Как супруги (Like a Married Couple)

— Знаешь что, Сэмми? Не будь мы братьями, я бы точно на тебе женился. Дин не знал, зачем он это сказал. Возможно, дело было в эгноге с бренди, который они с Сэмом пили практически весь вечер. Или в том, что приближалось Рождество, так что Дин стал очень счастливым и немного легкомысленным. Он и Сэм сидели на мягком диване в хижине, расположенной на приличном расстоянии от других домов. Винчестеры решили провести там несколько дней, отдохнуть от охоты, отметить праздник как положено: с ёлкой, рождественскими украшениями и каким-нибудь рождественским фильмом про любовь. А может быть, дело было в том, что Сэм уже заставил Дина посмотреть сопливый фильм с банальным сюжетом: преодолев все препятствия, влюблённые обвенчались в церкви прямо перед Рождеством. Винчестер-младший мог сказать в свою защиту лишь то, что это был единственный DVD-диск, который он смог найти в хижине. Не меньше получаса Сэм смеялся над тем, как брат со стоном закатывает глаза при виде очередной заезженной сцены, а потом спросил его, думал ли он когда-нибудь о браке всерьёз. Дин перевёл взгляд с Сэма на стену уютной комнатки, в которой они сидели. Он думал о том, что этот момент иначе как идеальным не назовёшь. Так чудесно было сидеть на диване рядом с единственным человеком на свете, которому он был предан, с которым он на самом деле мог бы провести остаток жизни (пусть и без романтического подтекста). Дин ощутил прилив нежности при взгляде на Сэма. Его волосы были влажными после душа, он ещё не протрезвел окончательно после эгнога и выглядел расслабленным и вполне счастливым. На нём были спортивные штаны и футболка. На щеках Сэма играл лёгкий румянец. Слова сорвались с губ Дина до того, как он это осознал… Он посмотрел на Сэма, явно ошеломлённого фразой «Я бы точно на тебе женился». Очевидно, он не мог решить, счесть ли это шуткой или засыпать Дина вопросами, на которые у того нет ответов, или запомнить этот момент как один из тех, в которые их узы были особенно крепки. Сэм так любил подобные мгновения. — Чувак, — Сэм рассмеялся, решив всё-таки обратить всё в шутку, к облегчению Дина. — Если бы мы поженились, платье надевал бы ты. — Ну конечно, Сэм, — не удержавшись, подыграл ему Дин. — Знаешь, а ты был бы в смокинге с цветами. И в волосы себе пару цветов запихнул бы. — Держу пари, именно ты цветы и выбирал бы, Дин, — парировал Сэм игривым тоном, который Дин не слышал несколько месяцев. — Мы оба знаем, как сильно ты любишь детали. — Сэм кивнул в направлении рождественских украшений, на развешивание которых Дин потратил немало часов, пытаясь сделать так, чтобы комната выглядела красиво. Он хотел подарить брату идеальный праздник после того, как много лет подряд их Рождество было просто дерьмовым. — Ты бы написал самые сопливые клятвы в мире, Сэмми, — Дин улыбнулся, наслаждаясь этой шутливой братской перебранкой. Несколько месяцев подряд они лишь кричали друг на друга, кидаясь обвинениями, особенно после выматывающей охоты. Хотя, на самом деле, он был вполне уверен в том, что взрослые братья обычно не препираются по поводу своей выдуманной свадьбы. — И мы оба знаем, что ты рыдал бы всё время. — Можно подумать, ты не плакал бы, Дин, — насмешливо произнёс Сэм, закатив глаза. — Так и вижу, как ты пытаешься вытереть слёзы так, чтобы никто не видел, притворяясь, что у тебя аллергия или что что-то попало тебе в глаз… — А на свадебном банкете ты ел бы свою любимую кроличью еду, как обычно, — перебил Дин, чтобы Сэм прекратил уже задевать его мужскую гордость. Он даже изо всех сил пытался содрогнуться от отвращения, озвучивая мысль о поедании салата в день их свадьбы. — Эй! — возмущённо воскликнул Сэм. — Лучше уж так, чем отмечать свадьбу в закусочной или баре, весь день есть пироги и стейки и всю ночь пить пиво… — Чем тебе пироги и стейки не угодили? — спросил Дин. Ему понравилась идея пойти в закусочную после церемонии бракосочетания, есть вредную еду и всю ночь тусоваться в баре. Вот так, безо всяких формальных заморочек. Дин задумался над тем, насколько странно то, что ему доставляет удовольствие такое подробное планирование деталей. То, что ему так весело обсуждать всё это с Сэмом. — И вообще, в баре было бы круто: мы попросили бы их сыграть что-нибудь из лёгкого рока для нашего первого танца… Глаза Сэма немного расширились, он замолчал на пару секунд. Дину уже стало казаться, что он переборщил: последняя фраза явно была лишней и никак не вписывалась в их шутливую беседу, основанную на дружеских подколах. Но затем Сэм с ухмылкой кивнул, и Дин понял, что игра продолжается. — Да, Дин, — он усмехнулся, — может быть, я даже позволил бы тебе вести. Жаль только, что после такого дня нам пришлось бы вернуться в дешёвую комнату в мотеле… — Неееет, Сэмми, — перебил его Дин, качая головой. На секунду он забыл о том, что всё это шутка. — Забудь о комнате в мотеле. Мы вернулись бы в наш собственный дом. — Правда? – Сэм, казалось, был заворожен этими словами. Теперь его лицо было намного более серьёзным. — Но… почему? Потому что мы с тобой в этой хижине всего пару дней, а я уже хочу вечно так жить где-нибудь… Например, в нашем собственном доме. Слова появились в голове Дина из ниоткуда, и звучали они до ужаса знакомо. Но он не мог произнести их вслух, ведь он сам ещё не осознавал их до конца. Ведь это он всегда первым начинал жаловаться, когда они решали отдохнуть от охоты. Ведь их с Сэмом разговор становился всё более и более личным. — Потому что мы были бы женаты, Сэмми, — нашёл другие слова Дин. — А если мы женаты, значит, нам нужен собственный дом. Он вдруг в мельчайших деталях представил дом, который они купили бы или арендовали, и фантазии о том, что у них может быть собственное жилище лишь для них двоих, казались идеальными. В этом их сценарии вымышленный женатый Дин чувствовал себя таким свободным, поселившись в постоянном пристанище вместе с братом. И Дина всё это немного пугало. Он понятия не имел, откуда взялись все эти мысли в его голове. Сэм смотрел невидящим взглядом в одну точку, так что Дин не мог не задаваться вопросом, представляет ли он то же самое. Отстранённость в глазах Сэма сменилась лукавым блеском. — А ты втайне старомодный романтик, так ведь, Дин? — он рассмеялся. — В любом случае, если бы у нас был свой дом, в который мы вернулись бы после свадьбы, я мог бы перенести тебя через порог. — Эй! — негодующе вскрикнул Дин. Нет… просто нет. Он прекрасно помнил, как в детстве держал Сэмми на руках, укладывал в кровать и поднимал его с неё, по-своему показывая готовность утешить и защитить. А теперь его уже совсем не маленький брат, весть такой сильный и высокий, сам был способен поднять Дина на руки. Это было слишком. Кроме того, его мужская гордость никуда не делась. — Ни за что! Ты бы точно меня уронил! — Почему? — искренне недоумевал Сэм. — Я уронил бы тебя только в одном случае: если ты съел бы слишком много пирогов днём… Дин рассматривал Сэма с ног до головы: крепкие мышцы, сильные руки, высокий рост. Он думал, что прекрасно знал всё о брате, но теперь ему казалось, что он видит Сэма впервые. А может быть, он просто увидел его в совершенно новом свете. — Ладно, — наконец, вздохнул Дин. — Можешь перенести меня через порог, но, знаешь, потом мы пойдём в спальню, и ты будешь нервным и застенчивым, захочешь, чтобы я направлял тебя… — Почему это я краснеющий девственник в твоей истории? Дин подозревал, что сценарий «Как девственница»** никак не может соответствовать реальности. Он напомнил своему воображению обо всех тех временах, когда он входил в номер мотеля как раз в то время, когда Сэм занимался там сексом. Обычно Дин ухмылялся и проходил мимо кровати в ванную немного медленнее, чем мог бы, со словами: «Не отвлекайтесь». При этом боковым зрением он пытался разглядеть происходящее, поддаваясь своему любопытству. В таких ситуациях Сэм совершенно точно не краснел. Да и девственником он явно не был. Дин пришёл к выводу, что дело было, скорее всего, в его больной, извращённой потребности воплотить свои фантазии в жизнь: уязвимый, нуждающийся в помощи Сэм, зависящий от Дина даже будучи взрослым, и Дин, исполняющий роль старшего брата-защитника. Сейчас Сэм редко позволял ему играть эту роль. — Потому что ты захотел бы, чтобы я заботился о тебе, — ответил Дин, решив, что настало время отомстить брату за все издевательства. Пусть даже тот и не согласится никогда с аргументами Дина. — Да ладно тебе, Сэмми, — продолжал он глумиться. — Даже не пытайся убедить меня в том, что ты не хотел бы, чтобы я зажёг свечи и разбросал лепестки алых роз на кровати… Он замолчал, заметив, что Сэм краснеет и явно пытается спрятать лицо за волосами и руками, будто действительно не хотел, чтобы Дин видел его реакцию. Как если бы Винчестер-старший ненамеренно попал в самую точку. Он хотел поинтересоваться у Сэма, что происходит, о чём он думает, но не мог заставить себя сделать это. Ведь теперь уже в его воображении всплывали картинки: обнажённый Сэм, лежащий под ним на двуспальной кровати, смотрящий на Дина снизу вверх глазами, полными доверия и преданности. Они супруги, они связаны неразрывными узами, на всю жизнь… Дин недоумевал, почему ему эти фантазии не казались извращёнными и неправильными, почему они представлялись ему не менее горячими, чем воспоминания о ночах с красивыми девушками… И о некоторых других ночах, про которые он совершенно точно не рассказывал Сэму… — В любом случае, это был бы твой первый раз с парнем, насколько я знаю, — после напряжённого молчания, длившегося чересчур долго, продолжил Дин. — Так что, думаю, ты вёл бы себя как девственник… Увидев шок на лице Сэма, Дин почувствовал, как краска заливает щёки. До него дошло, что он только что случайно выдал свой секрет. Да и вообще, слишком много он уже сболтнул сегодня, слишком напряжённым и серьёзным стало общение братьев, слишком личным. Хотя Дин был уверен, что ни о чём таком не думал ещё накануне вечером. Сэм молчал, чересчур долго молчал, погрузившись в свои мысли. Невидимое напряжение повисло между братьями. Дин чувствовал себя некомфортно, сидя в тишине. Он решил воспользоваться возникшей паузой, чтобы серьёзно всё обдумать. Он мог представить всё, о чём они говорили, во всех красках, как будто это действительно происходило. Они двое в церкви (Дин прекрасно понимал, что никто не стал бы венчать их, но почему-то ему нравилось думать, что они обменялись бы клятвами в именно там), Сэм стоит напротив него, они с чувством произносят клятвы, обещая друг другу всегда быть рядом, как Дин всегда и хотел, Сэм плачет, а Дин пытается сдержать слёзы. Затем он представил их «свадебный завтрак» в обычной закусочной: Дин поглощает пирог, Сэм ест салат, закатывая глаза с выражением «это мой муж, между прочим» на лице, когда официантки приносят Дину всё больше и больше еды. А потом они вдвоём идут в бар, чтобы продолжить празднование, пьют пиво, и Сэм тащит брата танцевать. В конце концов, он представил, как они приезжают в свой новый дом, и Сэм снова не может сдержать слёз. Его сильные, надёжные руки поднимают Дина, который жалуется, настойчиво твердит, что он не барышня, но втайне получает удовольствие от осознания того факта, что Сэм может поднять его, защитить, донести до их спальни, где Сэм смеётся, увидев свечи и лепестки роз, но при этом выглядит растроганным. А потом Дин целует его, медленно, нежно, желая видеть этот счастливый взгляд Сэма всю оставшуюся жизнь. Пока изображения возникали в его сознании, Дин кое-что понял. Пусть всё начиналось как невинная шутка, пусть он годами клялся, что никогда не женится, пусть ему ни разу не удавалось находиться в настоящих отношениях достаточно долго. Может быть, их выдуманная история была ещё более сопливой, чем фильм, который они только что смотрели, да ещё и нереальной и местами даже незаконной. Но, несмотря на всё это, несмотря на то, что Вселенная, казалось, ополчилась на них, Дин этого хотел. Всего, о чём они говорили. Даже если у них никогда не будет настоящей свадьбы и подписанных официальных документов. Он хотел быть с Сэмом. В болезни и здравии. Всегда. Ему с трудом верилось в то, что он только сейчас это понял, ведь всё казалось таким очевидным, учитывая то, что Сэм всегда был для него больше, чем просто братом. А никакая женщина и никакой другой мужчина не сможет сравниться с родственной душой. К тому же, они и так большую часть времени вели себя как супруги. В продолжающемся молчании Дин пришёл к выводу, что их разговор не зашёл бы так далеко, если бы Сэм этого не хотел. Если бы ему было нужно, если бы общение стало казаться ему слишком странным, он сделал бы всё возможное, чтобы закончить этот разговор. Дину было необходимо услышать хоть слово от Сэма, чтобы понять, что именно он чувствует. — Дин? — пробормотал Сэм, наконец прервав молчание. — Да? — Я… Я предпочёл бы белые цветы, а не красные. На случай, если ты когда-нибудь… ну… ты знаешь… Сэм залился краской. Дин не мог не улыбаться так, будто Рождество наступило раньше положенного. — Сэм? — Да, Дин? — Не дай бог ты меня уронишь.