Sanctus Espiritus.

Заголовки многочисленных газет пестрят сообщениями об ужасном убийстве семьи в их собственном доме. Не отставала и “The Times”, которую высокий мужчина в чёрном фраке – ласточке положил на небольшой передвижной столик. Там же стояла чашка, небольшой заварной чайник и блюдечко. Но все эти предметы кухонной атрибутики, которым, судя по всему, было не меньше двух сотен лет, были пусты и идеально чисты. Идеальный белый фарфор, расписанный чудесными цветами, какие, должно быть, растут только в саду Божьем, неосквернённый ничем. Разве что… Брюнет ухмыльнулся собственным мыслям, проведя такой же белоснежной перчаткой по поверхности сервиза. “Однако пора нести чай господину”, - мелькнуло в его голове, когда до его чуткого слуха донеслось недовольное ворчание. Брюнет размеренным шагом вышел из кухни, везя перед собой столик с газетой. Чтобы не заскучать, он начал перебирать в мыслях весь свой путь, пытаясь найти хоть какое – то отклонение от опостылевшей ему обыденности серых будней. Ведь так начинался каждый его день – готовка псевдо – завтрака для господина, просмотр свежих новостей благодаря газете, предназначающейся всё тому же юному графу. Но за всю свою долгую жизни в этом мире он привык к людям и к их выходкам. Так что ничего нового – лишь обыденные ограбления, неинтересные убийства, скучные похищения… Так и сегодня – это “зверское”, по словам некоего журналиста, убийство, которого не мог предугадать никто, нисколечко не заинтересовало мужчину. Ему было плевать. Абсолютно плевать, что сделается с этими людишками, этими жалкими созданиями, которые за два века, которые он провёл в этом мире с господином, ничему не научились, а даже наоборот – растеряли половину своих знаний. Жалость? Нет уж, увольте… Он никогда не испытывал этого чувства. И испытывать не собирается. Внезапно его внимание привлёкло… Что – то. Брюнет так увлёкся собственными мыслями, что и не успел сообразить, что это было, как оно уже исчезло. - Надо же, как на меня не похоже, - пронёсся по коридору бархатный полушёпот. Он огляделся по сторонам. В целом, поместье не изменилось. Всё тот же классицизм. Всё тот же идеал. Всё те же коридоры, освещённые канделябрами, хотя люди уже придумали это пресловутое электричество. Всё те же картины… И ни одной пылинки. Но внимание мужчины привлекло зеркало, отражающее весь его немалый рост. Он не помнил его. Вообще. Даже не видел его на чердаке, когда в один прекрасный день решил разобрать его, чтобы отвлечься от серых будней. Он мельком оглядел себя, отметив, что и в его облике ничего не изменилось: всё такие же волосы цвета воронова крыла, бледная кожа, высокий рост… Всё тот же костюм… Те же карминовые глаза. “Ну что ж,” - сказал он себе, - “хоть какое – то разнообразие… Но господин ждёт, пора идти” Господин… Первые пятьдесят лет он ещё терпел это. Затем граф начал ему откровенно надоедать. А по прошествии ста пятидесяти лет он уже откровенно мечтал задушить своего хозяина галстуком, который завязывал ему каждое утро. Тогда наступила бы свобода… Но сейчас ему было откровенно плевать на это. Приказы? Он привык к ним. Однообразие? В его жизни и так преобладал чёрный, что изменится оттого, что он сменит свой оттенок на серый, станет… Светлее?.. Мужчина хмыкнул. У кого угодно, хоть у господина, но не у него. Его жизнь – это мрак, и ему это нравится. - Ты задержался, Себастьян, - донесся до него всё ещё такой детский голос его господина. - Простите, милорд. Ответа не последовало. Зато на кровати господина, в комнату которого Себастьян не так давно вошёл, началось шуршание, шевеление, а затем показалась голова мальчика с повязкой на глазу. Его единственный глаз отливал чистой, небесной синевой. Как и его имя. Сиэль. А если быть более точными, граф Сиэль Фантомхайв. Серые волосы в беспорядке спадали на лицо, закрывая этот кусочек синевы, такой редкой в этом сером мире… Себастьян со своей неизменной маской вежливости на лице прошёл к шкафу, в котором лежали вещи графа. Выудив одежду для господина наугад, он подошёл к нему и протянул, на своё удивление, костюм двухсотлетней давности. Всё такой же тёмно – зелёный, не без помощи дворецкого, конечно. Граф и бровью не повёл. Взяв из рук слуги одежду, Сиэль встал. - Налей мне чаю. И подай газету, - привычным приказательным тоном сказал мальчик, одеваясь. - Да мой лорд, - отработанным веками движением Себастьян положил руку на сердце, склонившись в полу – поклоне. Когда из чайника не пролилось ни капли так любимого графом Эрл Грея, слуга почтительно подал своему господину чашку и газету. - Ничего интересного, - резюмировал бывший цепной пёс Её Величества, - только убийства, ограбления, замыслы интриги… Как людям это не надоело? - Не знаю, мой лорд, - честно признался дворецкий. - Поразительно! Они только и занимаются тем, что коронуют себя самостоятельно… Играючи… - В глазах мальчика читалась смертная скука. Но так же там было что – то ещё. Не зависть ли часом?.. А между тем губы дворецкого изогнулись в коварной усмешке. Как он сразу об этом не подумал?.. - Помнится, в прошлом вы любили игры, - начал демон. - Я вырос, - хмыкнул мальчик. – Игры потеряли для меня смысл. - А что, если я предложу вам новую игру?