нервный

      алекс дышит. громко и глубоко. будто не может поверить. - я слышала, ты неплохо общался с домиником... - общался? - он покончил с собой.       алексу больно. он трясёт головой в разные стороны. будто желая сказать «нет». не получается. из горла вырывается только какой-то хрип. сказать что-то внятное не выходит.       не смешно. совсем.       возможно, от того, что его приветственно хлопаю по спине, а возможно, от того, что его спрашивают, не слышал ли он, почему доминика нет в школе так долго, любомирски хочется зарыдать в голос. не издаёт ни звука. - не знаю, - всегда улыбайся.       улыбка, правда, больше похожа на кривой оскал, а лицо на какую-то неправильную маску. но. на это проще не обращать внимание.       больше про санторски никто не спрашивает. потому что на уроке им рассказывают про это. никто ничего не говорит. неприятно тихо от того, что главные запевалы не смеются над этим. тишина какая-то неправильная.       алекс оборачивается к парте доминика, будто бы по привычке. никто не сидит там. никто не хочет. даже его соседка отсела куда-то. алекс пересаживается на этот стул. будто надеясь, что вот-вот его сгонит с него недовольный хозяин этого самого стула. никто не сгоняет.       доминика больше нет. совсем. для этого любомирски требуется ровно пять дней. он случайно натыкается на ролик в интернете. "что принимал? экстази?"       приходится сглатывать ком в горле, который мешает дышать. санторски просит позвонить его родителям и выкрикивает слово "мама" в агонии, заходясь рыданиями на полу. это больно, понимать, что люди смеющиеся за кадром ничего не сделали. хочется найти их и убить. заставить страдать, как страдал доминик.       только через несколько минут алекс понимает. страдал и из-за него тоже.       парень рыдает в голос, не сдерживаясь, понимая, что губы доминика на этом видео шепчут его имя.       телефон летит в стену. экран разбивается, кристалликами стекла разлетаясь по полу. ломается только стекло, и из динамиков рвётся ещё плач санторски. алекс впечатывает подошву ботинка в устройство, которое тут же затихает.       любомирски удаляется из всех социальных сетей, будто это может чем-то помочь.       глупо. и больно. слишком. но. он просит какую-нибудь из рубашек доминика у его родителей. и. ему отдают.       рубашка - не доминик.       зато, если закрыть глаза, кажется, что он лежит рядом.       алекс понимает, что долго ещё будет себя потом корить за такую слабость.