Из открытой форточки слышался мелодичный рождественский перезвон. До конца рабочего дня оставалось совсем немного. Какие-то жалкие два с половиной часа, и можно будет со спокойной душой отправляться домой к наряженной ёлке, тёплому камину и скрипке. Трубку Мэри Сью не курила, предпочитала побаловать себя терзанием струн беззащитного инструмента. Так Мэри легче думалось, даже несмотря на громкие причитания квартировладелицы.
— Жалкое скрипачество… Просто душераздирающее исполнение! — вздыхала бабка из своей комнаты. — Милочка, а не лучше ли выпить чайку, раз уж не курите?
Так вот именно в канун Рождества к частному детективу под псевдонимом Мэсс и обратились с просьбой найти некую Герду. И желательно до наступления нового года, ведь это всё-таки семейный праздник.
— Так-так, — глубокомысленно изрекла Мэсс, находясь на месте пропажи девочки, а точнее, в её комнате. — Вы уверены, что она не выходила из дома?
— Что Вы, — возразила бабушка. — они с Каем новую игрушку пробовали, потом вскрик, я прибегаю, а тут вот эта женщина на экране. И это непонятно что, похожее на зеркало…
Мэсс лишь мельком глянула на заставку ноутбуков, где загадочно улыбалась надменная пепельноволосая красавица с льдистыми глазами. Дотронулась до чуть туманной мерцающей зеркальной поверхности между ними, и с коротким неожиданным «Ой!» вывалилась с той стороны….
...из экрана телевизора, с нелепо задранными ногами, уткнувшись носом в обшарпаный линолеум. Приподняв голову, встретилась с ошеломлёнными взглядами с всклокоченной черноволосой девчонкой в лохмотьях и страшным мужиком с мотком электрокабеля на плече. Эта странноватая парочка наряжала чУдную металлическую ёлку клочками волос, ушами, костями и всякими другими ошмётками валяющихся рядом трупов. Решив вежливее обставить своё присутствие, Мэсс произнесла:
— Дзинь-дзинь… — и лишь потом поняла, что не могла сказать ничего более глупого, чем это.
А потом она неслась по странно длинному коридору, оскальзываясь на лужах крови и слыша сзади щелчки электричества и назойливые гудки мобильного телефона. Вывалившись в какой-то подвал, быстро юркнула в первый попавшийся железный шкаф, не заметив надписи «Не влезай — убьёт!».
Снова сильно щёлкнуло и заискрило совсем рядом, она сильнее прижалась спиной к…
...земле. На круглой вытоптанной площадке, со странными круглыми отверстиями и полосами, как от мётел, вроде тех, что стоят шалашиками прутьями кверху вокруг неё.
— Вот черт! — выругалась Мэсс и поправила в кобуре водяной пистолет, порадовавшись, что свежей святой воды залила туда только вчера.
— Йя! Я есть тут! — сморщила в усмешке свиной пятачок занятная живая мордочка, нависнув над ней. — Халло, фройлян, ви есть опоздать. Котель буль-буль. Вотка, блалайка, пасибо! — выдало это чудо, красуясь перед ней широкими синими шароварами, подпоясанными жёлтым кушаком, голым торсом и смушковой папахой на затылке!
— Спасибо... — выдала ошарашенная Мэри, неприлично уставившись на женские туфли с высокими каблуками, напяленные на раздвоенные копытца чёрта.
— Козак! — горделиво воскликнул черт, показывая пару танцевальных па и демонстрируя шикарную растяжку. — Вашис рус подарить, вотка пить, галушкас есть! Ду нах шабаш, йя? Обмьен опыть, Диканькя, йя?
— Йя, — автоматически отозвалась девушка, пытаясь припомнить хоть что-то из немецкого. — Вас из… Вас из фрау... фройлян Герда?
— О, йа, йа! Герда нах хаус, вас из рус... А-а-а, запой! — хохоча от радости, что может помочь своей товарке-ведьме, он мазнул по носу Мэсс чем-то вонючим из-под хвоста и, ловко усадив её на ближайшую метлу, хлопнул по прутьям.
— Фройлян лететь, фь-ю-ю-ю нах хаус Герда. Ауфидерзе-ейн! — помахал он вслед стремительно удалявшейся «всаднице».
В этом ведьминском способе передвижения не было ничего приятного или романтического. Попадались воздушные ямы, временами заносило от бокового ветра, задницу уже ломило, а пальцы начали примерзать к древку, но метла и не думала останавливаться. Она неслась через горы и поля, то поднимаясь выше, то несясь почти близко к земле. Чудом удалось избежать пары столкновений. Первый раз мимо с криком «Эге-гей, посторонись!» пронёсся всадник на горбатой длинноухой лошадке со светящимся птичьим пером в мохнатой чёлке, а второй раз какой-то громила на грохочущем мотоцикле гаркнул:
— С дороги, ведьма, дементор тебя задери!
После чего метла опасно накренилась и понеслась вниз, в крутом пике влетев в открытое окно домика, благоухающего на всю округу ванилью и лимоном. Кубарем скатившаяся на пол от резкой остановки детектив уткнулась в тёплый бок печки, подозрительно напоминающей пряник. Сильно захотелось есть. Воровато оглянувшись, Мэри принялась отгрызать от печки кусочек за кусочком, пачкая губы сладкой глазурью.
Посередине комнаты стоял пряничный же стол, за которым сидели два собутыльника: довольно опрятный, но весьма нетрезвый сонный старик восточной наружности и ведьма, которая храпела, уронив лохматую голову на стол. Видимо, это и была Герда. Попытавшись откусить кусочек побольше, Мэсс произвела достаточно шума, чтобы старик поднял голову. Он обвёл мутным взглядом комнату и, заметив непрошеную гостью, пробормотал:
— Трах-тибидох... — Затем зачем-то выдернул волос из бороды и порвал.
Неизвестная сила подхватила ничего не понимающую Мэри, усадила на большую лопату и запихнула в раскрывшееся зево печи. Сзади грохнул засов печной заслонки, и наступила темнота. На ощупь пробираясь вперёд, детектив радовалась, что печь сегодня не топили. Настойчивая мысль, что всё здесь как в сказке, наконец достучалась до её гениального разума.
Вывалившись из печи в неизвестную круглую комнату, она принялась обдумывать эту идею. По всем итогам выходило, что девушка каким-то образом оказалась в лабиринте чужих произведений. Святочная неделя, черт возьми – всё возможно!
Перед ней было пять дверей, от громадной двустворчатой до маленькой не выше колена, куда можно было пролезть лишь ползком наподобие змеи. Любопытная Мэсс, побоявшись открывать их наобум, заглянула в замочную скважину каждой. Чего там только не было, от жаркой пустыни до странного глаза, глядящего с той стороны. За самой маленькой она увидела кусты красных и белых роз.
«Ох, — подумала Мэсс, — ведь по сказке Герда до самой зимы жила в волшебном садике одной хитрой старушки. Может, тот сад и прячется за этой неприметной дверцей?»
И смело распахнув дверцу, попыталась пролезть туда головой вперёд…
...неожиданно получив удар по лицу чем-то пушистым, но сильным, при ближайшем рассмотрении оказавшимся задней кроличьей лапкой. Сам же кролик, кося красным глазом, приготовился повторить «приветствие» второй задней лапой и визгливо заверещал:
— Королева будет в возмущении! Хочешь, чтоб тебе отрубили голову, наглая Мэри?!
— И ничего я не наглая, могли бы быть и повежливее к представителю закона, — возмутилась Мэсс, пытаясь продемонстрировать приколотую к груди ёлочную игрушку в виде звезды шерифа. — Я частный детектив и ищу тут одну особу…
— Особу? Особу?! Королева сегодня не принимает! — возмутился кролик и попытался закрыть дверцу, выпихивая её за порог.
— Да нет же, — сопротивлялась девица, — другую особу…
— Ах, какая неслыханная дерзость! — закричал кролик. — Здесь живёт только одна Особа! Королевской крови! Вон! — принялся хлестать противницу по щекам кружевными белыми перчатками. Мэсс чуть отпрянула, и ему удалось захлопнуть дверцу, едва не прищемив нахалке нос.
Она хотела снова открыть дверцу, чтобы высказать своё возмущение, но потом прижала дверку ногой, опасаясь «неожиданностей» с той стороны и рассуждая вслух:
— Если там этот крикливый Белый кролик, значит там и Безумный Болванщик, а с ними Чеширский кот… Оболванят, и не заметишь. Нет уж! Надо искать другую дверь.
То ли из чувства противоречия, то ли в азарте нового приключения она открыла дверь, за которой видела загадочный глаз. Каково же было её изумление, когда оказалось, что глаз принадлежал обычному северному оленю, меланхолично пережёвывавшему жвачку. Странным был только его светящийся красный нос.
А за ним ещё восемь, целая упряжка, и всемирно узнаваемые сани Санта Клауса. Не успела Мэри подумать: «Повезло так повезло! Стоит только попросить Санту в рождественскую ночь, и он довезёт меня до пропавшей девочки», как сани развернулись на скрипящем снегу и взмыли в воздух.
Подпрыгнув в неимоверном прыжке, она повисла, уцепившись за полозья саней, и закричала Санте, что не успела сесть. Никто не услышал. Лететь так было неудобно, холодно и ниже её достоинства, а постоянно покрикивающий на оленей Клаус лишь быстрее погонял упряжку. Зато через бортик саней перегнулось странное существо с раскрашенным лицом и большим деревянным посохом в… лапах.
«Это ж гамадрил», — удивилась Мэсс и протянула руку, надеясь, что он поможет залезть в сани. Но гамадрил, ехидно хихикнув, вдруг больно стукнул её по голове набалдашником посоха и воскликнул:
— Симба!
— Акуна Матата! — на автомате ответила девушка и вдруг поняла, что её лапы не могут удержаться на полозьях, а когтям не во что вцепиться. С писклявым мявом она полетела вниз и свалилась…
...в каминную трубу. Ледяную каминную трубу! Проскользив меховой шкуркой по гладким стенкам, она вывалилась из камина прямо под ноги величественно красивой ледяной королеве.
***
Как Мэри ни старалась, выкладывая слово из льдинок, данных Снежной королевой, получалось только «Веснасть». Она попыталась разгрызть пару кусочков головоломки новоприобретёнными клыками, но заморожено было на совесть — язык прилип к льдинке намертво. Так и сидела на ледяном полу с немым укором в глазах со свисающим набок из пасти языком.
— Дожили! — брезгливо обронила Снежная, уставившись на умилительно-несчастную львиную мордочку. — Совсем измельчали эти Мэри Сью, а гонору-то, гонору!
После чего её крепко ухватили за загривок, безжалостно проволокли к выходу и пинком отправили в ближайший сугроб.
— Ползи к лапландке, мороженой рыбы погрызёшь — снова станешь собой. Всех прежних я туда же спровадила. Неучи вы! Одно слово правильно написать не могут! Две вопиющие ошибки! Скоро точно станешь с вами тут КАРА-левой!
Издалека снова послышалось басовитое «Хо-хо-хоу!», и над крышей дворца пронеслись сани Санты. Мелькнула знакомая морда гамадрила, тут же что-то свалилось в каминную трубу. Судя по грохоту и бряцанью, это был Железный дровосек.
Вывалив язык с так и не отлипшей льдинкой, львёнок на брюхе, прижимаясь к насту, отполз подальше и рванул к виднеющемуся вдалеке столбу дыма.
***
Грызя мороженую рыбу, изредка выплёвывая прилипчивую чешую, львёнок отогревался у очага и разглядывал пёструю толпу разных существ, оказавшихся в прокопчённом чуме лапландки. Тут был весьма болтливый осел, худой мелко вздрагивающий человек с сачком и банкой пиявок, три синюшных поросёнка, весёлый толстячок с пропеллером на спине, испуганный домовой в пляжной панаме и много ещё кого.
Кай с Гердой нашлись в компании Красной шапочки, Белоснежки и рыжей веснушчатой девчонки в длиннющих чулках, демонстрирующей свой аквариум с рыбками. Детектив обрадовалась, что с детьми всё в порядке и расследование практически завершено. Лишь одно омрачало ее мысли — как теперь добираться до дома? Хотя, если Санта закинул их всех сюда, то, может, он и Полярный экспресс пришлёт? Остаётся ждать.
В полночь лапландка усадила всех возле большого очага, а индеец, представившийся Чингачгуком, раскурил трубку мира и пустил по кругу. На первой же затяжке у Мэсс закружилась голова, она вцепилась в руку Герды и ощутила, что падает…
...в сугроб. Выбравшись из снежного плена, отряхиваясь, дети не сговариваясь замерли, увидев светящиеся окна родного дома. На крыльцо выскочила радостная бабушка, обняла внуков и принялась горячо благодарить детектива. Вежливо отказавшись от предложенного горячего чая, переполненная впечатлениями Мэри отправилась домой.
— Чтобы я ещё раз! Да ни в жисть! Ох уж эти сказки, ох уж эти сказочники! — возмущалась горе-детектив, на ходу пытаясь обернуть вокруг пояса так и не исчезнувший львиный хвост.
***
«Дорогой Дедушка Мороз, пришли наконец хоть одно существо, умеющее выкладывать слово “Вечность” из льдинок! Здесь одиноко, дворец пустой, зеркала лестью замучили, все снежинки со скуки пересчитала. Корона голову давит, за притолоку цепляется, хрустальные туфельки ноги натёрли. Я домой хочу! Твоя Снегурочка».
***
