***
У его любви усталые, потухшие глаза. Он молча садится рядом с ней, берет хрупкую ладонь в свои руки, подносит ко рту. Целует благодарно и неспешно. И закрывает глаза, чувствуя как Хару мягко касается седины в его волосах. Ему тридцать два, и удивительно, но он все еще жив. До сих пор. И эта странность, нелогичность системы и бытия, режет восприятие. Саднит и горчит чем-то полынно-едким на языке. Савада Тсунаеши, Десятый Босс Вонголы.***
В воскресенье у него по расписанию собрание Альянса. Во вторник званый ужин у Каваллоне, необходимо прибыть с Киоко под руку. Потом в конце недели несколько мероприятий у Джессо и Шимон. И везде нужен он. Невежливо игнорировать… соратников и друзей.***
Усталый вздох рвет горло и грудь, сдавливает виски, как и подступающая мигрень. А перчатки, украшенные мрачной литерой «Х», почти срослись с ним. Тсунаеши уже и не помнит, когда снимал их в последний раз. Разве что… Ванна и душ? И то, они всегда были в поле зрения, так, на всякий случай. Как немой укор за то, во что превратился он сам.***
Через месяц у Киоко родится сын. Официально его. Неофициально, он как дон, приказал всем молчать. Он уважает сестру Хранителя Солнца. Он когда-то ее любил. И он убил в себе эту любовь. Чтобы защитить не только ее.***
У Реохея семья. У Такеши приемный сын и ученик. Хибари недавно женился на Хром. Бьянки крутит очередной роман, что, конечно же, никогда и никоим образом не может повредить Вонголе. Гокудера Хаято долгими взглядами провожает неуклюжий, округленный силуэт Киоко. Так бывает. Это жизнь. — У Босса должна быть не только супруга, но и любовница. Звенит в голове чужой голос из воспоминаний о былом. — И ни к одной из них Босс не должен привязываться. Не сделать их слабостью. Не поставить под удар. Савада Тсунаеши смертельно устал.***
Промозглое утро и небо, похожее на молочный туман. И дышится до боли легко. Пьяняще. Меланхолия. Осенне-зимний сплин. Ничего. И это пройдет. Ну же! Ты же Босс, соберись. Улыбаться легко. И понимающе кивать головой. Вставлять свое многозначительное молчание или короткие, емкие замечания. Он научился. Не замечать острых взглядов за своей спиной. Савада Тсунаеши повзрослел. И уже убивал.***
Солнечной весной он гуляет по парку с коляской. Киоко все еще слишком слаба. К тому же для дона важен наследник, а не жена. Пусть все думают так. Пусть все считают, что Савада Тсунаеши жесток. Главное, что дочь Хару никогда не узнает о том, кто ее отец. Все на благо семьи, но это давно уже не Вонгола. Не совсем она.***
Савада Тсунаеши пьет чай и обнимает официально супругу. Киоко смотрит на него с немым укором. — Зачем ты так? Он пожимает плечами, устало закрывает глаза. — Я устал. Хана хорошо позаботится о племяннике. Официально наследник Десятого — мертв. — И ты тоже скоро умрешь, — тихо шепчет шатен, обещая. Женщина рядом с ним, обнимает его за плечи и почти по-сестрински целует в висок. — Ничего, мы справимся.***
Мукуро насмешливо щурит глаза. Подходит близко. Касается пальцами его лица. Плавно ведет к шее, ощущая как мерно, почти лениво, отсчитывает удары пульс Вонголы Джудайме. — Чего ты хочешь, Босс? Вкрадчивые, обманчиво мягкие интонации и внимательный взгляд. Шатен закрывает глаза и вдыхает запах волос иллюзиониста, так близко он от него. В горле пересохло. В голове пусто от усталости и привычного ощущения «долг». Холодные ладони скользят по его спине, накрывая позвонки и лопатки. Чужой лоб касается плеча. — Все хорошо. Жаркий, настойчивый шепот. Как заклинание. Как мантра, которая неизменно что-то должна изменить. И Тсунаеши Савада вздрагивает, почти падает. Но Хранитель Тумана неизменно удерживает его, на краю какой бы пропасти он ни стоял. — Если хочешь, — Тсунаеши криво ухмыляется, поспешно облизывает нижнюю губу. — Если хочешь, Вонгола будет твоя. Мукуро вздрагивает, разозлено шипит и впивается пальцами ему в спину. — Не смей! Разозленный, яростный шепот и стальные объятия. У каждого из них свое безумие. Вот только для иллюзиониста личное безумие - он. Десятый Босс Вонголы.***
Он часто думает над тем, когда его жизнь превратилась в этот сюрреалистический сон. Он часто мечтает задохнуться. Испугаться. Ведь тогда, человек обязательно просыпается. Или умирает во сне.***
Мукуро никогда не переступает определенную черту. Тсуна ему благодарен за это. Иначе… Слишком грустно думать об окончательном сумасшествии. В таком случае, ему просто не на кого оставить семью. Порой ему кажется, что даже Занзас намного счастливее, чем он.***
Саваде Тсунаеши почти тридцать три. И он мертв. Пусть даже, никто кроме Рокудо Мукуро и не заметил этого. Но иллюзионист и сам почти мертв.***
— Смерть - это не отсутствие жизни, — Мукуро качает головой. — Тогда что? — Это невозможность любить… по-настоящему. Использование пуль, использование Шести путей, путешествие во времени и мнимая смерть… Все это меняет людей. И люди сами убивают себя. По чуть-чуть. Каждый день. Пока не останется ничего.***
Саваде Тсунаеши тридцать три, и он смеясь встречает Рождество. Рокудо Мукуро мертв. Десятый Вонгола все еще живой. И взгляд высокого шатена порой останавливается то на зеркале, то на стекле… ... ловя призрачный синевато-красный отсвет в собственных глазах.***
Рокудо Мукуро приходит ночью. Неслышно, крадясь по особняку и сливаясь с темными тенями по углам. Незаметно находит нужную дверь. Ложится рядом с Тсунаеши, обнимает бережно. И засыпает, чтобы видеть один общий с ним сон. И никто не знает, насколько каждый из них жив или уже мертв.