***
Говоря начистоту, Пророчество не было чем-то из ряда вон выходящим, требующим к себе пристального внимания. Волдеморт услышал часть него от Северуса, затем под чужой внешностью наведался в Отдел Тайн и дослушал до конца. И решил, что его действия сейчас не приведут ни к чему хорошему. Ему надо было «отметить» одного из двух детей? Хорошо, он сделает это. Позже. Когда станет ясно, кто из них слабее. Это было просто. А в конце октября следующего года Хвост радостно объявил толпе Пожирателей в зале собраний, что у мальчишки Поттера будут «черные как антрацит волосы – в Джеймса – и ярко-зеленые глаза, точь-в-точь как у Лили» и что «вырастет он истинным красавцем». – И очень сильным магом, – согласился с ним один из Пожирателей. – Лили Эванс была лучшей ученицей на своем потоке. Да и Джеймса Поттера слабаком тоже не назовешь. Их пацан еще посоперничает с Дамблдором за власть. И Волдеморт выпрямился, мгновенно вспомнив давнюю угрозу обрести духовную пару. Наследник Поттеров – Джеймс – ощутимо потрепал ему нервы, еще когда только в школу пошел. Парень был сильно похож на Тома Риддла в эти же годы. Но глаза у него были карими, да и особой властью он не обладал. А вот его сын эту власть получить может. Да еще глаза. Зеленые. Такими были и глаза Тома до того, как он изменил их цвет на багряный. – Хвост! – рявкнул он, удивив этим всю компанию сплетников. Как только Хвост поднял на него взгляд, Волдеморт мгновенно проник в его разум и нашел там воспоминания о ребенке. Годовалый мальчишка уже выглядел как Том. Волдеморт рывком покинул сознание слуги и встал. – За мной, – приказал он, выходя из комнаты. Хвост поспешил за ним. За закрытыми дверями своего кабинета Волдеморт вытащил из Петтигрю все, что касалось укрытия Поттеров. Он твердо решил убить мальчишку. Грязнокровке было позволено жить – Северус на нее почти молился, что сам Лорд находил просто отвратительным, ─ в смерти отца ребенка особой необходимости не было, но вот сам ребенок не должен был выжить. И, уже стоя над мертвым телом упрямой женщины и глядя в ярчайшие зеленые глаза, он уже не сомневался в том, кто перед ним. Он поднял палочку и произнес: – Авада Кедавра. А потом была бесконечная боль.***
Гермиона нашла этот ритуал, когда пыталась доказать Рону, что они предназначены друг другу судьбой. Рон согласился на участие в нем при условии, что и Гарри пройдет через него. Никаких проблем в этом Гарри не видел – не больно же это, в конце-то концов, – поэтому и согласился. К тому же он мог выяснить, с кем его связала судьба. Он только надеялся, что Рон не станет слишком сильно возмущаться, если его судьбой окажется Джинни. Он даже позволил себе немного пошутить над Гермионой, ставшей за последнее время сущей фаталисткой, пока они вместе готовились к ритуалу. Но уже в Выручай-комнате, стоя у ритуального круга, Гарри понял, что сомневается в правильности своего решения. Что ему делать, если это не Джинни, а кто-то другой? Панси Паркинсон, например? – Гарри? – позвала его Гермиона. Она стояла рядом с Роном, и имена друг друга таяли над их головами. – Извини, – Гарри смело шагнул в ритуальный круг. И почти сразу над его головой появилось: «Избранный навеки душой и телом связан с тем, кого внешне его черты повторяют». – Чьи черты ты повторяешь? – переспросил Рон. Перед глазами Гарри словно призрак появилась фигура молодого Волдеморта, из глубин памяти донесся его бархатный голос: «Мы даже внешне выглядим одинаково». – Гарри, дружище, ты в порядке? Выглядишь не слишком хорошо, – Рон заставил вынырнуть его из воспоминаний. – А? Да, все в порядке, – улыбнулся Гарри донельзя фальшивой улыбкой. – Хотя лечь пораньше мне не помешает. Я пойду, ладно? И поспешил прочь из комнаты. За его спиной Гермиона задумчиво протянула: – Интересно, кто может выглядеть так же, как и Гарри? Я знаю, что он похож на отца, но не видела никого, кто еще имел хотя бы отдаленное сходство с ним. – Ну да… – согласился Рон, когда за Гарри закрылась дверь. Они довольно долго простояли молча, пока Гермиона не заметила: – Он ведь знает, кто это, не так ли? – Думаю, да. И он явно от этого не в восторге. На полпути к башне Гарри свернул в библиотеку, где перерыл все в поисках книг о связях душ и духовных парах, а потом забился в дальний темный угол, чтобы все это прочесть. Он не видел серебристые глаза, с подозрением следившие за ним, пока он не отправился к себе писать самое важное в его жизни письмо.***
«Волдеморт, Ты же знаешь, ты не можешь меня убить, не так ли? Я тоже не могу убить тебя. Есть ли смысл продолжать наше противостояние? Я не хочу быть связанным с тобой и думаю, что ты тоже не в восторге от этой связи. Прошу, исчезни из страны, оставь нас в покое. Я женюсь на замечательной девушке, ты сможешь и дальше заниматься, чем хочешь, и мы оба забудем об этой нелепой связи душ (которую создал именно ты, когда пытался меня убить). Если ты продолжишь терроризировать Британию, я буду вынужден тебя остановить. Я не хочу этого, но мне уже нечего терять. Разве что собственную жизнь, а она, по большому счету, не столь уж и важна для меня. Откажись от титула «Темный Лорд», так, я думаю, Пророчество будет исполнено. Гарри».***
Спустя неделю после того, как Гарри отправил свое письмо, Волдеморт и его последователи исчезли. И когда Дамблдор рассказал о хоркруксах и заявил о своем намерении уничтожить их, Гарри только покачал головой. Дамблдор был ошеломлен. – Гарри, мальчик мой, ты, безусловно, должен понимать всю важность их уничтожения. Он все еще жив и по-прежнему убивает людей. – Сэр, – тихо ответил Гарри. – Не то чтобы я этого не хочу, наоборот, поверьте, я искренне желаю, чтобы он умер, но я сомневаюсь, что могу уничтожить хоркруксы. Простите меня… За медальоном Дамблдор пошел один и пропал. На панихиде, которую провели в конце учебного года, было объявлено, что директора убило проклятие, год назад поразившее его руку. Гарри стоял в толпе и беззвучно плакал, рядом по бокам рыдали Гермиона и Джинни, Рон смотрел вдаль влажными от слез глазами. Он так и не рассказал друзьям о том, кто был его духовной парой или что Дамблдор просил его отправиться с ним за хоркруксом. Он даже не упоминал о них. И он чувствовал свою вину за смерть Дамблдора. А после похорон, когда они вчетвером вернулись в Гриффиндорскую башню, Гарри сжал Джинни в объятиях в отчаянной попытке унять ее слезы и ощутил мучительную боль. Он знал, что это была боль от преданной связи двух душ, и ему предстояло жить с ней. Но он собирался игнорировать это до конца своих дней.***
Гарри и Рон вместе поступили в Аврорат, в то время как Гермиона устроилась на работу в Отдел Тайн. Через год Хогвартс закончила Джинни, сразу же присоединившись к брату и возлюбленному в выбранной ими сфере деятельности. А через несколько месяцев после этого они сыграли двойную свадьбу, дав повод для долгого, радостного праздника. Спустя два года Рон и Гермиона стали счастливыми родителями малышки Розы, а у Гарри и Джинни родился сын, Джеймс, пугающе похожий на своего отца, но с карими глазами матери. Оба ребенка были долгожданной отрадой семьям, и это было по-настоящему счастливое время. А потом из Америки пришел крик о помощи. Волдеморт вновь вошел в полную силу, на этот раз – за океаном. И Британия обещала помочь. Гарри узнал, что его с Роном отправляют в Америку, но на его отчаянные попытки переубедить Скримджера тот ответил: – Поттер, тебе удалось избежать войны с ним здесь, но ты единственный, кто может его победить, поэтому ты отправляешься. Даже если мне придется заколдовать тебя и бросить в камин лично. Понял? Гарри ничего не оставалось, как поцеловать жену на прощание и отправиться с Роном в Америку. Уже по прибытии он нашел сову и отправил Темному Лорду письмо, в котором предупреждал, что ему не оставили выбора и он вынужден вмешаться. Сова принесла ответ на следующий день, в котором говорилось: «Наконец-то ты пришел ко мне». Портключ утянул Гарри Поттера с собой на глазах у половины Аврората. И наступила паника.***
– Ну, здравствуй, Гарри, – этот бархатный голос снился Поттеру в кошмарах. Гарри обернулся и столкнулся взглядом с ощутимо повзрослевшим Томом Риддлом. Проморгавшись, он тихо выдохнул: – Том. Том Риддл холодно улыбнулся и подошел к украшенному замысловатой резьбой деревянному стулу на небольшом возвышении. – Значит, Америка опустилась до мольбы о помощи у британцев? И Британия прислала тебя. – Я аврор, – сухо сказал Гарри. – Знаю, – кивнул Том, чуть подавшись вперед в своем кресле. – И один из лучших. Партнер Рональда Уизли. Женат на авроре Джиневре Уизли. У тебя есть сын? Джеймс? – Ты меня преследуешь? – нервно дернулся Гарри. – Нет, – с жуткой улыбкой ответил Том. – Просто одержим. Гарри сглотнул и наколдовал себе стул, чтобы тоже сесть. – Несказанно счастлив. Мало мне одержимых дома. Порой мне кажется, что мне нужна охрана из авроров, чтобы просто ходить на работу. Том рассмеялся, и Гарри поймал себя на мысли, что почти очарован этим смехом. – Да, мой Гарри… – Я не твой! – отрезал Гарри, в злости вскакивая со стула. – Ошибаешься, Гарри, – обволакивающе-мягким голосом заверил его Том. – Ты моя духовная пара… – Мы согласились, что в наших интересах игнорировать это, – прорычал Гарри, сжимая кулаки. – Мой бедный Гарри, – продолжил Том. – Каково это – спать с женщиной, которой ты не предназначен? Чувствуешь удовлетворение? Тебе действительно нравится, или ты просто исполняешь свой долг? – Я люблю Джинни, – твердо сказал Гарри. – И предпочту, чтобы ты больше об этом не заговаривал. Риддл улыбнулся, и Гарри прошиб озноб. – Что ты почувствуешь, если я расскажу тебе о тех, с кем делю постель? Например, о Белле. Или Драко? Они оба красивы и весьма искусны… ты злишься. Ревнуешь? И в мыслях не допускаешь подобных отношений у меня с кем-то? Том встал со стула и подошел к Гарри, пытавшемуся усмирить свое бешенство и понять, что с ним, драккл подери, происходит. Он не должен был чувствовать ничего подобного по отношению к Волдеморту. Пальцы Тома коснулись щеки Гарри, и он в ужасе отскочил назад. – Что за шутки, Волдеморт? Лицо Риддла потемнело, и он грубо схватил Гарри за руки. – Я не желаю, чтобы ты продолжал спать с этой предательницей крови. Ты мой, Гарри, и я хочу, чтобы ты спал со мной. И ты будешь это делать. – Никогда! – выплюнул Гарри, безрезультатно борясь с хваткой чужих рук. – Отпусти меня, убийца! Том снова улыбнулся, но не отпустил. – Да, Гарри, – прошептал он. – Я убийца. И я использую убийц. Насколько хорошо защищен твой дом? Гарри застыл. – Твой ребенок сейчас с бабушкой и дедушкой, не так ли? А что насчет крестницы? Розы? Она с матерью на работе. С ними может произойти какое-нибудь несчастье. Или мне напомнить тебе о твоем крестнике, Тедди? Насколько хорошо защищен дом Люпина? – Ни перед чем не остановишься, да? – Гарри-Гарри, я не хочу угрожать твоей семье, – мягко уверил его Темный Лорд. – Ты же знаешь, я никому из них не желаю причинить вреда. – Не ври. Ты с удовольствием их всех убьешь, если это будет служить твоим целям. – Да, – развеселился Риддл. Гарри скрутила тошнота. – Что теперь скажешь? Останешься со мной? – поинтересовался Том, и в его голосе слышалось напряжение. Гарри сглотнул. – Как будто у меня есть выбор. – Разумеется, он есть. Ты можешь остаться со мной, и я оставлю твою семью в покое, а можешь продолжить сражаться против меня, и тогда я буду уничтожать все, что у тебя есть, пока не останусь единственным в твоей жизни. – Ты сошел с ума, – понял Гарри. – Окончательно и бесповоротно. Том растянул губы в улыбке, а Гарри в первый раз за весь их разговор отчетливо увидел искру безумия в его глазах. – Иди сюда, мы должны завершить связь. Нам обоим станет легче, когда это произойдет, – сказал Том, уводя его из темной комнаты. – Что ты имеешь в виду под «завершить связь»? – спросил Гарри, поддерживая разговор. Если он сможет выиграть время, Рон отыщет его по замысловатому прибору, который выдавали каждому аврору при исполнении как раз для подобных случаев. Опыт прошлого напомнил Гарри, как любил Риддл объяснять свои действия, слушая собственный голос. Возможно, если он займет его разговором, Риддл не успеет завершить связь, или что он там собрался делать. – Ты читал о подобных связях? – уточнил Том, продолжая куда-то идти. – В библиотеке Хогвартса. – И, разумеется, не в Запретной Секции. Когда я отметил тебя, между нами образовалась связь, но она была неполной, поскольку ты был еще слишком мал. Теперь, когда суть связи понимаем мы оба, от нас требуется завершить ее, чтобы не сойти с ума, – Том вновь улыбнулся своей жутковатой улыбкой. – И я буду свободен? – с надеждой спросил Гарри. – Нет. После этого мы останемся связанными навеки. А поскольку я бессмертен и собираюсь сделать бессмертным тебя, эта связь воистину будет вечной. Разве это не прекрасно? Гарри едва успел прикусить язык, чтобы не высказать все, о чем он подумал в первое мгновение. Все его желания сейчас заключались в том, чтобы выйти отсюда и просто собрать все хоркруксы. А уничтожат эту мерзость другие, раз он сам это сделать не может. Впрочем, ему явно не дано было думать прежде, чем открывать рот. – Подожди. Ты что, собираешься и мне создать хоркрукс? – Ты уже знаешь о них? Отлично. Ответ на твой вопрос – да. Ты должен быть жив, чтобы мы могли править этим миром. Я не могу допустить твоей смерти. Мы на месте, заходи, – Том открыл дверь и затащил Гарри в комнату. Она была небольшой, зато имела огромную кровать. – Почему мы в твоей спальне? – спросил Гарри, когда за его спиной захлопнулась дверь. – Потому что нам надо завершить связь, – ответил Риддл так, словно это было самой очевидной вещью в мире. – Будущее ждет нас. – А другого способа нет? – буквально взмолился Гарри, с ужасом чувствуя, как его предает его тело. Каким-то непостижимым образом на перспективу оказаться с Волдемортом в одной постели оно реагировало возбуждением, хотя самого Гарри тошнило от одной мысли об этом. Том удивленно посмотрел на него. – Нет. Ты не желаешь этого? Я вернул свою прежнюю внешность исключительно из-за тебя. Предпочитаешь другое мое лицо? Я могу вернуть все обратно. – Нет, я просто… – Это из-за твоей рыжей потаскухи? – глаза Тома опасно потемнели. – Не можешь изменить ей, да, Гарри? Я твоя истинная половина, и ты прекрасно это знаешь. Это мне ты изменял с ней все это время. Гарри замотал головой, лихорадочно соображая, что ответить. – Я убью ее, – пришел к выводу Том, и двери комнаты распахнулись. Гарри даже не рассматривал вариант бегства – ему все равно никогда не добраться до Джинни вовремя. Вместо этого он в отчаянии схватил Риддла за мантию и прижался к его губам в безумном поцелуе. Том успокоился практически мгновенно, и дверь вновь заперлась. Гарри не успел даже облегченно перевести дыхание, как Риддл швырнул его на кровать и сам навис над ним. – Гарри, – так знакомо протянул он, наклонился и властно поцеловал, прижав его бедра к кровати. И в голове Гарри воцарилась блаженная пустота. Ощущения, что давала им связь их душ, невозможно было описать. Это было как… просыпаться рядом с Джинни, наблюдать за малышом Джеймсом, проводить время вместе с Уизли… В этом хотелось раствориться без остатка. Это было всем, центром всего мира, и ничто иное не требовалось. Только когда Том отстранился, чтобы снять мантию, Гарри вспомнил, что не хотел быть здесь. Он не хотел всего этого! Однако стоило Риддлу вновь прижаться к нему, как он сам снял с себя одежду. Его ногти оставляли глубокие царапины на груди Тома, и он отдавался ощущениям вопреки здравому смыслу, еще бившемуся где-то на периферии сознания. Это безумие невозможно было остановить. Гарри выгибался в руках Риддла, не сдерживая срывавшихся с губ стонов, он задыхался от его прикосновений. И даже когда Том вошел в него, острую пронзающую боль затмило ощущение чистейшего удовольствия, а из груди вырвался восторженный крик. Его истерзанная душа наконец обрела целостность. Он предал Джинни. Предал единственного человека, о котором когда-либо заботился, и наслаждался этим. И когда все было кончено, когда Том удовлетворенно лег рядом, проведя ладонью по его волосам, Гарри уже было на все наплевать. – Вот и все, Гарри, – торжествующе прошептал Риддл. У меня больше нет семьи. – Что с тобой? – Том выглядел так, словно это ему действительно было интересно. – Ты получил прекрасный опыт, не правда ли? Он тебе не повредит. Все, что я есть, все, чем я жил… – У тебя кровь. Лежи смирно… … уничтожено. – Уничтожено. – Гарри? Гарри закрыл глаза и улыбнулся, когда его пальцы нашли волшебную палочку. – Я сейчас… Кто здесь? Я же сказал, не сметь меня беспокоить! Гарри поднял палочку и наставил ее на себя. – У меня ничего не осталось. Незачем жить. – Гарри! Ты здесь? – раздался крик Рона. – Авада Кедавра. Глаза Тома Риддла в ужасе расширились, и он, больше не обращая внимания на отряд авроров, ворвавшийся в его дом, чтобы спасти товарища, обернулся на Гарри. На того, с кем он связал себя навеки и кто предпочел покончить с жизнью, чтобы утянуть его с собой. И теперь была его очередь умирать. Потому что ни одна душа не может жить без связанного с ней партнера, на сколько бы частей она ни была разбита.