Ты не поверишь

Мы — странники. Мы постоянно движемся вперед и оглядываемся назад. Поодиночке и все вместе. <…> Мы попрощаемся, и ты бросишь последний взгляд назад... Но знай, что куда бы ты ни отправился, мы всегда будем с тобой. Это была капитан Шепард. Конец связи. ― Капитан Шепард, трейлер Mass Effect: Andromeda

Темноту вокруг едва рассеивает бледное зеленоватое свечение, исходящее от объекта слева, но он не может повернуть голову, чтобы посмотреть, что светится. Он лежит внутри двухслойной капсулы, напоминающей стеклянный гроб. На первый взгляд капсула кажется герметичной, однако внутрь исправно поступает воздух, и он не испытывает проблем с дыханием. Определить источник воздуха невозможно. Запахи полностью отсутствуют. Его правая рука выведена за пределы первого слоя капсулы, помещена в прозрачный рукав и жестко зафиксирована. Скорее всего, на ней надето нечто вроде браслета, к которому тянутся трубки, наполненные мутной жидкостью. Жидкость вытекает из сосуда, подвешенного в полуметре над его головой. Можно предположить, что эта субстанция вводится в его вены, но он не испытывает боли или других неприятных ощущений, которых можно ожидать от такой зловещей конструкции. Ничего, кроме сильной сонливости. Он пока еще уверен, что большую часть времени не спит, но тенденция не внушает оптимизма. Ориентация во времени почти потеряна, провалы становятся все длиннее. Чтобы не уснуть, Знающий заставляет себя думать, но из-за нехватки чувственной информации подолгу блуждает в своих мыслях вокруг одних и тех же примитивных выводов. Он мало что видит, не может пошевелиться, а звуки почти не проникают внутрь капсулы. Но кое-что он все же слышит. Механические неприродные звуки. Это могучий мерный гул, идущий будто из недр земли. Металлический лязг – он раздается с определенной периодичностью, которую Знающий не может как следует рассчитать из-за частичной утраты чувства времени. И ритмичный писк, который доносится слева – оттуда же, откуда исходит зеленоватое свечение. Его сознание сильно замедлено, но чем ближе оно к затуханию – тем сильнее становится интуиция. У Знающего есть множество догадок о природе гула и лязга, но сейчас это несущественно. Его занимает прежде всего настойчивый равномерный писк. Знающий прислушивается, считает промежутки, обращается к памяти и к воображению. Ритм кажется знакомым, но ответ по-прежнему ускользает от него. Тогда Знающий расслабляется и ненадолго проваливается в контролируемое забытье. На границе между сном и явью ему вскоре открывается природа этого звука. Природа чего угодно открывается рано или поздно, стремительно и ярко, как вспышка молнии. Это машина отмеряет удары человеческого сердца. Так бьется сердце Зираэль. А это значит, что она жива. Чуть позже, когда в борьбе со сном его начинает подводить воля, в крышку стеклянного гроба стучат. Над ним склоняется женщина, человек, не слишком молодая, с короткими светлыми волосами. Мимика людей избыточна и непостоянна, сильно зависит от языка и природных особенностей региона. Недостойный предмет для глубоких наблюдений, а поверхностные дают совсем немного. Знающий даже не пытается прочесть по лицу этой женщины о ее намерениях. Она разводит руками и что-то говорит, голос у нее недовольный. Потом она складывает ладони вместе, прижимает их к уху, склоняет голову на бок и закрывает глаза. Она хочет, чтобы он уснул. - Да-да, - равнодушно вздыхает он. – Осталось недолго. Я не стану противиться. Звук собственного голоса словно выталкивает его со дна на поверхность, и сон ненадолго отступает. Знающий решает продолжить этот эксперимент. - Немыслимо, - говорит он светловолосой женщине, зная наверняка, что она не понимает ни слова. – Мы сбились с пути. Она закатывает глаза, качает головой и, протянув руки, касается сосуда с мутной жидкостью. Раздается тихое жужжание, а затем – короткая оранжевая вспышка. - Мы сбились с пути, – повторяет он и переводит мутный взгляд на потолок, погруженный в темноту. – Как это возможно? Женщина снова изображает, что кладет голову на подушку, и опять стучит в крышку гроба, чтобы привлечь его внимание. Она и ее манипуляции Знающего не занимают. - Понимаешь, что это значит? – спрашивает он, обращая этот вопрос к самому себе. Проходит всего несколько минут, и на выдохе он проваливается в сон без сновидений. ~*~ В скоплении «Бездна Шрайка» находится около двух десятков планет и четыре системы. Наиболее примечательные из них Кизил – родная система ворка, и Зе Ча – система, в которой размещен масс-ретранслятор. Данный ретранслятор является вторичным. Теоретически это означает, что, помимо известных ретрансляторов в радиусе действия, через него можно попасть в самое сердце огромной космической льдины, в средневековье или на последний круг ада. Шепард иногда представляет себя Джоном Гриссомом. Представляет, как стоит на смотровой палубе своего корабля и глядит на ретранслятор «Харон» за минуту до прыжка. На другом конце ждут десятки удивительных и опасных миров, но она пока этого не знает. Может быть, там просто раскаленный шар, пояс астероидов или загадочный объект, существующий только на бумаге, между строк из многоэтажных математических формул – черная дыра. Говорят, вся вселенная – лишь маленький кораблик, медленно скользящий по краю воронки таких размеров, которые лежат далеко за пределами чувственного опыта человека, поэтому, сколько ни старайся, их нельзя себе вообразить, как и нечто, длинной в вечность. Шепард всего лишь солдат и верит в разное – в воронки, в кораблики, даже в проклятия, лежащие на отдаленных колониях, и под настроение - в призрак космопеха из Аматерасу, любимую легенду мертвой Эшли Вильямс. Джон Гриссом тоже наверняка верил во что-то подобное, но, когда пришло время, Джон Гриссом зажмурился и прыгнул. Так и надо. Ретранслятор – суть «черный ящик», космический объект, изученный в меру возможностей и поставленный на службу цивилизации, как любой другой природный феномен. А Шепард всего лишь солдат, вдобавок человек. У нее нет интеллекта, как у саларианца, и времени, как у азари. Шепард умеет пользоваться масс-ретранслятором – величайшей загадкой вселенной, - и кофеваркой, но она не знает ни как работает голографическая связь, ни как стреляет ее пушка. Дело Шепард – нажимать на спусковой крючок и не мазать. Зажмуриваться и прыгать. - А я что, другое, что ли? – громким шепотом говорит Джокер, когда Шепард требует от него ответов, неизвестных ни одной живой душе в галактике. – Я просто кручу баранку. Навожусь на ретранслятор и прыгаю с минимальным дрейфом. Понятия не имею, как он устроен. А что, обязан? Это вообще кто-то знает? Спустя полтора часа после инцидента Шепард сидит в своей каюте и пытается привести в порядок мысли. - Я должна обратиться к «Церберу» за консультацией по поводу инцидента, произошедшего при прохождении корабля через ретранслятор в системе Зе Ча скопления «Бездна Шрайка», - монотонно наговаривает она на личный терминал. - Дать распоряжение СУЗИ провести повторную диагностику навигационного оборудования. Дать распоряжение СУЗИ агрегировать логи бортовых систем, а также отчеты медиков и инженеров о произошедшем, после чего подготовить кортеж для передачи «Церберу». Надежды немного, скорее всего, эти данные – помойка. Экипаж в курсе инцидента только в части, касающейся постороннего присутствия на борту. По итогам консультации нужно придумать убедительную ложь. - В школе все считали меня идиотом, - восторженно говорит рядовой Констанза, склоняясь над телом, - а я всегда знал, что они существуют. - Массив данных об эльфах неоднороден, Оливер, - мягко отвечает СУЗИ. – Открытым остается вопрос наличия крыльев и размеров, которые варьируются от одного дюйма до семи футов, поэтому я при всем желании не могу идентифицировать эту особь. Все источники сходятся только в одном: эльфы – мифологические существа. Это фантазия. - Скажи это ему, - усмехается Констанза. – Если подумать, в нашей вселенной несколько десятков спящих первичных ретрансляторов, пара к которым еще не найдена. Кто знает, куда они ведут? - Да, – холодно произносит СУЗИ. - Почему бы эльфам не жить на том конце. - Это что, сарказм? Шепард опускает пушку, только когда СУЗИ докладывает, что сканирование завершено, и в ходе него не выявлено известных науке вирусов и потенциально опасных микроорганизмов, будто их можно грохнуть из дробовика. СУЗИ докладывает об отсутствии радиации и паталогической активности внутренних органов и систем пришельцев, хотя они оба в отключке. - Особь справа может быть с вероятностью 98% идентифицирована, как человек. Женщина. Особь слева может быть идентифицирована, как гуманоид, предположительно мужского пола. Более точные сведения отсутствуют. - Задери ему платье да посмотри, - приказывает Шепард. - У меня нет рук, - отвечает СУЗИ. Шепард устало потирает лоб запястьем и на мгновение прикрывает глаза. - Так, в карантин это говно. - Повреждения корабля по результатам первичной диагностики отсутствуют. Работа навигатора полностью восстановлена, причины сбоя неизвестны, также неизвестно является он аппаратным или программным. СУЗИ анализирует лог. Основная проблема заключается в том, что ретранслятор дает подключиться и принимает транзитную массу, но не отвечает на попытки корабля выйти на вектор. Нужно с использованием штатных средств убедиться еще раз, что поломка не на стороне корабля. В случае подтверждения… - До ближайшего ретранслятора шестьсот девяносто четыре года, - говорит СУЗИ. Ее механический голос холоден, как лед, и Шепард благодарна за то, что сегодня СУЗИ не эмулирует эмоции. – Но топлива на топливном складе системы Зе Ча хватит только на год. Этого будет недостаточно даже для того, чтобы выйти в черный космос. - А так хотелось, - язвит Шепард. - Без ретранслятора Бездна Шрайка отрезана от остальной вселенной, - продолжает СУЗИ. – В системе Кизил находится малопригодная для жизни планета Хешток, заселенная ворка и другими неразвитыми хищниками. Теоретически, люди, турианцы, саларианцы и азари могут выжить в ее условиях, но шансы невелики. Вероятность выживания в среде Хештока для кроганов выше, поскольку климатические и сейсмические показатели планеты близки к аналогичным показателям Тучанки. Анализирую данные по возможным источникам пропитания. Предварительный вывод: для людей большинство из них токсичны. - Спешить некуда. Время на нашей стороне. Все, что меньше семи сотен лет, будет хорошим результатом. Из экипажа полной информацией о произошедшем катаклизме обладают только Моро и Вакариан. Моро обнаружил поломку ретранслятора. - Выключить и включить?.. – наобум предлагает Шепард. - Что выключить и включить? – с надеждой спрашивает Джокер, но Шепард дергает плечом в ответ, и он понимает, что это просто шутка. Джокер закрывает руками лицо. - Господи, - бубнит он. – Если я умру во сне, забери мою душу к себе. - Не поддавайся панике, - отвечает Шепард, – пока я не приложила тебя башкой о кнопки. - Я не поддаюсь панике, - говорит Джокер. – Всего лишь намочил штаны. - Надеюсь, что нет, - кисло улыбается Шепард. – На Этом Корабле обшивка кресла пилота стоит гораздо больше, чем его задница. - Эй, не называй ее так, - обижается Джокер и отнимает ладони от лица. – Этот Корабль. У нее есть имя. Так президент Клинтон говорил, помнишь? «У меня не было секса с Этой Женщиной». Это оскорбительно. - Я предполагаю, что нам понадобится помощь инженеров, но нет уверенности, что они справятся с таким стрессом. Поэтому пока я не ставлю их в курс дела. На входе в систему Зе Ча нас засекли четыре зонда – два турианских, один батарианский и один саларианский. Протокольное время выхода на связь для этих устройств наступит через четыре часа. Я собираюсь уничтожить или перепрограммировать их, чтобы скрыть прямую связь между поломкой ретранслятора и нашим появлением в скоплении. - Что будет, если кто-то с той стороны захочет пройти через сломанный ретранслятор в Бездну Шрайка? – спрашивает Шепард. - Взрыв ретранслятора? Взрыв корабля? - Скорее всего, они не смогут навестись, - пожимает плечами Джокер. –Перед прыжком ретранслятор в пункте назначения должен подтвердить транзит, а этого не произойдет. Нам же он не отвечает. - Это точно? - Это не точно, Шепард, - с грустью произносит СУЗИ. Она все-таки подслушивала, вопреки замазанным камерам и сломанным микрофонам. - Какова вероятность? - Как встретить динозавра, - СУЗИ демонстрирует эрудицию и качественную симуляцию живого человеческого общения. – Никто никогда не пытался пройти через сломанный ретранслятор. Никто никогда не видел сломанный ретранслятор. Данные отсутствуют. - Принимаю гипотезу, что наибольшую угрозу сломанный ретранслятор представляет для меня и моего экипажа. Считаю необходимым сохранить аварию в тайне хотя бы до тех пор, пока умники «Цербера» не распишутся в своем бессилии. Связь пока что стабильная. Когда не останется другого выхода, мы обратимся за помощью к галактике. До того момента правда может выйти наружу в том случае, если кто-то попытается переместиться сюда и получит от ретранслятора отказ. Но Бездна Шрайка – пустынное место. Жаль, что мне пришло в голову наведаться сюда. Потом стереть эту запись. Я еще не раз пожалею. Джокер смотрит на нее с недоумением, но они знакомы слишком давно, и Шепард знает: в глубине души он рад получить такой простой приказ. - Что? – она пожимает плечами. – Упёрдываем отсюда, мистер Джокер! Хочешь быть крайним в деле о поломке ретранслятора? Не бережешь деньги Призрака? - Есть упёрдывать, капитан! – восклицает Джокер. – Меня тебе уговаривать не придется. - Я собираюсь дать инженерам задачу перепрограммировать зонды, чтобы оставить их возле ретранслятора на случай, если его состояние будет меняться, или проблема решится сама собой. Вместе с тем, Вакариан получил задачу уничтожить зонды в случае провала этой затеи. - Могу приоткрыть форточку и снять их из винтовки, - мандибулы топорщатся в разные стороны, юмор хромает на обе ноги. - Ты калибровал наши хлопушки, так? - Я калибровал «Таникс», - отвечает Вакариан. – «Таникс» - это орудие, разработанное турианцами, огневая мощь которого… да один его выстрел стоит дороже, чем мой турианский зад. - Да ваши задницы вообще ничего не стоят, я это постоянно твержу, - Шепард разводит руками. – В отличие от моей и ретранслятора. Я не бухгалтер, но спорю, что в таком положении «Цербер» с радостью оплатит твой лучший выстрел, ковбой. - Из «Таникса» по зондам? – Гаррус вытягивается на своих ходулях, как фламинго. - Меня тебе уговаривать не придется. Решили все же начать с мелкокалиберной батареи. - В течение четырех часов вопрос с зондами разрешится так или иначе. Затем мы зайдем на орбиту Афраса и будем ждать аналитики от «Цербера». Главная задача текущего момента – допросить пришельцев. На самом деле, это единственное, что важно. В них ответ и ключ к нашему спасению. Это была Шепард. Конец связи. ~*~ Шепард повторно выслушивает доклад о том, что девушка без сознания, а остроухий приходил в себя, что-то говорил и долго не мог уснуть, проявив выдающуюся стойкость к снотворным и полное равнодушие к своей судьбе. - Вижу, в конце концов, ты его уделала, сестренка, - говорит Шепард, склонившись над стерильной капсулой. – Что он говорил? - СУЗИ проанализировала запись, но не смогла распознать язык. Чаквас виновато пожимает плечами. - Час от часу не легче, - мрачно произносит Шепард. – Ладно. Буди этот мешок с дерьмом. - Шепард… - Ты во мне сомневаешься? – Шепард выгибает бровь. – У меня даже палка стреляет, и кроганы плачут, как маленькие девочки. Он будет болтать по-нашему еще до вечерней пересменки, вот увидишь. Чаквас прыскает и прикрывает рот рукой. - Прости, Джейн, - со смехом говорит она. – Я вкатила ему медвежью дозу. Дай мне хотя бы час его откачать. - Всего-то час? У нас семьсот лет впереди. Чаквас не понимает, что Шепард имеет в виду, и это правильно. ~*~ Час до допроса Шепард проводит в своей каюте, борясь с подступающей тошнотой. - Пока обстоятельства выясняются, мы за собой прибрали, - докладывает она Призраку. – Я подумала, ты не захочешь платить за ремонт масс-ретранслятора. Тот молчит дольше обычного. Сигарета прогорает до самого фильтра и обжигает ему пальцы, но он даже не вздрагивает. - Ты заботишься о моих деньгах, - говорит он затем. – Это обнадеживает. Но осознаешь ли ты в полной мере, что произошло? Страх Шепард - как тяжелое похмелье, наступает с большим опозданием. Она садится на кровать, скрещивает ноги по-турецки, открывает свой личный терминал и заходит в почтовый ящик, который завела для друзей незадолго до смерти. Друзей у Шепард немного - в основном, это банки, операторы услуг связи, дистрибьюторы софта для дома, автоматизирующего быт одинокой женщины, и магазин нижнего белья, в котором девять лет назад Шепард купила один-единственный прозрачный лифчик. Но есть в этом ящике одно письмо, которое она часто перечитывает. В нем написано: Вот так, возвращаешься из Ро Аргоса с победой и узнаешь, что Шепард мертва. Полгода прошло, а я все не прочухаюсь. Всегда думал, худшее, что с тобой может случиться – это я. Приходил в приемную Альянса, хотел потребовать твои вещи, как твой родственник. Сам не знаю, на хер они мне, но помню, что у вас так принято. В Альянсе мне растолковали, что ты была на самоубийственной миссии и пала, как герой, хотя я ни о чем таком их не спрашивал. Я был без оружия, с одним гостевым пропуском, и сидел в длинной очереди разномастных человеческих утырков за парой трусов мертвой женщины. Думаю, офицер Альянса просто пожалел меня, но я все равно выкинул его с балкона вместе с креслом. Наше с тобой первое спаривание – вот самоубийственная миссия. А ему надо было молча отдать мне то, что я просил. От Альянса я ничего не получил, кроме судебных исков. Я не видел ни твоего тела, ни твоих вещей, и теперь мне кажется, что ты все еще идешь ко мне. Кстати, у кроганов матриархат. Наши женщины – величайшая ценность. В среднем они на две головы выше и в полтора раза тяжелее мужчин. На Тучанке только их слово имеет значение. Мы оберегаем и кормим их, а они нами правят. Я взглянул на эту ситуацию глазами человека и не сказал тебе – решил, ты поднимешь меня на смех. А теперь жалею. Слишком сильно я хотел тебе угодить и заслужить твое одобрение. Надеюсь, ты этого не знала. Я старался не показывать. У тебя сердце крогана и прокормить тебя не проще, так что, похоже, я был обречен с самого начала. Я вернусь на Тучанку и займусь делом. Нужно обезглавить и объединить кланы, нарушить вековые традиции и оскорбить предков, так что я буду очень занят. Когда-то я был самым сильным из них. Поглядим, на что я гожусь теперь. Если генофаг еще не превратил моих собратьев в малахольных пыжаков - я встречу достойный отпор тому, что задумал. Помню, мы с тобой расставались ненадолго. Хочу, чтоб так и было. Шепард. Шепард держится за край экрана и касается большим пальцем строчек этого письма, как чудовищной морды того, кто его написал. Хотелось ответить много раз, но как скажешь о таком? Это как чинить сломанный ретранслятор – если кто-то во вселенной и делал это когда-либо, инструкций он не оставил. - Хорошо, что я тебе не ответила, - шепчет она. – Похоже, твоей Шепард снова крышка. ~*~ Они с Гаррусом крепко держат пленного под локти и быстро шагают к лифту. Их провожают любопытные взгляды, никто не задает вопросов, только у самых дверей рядовой Констанза, накинув на плечи белое полотенце, выходит вперед и простирает перед собой руку. - Я дарю тебе Свет Эарендила, нашей самой любимой звезды! – восклицает он. - Пусть он светит тебе во мраке, когда весь прочий свет угаснет!* - Три наряда вне очереди! – успевает выкрикнуть Шепард перед тем, как двери лифта закрываются. Когда лифт трогается с места, появляется шарообразная голограмма. Она молчит. Глупо, но Шепард кажется, будто это безглазая голова СУЗИ, которую та высунула из праздного любопытства. Остроухий медленно протягивает к ней руку в безошибочном расчете на то, что его остановят, если это опасно. - Не лапай, - Шепард бьет его по запястью. - Это всего лишь голограмма, Шепард, - мягко отвечает фиолетовая голова СУЗИ. – Я ничего не чувствую. Он может потрогать. - Не на моем корабле, - отрезает Шепард. – И не при Гаррусе! Вакариан молчит, но его мандибулы трижды вздрагивают с заметным хлопком, как крылья маленькой птички. - Что-то новенькое? – спрашивает Шепард. - Совершенствую свои коммуникации с людьми, - отвечает Вакариан. – Это означает: «Ха. Ха. Ха». Двери лифта открываются. Шепард ведет пленника на смотровую палубу, откуда, по словам Самары, открывается вид на бездну. ~*~ Светящийся белый лист и небольшой предмет, похожий на короткий прут. Знающий касается прутом поверхности листа, и на ней появляется жирная точка. - Ты убил ретранслятор, козел, - говорит Шепард. – Сделай всем одолжение: проковыряй дыру по типу той, через которую ты сюда попал, и забери нас всех на Цитадель. Нет, на Омегу. Выпить хочется. Знающий уверен, что ему не дадут в руки ничего опасного, поэтому без страха касается прутом и пальцами светящейся поверхности и символов, которые на ней проступают. Через несколько минут он уже знает, как рисовать, как править рисунки и как выбирать для них цвета. - Хорошо, - произносит Шепард, внимательно наблюдая за его манипуляциями. – Лучше бы ты так же быстро научился понимать меня. Иначе я отчаюсь и вышвырну вас обоих в космос. Начну с твоей подружки. Чтобы не уподобляться скотине, которая сидит перед ним, по-мужицки расставив ноги, Знающий решает начать с представления. Он рисует лиса. - Ты нарисовал мне щеночка? – Шепард щурится, вглядываясь в рисунок. – Констанза не врет, ты правда бессмертный? - Успокойся, тупица, - вздыхает Знающий. – Сейчас я его раскрашу и будет понятнее. Еще не видел мира, где были бы люди и не было бы лис. - Сказки матушки гусыни, - усмехается Шепард, глядя на лисенка. – Ты решил начать издалека. - Креван, - произносит Знающий и прикладывает руку к груди. Она молчит, и Знающий начинает терять надежду на то, что диалог может состояться. Затем она подается вперед и склоняет голову набок. - Шепард. - Тебе это что-то говорит? – интересуется Гаррус, заглядывая пленнику через плечо. - Это его имя, - поясняет Шепард. – Креван – значит, лис. - А лис – значит?.. – неуверенно спрашивает Гаррус, но Шепард машет на него рукой вместо ответа. Знающий откладывает в сторону лист, утратив к нему и к рисованию всякий интерес. Он поворачивает голову и неотрывно смотрит на большой, светящийся синим объект посреди черного звездного неба. - Этот предмет за окном, - говорит Знающий. – Он меня очень занимает. - Шепард! Шепард! Шепард вздрагивает и зажимает пальцем микроскопический наушник. - Шепард, он ответил! Ретранслятор ответил! - Этот предмет создает сильнейшие помехи в телепорте, - продолжает Знающий. – Маг-навигатор вблизи такого объекта практически бесполезен. Пленник продолжает что-то говорить, глядя на ретранслятор, будто читает заклинание. - Мы пребываем здесь уже много часов, хотя направлялись в другое место, - произносит Знающий. – Я не чувствую их присутствия. Возможно ли, что мы скрыты здесь от Эредина? Возможно ли, что здесь мы невидимы? Знающий простирает руку к окну и указывает пальцем на светящийся объект. Шепард следит за его рукой и чувствует, как сжимается ее сердце. - Скажи, мы должны прыгнуть, Шепард? – спрашивает Джокер. – Я подумал, возможно, ретрансляторы чинятся сами, в смысле, их чинят какие-нибудь твари вроде Хранителей на Цитадели. Или... я не знаю! - Возможно, - хрипло отвечает Шепард. - Ну так как, прыгаем? – повторяет Джокер свой вопрос. – Я хочу убраться отсюда, но… может, придешь и подержишь меня за руку? А то мне что-то не по себе! Джокер смеется, а Шепард думает: вот, что чувствовал Джон Гриссом. - Этот объект, - говорит Знающий. – У него есть название? Глаза у пленника неподвижные, лицо уродливое, как череп неправильной формы, обтянутый бледной кожей, тонкой, как папиросная бумага. Его речь по-прежнему напоминает бессвязный набор звуков, но Шепард неожиданно понимает. - Ретранслятор, - отвечает она. Это слово он выучит первым.