Пролог
1 октября 2012 г. в 01:17
─ ... Не плачь девчо-о-о-нка, пройдут дожди-и-и! ─ запевал я, забравшись на старый танк, являющийся символом победы в нашем городке. Да, это 9 мая запомнится мне и моим друзьям, сейчас снимавшим мои подвиги на телефон, надолго.
─ Ну тебя Тоха и торкнуло! ─ кричал мне друг, когда в ход уже пошла моя одежда, и я безо всякого стеснения размахивал ей, как флагом, продолжая при этом горланить.
─ Их было только двадцать во-о-о-осе-е-емь, а за спиной была Москва-а-а!
─ Знали бы, что ты так пить можешь, брали бы тебя с собой почаще! ─ угорая, добавил второй приятель, который и предложил мне «чуть-чуть» выпить.
И вот, когда я практически голый стоял на этом танке, так эпично себя ощущая, где-то вдалеке послышался вой сирены. Друзья, естественно не на шутку перепугавшиеся за свои тушки, поспешили сделать ноги, крикнув напоследок что-то вроде:
─ Прости! Каждый за себя!
─ Жалкие смертные, ─ пробормотал я, глядя, как сверкают пятки моих товарищей.
Даже не удосужившись накинуть одежду, я стал дожидаться, когда по мою душу нагрянут доблестные стражи правопорядка, пока не начал накрапывать дождь. Первые капли упали мне на голову, освежая и слегка отрезвляя, а затем начался настоящий ливень. Я продолжал стоять на этой высоте, подставив лицо каплям, и раскинув руки в стороны. Свобода! И пусть я только четырнадцатилетка, которая просто впервые налакалась, как дракончик мыла, стою сейчас весь такой пофигистичный на этом танке, я всё же умею ценить простое слово «свобода». Пока тебя не ограничивают никакие рамки, нужно наслаждаться жизнью. Особенно если ты понимаешь, что в любой момент это сладкое чувство может неожиданно закончиться...
─ Э, герой, давай-ка сползай! ─ послышался грозный бас парня в форме.
Я присмотрелся к погонам, и ответил заплетающимся языком:
─ Товарищ старший сержант, мне и тут неплохо.
─ А ну слезай, шкет! ─ гаркнул представитель закона, схватив меня за ногу и потянув на себя. Я, естественным образом, поскользнулся и шлёпнулся на пятую точку, но слезать не торопился.
─ Русские не сдаются! ─ сквозь зубы процедил я, пытаясь лягнуть ногой слишком хилого, на мой взгляд, сержантика.
─ Ты гляди, какой борзый попался! Ну ничё, щас в отделение и там покажешь весь патриотизм своим сокамерникам!
Я бы и дальше сопротивлялся, но тут, прямо над головой раздался ужасающий раскат грома, из-за чего я дёрнулся, и сам сполз в крепкие «объятия» милиционера. Бло, ну почему я так шугаюсь грозы?!
─ Товарищ старший сержант, а может, вы меня отпустите? ─ почти шёпотом проверещал я, повиснув на шее у парня, и если мне ситуация вообще не казалась двусмысленной, то сержанта явно возмутило моё и без того нахальное поведение. Шутка ли — у вас на шее висит почти голый пацан и томным голосом о чем-то просит!
В итоге, я очень скоро оказался в детской комнате нашего местного отделения. Сидя за столом, укутавшись в плед, который мне любезно предоставили, я стремительно трезвел.
─ ... Находясь в состоянии полнейшего алкогольного опьянения, распевал патриотические песни, стоя на исторической достопримечательности, размахивая при этом своим нижним бельем, ─ уставившись в моё личное дело, нараспев читал старый участковый, так давно знакомый мне. Устало потерев переносицу, седовласый мужчина вздохнул, устремив на меня взгляд своих голубых глаз.
─ Но вот такого точно не было! Бельём я своим не размахивал! ─ оправдывался я, как мог.
─ Эх, вот скажи мне, Любимов, неужели ты хочешь, чтобы сейчас сюда приехали твои родители и устроили воспитательную беседу… в очередной раз?
Я посмотрел на участкового невинными глазками.
─ Ну вы же знаете, что они со мной сделают? Лишат компьютера, телефона, приставки, наследства, а значит, и веры в себя... ─ перечислял я, загибая пальцы.
─ Ох, Антошка, не хочется мне отправлять тебя в обезьянник, ─ качая головой, с досадой произнёс мужчина.
─ Так и не надо! Не надо, Сергей Викторович! Вы же знаете, что делать. Вот и давайте поможем друг другу! ─ уговаривал я старика, смекая, как можно выкрутиться, а заодно и избавиться от пустой ругани с предками.
─ Ох, чувствую, моя доброта когда-нибудь меня же и погубит, ─ печально произнёс он, взяв мобильный и набрав номер. Дождавшись, пока на том конце провода ответят, мужчина, прокашлявшись, сказал, ─ Извини за беспокойство, но у нас тут как всегда твой родственник. Может, заберёшь его?
Я вслушивался в этот разговор, понимая, что расчленение мне не грозит и улыбался, как котяра, радуясь, что скоро окажусь дома.
─ Чего лыбу тянем? Ты за свои выходки всё равно рано или поздно огребёшь! ─ пообещал старик.
─ Ну, это будет позже, ─ в такт ответил я.
Сергею Викторовичу ничего не оставалось, как вновь лишь покачать головой. Он знал, что разговаривать со мной на тему «так себя вести неправильно» абсолютно бесполезно, поэтому, как самой главной звездени этого чудесного места, мне предложили чай. И я с удовольствием наслаждался горячим напитком, грея руки, пока дожидался спасения, которое примчалось довольно быстро в лице моего старшего брата Дани, как всегда бросившего все свои важные дела, дабы вытащить своего непутевого младшего братца.
Ворвавшись в кабинет весь взмыленный и запыхавшийся, Даня сразу же кинулся ко мне с целью осмотра на предмет повреждений. Посмотрев на меня со всех сторон и убедившись, что руки-ноги-голова и прочие прилагающиеся конечности на месте, парень не слабо так треснул меня по бестолковой тыкве.
─ Эй, мне ещё мои мозги пригодятся! ─ заныл я, хватаясь за затылок.
─ У тебя тормозная жидкость вместо серой? Сколько ещё я должен следить за твоими выкрутасами, малолетка?!
Да, насчёт расчленения я, пожалуй, поторопился с выводами! Впервые вижу брата таким. Обычно всегда спокойный и весёлый шатен с самыми добрыми на свете глазами цвета молочного шоколада, сейчас был до предела напряжён и, казалось, вот-вот, сорвётся.
─ Ну-ну, Данила, успокойся, ─ встал на мою защиту старик. ─ Дома отругаешь по-хорошему, а сейчас сам немного остынь, а то я вас обоих в камеру отведу, ─ пошутил мужчина.
Брат же устало потёр глаза, приводя себя в порядок. Взглянув на меня, такого шокированного, сидящего с открытым ртом и округлившимися глазами, Даня легонько потрепал меня по макушке.
─ Извини, погорячился, ─ уже спокойнее произнёс парень. ─ На работе завал, так что не обижайся. Пошли.
Я собрался так быстро, как только мог, и вскоре мы уже ехали на машине домой. Ночь была довольно тихой, несмотря на полупьяные компании, мелькавшие за окном в тусклом свете фонарей. Из приёмника негромко звучала песня Blowsight — Red Eyes, а мы с Даней просто молчали, и эта тишина не была давящей — наоборот, мы в любой момент могли начать говорить ни о чём.
Я знал, как брат уставал на работе, ведь он целыми днями пропадал на своей студии звукозаписи, занимаясь каждый раз с новыми музыкантами, и, несмотря на то, что эта было любимое занятие, Даня всё же дико уставал. Он приходил поздно, порой даже оставался ночевать в студии, и я не переставал удивляться его выдержке.
─ Так кто тебя так выбесил на работе? ─ первым нарушил тишину я.
─ Да, один самоуверенный гитарист, ─ не отрывая глаз от дороги, ответил брат.
─ И ты поставил его на место?
─ О, поверь мне, больше он возникать точно не будет! ─ с какими-то садистскими нотками в голосе произнёс Даня, и я на мгновение даже испугался за бедолагу-гитариста, ведь кто знает, где потом может всплыть его бренное тело.
─ Господи, Тош, я его не убивал. Честно! ─ рассмеялся брат, видя мои испуганный глаза.
─ Поверю на слово, ─ подозрительно покосившись на братца, ответил я.
Мы выехали на безлюдное шоссе, которое и вело к нашему дому, что находился на окраине города, точнее почти за его пределами.
─ Можешь мне кое-что пообещать? ─ внезапно попросил Даня, серьёзно посмотрев на меня, и я кивнул, ─ не губи так свою жизнь. Я понимаю, тебе хочется веселиться, но ты ещё слишком мал, чтобы понять всё на свете.
─ Прости. Я обещаю, что больше не буду совершать идиотских поступков... и обязательно позову тебя в следующий раз! ─ добавил я весёлым голосом, на что брат лишь со всей серьёзностью посмотрел на меня.
─ Ладно-ладно! Я клянусь, ─ положив руку на сердце, честно сказал я. Знал бы я тогда, что вскоре нарушу эту клятву...
Мы гнали на большой скорости по безлюдной дороге, а за окном мелькал лес. Брат любил скорость и свободу, как и я, и именно в ту ночь мы поплатились за эту любовь...
Всё произошло внезапно. Одинокая фигура мелькает в свете фар на тёмном шоссе, брат что-то кричит, а я слышу его словно сквозь вакуум. Вот машину заносит на сыром от дождя асфальте, и я помню лишь взгляд Дани, и то, как он накрывает меня собой перед тем, как автомобиль переворачивается. Затем резкая боль по всему телу, словно в него что-то вонзается, голова, как в тумане, и я не могу пошевелиться, чтобы взглянуть, что с братом. Последнее, что я помню перед тем, как провалиться в темноту, это слепящий свет фар где-то вдалеке, а после чьи-то красные, налитые кровью, глаза...