В тишине

      Он молча разминал ей плечи, думая о чем-то своем. Она сидела к нему спиной, свесив ножки с кровати, и постепенно ощущая, как леденеют ступни. Такая себе идиллия. По ее коже бежали мурашки, то ли от его прикосновений, то ли от холода. Они сидели в одной комнате, на одной кровати, так близко и так далеко друг от друга.       Массажируя каждый позвонок от атланта до копчика, Шикамару думал: "Зачем все это вообще нужно?". Ему всегда было лень строить отношения, даже ради секса. С ней ему не приходилось их строить вообще, но… Тогда к чему все это?       Разминая шею девушки круговыми надавливающими движениями, он размышлял о том, что эта игра настолько затянулась, что перестает быть интересной. Он часто делал Сакуре массаж, часто думал о том, зачем они это делают. Свои недоотношения они скрывали. Вся деревня думала, они такие себе несчастные влюбленные: он в Темари, она в Саске. Их жалели за спинами, но никто и подумать не мог, что они так просто сидят рядом, и он гладит её голую спину, слегка пощипывая, переминая кожу между пальцами.       Отчасти раньше все были правы. Сакура предложила спать вместе как бы невзначай, ясно заявив, что ей плевать на то, будут ли у него к ней чувства. А парню было слишком лень объяснять ей, почему он не хочет этого делать – не хочет заменять их любимых телами друг друга.       Стратег рисовал линии на ее спине, как карту Конохи и все больше погружался в свои мысли и воспоминания, Сакура же просто ловила каждое его прикосновение с закрытыми глазами. Она не любила думать при нем, не любила вспоминать с каким трудом ей удалось вытянуть из Шикамару согласие на такого рода отношения и как потом странно было впервые лезть к нему в постель.       По какому-то молчаливому согласию за пределами его комнатки они вели себя как и раньше. Только… Сакура чувствовала, что Шикамару стал позволять ей больше, а она стала оттаивать от своей одержимости Учихой.       Легкими уколами чакры, как иголками, парень ставил точки на ее спине стараясь попасть в нужные места, чтобы расслабить ее всегда напряженные мышцы. Только сейчас он стал осознавать, что начал о ней больше заботиться и уже не так уж и против сделать ей массаж или дать совет по поводу нового задания. Что ее легкие поцелуи в щечку, прежде чем убежать, вызывают уже меньше раздражения.       Сакура облокотилась спиной на живот Шикамару, запрокинув голову ему на плечо, щекоча отросшими волосами его грудь. Положив руки на его согнутые колени, она на секундочку ощутила себя как на троне. Она знала, что Шикамару не любит когда лезут в его личное пространство и ее положение в его жизни сродни восседанию на троне – никогда не знаешь, когда ты потеряешь авторитет и тебя свергнут.       Шикамару смотрел на ее поджарый пресс, мускулистые, и вместе с тем женственные, ножки, округлую небольшую грудь, тонкие запястья, так картинно положенные на его колени. Ему казалось, что она нарисована. Ее нельзя было сравнить с Темари – они были слишком разные. Песчаная слишком много от него требовала даже будучи ему никем – Сакура не просила ничего. Иногда ей не нужен был даже секс, лишь его, Шикамару, общество. Она приходила и просто что-то ему рассказывала или просила сделать массаж.       Брюнет провел кончиками пальцев от низа живота до груди, задел соски, обвел их пальцами и, наконец, взял грудь в ладони. Сакура вздохнула, явно не ожидая этого. Шикамару не проявлял инициативу. Никогда. Он попросту не видел смысла.       Их отношения можно было даже назвать гармоничными, и эта гармония немного пугала парня, а Сакура была достаточно умна, чтобы понимать его.       Шикамару массировал её грудь, подчиняясь какому-то внутреннему желанию, стараясь не оценивать мотивы своих поступков. Сакура чаще дышала, чувствуя, как его длинные пальцы сжимают и разжимают соски. Девушка еле заметно выдохнула, когда он отнял руки от груди и провёл по её бокам, бедрам, ляжкам. Его прикосновения были медленно-ленивыми и заставляли её инстинктивно подаваться навстречу ладоням.       Шикамару сглотнул, придя в себя от её движений бедрами. Он бросил взгляд на лицо девушки, скорее по привычке, чем с желанием что-то на нем рассмотреть. Длинные ресницы оставляли тень на щеках, рот был приоткрыт, лёгкое, чуть прерывистое дыхание заставило её губы пересохнуть.       Сакура ощущала на себе его взгляд и даже ловила кайф от того, что он мало говорит. Благодаря этому, его действия имели особый подтекст. Девушка давно поняла, что их отношения уже больше, чем просто секс. Но она не хотела это анализировать. В отличии от него, она старалась как можно меньше применять аналитику в простой жизни.       Поцелуй в шею вернул её к реальности, где она сидела между ног у величайшего стратега, спиной ощущая его стояк. Парень аккуратно, но стремительно уложил девушку на спину, нависая сверху.       Шикамару сотню раз уже делал это с ней и каждый раз убеждал себя, что ему это не нужно в принципе, но прекрасно понимал, что ошибается.       Он с удовольствием целовал её шею, плечи, ключицы, гладил руками податливое тело, с блаженством ощущал её ручки на своих плечах, слушал её стоны, с наслаждением ощущал, как она прижимается к его паху. Он прижимал её к себе, посасывал соски, рисовал носом узоры на её животе - дразнил с упоением. Он ждал, когда она наконец откроет свои глубокие зелёные глаза, и он, не разрывая зрительного контакта, войдёт в её уже возбуждённое тело.       Сакура задыхалась от желания, но всегда терпела, терпела до последнего, чтобы потом поймать страстный взгляд его карих глаз и почувствовать в себе его немаленький член.       Шикамару двигался лениво и плавно, иногда меняя ритм в самые непредсказуемые моменты. Сакура не могла управлять им, да и не хотела. Их секс был не похож ни на похотливое удовлетворение своих потребностей, ни на занятия любовью. Иногда она замечала, что он пытается думать о чем-то своём, но вскоре снова переключает все своё внимание на неё. Девушка давно заметила, что шиноби нравятся её волосы и он даже во время секса умудрялся их поправить. Он все затягивал, всегда медлил, доводил её до исступления прежде чем взять, наконец, идеальный для обоих ритм. Он всегда сам закидывал её ноги себе за спину и, наваливаясь, глубоко проникал в её тело.       Шикамару терял контроль над собой, слушая её стоны, ощущая членом гладкие стенки её влагалища, с каждым толчком вдалбливаясь все глубже, прижимая ее к постели все сильнее. Он понимал, что девушка задыхается, что ей тяжело, но специально давил, срывая ее хриплые крики. Наконец, с тихим рычанием, под её пошлый протяжный стон он кончал в куноичи.       Они потом подолгу лежали рядом, восстанавливая силы и дыхание, и ничего не говорили.       Сакура, прижимаясь к его телу, положила голову на плечо, зная, что можно. Она слышала биение его сердца и старалась не думать о том, насколько ещё раз хватит его терпения. Она вздрогнула, ощутив поцелуй в макушку и удивленно подняла голову. Шикамару закрыл глаза, чтобы не встретиться с ней взглядом.       До него доходило все гораздо медленнее, чем до неё - в отношениях с девушками аналитический ум Шикамару всегда терпел поражение. Но даже до него лениво доползали мысли о том, что ему не так уже и нужна Темари.       Девушка возле него притягивала его мысли теперь намного чаще, за исход её заданий он переживал больше чем за свои. Их часы в его комнате приносили такое желанное расслабление и удовольствие.       Сакура уснула как-то неожиданно для самой себя, задремал и Шикамару. Он приобнял куноичи, прекрасно понимая, что наутро это его решение доставит много проблем и вопросов. Но это будет утром, а пока...       Двое шиноби мирно спали на широкой постели, в то время как все жалели их судьбы.