Давай, сломай во мне чувства все

Сирена сидела в гостиной и делала домашнюю работу, пока ее сокурсники со спокойной душой шли на завтрак. Потирая лоб, она изредка что-то записывала, но в основном пробегалась глазами по тексту. Сирена всегда стремилась быть отличницей, на что Сириус называл ее занудой, а Регулус так вообще сравнивал ее с Эванс. В такие моменты ей только и оставалось, что закатить глаза — им-то все легко дается. Что Сириусу, что Регулусу стоит прочитать одно предложение, как они его тут же запоминали. Чем она со своей памятью похвастаться не могла. Она сидела в самом углу за столиком, где считала, что глупые разговоры слизеринцев ее не потревожат, но она ошиблась. Раздражающие голоса все же долетали до ее ушей, и порой казалось, будто они говорят у нее над ухом или применили заклинание увеличения громкости голоса. Второй стул напротив неё отодвинулся, противно скрипнув, и напротив присел Регулус. Они обменялись сухими приветствиями, после чего замолчали. Хоть и Регулус говорил в три раза меньше Сириуса, но молчать он тоже не мог. Во всяком случае, с ней. — Слизнорт позвал меня на встречу клуба… — начал было Регулус, как Сирена его перебила, не отвлекаясь от своего дела. — О, нет, — говорит она, понимая, к чему он клонит, — и не проси — я не пойду. И про Слизнорта давай тоже не будем, он у меня уже в печенках сидит, — Сирена покривила лицом и демонстративно швырнула пергамент от себя на пол. Регулус, качая головой, поднял его обратно, но протягивать в руки подруги не спешил — а-то разорвёт ещё на части. Он устало вздохнул, даже не стараясь переубедить ее. — А на завтрак хоть пойдешь? — спрашивает он, потягиваясь. Сирена на пару секунд засмотрелась на него, будто видит впервые. Сириус и Регулус однозначно были не похожи друг на друга, хоть и имели общие черты. У Регулуса скулы более выразительные, и брови расположены ближе к глазам, что придаёт его лицу вечное безразличное выражение. А ещё у него в последнее время всегда ярко выраженные мешки под глазами, которые он оправдывает тем, что засыпает лишь под утро. — Нет, — отвечает она, выдергивая пергамент. — Тебе нужно кушать, — настоятельным голосом, упрекнул он её. Миддлтон оставила его без внимания. Сирена не спорит с этим, да и сама усердно старается набрать вес, но у неё никак не получается есть намного больше, зачастую её просто начинает тошнить. Хоть она и хочет этого всеми фибрами души, но гордится своими выступающими из-под кожи бедренными костями, а так же любит свои щиколотки и запястья, которые можно обхватить двумя пальцами. Вполне все устраивает и Сириуса, что любит носить её на руках и говорить, какая она лёгкая, или нередко ворчать, что её кости в него «впиваются». — Я ещё не до конца проверила конспект по Зельям и нужно доделать доклад по Трансфигурации, — она сгустила брови, пряча уставшие глаза в своих письменах. Регулус взял её руки в свои и мягко заглянул в её глаза. Он так смотрел только на неё и Си это однозначно нравилось. Блэк-младший осторожно забрал конспект и коснулся губами до её руки. — Я пока проверю, а ты доделывай свой доклад, — говорит он и уже принимается за свою работу. — Потом вместе пойдём. — Как хочешь, — хмыкает она и шумно вздыхает, в душе искренне радуясь его помощи. В этом был весь Регулус. Всегда помогал ей и был с ней рядом. Даже когда она засиживалась допоздна за домашней работой, а он уже свою сделал. Помогал и упрямо игнорировал её слова, что он может идти спать. Брюнет знает, что будь он на её месте, она бы обязательно помогла, чем смогла. Почерк у Сирены — загляденье. Не всегда можно понять, что она написала и разобрать ту или иную букву. Её почерк имеет свою отличительную черту — он меняется раз в год, так как альбиноска любит экспериментировать над ним и старается улучшить и сделать покрасивше какую-либо букву. За столько лет Блэк так и не научился разбирать её писанину, из-за чего проверять ее домашку было затруднительной задачей. Парень прикрывает зевок рукой и потирает глаза, чтобы буквы встали на свои места. Слизеринка осторожно кинула на него озабоченный взгляд, после чего опустила глаза в доклад, но мысли о нем совсем не шли. Пальцы, сами собой, начали отбивать незамысловатый ритм по столу. В последние время было очень заметно, что Блэка-младшего терзают непростые думы, но разговаривать с ней по душам он явно не спешил. Не поднимая головы, будто увлечена своим делом, она невзначай задала вопрос. — Что ты делаешь по ночам? — Думаю, — коротко отрезал, так же не отвлекаясь от своего дела. — О чем же? — интересуется, не надеясь услышать правдивый ответ. Регулус с ней всегда честен, но она понимает, что у него должны быть свои собственные мысли, которые он не желает рассказывать никому. Это она могла говорить, что думает. Конечно, если дело не касалось Сириуса. — Да так, — уклончиво отвечает, и сворачивает пергамент. — Превосходно, как всегда, — ухмыляется, переводя тему. — Тебе нужно расслабиться и перестать думать, — Сирена тяжело вздохнула, она приняла решение больше не доставать его, но оставлять это дело так просто была не намерена. Регулус угрюмо кивнул, согласившись с ней. Он поднял ее сумку с пола и положил туда конспект. — Как на счёт сходить вечером в ванну старост вместе? — предложила казавшуюся неплохой мысль. Ее бледная, белая, холодная рука накрыла чужую — загорелую, тёплую и живую. — С удовольствием, — Регулус легко улыбнулся краешком губ и взгляд у него сделался таким нежным, что плохо знакомый с ним человек не поверил, что это он. Слизеринка довольно кивнула и приободрилась на глазах. Он положил подбородок на руку, и стал наблюдать за ней, пока она записывала пришедшую мысль. Сирена всеми силами старалась не обращать на него внимания, так как его привлекательный заспанный вид ужас как отвлекал. Спустя пару минут они уже шли в Большой Зал на завтрак. Регулус упрашивал пойти с ней на первую встречу клуба Слизней в этом году, но Сирена была категорически против — она терпеть не могла эти мероприятия, и не питала огромной любви к своему декану. Но Блэк-младший и не думал переживать по поводу отказа: ноябрь был в самом разгаре, а до Рождества ещё уйма времени. Они держались за руку, а он, как и всегда, нёс ее сумку. Они вполголоса переговаривались, не замечая никого вокруг. Обычно все взгляды были устремлены на них. Сирена единственная альбиноска в Хогвартсе и порой ей казалось, что вся школа знает ее ужасный секрет, почему она такая. После первого курса от жуткой тайны остались только слухи, и не все верили в это, но постоянно пялиться не прекратили. Спасибо тем семикурсникам, что «радушно» приняли ее в первый день и Регулусу, которому в последствии пришлось четыре года непрерывно защищать ее честь перед каждым обидчиком. Но сегодня был другой день. И все шло хорошо, ровно до того момента, пока в поле зрения не появились двое. Миддлтон как раз пыталась перевести тему, как умолкла на одном слове. По лестнице, рука об руку, гордо вышагивали Сириус с Марлин и попутно заигрывали у всех на виду. Весь Хогвартс уставился на то, как старшего из рода Блэк наконец-то охомутали. Многие девчонки сейчас завидовали МакКиннон, и все обсуждали только ее. — Что-то случилось? — спрашивает Регулус, когда его возлюбленная встала на месте. Она мотнула головой, пару раз моргнула. На ее лице расцвела улыбка, но обычно она ничего хорошего не предвещала. — Все нормально, — поцеловала его в щеку и они, как ни в чем не бывало, направились на завтрак. Сирена ревновала — это было ясно как день. Собственница по своей натуре, она слишком сильно всегда боялась остаться одна. Сириус никогда прежде не выходил в свет ни с одной девушкой, и все приступы ревности обычно выливались на Регулуса, хоть тот ни разу не давал повода усомниться в себе. Альбиноска ещё с детства яростно отстаивала свои вещи, даже если не пользовалась ими. Блэк-младший так же ревновал свою возлюбленную. Со стороны старшего брата это был явно стратегический ход, чтобы беловолосая осознала свои чувства и прибежала к нему, распинаясь о том, какая она была дура, что все это время встречалась с ним, Регулусом. Слизеринец фыркнул. Он, конечно, был достаточно уверен в себе, и попытка заставить Си ревновать была не самой лучшей затеей. Видимо, он ещё ни разу не выслушивал от неё истерики, что она хочет быть одной единственной. — Рег, — тихо зовёт его, когда он случайно сжал ее руку сильнее, чем следовало. Кости у неё хрупкие и он всегда боялся, что от его внутреннего гнева, случайно, может навредить ей, сломать что-нибудь. — Все нормально, — повторяет она, улыбаясь искренне. И у него отлегло от сердца, но он правда не знал, что теперь их ждёт в будущем. А может это даже и к лучшему. Вдруг старший брат сможет полюбить кого-то кроме Сирены? И тогда он отступится, либо сама Миддлтон отпустит его, что было бы даже лучше. Он оглядел ее со скепсисом, но девушка только перевела тему разговора. Больше они об этом не говорили. Тем временем Сириус со своей новой девушкой спускался с лестницы. Марлин постоянно улыбалась и периодически махала рукой знакомым девчонкам. Она вышагивала с ним так, будто они король и королева Великобритании. Ему, честно, такое внимание претило. В этом не было ничего такого, чтобы таращиться на них вовсе глаза. В общем, настроение было паршивым. А лучшие друзья, что за спиной смеялись над ним, только портили его все больше. Плюс Сирена даже не отреагировала на это так, как ему бы хотелось. Конечно, он не ожидал, что она закатит ему скандал посреди вестибюля, но ему хотелось чего-то большего, чем одной приподнятой брови. Миддлтон больше задержала взгляд на самой МакКиннон, оценивая новую соперницу, но видимо посчитала ее себе не ровней. И вот она целует младшего Блэка в щеку и они счастливые идут завтракать. Аж блевать тянет от этого всего. — Ты в порядке, милый? — обеспокоено интересуется его новая девушка. Было в этом и что-то приятное, но обычно девушки быстро ему надоедали, поэтому ни с кем больше пары недель он не встречался. Все они были одинаковые. Требовали его внимания, несколько раз в неделю стабильно просились на свиданки, хотели провести время наедине, некоторые осуждали его дружбу с Мародерами, половина просила завязать с шутками и взяться за ум. С МакКиннон он надеялся такого не произойдёт, по крайней мере, с виду она кажется довольно адекватной. Хотя его выворачивает от любовных прозвищей. — Ты в порядке, милый? — передразнивает ее со спины Джеймс. Хвост смеётся с этого во весь голос, Ремус смущённо улыбается и они все проходят мимо. Марлин недовольно посмотрела им в спины. С самого утра оставшиеся Мародеры шли за ними по пятам и исподтишка смеялись над ними. — Не обращай внимания, — размашисто целует ее в лоб. — Может, ты им скажешь что-нибудь? — она складывает руки на груди, приподняв бровь вверх. Он тяжело вздыхает. Началось. — Поговорю вечером, — отмахивается и тянет за руку на завтрак. Поговорит, как же. Поттер лишь ещё больше раззадорится и после ни в жизнь не отстанет. Проходили уже на 3 курсе, хватило. До сих пор припоминает. Сириус более чем уверен, что Марлин продержится максимум месяц. Кроме Сирены его мало кто может вытерпеть. Крепись, МакКиннон. Ставки сделаны.