных геометрических узорах. Но когда рунист начинал вглядываться внутрь, его завораживал этот странный рисунок, казалось, шар был одновременно выпуклым и вогнутым, ленты одновременно были недвижимы и двигались. Туни долго вертела игрушку перед глазами, пытаясь понять, как она устроена. Ее новое зрение видело, как внутри сферы клубился туман, который мерно пульсировал словно огромное сердце, а по лентам медленно ползли «светлячки». Ей то казалось, что шар совсем маленький и умещается у нее в ладони, то, что она совсем крошечная и вглядывается в необозримо огромное пространство сквозь маленький круглый глазок.* Когда учащиеся немного пришли в себя, Висперро поухмылялся обалдевшим студентам и заявил: - Вот так выглядит несложная стационарная пространственная пентаграмма. В тех, что вы смотрите всего три ступени. Т.е. с помощью такой игрушки маги обычно перемещаются на большие расстояния — между странами и континентами. В былые времена волшебники рисовали гораздо более простые рунные связки и активировали их в ведьминых кругах, т.е. в местах, где регулярно проводили ритуалы. O sancta simplicitas! Силы в таких местах было немерено, а вот защищенности ни на кнат. И начали через такие «воротца» вылезать всякие странные зверушки, одна другой чудесатее. Мда… - Нумеролог почесал затылок и продолжил. - С тех пор руны в ведьминых кругах не размещают, а у самой пространственной пентаграммы должно быть не менее трех ступеней, из которых две обеспечивают защиту и стабильность ее действия. - Как это выглядит на практике? На поверхности рисуют ограничительный круг, над ним под заклятием левитации висит небольшой предмет — точка фокуса, как правило, это металлическое яблоко, а внизу под кругом распологают вот такую игрушку, только размером с небольшую комнату. Маги заходят внутрь ограничителя, прикасаются к яблоку, рунист активирует пентаграмму и указывает, до какой точки будет происходить перемещение. А через несколько минут путешественники уже выходят из другого ограничителя. Дешево и сердито. При создании пентаграмму запитывают жертвой, как правило, козлом или бараном. Так что можете записать, что маги перемещаются на баранах. - Такая пространственная пентаграмма является частным случаем более сложной — пространственно-временной, - Петунья вся обратилась в слух. – Временное перемещение усложняет ее до пяти ступеней минимум и становится этакой усложняющей надстройкой: всякое перемещение во времени неизбежно является также перемещением в пространстве. Почему? Класс задумался. - Потому что планета могла улететь далеко за то время, на которое перемещаются, - предположила Петунья. На нее удивленно оглядывались — она впервые подала голос на занятиях, да и вообще за прошлый год однокашники отвыкли от ее существования на уроках нумерологии. - Верно, - кивнул наставник и продолжил лекцию, иллюстрируя материал обилием схем и таблиц. После урока, который удачно оказался последним, Петунья подошла к мастеру Висперро. Он был высоким мужчиной с резкими чертами лица, имел флегматичный характер и за интеллект был готов простить студентам нецензурную брань и пренебрежение своим предметом. - Наставник, я хотела уточнить насчет точки фокуса. Возможно ли такое перемещение для субъектов, при котором сама точка не переместится? - Поясни, - скупо уронил нумеролог, внимательно разглядывая девушку. - В учебнике сравнивали точку фокуса с кончиком карандаша. Но разве не может быть так, что грифель выпал, а полая трубка осталась, и тогда субъектов переместит без точки фокуса? Наставник слегка приподнял брови, затем поставил локти на стол и свел кончики длинных пальцев: - Аналогия не значит буквальное совпадение. Мне больше нравится сравнение с иглой, где точка фокуса подобна кончику иглы, а перемещаемые субъекты — ушку. Энергия фокусируется в точке, заостряя иглу, благодаря чему можно пронзить ткань мироздания и протащить за собой неприспособленное для этого ушко. «Где же хроноворот, не понимаю». - А если перемещение дополнительно усложнено еще и временным параметром? - Суть не изменится. При перемещении в пространстве субъекта выдергивают из пространства здесь и помещают там. В случае перемещения во времени… Продолжим наши творческие аналогии. Время подобно бурной реке, по которой плывут листья. Мы поднимаем один из листочков и переносим его выше по течению. Чтобы точно знать, куда именно опустить наш предмет, нам необходима точка фокуса. А то река времени течет быстро, ошибка легко может стать фатальной, - учитель говорил медленно и обстоятельно, потом испытующе посмотрел на Петунью и высказал вслух посетившую его мысль, - мастер Цейгергоффер более сведущ в вопросах пространственно-временного перемещения. Девушка вспомнила восторженного Мастера, который в этом учебном году был сам на себя не похож, и энергично покачала головой. - У меня же пока общие вопросы, не будем его тревожить, - легко отмахнулась она. – Просто довелось в архиве наткнуться на жизнеописания одного такого путешественника, хотела уточнить неясные моменты, - несмотря на давнюю задумку, вранье выглядело непритязательно, а звучало неубедительно. - Наставник, а есть способ определить, у кого из перемещавшихся должна остаться точка фокуса? - Разумеется, по рисунку пентаграммы будет видно, кто был ведущим, а кто ведомым. Сколько было перемещавшихся? - Двое. - Это фантастика какая-то, а не жизнеописания, - хмыкнул Висперро. - Вдвоем такие путешествия не совершают. - Почему? – искренне удивилась Петунья. - Потому что стабильность нарушается и энергии тратится в разы больше. Смотри, - мужчина нарисовал на листе круг, от внешней границы которого в центр сходились лучи радиусов, - мы аккумулируем энергию в точку фокуса. А вот наши перемещающиеся, - и он нарисовал маленькие кружочки на внешней границе. Затем заложил ручку за ухо и начал спокойно объяснять: - Если у нас один перемещаемый, он стоит над точкой фокуса, все просто. Если двое, они встанут напротив друг друга, а между ними будет точка. Но при преобразовании в энергию и перемещении всю конструкцию будет сильно «штормить», испытывая на прочность. Если ты создашь защитный контур вокруг двоих, он в ходе движения из круга превратится в овал, его может растянуть вплоть до разрыва границы. Поэтому вдвоем никто не перемещается – и затратно, и небезопасно. Он доброжелательно хмыкнул, бросил взгляд на замершую Петунью и вновь посмотрел на рисунок: - Если трое – будет вписанный в круг треугольник, если четверо — квадрат. В этих случаях контур и сама конструкция перемещения будут намного более устойчивыми. Поэтому если надо переместить во времени двоих, добирают третьего, в просторечье — балласт. Обычно на эту роль берут сквиба — его магия настолько минимальна, что никак не противодействует магии других времешественников. «Балласт?! Черт бы их побрал! Вечно у них, гребанных уродцев с палочками, так: я хочу, а остальные балласт в моей жизни! А если что, можно и выкинуть, балласт же». Видимо, она слишком остро отреагировала, потому что мастер Висперро пристально посмотрел на нее и не пытался продолжить лекцию, сказав лишь: - Вы очень бледны, мисс Эванс, возможно, Вам следует отдохнуть. Всю дорогу до своей комнаты Петунья злилась, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать бить стенки кулаком. В привычной обстановке она быстро успокоилась, даже села за стол, чтобы записать подробности состоявшегося разговора. А ближе к вечеру к ней опять подкралась нервная истерика, как та, что накрыла ее в первый день в теле Лили. И снова она сидела на кровати, сжавшись в маленький комок, который трясло и штормило, пока Петунья слепо смотрела в стену остановившимся взглядом. Несколько часов спустя она заставила себя встать и перекусить припасенными сухофруктами. Юность и здоровый желудок позволяли, конечно, травить себя разной пакостью, но привычки миссис Дурсль менять не собиралась, тем сложнее будет переучиваться по возвращении. Мысли о том, что она может и не вернуться, Петунья старательно отгоняла прочь. Тремор перекус не прогнал: руки по-прежнему ходили ходуном, дергался в нервном тике глаз и уголок рта. В былые времена она бы попросила Вернона пообнимать ее, а потом сделать массаж, но где он теперь? И когда? От бесцельного хождения из одного угла комнаты в другой ее оторвали поползшие по спине мурашки: подобный эффект вызывала новая надпись в зачарованном дневнике. Она открыла блокнот. Раньше последней записью, больше месяца остававшейся без ответа, была «Поздравляю с Мастерством» и маленький рисунок цветка петуньи, увы, не раскрашенный, потому что пером Туни владела так себе. Теперь почерком Снейпа была сделана коротенькая фраза: С.: «Привет. Как ты?» Петунья задумалась: уже понятно, что он не виноват в сложившейся ситуации, более того сейчас Северус единственный во всем мире, кто знает ее взрослую. И пусть он не совсем друг, скорее приятель, но все же. Э.: «Плохо. Узнала про точку фокуса. Она точно переместилась. Но не с нами, а с третьим, который был ведущим в связке времешественников». С.: «Каким третьим? Откуда он взялся?» Э.: «Не знаю, откуда. Тебе виднее. У кого ты расчеты заказывал?» С.: «У Цейгергоффера. Он был посредником. Я взял с него Непреложный обет и через него всё заказал. Он указал, что один не справится и переправил задание дальше. Всех мастеров я не знаю, итоговый результат мне выслал Цейгергоффер». Петунья откинулась на спинку стула. Тремор куда-то ушел, и она вдруг поймала себя на том, что «курит» так, как это делал Бааль-Шем, словно затягивается от невидимой сигареты. Ее глаза, как оказалось, при этом видели все ярче и четче, словно она раньше носила очки с грязными стеклами. «Любопытный эффект», - рассеяно подумала Петунья. Э.: Значит как минимум тот, кто делал расчеты или сводил их в один результат, был в курсе ситуации. Перемещал себя или по заказу «прицепился» к твоему хроновороту. С.: Сыграл(-и) нас втемную. Хроноворот так важен для тебя? Э.: Это действующая точка фокуса. Не уверена, что смогу переместиться во времени без него. С.: Другой не подойдет? Э.: Пока не могу сказать. А что, в Италии на блошином рынке из-под полы продают? С.: Не видел. В свое время Альбус достал мой из ящика стола. Петунья изумленно уставилась на последнюю запись и улыбнулась: Э.: Ты предлагаешь ограбить Дамблдора? С.: Едва ли у нас получится. Но ты можешь на меня рассчитывать. Петунья смотрела на простую запись, переливающуюся свежими чернилами, и чувствовала, как с плеч упала тяжелая давящая плита под названием «всё сама», гриффиндорке стало как никогда легко и спокойно. Просто не было слов, чтобы описать Северусу, как много для нее значила эта поддержка, это понимание, что теперь со своими проблемами она будет справляться не одна. Туни чувствовала, как свербит в носу, как становится тесно в груди, и часто заморгала, в надежде успокоиться и остановить слезный поток. Бесполезно. Несколько капель коварно обогнули дрожащие ладони и скатились прямо на лист блокнота. Чудом взяв себя в руки, она написала ответ.