Нам нравится эта игра

Идиллия наша, настолько нелепа, что мы не находим слова. Мы все понимаем, мы просто смеемся, нам нравится эта игра... (А.Селюнин)

- О, ты сегодня так ухлёстывал за этой…, - произнесла Саша, переворачиваясь на живот, - что и вправду почти поверила, что ты к ней неровно дышишь. - Ну должен же я держать марку в глазах окружающих, - самодовольно улыбнулся Филиппов, сгребая девушку свободной рукой, чтобы снова вдохнуть горьковатый аромат каких-то трав, исходящий от её волос, - И вообще, сама виновата! - Даа??? – Бойко со смехом выкарабкалась из его объятий, совершив обманный манёвр, и вскочила на ноги, - И в чём же? - Во всём… Вот уже почти год они играли в эту «другую жизнь». Со смехом, легко, непринуждённо. Они ничего не строили, не создавали, не обещали. Они не признавались в «любви до гроба», не имели планов «пройти все тяготы и лишения». Фил по-прежнему делал вид, что «не пропустит ни одной юбки», хотя ему давно на всех было наплевать, но стереотип уже сложился. Бойко, как всегда, провожала его с «очередной пассией» прищуренным ироничным взглядом и понимающим вздохом, мужчины они такие мужчины. Но вечером снова сыто кипел чайник, горячий ужин, тепло и уют дома, тихие разговоры под бокал красного и «рука в руке». Они играли честно и самозабвенно, как жили, не расставляя капканов, не ограничиваю территорию извечными красными флажками, не утверждая своё место рядом при первой возможности. Они были свободны настолько, чтобы не хотелось никуда уходить, бежать, сбросив оковы. И никто им был не нужен кроме, хотя возможностей хоть отбавляй. И не изменилось ничего внешне. Разве что вечный азартный блеск в глазах, поселившийся там уже почти год как и никуда не девающийся, чуть более плавные её движения, ничего вроде бы не значащие его фразы, вызывающие лёгкий озноб и трепет воспоминаний. Нет, они и не думали ничего скрывать. Прогуливаясь по городу, выбираясь на природу вместе, не боялись знакомых взглядов, не обращали внимания на силуэты в толпе. Кого это может удивить всерьёз и надолго? Не дети же давно. Да и зачем? В этой «личной жизни» все были лишние, она только для них, для двоих. Да никто и не спрашивал. Всех уже порядком достала эта вечная «санта-барбара» отношений Лернера и Стрельниковой. Эти двое, казалось, просто не могли жить спокойно, не создавая информационных поводов на пустом месте. А как только сенсация становилась вчерашней, начинали скучать, напоминая о себе очередной выходкой. Чем громче был скандал, тем более довольной выглядела «сладкая парочка». Однако, всё имеет свои пределы, последний раз оба явно перегнули палку, но реакцией даже от любителя подколоть всех и вся Князева был лишь чуть снисходительный смешок. Как Женя ни старалась раздразнить майора, он в итоге «успокоил» капитана быстро, хлёстко, надёжно. А началось всё с телефона: Дима очень быстро привык звонить именно Саше, когда случались длинные и трудные дни. Та всегда с радостью болтала с мужчиной «ни о чём», делилась проблемами по-дружески. А когда погиб так нелепо Михей, они подсознательно искали утешения друг в друге. А позже навалилось всё и сразу: проблемы с мамой и здоровьем, та история с Алисой, которая чуть не свела её с ума, его сложносочинённые отношения с Таней, а параллельно ещё множество Валечек, Катечек, Верочек, Заинек и Мышек. А ещё его воспаление лёгких, её ранение, лёгкое, но всё же…. В один обычный тихий серый вечер среды Фил просто вызвался проводить Бойко до дома, сотни раз до этого он делал то же самое. На улице было странно хорошо, не хотелось прятаться в нору, поэтому оба, не сговариваясь, решили, что повод достаточен, чтобы провести некоторое время на берегу. Бутылка красного пришлась очень кстати… Лифт на его четвёртый двигался медленно, будто застыл между мирами. Когда они вывалились из кабины, половины одежды на них уже не было. Со стоном сожаления Дима отпустил девушку, потому как открыть дверь вслепую оказалось почти нереальной задачей, ключ намертво застрял в замочной скважине. Бойко сгребла с пола в охапку всю одежду, которую они успели поснимать, получив передышку, хватая воздух ртом. - Быстрее, что ты там копаешься? – нетерпеливо прошептала она, расстёгивая на мужчине рубашку, не имея терпения ждать ещё хоть немного. Наконец, путь был свободен и Фил затащил свою гостью в прихожую, захлопнув входную. Первый раунд они доиграли прямо здесь, не включая свет, не отходя от двери. - Какого чёрта мы творим? А? С диким смехом оба упали на диван. За ночь успели ещё трижды… Утром, вбегая в переговорную, долго извинялись перед Шехерезадой за опоздание. Полтора часа!!! - Александра, а чем это ты там занимаешься? - Вылезай из кровати и присоединяйся! Я больше не могу… - Не можешь чего? – мужчина появился в дверях, - Ночь, Бойко, за окном ночь… - Только попробуй это продолжить, - Саша показала кулак, запихивая в рот половину бутерброда, - Омлетик? Фил сел напротив и вспомнил с улыбкой, что ещё не кормил девушку. Сам-то весь день провёл дома, а она 3 дня в командировке, в какой-то глухомани, а потом 4 часа тряслась в машине. - Ну что ты так смотришь? – проговорила она с набитым ртом, откусывая от огурца. Он покачал головой и улыбнулся ещё шире. Удивительное дело, но его совершенно не раздражало то, что он терпеть не мог в остальных. Саша была иррациональна во всём, она носила дикую плюшевую пижаму, а чаще его растянутый старый свитер, который чудом не был вынесен на помойку, а теперь любовно хранился на полке в шкафу; она совершенно не умела говорить красиво, путала слова и ударения, смешно морщила нос, когда он исправлял, и снова ошибалась; она ела, напихивая полный рот, умудряясь говорить даже так, с аппетитом вечно голодной кошки, в любое время дня и ночи; она ненавидела занятия спортом, находя три тысячи причин, почему это ей не надо. Но всё это, всё вместе была ЕГО Саша. - Чаю? - Угу, налей, а? – омлет исчез с тарелки в считанные секунды - Ты наелась? Может, тебе ещё? - Я слишком много ем, да? - Ты слишком много об этом думаешь, - рассмеялся мужчина.