LA - NY

      Округ Лос-Анджелес – это природа, здесь есть все возможности, чтобы подвижно отдыхать на свежем воздухе, ходить с друзьями в горную местность, кататься на велосипедах, роликах и скейтах, которые служили вторым средством передвижения. В Нью-Йорке этого тоже хватало, неотъемлемая часть современной молодёжной культуры – скейтборд, однако в LA это переходило на новый уровень. И, конечно же, нельзя не упомянуть о сёрфинге, прекрасном виде спорта, который в последнее время безумно полюбил Туан. Он желал не только простого соединения с водной стихией, часть его хотела получать от этого адреналин, чтобы дух захватывало и создавалось впечатление, словно вот-вот взлетишь ввысь вместе с доской. В нём говорил дух свободы, присущий всем калифорнийцам. В этом штате люди пропитаны им. Свобода ощущений, свобода в отношениях, свобода действий, свобода творчества - это Калифорния.       Люди в Лос-Анджелесе немного не такие, как в Нью-Йорке. Они спешат, суетятся, работают и не спят ночами, как и в любом мегаполисе, но здесь, помимо прочего, в воздухе витает отчётливо улавливаемый каждым приезжим дух веселья и творчества. Уличные музыканты, попрошайки, непризнанные гениальные художники, растаманы — кого здесь только не встретишь. Каждое воскресенье любители поиграть на всевозможных ударных инструментах собирают на пляже огромное количество людей, желающих потанцевать под эти сумасшедшие ритмы.       После месяца жизни в этой стихии Джексон высказал наблюдение, что люди здесь все загорелые и тёплые не только от раскалённого солнца, но и от пылающих страстью сердец. Однако местные люди могут не только греть своей улыбкой, тёплым приёмом и объятиями, зажигать в шумных, самых оживлённых районах Калифорнии, спуская на ветер невероятные суммы, но и сжигать тебя изнутри, заставляя постепенно забывать «себя прошлого», как это сделал Марк с Кайе. Город Ангелов заставляет пересмотреть всё, чем ты жил и дышал раньше, задуматься не лишь о собственных делах и благополучии, но и о людях окружающих тебя. Джексону, как человеку, родившемуся в городе, где люди словно «белки в колесе», первое время было безумно непривычно ощущать спокойствие и наблюдать размеренность происходящего. Ему казалось, что всё двигалось со скоростью черепахи, и только он вечно куда-то спешил, ведь экспрессивность и желание постоянно куда-то стремиться уже у него в крови.       Марк Туан стал для Джексона тем, ради кого он найдёт в себе силы не только кардинально поменять себя, но и переделать мир вокруг, если только его парень захочет этого. Внутреннего запала у Вана вполне достаточно, дабы действительно сделать это. Марк же, по причине своей молчаливой натуры и привычке время от времени закрываться в себе, боялся однажды потерять такого яркого Кайе, волновался, что найдётся некто лучше, кто заинтересует парня гораздо сильнее. Поэтому с каждым прожитым месяцем он пытался узнать о любимом больше: его прошлое, его секреты, увлечения, мысли, тайные фантазии – буквально всё, что было связано с Ваном. А потом с неким наслаждением и даже трепетом в сердце рассказывал любимому и о себе, чувствуя, что так же небезразличен парню.       Их отношения напоминали непредсказуемый океан. В какие-то моменты полнейший штиль и спокойствие: учёба, работа, дом, прогулки, поцелуи на ночь, завтраки и обыденные: «Как прошёл твой день?». А порой приходили дни такого шторма, что удержаться помогало лишь то, что они вдвоём.       Но всё это постепенно оставалось в прошлом, потому что с каждым годом, в силу тех или иных обстоятельств, штиль начинал больше напоминать затишье перед бурей. Обыденность действий пожирала. Временами парням действительно хотелось чего-то необычного в отношениях, ведь была масса вещей, которыми они ещё не занимались вместе, но времени на это уже не хватало. Работа, университет, поход в магазин, знакомые. Утренние поцелуи были на автомате, а завтрак готовился не для того чтобы сделать приятно, а потому что так надо. И засыпали они в объятиях не каждый день, как это происходило раньше, потому что за тяжёлые будни каждый из них уставал настолько, что порой сил хватало лишь на нежный поцелуй, а затем, прильнув друг к другу, засыпать, вдыхая родной запах, что всегда успокаивал. Совсем не прикасаться было просто невозможно, Джексона тянуло к Марку так же сильно, как и самого Иена к любимому.       Один из переломных моментов в их только начинающихся серьёзных отношениях пришёлся на начало совместного проживания. Как только Джексон приехал в Калифорнию. Туан был полон решимости жить непосредственно с ним, потому что даже расстояние в несколько десятков миль, разделяющие их теперь, казались невыносимыми, потому что хотелось быть рядом всегда, постоянно держаться за руки, целоваться, чувствовать его запах и радоваться мысли, что они наконец вместе. В тот момент, когда Кайе сказал, что поступил в Калифорнийский университет, Марк решил, что не будет жить с родителями, а потому искал подходящие для них варианты жилья. Однако тот период выдался не самым лучшим в плане его отношений с семьёй, как, впрочем, и весь прошедший год, ссоры с родителями учащались, и каждая последующая была всё абсурднее, что лишь сильнее отдаляло Иена от семьи.       Об ориентации сына родители уже знали. В один день, после долгого отсутствия, Марк пришёл домой и, собрав чемодан, направился к выходу, не сказав и слова. Отец строгим тоном приказал ему остановиться и объяснить своё поведение, но у парня настроения разглагольствовать совершенно не было. На улице его ждало такси, а в нескольких километрах – Джексон, который безумно волновался и предлагал поехать вместе.       - Ухожу к своему парню, не буду смущать вас и ваших знакомых своим присутствием, - слова получались слишком резкими, но виноватым себя юноша совершенно не считал. Почти в каждом телефонном разговоре родители упрекали его словами: «Знакомые недавно видели тебя целующимся с каким-то парнем, не позорь нас» - большой чести им это не делало.       - Ты никуда не уйдёшь! – прикрикнула мать и уже было хотела останавливать сына, но мистер Туан придержал её. - Пусти, ты не видишь, он сейчас уйдёт!       - Уже ухожу, - открыв входную дверь, спокойно проговорил Иен, благодарно посмотрев на отца.       - У тебя есть деньги, на что снимать жильё? – уже менее раздражённо спросил Реймонд, понимая, что сына всё равно не остановить, а истериками они лишь сделают хуже.       - Да, на первое время есть.       После этого Марк несколько дней ходил сам не свой. Его немного утешало лишь то, что Джексон наконец рядом и теперь точно никуда не денется, а ещё он поддерживал его и уговаривал поговорить с родителями. Туан, с одной стороны, был благодарен Вану, но с другой - совершенно не был готов идти с ними на контакт первым.       - Марки, они самое дорогое, что у нас есть в этой жизни. Ты ведь сам говорил, что папа не остановил тебя, может, он принял нас?       - Сомневаюсь, для них всегда работа была на первом месте, - обнимая Кайе, тихо отвечал юноша. – Давай лучше помолчим, ладно?       Только через пару недель Вану удалось уговорить любимого пойти домой и поговорить с мамой, которая всё это время пыталась дозвониться сыну. Марку действительно не хотелось ссориться, ему было безумно больно от того, что самые близкие люди не приняли его выбор, ведь с Джексоном он чувствовал себя самым счастливым в мире. Он ощущал, словно сможет преодолеть что угодно, если этот парень будет идти рядом. Именно в это время Иен осознал простую для себя истину: от тяжёлых мыслей, и (в данном случае) болезненного понимания произошедшего, его освобождали поцелуи Кайе, горячие, нежные и до безумия нужные.       В тот день обед в доме Туанов проходил в напряжённой обстановке. Марк старательно избегал взгляда матери, которая словно гипнотизировала его, пытаясь мысленно передать все несказанные слова. Марк в этот момент очень сомневался, что принял правильное решение, поддавшись на уговоры Джексона, пойти навстречу родителям. Сомнения его были далеко не из-за собственной гордости или обиды, за всё время их не совсем тёплых семейных отношений, что больше напоминали деловые, он так и не привык чувствовать себя по-семейному уютно в этом доме, но это его не трогало, а вот Джексон… Марк волновался о том, что мама начнёт нападать на Кайе, который не по своей воле, а в силу обстоятельств, был втянут в их семейные разборки. Хотелось сбежать вместе с любимым из этого дома к себе в квартиру: там спокойно, никто не давит, воспоминания не нависают тяжёлым грузом. Переезд стал новой страницей в его жизни, а возвращаясь в родительские дом, он словно делал шаг назад.       - Так, давно вы знакомы? – папа Туан попытался как-то разрядить атмосферу.       - Чуть больше года, мы познакомились прошлым летом, - тут же ответил Джексон, стараясь выглядеть предельно вежливым, но и он был напряжён до предела. Всё-таки не каждый день ему приходилось обедать в доме своего парня, знакомиться с его родителями, да ещё и попутно как-то налаживать их отношения с сыном.       - Так, это из-за него ты хотел переехать в другой город? – неожиданно спросила мама Марка, всё ещё не сводя взгляда с сына. – Он попросил тебя переехать к нему? Домой возвращаться не думаешь? – тон женщины не был строгим или злым, скорее, сильно обеспокоенным и расстроенным.       - Напротив, только из-за него я остался здесь, - подняв взгляд, смотря на женщину, холодным тоном ответил Иен. – Джексон настоял, чтобы я не переводился. Джексон настоял, чтобы я хорошо подумал, прежде чем переезжать к нему от вас, чтобы не обидеть маму. Джексон настоял на том, чтобы я пришёл сюда и постарался наладить с вами отношения, потому что «семья - самое святое, что у нас есть». Плохой Джексон, а? – начинал срываться Марк, понимая всю несправедливость ситуации. Их отношение к Кайе и к нему самому такое, словно они не сына встретили, а надоедливую тётушку, которую хотелось проводить домой в этот же день.       - Марк, прошу, - брюнет пытался успокоить любимого, но тот уже решил высказать всё, о чём думал на протяжении последних дней.       - Джексон, стой. Я спокоен, - быстро проговорил юноша, взглянув на парня, но Ван отчётливо заметил в его глазах боль и слёзы, что вот-вот потекут по щекам. – Видишь, я же говорил, что из этого ничего хорошего не получится. Я счастлив с этим человеком как никогда и ни с кем, - теперь парень уже обращался к родителям, - мне нравится быть с ним рядом, а вы меня упрекаете в этом? Да когда в последний раз вы интересовались моей личной жизнью? Сколько раз я пытался показать, что изменился, но вы настолько «доверяли» своему сыну, что со стороны это выглядело, будто вам плевать. Всё равно это была награда за первое место на школьной олимпиаде или замечание по поводу внешнего вида от директора. Порой мне казалось, что даже если бы я набил себе татуировку на лбу, вы бы не заметили. Из-за своей работы и моего «лучшего будущего» вы не замечали ничего, абсолютно! А сейчас, что поменялось сейчас? Неужели не оправдал ваших ожиданий? - моментами парень срывался на крик, потому что вся боль, которую он держал в себе наконец вышла наружу, а сдерживать слёзы стало совершенно бессмысленно.       - Марк, я… - миссис Туан постаралась что-то сказать, но Иен не желал сейчас слушать ни мать, ни отца.       - Я ухожу. Джексон, ты со мной или останешься в этом дурдоме? – забрав телефон со стола, спросил Марк и тут же направился к выходу.       - Простите, - поклонившись, Джексон вышел из-за стола и ушёл за Марком. Миссис Туан осталась сидеть за столом, прикрыв лицо рукой, а отец быстро встал и подошёл к Вану, попросив позже перезвонить ему, когда все остынут.       Кайе выбежал за своим парнем, который отошёл на значительное расстояние от дома и, присев на корточки прямо посреди тротуара, не смущаясь, плакал себе в колени. Семья Туан жила на Манхэттен-Бич, в дневную жару на их улице люди проходили крайне редко, и сейчас это было на руку парням.       Тот день они запомнили надолго, потому что именно после устроенной Иеном истерики родители приняли их с Джексоном. Начали чаще приглашать к себе на ужин, помогать деньгами, а через некоторое время Реймонд Туан, выпив немного лишнего на Рождество, сказал, что Джекс стал ему словно второй сын. На то было много причин, но одна из основных это то, что за отношения Марка с семьей он волновался больше, чем когда-либо за свои – с родителями.       Даже сейчас воспоминания о тех днях будоражили сознание. Иену действительно важно было понять, что, и мама, и папа хотели для него только лучшего будущего, хоть и запутались в правильности своих действий. Родителям же нужен был толчок, чтобы принять сына таким, каков он есть, и не стараться переделать его уже в зрелом возрасте. Эти два шага навстречу друг другу и были необходимы, чтобы наладить отношения в семье Туанов.

***

      После вчерашнего не состоявшегося события Джексон решил не идти в университет, а подготовиться к идеальному вечеру с Марком. Сегодня последний день его так называемого «отпуска», и Кайе собирался сделать всё возможное, чтобы любимый надолго запомнил их 1001 рассвет.       В двух с половиной часах езды от Лос-Анджелеса находится горное озеро Биг Бэар, окружённое национальным парком Сан-Бернардино. Ван узнал об этом месте, когда они с друзьями поехали туда в первые зимние каникулы кататься на лыжах. Юноше очень понравилась атмосфера той местности; в весеннее и летнее время здесь можно отлично посидеть возле озера у костра, подышать свежим воздухом лесов и понаблюдать за звёздами, которых в городе не было видно настолько хорошо. Это показалось Джексону подходящим местом, чтобы правильно попросить прощение у любимого, проведя ночь в палатке, а утром встречая прекрасный рассвет. Практически все нужные для похода вещи у парней были, блондину оставалось лишь купить кое-что по мелочи.       Пары у Туана уже заканчивались, и он написал Джексону, что освободится через двадцать минут. Ответ пришёл незамедлительно, из-за чего юноша лишь улыбнулся, в этот момент продумывая, как будет просить прощение у любимого. Он тоже чувствовал себя виноватым за то, что не провёл вчерашний день со своим парнем. Хотелось сделать что-то вроде сюрприза, именно потому Иен не говорил ничего, и даже если Кайе знал, что Марк ведёт подсчёт их совместных рассветов, то мог попросту забыть, ведь под конец семестра в университете накопилось много дел, да и работы Джексона с каждым месяцем становились всё востребование. Туан гордился своим парнем, но чувствовал, что из-за этой независимой от родителей жизни их отношения становятся всё обыденнее, и всё бы ничего, но ведь им только по двадцать два, а ощущение, словно они уже с десяток лет живут вместе.       Марку очень нравился автомобиль Джексона, потому что в нём тонированные окна и внутри салона можно делать всё, что позволит совесть и скромность. Первым делом, сев в машину, Иен откинул рюкзак с ноутбуком на заднее сидение, а сам без лишних слов приблизился к любимому и жадно прильнул к губам, вкладывая в поцелуй всю страсть и нежность, на которую был способен в тот момент. Одна рука привычно скользнула под белую майку с надписью «The Beach», а вторая сжимала отбелённые волосы, и эти действия лишь заставляли Вана с каждой секундой возбуждаться всё сильнее, при этом поглаживая бедра Туана. Оторвавшись на несколько секунд, парни опаляли губы друг друга горячим, сбившимся дыханием, глаза обоих были закрыты, но это не мешало чувствовать любимого каждой клеточкой. Марк, всё ещё не говоря ни слова, начал спускаться мелкими, нежными поцелуями к шее младшего, рукой медленно опускаясь к плечу, рефлекторно сжав его.       - Прости меня, Кайе, - последнее слово он произнёс на выдохе и сразу же прильнул губами к шее, с намереньем оставить на ней пару ярких засосов, а чтобы отвлечь от своих действий, рукой скользнул к паху блондина и медленно поглаживал, заставляя все чувства Вана обостриться. Ведь второй совсем не ожидал такого поворота, как, впрочем, и того, что Иен будет за что-то просить прощение, однако это не мешало ласкать тело рыжеволосого под просторной белой футболкой.       - Марк, пожалуйста, - сил, чтобы сказать «остановись», у парня не хватило, потому что Туан сильнее сжал возбуждение возлюбленного, одновременно укусив его где-то между шеей и плечом.       - Я был неправ вчера, - голос глубокий и охрипший, и становилось понятно, что старший так же возбуждён, как и его партнёр. – Я так люблю тебя, - теперь взяв обе руки блондина в свои, он поцеловал тягуче нежно, и Вану, правда, казалось, что так целовать умеет только Марк.       - Иен, только ты так можешь, - наконец остановив поцелуй, произнёс Джекс, - ещё немного – и я бы разложил тебя здесь. – Откинувшись на сидение, с закрытыми глазами прошептал блондин.       - Не то, чтобы я был совсем не против, просто.… Да, я не отказался бы, - рассмеялся рыжеволосый, наблюдая за тем, как его парень бьётся головой о спинку сидения, а потом ещё и руками по щекам, дабы отогнать ненужные возбуждающие мысли о голом, стонущем под ним Туаном. Он прощён, вчерашний день останется в прошлом и совсем скоро навсегда исчезнет из их памяти.       - Ты сильно голоден? – всё же собравшись, поинтересовался юноша, заводя двигатель автомобиля.       - Не особо, я покушал в перерыве. Есть какие-то планы?       - Типа того, ты же мне доверяешь? – подавив усмешку, спросил Ван, выворачивая руль, дабы выехать на трассу.       - Ты смеёшься сейчас? – сощурив глаза, спросил старший, толкнув парня в бок. – Делай что хочешь, я просто буду слушать музыку.       Не обращая внимания на гиений смех водителя, Туан нажал на кнопку «Play», и из колонок послышалась одна из популярных сейчас песен, которая очень нравилась обоим парням, негромкие биты разнеслись по салону, и тело будто пронзали эти незамысловатые ритмы, закрыв глаза, парень расслабился. Ему было совершенно всё равно, куда именно они сейчас поедут, потому что сбоку сидит Джексон, а когда он рядом, Марк готов хоть на край вселенной полететь. Ночь на неудобном диване давала о себе знать, да и ранний подъём никогда не проходил бесследно, а потому начало немного клонить в сон. Однако засыпать в машине не было никакого желания, прежде всего, потому что неудобно, а потом, Туан не знал, куда именно направляется его парень, и уместно ли будет сейчас уснуть на переднем сидении машины. Единственным правильным решением показалось залезть в телефон и просмотреть новостную ленту фейсбука.       Пейзаж за окном сменялся то высокими зданиями с яркими витринами, то частными домами. Туан начинал догадываться, куда они направлялись, но пока не решался озвучить свои мысли, то ли боясь испортить подготовленный Джексоном сюрприз, то ли просто не хотел снова заводить разговор о работе, по которой Ван, возможно, сейчас и едет. Прикрыв глаза, полностью погружаясь в минорные аккорды уже другой песни, которая немного успокаивала и расслабляла, рыжеволосый не заметил, как пролетело время, и, по-видимому, он всё же ненадолго задремал, потому что машина снова остановилась, а шум за окном совсем отличался от обычной городской суеты.       - Марки, мы приехали, - аккуратно проведя ладонью по щеке любимого, проговорил Ван, перед этим выключив музыку.       - Мы в Бэар сейчас? – на этот вопрос Джексон кивнул, продолжая рассматривать парня, уже убрав руку от лица. – И зачем мы здесь?       - Я хочу этот день посвятить тебе, а точнее, нам, - быстро исправился парень. – Вчера… Я не думал, что вчерашний день был так важен, полдня сидел за этой глупой работой, а должен был провести его с тобой, - тёплая рука Вана нашла ладонь любимого, и пальцы тут же переплелись между собой в привычном жесте.       Это было нечто большее, чем просто держание за руку. При любой ссоре, даже после самой сильной, с грубыми матами и хлопком входной двери, сразу же по возвращении кто-то первым брал другого за руку и без лишних слов сжимал ладонь, переплетая пальцы. И ещё ни разу никто из них не выдернул ладонь, и это означало, что чувства есть, что нужно просто остыть, и всё обязательно наладится. Этот жест был особенным для них, и только в случае, если кто-то вырвет ладонь – это будет означать конец. Но, и Джексон, и Марк всем сердцем надеялись, что этого никогда не случится, а потому лишь сильнее сжимали переплетённые в замок руки.       - И ты выключишь рабочий телефон? – прикусив губу, поинтересовался Туан.       - Он уже выключен, - потянувшись за поцелуем, Джексон получил больше, чем рассчитывал. В этот раз Марка уже ничего не останавливало, а осознание того, что они сейчас около озера, совершенно одни и никто их не заметит, позволяло сильнее раскрепоститься и продолжить начатое возле университета.       Уже не сдерживая стонов, парни дарили друг другу ещё более откровенные поцелуи, одежда за ненужностью была отправлена на заднее сидение к ноутбуку, и такое примирение устраивало обоих. За все три года вместе они узнали тела друг друга от и до, и такое понятие, как «стеснение», совершенно пропало. Заниматься любовью в машине не очень удобно: руль больно давил в спину. Но Кайе быстро исправил этот нюанс, отодвинув водительское сидение чуть назад. На несколько секунд старшему пришлось вжаться в руль, из-за чего он тихо зашипел от боли вперемешку с наслаждением, ведь в тот момент его парень вплотную прижался к нему. Тесно. Создавалось иллюзионное чувство, будто их разгорячённые тела вот-вот сольются, а Ван в это время прошептал на ухо тихое, - Марки, рычаг. - От невыносимого желания, наконец, овладеть этим искусителем, Джекс с рыком укусил любимого за шею и оттолкнул сидение назад, после чего тут же перешёл уже поцелуями на ключицы и грудь, заставляя любимого шептать какие-то неразборчивые слова на китайском. Из-за размашистых Вановых движений тазом Иен периодически ударялся головой о крышу автомобиля, чертыхаясь при этом, и, царапая грудь любимого, просил не сильно спешить. Хоть сидение и было откинуто до предела, но размеры спорткара не позволяли парням делать каких-то лишних движений. Это доставляло неудобства, но именно здесь, в таких, чуть экстремальных, условиях, похоть становилась сильнее, завладевая всеми остальными чувствами. Неконтролируемые стоны, острые укусы, жгучие царапины, а в конце яркий оргазм – это последствия невинной обиды.       - Я тебя очень люблю, - прошептал Джексон в шею Иена, который обессилено лежал на нём, восстанавливая дыхание.       - Я тоже тебя очень, - зарывшись носом в волосы Кайе, так же шёпотом ответил старший. Громкие слова сейчас излишни, ведь они до такой степени близко, что, казалось, могли бы читать мысли друг друга, даже не сотрясая воздух лишними словами.       Позже парни всё же установили палатку и поели, запивая это не таким уж дорогим, но вкусным, красным полусухим. Марк запомнит эту ночь надолго, потому что, к сожалению, в последнее время они редко выходили куда-то вот так просто, на всю ночь, только чтобы встретить вместе рассвет. Казалось, Кайе продумал всё, от еды и музыки, до элементарного спрея от комаров, хотя, скорее всего, он просто остался в машине ещё с прошлого похода к океану.       1000 и 1 рассвет с любимым это гораздо лучше, ярче, запоминающееся, сказочнее, романтичнее и в некоторых местах жарче, чем тысяча. И в этот раз солнце подарило действительно потрясающе-красивый пейзаж, такой же, как их отношения. Марк и сам готов был называть себя долбанным романтиком, но он действительно считал именно рассвет символом их отношений. Вспоминая себя три года назад, он и предположить не мог, что станет таким податливым, немного мнительным и местами, чуть больше собственником, чем нужно. Он бы ни за что не поверил, что такой день будет для него настолько важным, но как тысячу рассветов назад, так и сейчас он, не задумываясь, признался своему любимому, самому дорогому в этом мире человеку, в любви.