***
Виктору отвратительно скучно и одиноко – он понимает это, когда вторая бутылка виски подходит к концу, а собственные записи на старых, пожелтевших от времени и сырости страницах начинают расплываться перед глазами. Он отбрасывает листы в сторону, поднимается с пола (весьма проблематично, с учётом выпитого им количества алкоголя), и по стенке передвигается к столу, где в металлических суднах лежат некоторые человеческие органы. Очередной проект, который, с большей вероятностью вызовет фурор в элитных кругах всего Лондона – о, эти глупцы ещё не раз услышат имя Виктора Франкенштейна! Он не устаёт повторять себе, что жизнь, которую он создаёт из смерти, станет прорывом в медицине; что он, таким образом, уводит людей от старых методов лечения болезней, тем самым открывая им глаза. Он кричит об этом каждый вечер в присутствии Игоря, и шепчет ему на ухо каждую ночь – мы с тобой, мой милый друг, создаём что-то невероятное. Верь мне. — Что ты наделал, Виктор? Господи, что же ты наделал… Виктор смотрит на своего друга сквозь мутную жидкость в хрустальном стакане. Тот мечется по комнате, собирая разбросанные листки бумаги. — Позволь узнать, что ты делаешь? — Спасаю нас! – Виктор растягивает губы в улыбке. Он никогда не признается, как сильно ему нравится гнев своего идеального творения, его Игоря. Как безупречен его голос в этот момент, как невероятно красивы эти едва заметные вены под его глазами. И как, чёрт возьми, его грудь вздымается при каждом вздохе – если это не произведение искусства, то и Виктор не творец. — И от кого же, милый, ты спасаешь нас? – Виктор специально делает ударение на последнем слове, что бы таким образом напомнить Игорю о его, так называемой, принадлежности к хозяину. Он не обращает внимания на выпад, и, подняв последнюю бумагу с пола, бросает их в камин. Сырая бумага шипит, а затем покрывается мелкими чёрными пузырями. — Ты можешь сжигать их, но вся нужная нам информация содержится у меня вот здесь, - Виктор прикладывает два пальца к своему виску. – Не думаешь ли ты, что сможешь отнять у меня все мои труды? — Виктор, посмотри на меня, - шепчет Игорь, придерживая его за подбородок. – Посмотри, что ты создал. — Я создал совершенство, - отвечает тот, и прислоняется своим лбом к его. Игорь никогда не признается – даже самому себе, - что эти мгновения наедине со своим другом значат гораздо больше, чем всё, что было до него. Разве может сравниться что-либо с этим невероятно нежным прикосновением огрубевших пальцев к его лицу? Иногда, в редкие моменты собственного триумфа, Игорю даже выпадает поцелуй – всего лишь на макушку головы, внезапный и быстрый. А однажды, самой холодной декабрьской ночью, когда единственным источником света в его комнате была огромная луна, Виктор позволил себе больше, чем когда-либо. Это не было спонтанным – кажется, к этой близости они были готовы ещё задолго до возникновения подобных мыслей. Творение и творец – идеальная партия, как считает Игорь. И всё же, он никогда не признается даже самому себе – какой в этом смысл? Виктору известны все его тайны. — Мы должны уходить. Сейчас же. — Ты испугался гнева этих простаков с улицы? О, мой единственный и неповторимый Игорь. Мы не станем сбегать только потому, что кому-то не нравится то, чем я занимаюсь. Это трусость чистой воды, а мы с тобой уж точно не трусы. — Если они поймают тебя, то сожгут. Самые чистые глаза самого невероятного безумца загораются странным, шальным огоньком. Этого всегда боялся Игорь – ещё никогда подобный взгляд сквозь, кажется, всё мироздание, не предвещал ничего хорошего. — Мы ведь не позволим им сделать это в одиночку? – шепчет Виктор. В его правой руке, как по волшебству, появляется коробок спичек. – Не хочу давать им такой прекрасной возможности. — Что ты делаешь? – Игорю удаётся поймать рукой одну горящую спичку, которая чуть не приземляется на старый, деревянный дощатый пол. На полу, кроме разбросанных книг с вырванными страницами и двух перевёрнутых стульев, в неярком свете блестит тёмная, янтарная жидкость – виски, который часом назад покоился в трёх бутылках на одной из верхних полок высокого серванта. – Ты же мог поджечь тут всё! — Разве не этого они хотят? — Плевать, чего они хотят. Мы должны уходить. Виктор поднимается с кресла – и откуда только силы взялись? – и медленно движется по направлению к огромному окну. В комнате наступает полная тишина, сопровождаемая лишь тяжёлым дыханием безумца. В руках он всё ещё держит злосчастный коробок спичек, перекатывая его между пальцами. Когда он чувствует прикосновение к своему плечу, что-то в нём ломается – стены, пьяная бравада, или что-то ещё, чего он не может понять – и в тот самый момент, безумный учёный падает ниц перед своим единственным идеальным творением, захлёбываясь собственным смехом. Ему страшно – но он не скажет об этом вслух. Ему больно – но он продолжить кусать губы до крови. Ему одиноко – и это, пожалуй, единственное, о чём он может рассказать Игорю. — Я не хочу уходить. Я не хочу, чтобы ты уходил. Игорь опускается на колени рядом, и крепко сжимает в своих объятиях. Вероятно, он не заслуживает их сейчас – не помешал бы удар в челюсть, который привёл бы его в чувства. Но когда его друг, его единственный друг, его создатель, с немым криком на губах просит о помощи, разве можно поступить иначе? — Они уже близко, Виктор, - он гладит его спину, задерживается пальцами на шее, и ещё ближе прислоняет к своему плечу его голову. – Нужно что-то решать сейчас. В руке Виктор всё ещё перекатывает коробок спичек, намекая другу на единственное решение в этой ситуации. Ему больше не страшно – он убеждает себя, что такой выход будет куда менее болезненным, чем расправа над ними жителей города. Он шепчет, что не уйдёт; и даже тогда, когда комната наполняется отвратительным запахом гари, они не разрывают объятий.***
— Я слышал другую версию, мой друг, - отвечает ему мужчина в нелепой шляпе. – Кто-то видел, как учёный выносил из горящего здания тело – наверняка, одно из его уродливых творений. — Этого мы никогда не узнаем. Здание потонуло в пепле, а тела, если они и сгорели, уже никто не сможет опознать.***
«Здравствуй, мой милый друг. Мне так много нужно тебе рассказать! С нашей последней встречи прошло не менее года, и за это время я далеко продвинулся в своих экспериментах. Я понял, что именно мы упустили. Мне удалось найти недостающие элементы, части одного целого, и я намерен завершить начатое. Но не без помощи моего напарника. Ты же не думал, что всё закончилось? О, моя голова полна гениальных идей, и я собираюсь воплотить их в жизнь вместе с тобой. Не знаю, как скоро моё письмо дойдёт до тебя, но сегодня я возвращаюсь обратно, и буду рад видеть тебя. Я хочу верить, что ты не бросишь меня, потому что нам предстоит много работы! Так же я хочу верить, что в твоём сердце ещё есть место для меня – ты из моего никогда не исчезал. Но одно я знаю точно – я совершал много ошибок, и сейчас я готов их признать. Но никогда моей ошибкой не был ты – потому что мне удалось сделать то, что ещё не удавалось никому на свете – я создал совершенство».