***
С тяжёлым, как швер-сумоист, вздохом Рип Шеннон в очередной раз снял с себя пьяно поникшую темноволосую голову. Не то чтобы он отказывался поддержать товарища в трудную минуту, но по крайней мере жизни и здоровью помощника механика на сей раз ничего не угрожало, а по меркам экипажа Королевы Солнца это уже значило, что у него, в общем-то, всё хорошо. А вот планам Рипа на увольнительную угрожало накрывание медным тазом, потому что никто в баре не станет с ним знакомиться, пока на нем висит Али Камил. - Так смтрел, понимаешь? Он ужже пару лет так не смтрит. Так... так... так... как сри... сурррк... сурикат. Видел таких у нас на Мррсе? Безобразно пьяный Али Камил. Шеннон даже предположить не мог, с чего вдруг его друга развезло всего с пары коктейлей, но результат был налицо. Веселье на сегодня испорчено, не бросишь же это тело без присмотра в незнакомом баре. Досадная ситуация, но злости на товарища Рип не испытывал. Тот совершенно точно выпил меньше своей обычной меры, так что какова бы ни была причина - непереносимость местного алкоголя, стресс или ещё чего - оставалось только признать, что со всеми бывает, и искать выход, ибо слушать невнятное нытьё про Торсона сил никаких не было. "Кто знает, когда потом выпадет свободный вечер, да на цивилизованной планете," - пульсировала в голове в ритм танцевальной музыке грустная мысль. Лёгкое, слегка костлявое тело снова навалилось, щекоча шею пружинисто вьющимися концами волос. Нет, не понимал Рип тех, кто сейчас кидал на него завистливые взгляды. С Камилом за ночь только синяков себе наставишь же, то ли дело мясистые бока и мягкие сисечки. Эх... Развернувшись всем телом, он попытался привести товарища в устойчивое положение, и тут заметил на углу барной стойки таксовое устройство связи. Молясь всем богам космоса, чтобы на корабле оказался еще кто-нибудь, кроме Викса, он вызвал Королеву и, выслушав ответ, усмехнулся. Он всегда знал, что у Богов Космоса особенное чувство юмора.***
- Викинг, пчму т'ткой трезвый? - Озадаченно поинтересовался помощник механика после того, как сфокусировал наконец отчаянно разъезжающиеся глаза на знакомом загорелом лице с белёсыми бровями и ресницами. - Потому что я большой, на мою массу алкоголя надо много. Сбоку от него Шеннон, всхлипнув, закрыл лицо руками и из-за ладоней глухо пробасил: - Однажды, Торсон, ты поймёшь, что иногда лучше не отвечать Хотелось провалиться сквозь мерцающий пол бара, Рип явно имел в виду то, как он на автомате ответил на дурацкие вопросы, как его зовут и не ищет ли он компанию, когда к нему пристали какие-то незнакомцы почти сразу на входе в бар. Он уже открыл рот, чтобы ещё раз извиниться перед Рипом за задержку, как его прервал Али, явно серьёзно обдумавший его ответ: - А т'взде такой большой? - Просто доставь его на Королеву, - снял неловкость добродушной улыбкой Шеннон. Точная и простая формулировка задания придала уверенности Дейну, он улыбнулся в ответ и пожелал товарищу хорошо отдохнуть. В очередной раз наказав направляться прямо на корабль тот принялся проделывать себе путь в глубину танцующей толпы, пару раз помахав рукой напоследок. Пора было выполнять поставленное задание. Когда он попытался снять подопечного с барного стула, вставая тот покачнулся и практически упал на него. Ничуть, однако, не расстроившись, брюнет захихикал: - О пркрсн идея, Торссн, птанцуем! К тому, что Камил привалится к нему вплотную, спиной к груди, и начнет слегка извиваться, жизнь его не готовила. Тонкие жилистые руки медленно, обрисовывая пространство вокруг них двоих, поднялись к потолку и стали покачиваться в ритм музыки; на красивых запястьях вспыхивали отблесками граненые браслеты. Но вот руки обвились вокруг его шеи, ероша волосы на загривке, на плечо изящно откинулась темноволосая голова. Мужчина был так разгорячен алкоголем и музыкой, что и Дейна обдало жаром. Ему показалось, что тело Камила медленно заскользило вниз, и он поспешил аккуратно развернуть нечаянного партнера по танцам к себе, чтобы потрясти и относительно привести в чувство. Но повернувшись к нему лицом тот сначала впечатался носом прямо в грудь Торсона, потёрся этим же изысканно точёным носом о грубую ткань гимнастёрки, а потом запрокинул голову и заплетающимся языком, зато очень уверенным тоном, заявил о желании вскарабкаться на Дейна, как на дерево. Глубокий вдох, сделанный чтобы успокоиться, наполнил грудь Дейна травянистым дымом и сладко-подкисшим запахом бурлящего бара: парфюм со всех галактик, перспирация, слизь и разлитый под ногами алкоголь. Выдыхая, он представил, что может почти на вкус ощутить эту смесь опьяняющих веществ, затуманивших сознание Камила. Парень прикрыл глаза и, найдя ладонями гибкую талию, на мгновение сосредоточился на том, чтобы запомнить всё в мельчайших деталях: тёплую ткань рубашки, покачивающееся в такт музыке стройное тело, точки соприкосновения, где руки и голова Али касаются его шеи и груди, вспышки в темноте и запах парфюма на коже. Этим воспоминанием он сможет насладиться еще не раз. Наконец вспомнив о наказе Шеннона следовать на Королеву ни на что не отвлекаясь, помощник суперкарго посетовал на свою безответственность. Пробравшись сквозь толпу он вытянул безропотно следующего за ним механика на улицу и запихал во флаер. Налитый влагой и испарениями воздух в переулке между заведениями Веселого Квартала холодил до дрожи, липко оседая на коже, но совсем не освежал. Тем не менее, Камил хотя бы перестал покачиваться, и, казалось, относительно пришёл в себя. Надежды развеялись спустя всего пару минут, когда, прервав сосредоточенное наблюдение за тем, как Торсон ведет летательный аппарат, помощник механика заявил, что он лучше знает, как обращаться с рычагами. И экстравагантным жестом взялся за недвусмысленно натягивающий брюки рычаг. Управления. Торсоном. После короткой возни, наполненной возмущённым мычанием с обеих сторон, руки Камила были оперативно убраны оттуда, где они мешали управлять транспортным средством, и никакое не мастерство, а только вмешательство высших космических сил помогло не разбить флаер в процессе. Али, казалось, слегка обиделся. По крайней мере притих. А потом его, вероятно, укачало в полёте и он задремал. Сначала тёмная голова с когда-то тщательно уложенными волосами откинулась на спинку кресла, мимо подголовника, так что бронзовая шея с острым кадыком выгнулась назад. А потом он постепенно сполз на бок, и в конце концов его голова оказалась на коленях у Дейна. На этом месте Торсон всё-таки изобрёл пару собственных ругательств. Он даже близко представить не мог, за что ему это мучение, за что. Сердце ухало и гнало кровь так, что можно было только надеяться на сенсоры флаера - всё плыло, мир закрылся пунцовыми пятнами, а перед глазами стояли только невыносимо яркие чёткие линии, очерчивающие веки и скулы на загорелой коже и неприлично алые губы, приоткрытые прямо в сантиметре от его члена, который вот уже готов был прорваться сквозь ширинку брюк и прямо в этот идеальный рот. Как флаер оказался в ангаре Королевы Торсон не помнил. Почти на руках он дотащил слабо сопротивляющегося Камила до его каюты и бросил на койку. Али надменно заныл и попытался распутать завязки на собственной рубашке, но ничего толком у него, естественно, не вышло. Торсон, находившийся уже одной ногой за дверью, а мыслями - в душе, где можно снять напряжение обеими руками, обреченно вздохнул. Принципы велели помочь товарищу, а то слетит сейчас с койки, а пол-то железный. Впрочем, Дейн и в этот железный пол мог бы сейчас членом гвозди заколачивать. Беглый взгляд на изысканно распростёртое на койке тело показал, что её хозян тоже не от боли застонал, когда крепкие пальцы прошлись по его груди, распутывая шнуровку. - Торссн, ты мня рздиваишь? До тебя накнец дошлооооаааа ааах! - громадные ладони Викинга чуть не порвали рубашку, которую он потянул вверх, ухватив за подол. Когда его руки прошлись по животу Али, тот выгнулся, прижимаясь кожей к коже. Абдоминальные мышцы сокращались, обрисовывая на мгновение рельеф и снова вытягиваясь, так что только восхитительно аккуратный пупок и умопомрачительная дорожка едва отросших после бритья волосков нарушали идеальность медовой кожи. На узких бёдрах штаны - не форменные потёртые коричневые штаны с добротным ремнём, а те самые мягко поблёскивающие зауженные, которые он надевал в увольнительные - и так держались исключительно на тазовых косточках, а теперь, когда Али изогнулся под мускулистыми руками, съехали ещё чуть-чуть пониже. Всего чуть-чуть. На сантиметр. Над поясом показалась багровая головка. Дейн Торсон в первый раз в жизни видел чужой член, хотя бы частично. В первую очередь ему пришла в голову дурацкая мысль, что Али наверняка выбрил все волосы... там. Потому что если бы штаны так же съехали на самом Дейне, уже были бы видны дурацкие жёсткие волосы мышиного цвета, но Али Камил был совершенен во всём. Пояса Адониса очерчивали треугольник манящей, загорелой, слегка покрытой пупырышками кожи. Подождите, это же под брюками, это не загар... Во рту пересохло в двадцать пятый раз за этот невозможный вечер. Увлёкшись наблюдениями он даже не замечал, что Камил притих, запустил изящные пальцы с узловатыми косточками в светлые волосы и завороженно играл с ними, щекоча собственный живот кончиками неровных прядок. Впрочем, следующая же мысль наполнила рот Торсона слюной и заполнила весь его мозг. Он подумал, что налитая кровью тёмная головка наверняка должна быть упругой и горячей. Никаких других мыслей в голове не осталось, только смутное ощущение, как собственный прижатый к паху член трётся о ткань белья, но это было совсем не то, не то, что надо. Дейн Торсон опустил голову и прижался губами к тонкой коже, оказавшегося действительно горячим, действительно упругим, действительно нежным, как он и представлял, органа. Если бы у него оставались какие-то ресурсы для регистрации происходящего, он бы заметил, что хватка пальцев в его волосах стала железной, а Али напрягся так, что даже и не дышал, только хватая воздух ртом. Облепленная волосами на мокрых от пота лбу и висках голова отчаянно дёргалась, пытаясь запрокинуться на подушку, но Али упрямо напрягал шею, не отрывая взгляда от растерянного, перекошенного примитивным желанием лица его маленького, наивного, невинного викинга. На пару секунд Дейн застыл, только храбро прижавшись губами к головке, а потом он сделал вдох. Тот самый запах, что преследовал его когда мужчина проходил мимо по коридору, или когда они оказывались зажаты рядом в кают-компании, который не давал ему покоя, теперь залил его нос полностью. Запах словно заблокировал нервные импульсы, позволявшие мозгу управлять телом, и Дейн обмяк на кровати, безотчётно пытаясь всем телом свернуться вокруг его источника. Всё ещё функционирующей части нервной системы показалось, что он тонет, и Дейн открыл рот, набрать воздуха. И полностью взял в рот головку члена, даже немножко отодвинув подбородком пояс штанов. От интенсивности непонятных ощущений - запаха, тепла кожи, давления на языке и нереальности происходящего он тихонько захныкал, не выпуская член изо рта. Тревожный звук вывел Али из оцепенения, практически подбросив на койке. Он приподнялся, пытаясь сесть с выпрямленными ногами, придавленными сейчас двумя метрами дрожащего, хнычущего, храброго, невероятного викинга. Он поспешно разжал пальцы, запутавшиеся в отросших блондинистых волосах и обхватил голову Дейна, склонился над ним, покрывая поцелуями всклокоченную макушку и подставленный висок и бормоча какой-то бред вроде того, что всё будет хорошо. Он потянул белобрысую голову вверх, но Викинг - впрочем, как обычно, - удивил его. Недовольно заворчав, он вцепился руками в бёдра и упрямо взял в рот ещё глубже. Неровно обкромсанные ногти царапали кожу над стягиваемым всё ниже поясом штанов. Корабельная койка была однозначно не предназначена для тех акробатических упражнений, которые пытался исполнить Торсон, чтобы удержаться на ней. Все его два мета роста свернулись в комок на коленях Али, выгнув сведенные плечи и спину дугой. Он отчаянно дрожал и продолжал издавать хныкающе-урчащие звуки, неловко заглатывая член и давясь слюной. В полностью протрезвевшем мозгу Али мелькнула мысль, что к этому подходит определение "жадно", и он едва не кончил в ту же секунду. Продержаться помогло то, что самое нежное ощутимо задели зубами. Это прочистило голову достаточно для того, чтобы касаниями дать указания слезть с койки на пол. Викинг распутал свои длинные конечности и опустился на колени рядом с койкой никак не отнимая перемазанного слюной рта от тёмного налитого до предела члена. Али уже казалось, что его яйца звенят в сверхзвуковом диапазоне. Всё это время глаза Дейна были закрыты, он только часто дышал через нос и старательно высовывал язык, пытаясь дотянуться до кожи на лобке. Это было выше человеческих сил. Семь имён Трутекса и все его потомки, никогда в жизни его не накрывало так. Он отчаянно пытался сигнализировать, что уже на пределе, чтобы Дейн отстранился. Голос не слушался, вместо слов из горла лился только хриплый вой, а когда Али потянул за волосы, оттягивая его голову со своего члена, тот только глухо зарычал и сильнее вжался лицом в его пах. Ещё всё по-детски припухлые щёки втянулись, и натянутая кожа обрисовала головку его собственного члена там в глубине рта. Чрезмерное усилие сделало ощущения даже слегка болезненными, но откуда же Дейну знать. Член Али первый у него во рту. Это вообще первый раз, когда его невинный малыш трогает кого-то кроме себя. Алкар милосердный, всё тело сводило судорогой от одной мысли. Первый раз. Первый раз, и если Торсон сейчас же не отстранится он кончит ему прямо в рот. Можно кончить ему в рот. Али опрокинулся на койку, кончая и кончая. Когда он пришёл в себя его ждало новое зрелище ничуть не хуже предыдущего. На растерянном лице Викинга отражалась замедленная работа мысли. Поозиравшись по сторонам, он наконец принял решение и - от снова прошившего всё тело спазмом возбуждения Камил застонал, а внизу живота болезненно потянуло - двумя глотками проглотил всё, что держал во рту, утёрев припухшие губы тыльной стороной ладони. Мгновение он так и сидел на полу между изящно спущенных с койки ног, глядя перед собой широко распахнутыми глазами, потом дернулся, как от шока, но Камил поймал его и подрагивающими от изнеможения руками потянул за собой на кровать. Шепча, какой Дейн сладкий, храбрый малыш, какой он восхитительный и прекрасный и как хорошо, неописуемо хорошо он сделал Али, он беспорядочно раздевал его, то шаря руками по любому открывающемуся участку кожи, то пытаясь пригладить встрёпанные светлые вихры. Когда он наконец нашёл губами рот Торсона, то уже не смог оторваться. Одной рукой он обвил любовника за шею, удерживая его голову рядом с собой и продолжая шептать глупости прямо в поцелуй, другая же наконец расправилась с форменным ремнём. Но не успел Камил даже расстегнуть коричневые штаны, как Дейн прижался пахом к его узкой, лёгшей ровно поверх эрегированного до предела члена ладони, и кончил под аккомпанемент: "Мой восхитительный малыш, такой невинный, такой чистый, мой хороший, самый красивый..."***
Три ощущения разбудили Али Камила наряду с похабно светившим в иллюминатор его каюты солнцем. Вернее, разбудило одно, остальные два фоново отравляли жизнь. Во-первых, по голове вчера однозначно промаршировал туда-сюда-туда полк шверов, и каждый при этом нагадил в рот. Во-вторых, он абсолютно не чувствовал левую руку. И в-третьих, и как раз это его разбудило, с этой самой затёкшей руки поднялся вес, и немаленький. С трудом разлепив опухший, судя по ощущениям, глаз он проследил за помощником суперкарго, крадущимся к двери, комкая перед собой форменную гимнастёрку. - Викинг, если ты на камбуз, принеси мне кофе и антипохмелин, будь ласков. - Масштабная фигура замерла в полуприсяде и попыталась сжаться до размеров Джаспера Викса. - Очень, очень крепкий кофе. Издав придушенный писк - вроде утвердительный - и даже не посмотрев в его сторону, Торсон вылетел в коридор. Превозмогая тошноту, головную боль и ломоту во всём теле, полноправный хозяин каюты попытался подняться с койки. Желание накрыться подушкой и проспать следующие два дня было почти непреодолимым, однако на этот раз хорошо знакомые мысли о том, что тридцать не восемнадцать и старый он старый, не сопровождались ворчанием "Ну и надо ж было так нажраться?!". Оказалось, надо. Разлёживаться некогда, Викинг мальчик обязательный, скоро притащит кофе и таблетки. Али наскоро умылся, смыл размазавшийся макияж, зачесал волосы, потом всё-таки снова художественно взъерошил. "С сеновала с любовью", как называл такие причёски Рип. Он был не очень уверен, что такое сеновал, но идея была понятна, а вот Дейн, дитя урбанизации, шутку наверняка не поймёт. "Соберись, тряпка!" - мысленно презрительно процедил мужчина сам себе. - "На вахте в гипере будешь гадать. План. Тебе нужен план." Невероятным усилием воли он заставил руку с лазерным бритвенным станком не дрожать. "И кофе." Первоочередная задача - привести себя в порядок до появления Торсона, не хватало ещё дополнительно упасть в его глазах, когда он увидит мешки под глазами и щетину. Нет уж, пусть лучше, как обычно, замрёт и обомлеет. Во-вторых, нужно попытаться вспомнить, как именно сладкий невинный Торсон оказался в его постели, и не пора ли вешаться на любимом шестижильнике Штоца. И в-третьих... а в-третьих по обстоятельствам, сил никаких нет думать - голова раскалывается. Стук в дверь, раздавшийся через несколько минут, предупредил божественный запах кофе. Судя по заминке между запахом и звуковым сигналом храбрый Торсон вовсе не спешил героически прыгнуть обратно в узкую, но тёплую кроватку. Плохо, очень плохо. Наконец в двери каюты возник посвежевший и переодетый Торсон. Али только хмыкнул, бросив длинный многозначительный взгляд на ширинку брюк, как раз туда, где на их предшественниках красовалось белесое пятно. То есть, он подозревал, что для окружающего мира он хмыкнул. Внутри себя Али Камил исполнял туземский танец Великой Победы, комбинируя элементы с пяти-шести планет. Двухметровая фигура застыла на пороге, ясные серые глаза с расширенными зрачками не отрывались от его лица. Отлично, с этим можно работать. - О кофе! Да вы заходите, Торсон, присаживайтесь. Вот прямо сюда, на койку. Кажется, вчера вам тут понравилось.