Винсента всегда раздражали назойливые дамы. Глупые, тщеславные, а эти их бессмысленные разговоры о бессмысленных вещах сводили с ума.
И Госпожа Ада совершенно ничем от других не отличалась.
Мягкая, кошачья походка, кукольное телосложение. Приторно сладкая, такая прелестная, что отвратительно.
В меру разговорчивая, крадётся меж полок библиотеки и ненавязчиво интересуется о чём угодно, да так, что не ответить невозможно.
Разговор падает на погоду, но она может увести тему куда дальше, чем простая беседа об облаках или снеге. Одна такая неведомо как закончилась огромной снежной битвой прямо возле Пандоры. Но это было действительно весело. Пожалуй, лучшей её особенностью было как раз-таки такое воздействие на людей.
Но Винсент боится. Что-то такое для него слишком. Неприятно, болезненно и тошнотворно. Но на удивление терпимо. Выдержка - неотъемлемая часть воспитания в аристократичных семьях.
У госпожи Ады осторожные и мягкие пальцы, но жутко холодные после снега. Она хватается прямо за его руку, вовсе ни о чём не заботясь, и тянет на себя. Секунды спустя в десятке сантиметров от Винсента пролетает снежок, потом ещё один пролетает прямо над головой Ады, врезаясь в снежную поверхность дерева и осыпаясь прямо девушке в волосы.
Винсент осторожно стряхивает снег с волос Безариус, а внутри него всё просто переворачивается к чертям по непонятной причине. Нет, конечно, его и раньше раздражало всякое такое, но он давно уже начал принимать возникавшее раздражение как данность.
Через доли секунды сражение возобновляется с новой силой. Людям, кажется, всё равно на возраст и неудобную одежду.
В тот же день ему пришлось вытерпеть ещё одну выходку леди Безариус.
Привалившись к дереву, отдыхая от снега и переводя дыхание, Винсент обнаружил, что странным образом находится рядом с ней. Это его не особо обрадовало, особенно учитывая разговорчивость девушки. Но она молчала, прислонившись к дереву и потирая нос. Следовало спросить "всё нормально?", и Винсент вроде как собирался это сделать, но Безариус уже сама встрепенулась и, присев, голыми руками подобрала немного снега, чтобы сделать комок. Замёрзшие руки уронили половину снега обратно, но результат, кажется, девушку удовлетворил, и та стала примериваться, в кого бы запустить очередной снаряд.
Кидалась Ада, кстати, довольно метко.
Но, кажется, от переохлаждения это её спасало мало.
Ближе к вечеру Безариус всё-таки свалилась от усталости и холода. Зато весёлая.
У Винсента давно не было причин находится рядом с ней, как и у неё - рядом с ним(по крайней мере так думал он). Просто так выходило.
Потеряв всё, что можно было, Ада устроилась в Пандору кем-то вроде секретаря. Не то, чтобы он особо выяснял, просто шуму тогда было со всеми этими почившими Безариусами.
Но, кажется, так просто закончится этому всему не давало само мирозданье. Мало того, что они теперь оказались "в одной лодке", так и люди вокруг начали заниматься сводничеством, после тех историй с прогулками в саду.
Наедине он не раз ей объяснял, что в ней больше не нуждается, а она сотни раз молчала и кивала головой, но постоянно находилась рядом. Кажется, до неё не доходило. А так хотелось, чтобы дошло, и она наконец отстала. Хоть накричала бы для приличия, сказала бы, что ничего ей от него не надо, но нет; только улыбка, да такая, будто она всё понимает и вообще мать Тереза какая-то. Это раз-дра-жа-ло. Бесило.
Разогретая игрушечной битвой, но замёрзшая под холодной предрождественской погодой, Госпожа Ада выбилась из сил.
В комнатах жилой части здания Пандоры, куда переселялись сотрудники по разным причинам, Винсент бывал не то, чтобы часто, но достаточно, чтобы найти комнату по сбивчивым объяснениям девушки. Она облокачивалась на него невесомо и крупно дрожала, пока они шли по коридорам. Оставить человека замерзать одного в сугробе - это было бы слишком даже для Винсента. Даже если это Госпожа Ада.
Да-да, именно поэтому он тогда шёл рядом с этой странной девушкой, которая, кажется, не впервые позволяла себе вцепиться в его руку и не отпускать по полному праву. Внутри у Винсента неприятно от столь близкого нахождения рядом с человеком. Близкого настолько, что можно почувствовать его дыхание и прочие прелести живого существования. Его личное пространство требовало, чтобы из него ушли всякие посторонние предметы, настойчиво требовало, что он даже подумал, не ускорить ли шаг. Но сдержался.
В комнате у Госпожы Ады происходил форменный бардак, когда Винсент пытался кое-как разобраться, что тут и куда.
- Чаю? - голос у Безариус слабый, как бы в обморок не рухнула. С таким здоровьем вряд ли стоит выходить на улицу в мороз вообще.
- Пожалуй, - пробурчал Винсент и пошёл заваривать. Для начала, вернее, стоило найти, где тут может быть чай и чайник. Совместными усилиями за полчаса справились.
От кружек пахло чем-то вроде не совсем сладкой ванили, а Госпожа Ада, видимо, решила, что заснуть в процессе чаепития вполне себе можно.
Кляня всех богов открытым мысленным текстом да разве что не вслух, Винсент сидел и смотрел за тем, как леди Безариус умудряется не пролить жидкость из чашки, разговаривая о цветах и попутно пытаясь найти что-то на столе. Когда она сделала очередную попытку свалиться, и что-то смущённо пробормотала, он отвлёкся от разговора и осознал, что беседа вышла слишком уж лёгкой.
Тем временем Госпожа Ада, привалившись к краешку стола, видимо, всё-таки заснула. Нет, ну она что-то пыталась противопоставить попыткам Винсента вынуть из цепких рук чашку и уложить её в горизонтальное положение, но сон оказался сильнее. Когда его рука в попытках перенести девушку на кровать скользнула по её шее, та показалась ему слишком тёплой для здорового человека. Чёрт, теперь ему придётся прийти сюда ещё и завтра, врача звать, наверно, не стоило.
- Госпожа Ада, вы дура, - досадливо и почти про себя шепнул Винсент, ища что-нибудь, чем можно было прикрыть девушку.
- А вы дурак, - сонно донеслось сзади, когда он почти вышел из комнаты.
***
В мире было много мест, которые каждый человек (или не совсем, но неважно) хотел бы посетить, много вещей, которые многие хотели бы сделать и попробовать. Но с бесконечными возможностями в комплекте шла апатия, ничего уж не поделать.
Чтобы двигаться вперёд, нужен был стимул. У Баскервиллей, которым было мало к чему тянуться в мирной жизни, была самая бесцветная рутинная, наверно, жизнь.
Если стоять на месте, можно умереть со скуки, но у Винсента было своё средство, как справляться с временами накатывающей грусти от потери безвременно ушедших людей. Надо было о них не думать.
И Госпожа Ада достаточно легко перетягивала на себя внимания, растворяя будто бы некое уныние в сплошных винсентовых расстройствах от её поведения. Потому что одним из его желаний было просто убежать от неудобств, заботливо создаваемых ему Безариус.
Но в итоге ему ничего не удалось.
***
На её похоронах он не был. Пройдя после мимо старых плит, он нашёл одну новую: самую свежую, самую заплаканную. Золотые, как водится, цифры мягко отражали свет. В голове не сложно было представить, какие банальные речи говорили люди в чёрных одеждах долгими минутами.
"
Она была молода и хороша и не заслуживала такого конца..."
"
Такая славная девочка, как жаль, как жаль. Она могла прожить долгую и счастливую жизнь..."
"
Госпожа Ада была, вне всякого сомнения, хорошим человеком..."
И так далее. Странная игра в догонялки закончилась смертью водящего. И вот он наконец смог остановиться.
Винсенту оставалось только разве что постоять около могилы для чести пару минут, кинуть какие-то разномастые цветы на тёмную плиту.
- Госпожа Ада, вы дура.
Разумеется, никто ему не ответил.
