***
— При всем моем уважении к Вам, директор, я не понимаю, зачем мне присутствовать на этом глупом ритуале… Снейп раненой птицей метался по кабинету директора, с того самого момента, как Дамблдор объявил, что он будет ассистировать на завтрашнем ритуале. И не заметил, как озорно, совсем не по-старчески, блеснули глаза из-под очков. — «Соединяя сердца» — древний ритуал, и ты должен быть горд, что будешь… Северус резко затормозил и обернулся к директору, едва при этом не зацепив взметнувшийся за спиной мантией феникса. — Альбус, Вы же знаете, как я отношусь к этому ритуалу… — Знаю. То, что Магия никого для тебя не выбрала в прошлом, не значит… Снейп опёрся ладонями на стол директора и раздраженным взглядом уставился в глаза самого великого и хитрого волшебника. — ВЫ ДЛЯ ЭТОГО МЕНЯ ТАЩИТЕ НА ЭТОТ РИТУАЛ?! Хочу Вам напомнить, что я — преподаватель, а там будут студенты. Дети… — Выпускники, большинство из которых уже совершеннолетние молодые люди. И потом, на ритуале ты мне нужен, чтобы вести учет. Ты же знаешь, что хоть ритуал и считается в наше время лишь формальностью, учет соединенных Магией пар мы по-прежнему обязаны вести. А я стар и могу проглядеть… Северус совершенно точно знал, что уж у кого-кого, а у Дамблдора со зрением получше, чем у некоторых студентов, и очки директор носит лишь для солидности. Он сжал со злости кулаки, мечтая немедленно разбить что-нибудь и, желательно, о седую голову начальства. С тех пор, как в его выпускном классе Магия никого для него не выбрала, прошло уже 20 лет. Это не было редкостью, так как предназначенный Магией партнер может просто не присутствовать в ритуальном зале. Но для него, человека, которого не баловали вниманием и даже воротили от которого нос, этот ритуал стал лишним поводом для насмешек. Больше всех, конечно, старались мародеры. И оставшиеся несколько месяцев до выпуска он до сих пор забыть не может. Зельевар понял, что за воспоминаниями о неприятностях тех дней упустил часть речи директора и попытался сосредоточиться. Он лучше других знал, что хитрый старик может этим воспользоваться, и потом попробуй докажи, что ты, скажем, не соглашался на дежурство в свой выходной или вести младшие курсы в Хогсмид, что для Северуса было ужаснее сотни внеочередных ночных дежурств. — … так, мальчик мой, не упрямься. Завтра жду тебя в ритуальном зале. Это не обсуждается. Снейп вылетел из кабинета и громко хлопнул дверью, показывая свое раздражения. Он также знал, что с Альбусом Дамблдором бесполезно спорить и, если директор что-то решил, то так оно и будет. Только так и никак иначе.***
Неразлучная парочка друзей-слизеринцев в лице Малфоя и Забини заходила в ритуальный зал в числе последних. В отличие от остальных, радостных и полных предвкушения однокурсников, воспринимавших ритуал, как некую забавную игру вместо скучных занятий, они ждали его, как Судный День. Они прекрасно знали, что у них от рождения нет права выбора пары по своему усмотрению, так как их рода до сих пор придерживаются древних законов в отношении этого ритуала. Будущих супругов им выбирает Магия.***
Гарри нервничал. Все-таки ритуал был чем-то вроде «русской рулетки»: может повезти, а может и нет. Поттер понял, что предпочел бы выстрел в голову в упор уже сразу же после того, как последние слова зубодробильного заклинания слетели с губ директора. Да еще и цвет такой странный — красный, но его вогнала сначала в шок, а потом и в панику, личность того, к кому вела его красная нить судьбы. Ритуал был устроен так, что кроме двоих, соединенных линией, её цвет и «вторую половинку» могли видеть только присутствующие на ритуале преподаватели. В данном случае это были директор и преподаватель Зелий. К груди последнего как раз и вела ярко-красная толстая, только им троим в зале видимая, нить Магии. Остальные в зале были заняты тем, что пялились на предназначенного им Магией партнера. Те немногие, для кого в зале пары не нашлось, вставали и уходили. Для них ритуал был закончен. Остальные проведут в зале столько времени, сколько понадобится для архивных записей. Так как знакомиться (если раньше не был знаком вообще) со второй половинкой не запрещалось, а перемещение по залу не мешало проводящим ритуал составлять списки, то никто не был опечален тем, что не может немедленно покинуть зал. Почти никто. Кому-то было все равно, кого ему выбрала Магия, кого-то выбор шокировал, кого-то обрадовал, а некоторых привел в ужас. Так что, к счастью нескольких присутствующих, только половина выпускников решила пересесть к своему партнеру, предназначенному судьбой. Гарри, которому хватило одного взгляда на свою вторую половинку, чтобы ужаснуться, изучал свои далеко не новые кроссовки, и не видел таких же вытянутых в ужасе-шоке лиц друзей. Герой, повернувшись к друзьям, заметил их подавленные лица и уже понял, что Магия их не друг с другом свела, как думала Гермиона. Спрашивать, кто же их партнеры по решению Магии, Гарри не решился бы ни за что, потому как в этом случае, он в ответ должен будет назвать свой выбор Магии. Врать было глупо, а сказать правду он бы не смог, по крайней мере, сейчас. До сих пор он не мог поверить, что Магия его настолько не любит. — Гарри, судя по твоему лицу, Выбор Магии тебя не устроил? Рон затеял этот глупый разговор только, чтобы не думать о выборе Магии. Еще и цвет редкий — зеленый. Он с самого начала не был уверен, что это будет Гермиона, просто потому, что ему не могло ТАК повезти. Но все равно расстроился, а вспомнив своего предназначенного судьбой, впору было убиться об стену. Одно утешало — они живут не в далеком прошлом, и ему не надо не только сочетаться с этим человеком браком, но и даже заводить отношения. Да и неприятный осадок скоро пройдет, как только он покинет это помещение, и зеленая нить перестанет ему напоминать о том, кто кривился на другом конце. — Знал бы, ни за что на свете не пошел бы… — Ты же знаешь, Гарри, что в этом году явка обязательна. И прогулять не получилось бы в любом случае. — Разве? Гарри и Рон удивлено уставились на бледную подругу. Гермиона с ноткой раздражения посмотрела на как всегда рассеянных друзей. — Директор же еще за завтраком объявил, что с этого года явка на ритуал обязательна. Так, чтобы слышали и младшие курсы. Я совсем не удивлена, что вы пропустили его слова мимо ушей… Гермиона в этот раз читала лекцию друзьям не для того, чтобы ее услышали, а для того, чтобы говорить и не думать о том, кого для нее выбрала Магия. Конечно, то, что им не оказался Рон, её расстроило, но она не была глупа, чтобы всерьез верить, что Магия выберет Рона только потому, что ей этого хочется. Но итог превзошел сам себя. Этого она никак не ожидала. Выбор Магии был словно насмешка над её судьбой. Когда она еще на первом курсе читала об этом ритуале, ее возмущало, что перестали заключаться принудительные браки по выбору Магии. Ведь тогда новое поколение было бы сильным не только магически, но и физически, а их дети еще сильнее и магией, и здоровьем. А сейчас была рада, что ей не придется иметь с этим невыносимым человеком никаких отношений. Драко не мог поверить. Он предполагал кого угодно, даже ненавистного героя. Но Магия смогла его поразить. Неприятно поразить. Уж лучше бы это был Поттер или даже Гойл. Драко, стараясь не думать о том, что в кабинете директора ждёт конца ритуала, его отец, и что ему придется назвать имя предназначенного ему Магией и Судьбой. Реакция родителя будет громоподобной, но вряд ли изменит что-то… Блейз думал почти также. Только ему придется объясняться с матерью, ведь его отец погиб на войне. Но самое главное — это не объяснение с родительницей, а личность, которую Магия ему выбрала. Он не мог поверить, но его зеленая нить вела именно к груди этого человека. И, возможно, родительница сжалилась бы над ним, если бы совпадение было частичным, но оно было полным. Редкий случай. И не соврешь ведь. Как заставить директора и декана подыграть ему и обмануть мать? Драко пялился на зеленую нить, берущую начало из его груди, там, где бьется испуганной птахой его сердце. И понимал, что его от этого брака ничто не спасет: его ребенок будет гением. И только это будет важно для его отца, а не его желание или нежелание, как в этом случае. Если бы цвет был желтым, или хотя бы синим. Но чертов зеленый не давал шанса избежать того, что ему придется связывать жизнь с этим человеком. Северус не обратил внимание на то, что напротив его сердца появилась путеводная нить. Именно нить, а не оранжевый огонек, означающий то, что его пары тут нет. Он это выяснил, когда увидел единственную красную нить. Она была яркой и сразу выделялась на фоне «паутины» из прочих нитей. То, что она брала начало от груди мальчишки Поттера, его не сильно удивило. Кому, как не отпрыску Джеймса Поттера, могла принадлежать вторая в истории ритуала красная нить? Не мог герой не выделиться и тут. Мастер Зелий был так занят тем, что обладателем легендарного редчайшего цвета, единственного цвета, на который до сих пор распространялся закон принудительного брака, ибо дитя от этого союза будет по силе равен Мерлину, что не сразу заметил, что линия-то была почти прямая и оканчивалась в его груди. А когда увидел… Дикий шок, растерянность и неописуемый ужас, когда он понял, что его не просто связывает магия ритуала с мальчишкой, но и связывает с ним красной нитью, что означает… Северус даже не старался скрыть свою растерянность и ужас. Все равно на него никто кроме директора не смотрит. А от проницательности этого волшебника все равно не укрылась его реакция. Понимающий взгляд Дамблдора, был направлен, чтобы успокоить зельевара, но имел обратную реакцию. — НЕТ. Альбус. Нет. Это не возможно… Это неприемлемо… — Что, мой мальчик? Выбор Магии? Или то, что тебе суждено стать отцом волшебника, по силе равного Мерлину… — Нет. Это безумие… Я и Поттер… Неправильно, и он мой ученик! И вообще, почему я оказался среди выбираемых? Разве ритуал должен меня касаться? Это наверняка ошибка и нужно провести его заново, чтобы убедится… — Северус, прекрати. Ты знаешь, что я не мог ошибиться и не ошибся. Я рад за тебя, мой мальчик… — Чему Вы рады?! Поттер меня ненавидит! Он, в конце концов, мой ученик! Ребенок! Безрассудный, глупый мальчишка, который из всех передряг, в которые встревает, спасается только благодаря своей невероятной удаче! Которая рано или поздно закончится, и… — Я дам вам время свыкнуться с этим фактом до завтрашнего утра. Завтра после завтрака я жду вас обоих в моем кабинете. Человек из Министерства явится, чтобы зафиксировать это уникальное… — Безумие… — …событие и ваш брак… Северус был уже не столько растерян и зол, сколько начинал паниковать. Он в полной мере начал осознавать все катастрофические последствия сегодняшнего ритуала, только после упоминания министерского служащего. Его заставят не только зачать ребенка Поттеру. Его заставят на нем жениться! Даже если просто министерским браком. Ему придется терпеть рядом с собой мальчишку всю беременность и какое-то время после появления на свет его ребенка. Это будет для него поистине чудовищной мукой. — Иди. Я вижу, что помощник из тебя сейчас никакой, я сам поговорю с Гарри… При звуке этого имени Северус скривился, как от острой зубной боли, и, едва не опрокинув кресло, в котором сидел, поспешил уединиться, чтобы вдали от посторонних глаз дать волю кипящим эмоциям… Снейп старался идти так, чтобы не приближаться к герою, благо тот сидел подальше от выхода. Сейчас видеть чувство омерзения в глазах будущего супруга... Это могло сработать не хуже спускового крючка. Слишком сильные чувства в нем бурлили, и он запросто мог натворить дел, за которые пришлось бы потом отвечать. Он уже однажды стал рабом своих несдержанных эмоций — и это вылилось в почти двадцать лет «рабства».***
Когда директор дал знак всем расходиться, Гарри не сразу понял это, только когда его за рукав к выходу стала тянуть Гермиона. Все мысли были заняты вылетевшим из зала Снейпом. Он бы и рад был уйти вместе с друзьями, но директор попросил задержаться, а его ослушаться он не мог. Гарри не знал, стоит ли говорить директору цвет его нити Магии и имя того, с кем она его свела. Потер был так расстроен и озадачен, что у него из головы совершено выпало знание о том, что Альбус Дамблдор прекрасно об этом осведомлен. Героя удивило, что директор не повел его в свой кабинет на практически ритуальное чаепитие с лимонными дольками, а, дождавшись, пока последние ученики покинут зал, сел рядом на одну из скамеек, расположенных полукругом в зале. Сам зал напоминал современную кафедру в маггловском университете. — Гарри, завтра прибудет чиновник из Министерства… — Зачем? Гарри был так удивлен, что забыл, что перебивать старшего, тем более директора, не просто невежливо, но и категорически не рекомендуется, если ты планируешь продлевать беседу дольше необходимого. А Гарри не хотел долго здесь задерживаться, ему нужно было побыть в одиночестве. Он точно не знал для чего: поломать магией мебель в каком-нибудь заброшенном, дальнем классе или банально побиться в истерике и хорошенько нареветься. Он еще толком не знал, что его тревожит. Ведь то, что Магия указала на ненавистного преподавателя, ничего, кроме самого факта не значило. Однако неприятные, пока еще не оформившиеся чувства, появились сразу же, как только он понял к кому ведет его нить. При упоминании министерских чинуш откликнулась, заревевшая о грядущих проблемах, интуиция. Альбус был не прочь поболтать с героем, так как в его кабинете ждал Малфой-старший, а учитывая его невыносимый характер и с кем соединила Магия его сына, истерики "а-ля Малфой" ему не избежать. И разборку с аристократом он старался оттянуть разговором с Гарри, хотя мог просто попросить его зайти завтра. К тому же до утра он бы не только свыкся бы с мыслью скорого брака и не менее скорого отцовства, но и успокоился бы. Однако очень удивленный и растерянный взгляд зеленых глаз навел на мысль, что их обладатель не понимает всей ситуации его положения. Директору не хотелось быть тем, кто сообщит эту новость мальчику, но еще меньше ему хотелось встречаться с Люциусом Малфоем. — Гарри, ты же знаешь, что означает красная нить? Гарри знать-то знал, но потрясение от того, с кем он этой самой красной нитью связан, выбило у него из головы все посторонние мысли. Спроси кто сейчас его фамилию — ему потребуется время, чтобы ее вспомнить. В голове у него была полная каша из мыслей и эмоций. Требовалось время, чтобы успокоиться. Больше, чем полчаса. Намного больше. — Не знаю… Вернее, не помню… Простите, но я так потрясен… Вы ведь знаете, что Магия признала моей… В общем, указала на Снейпа, и я… у меня в голове не укладывается все это… — Да, знаю и понимаю, что ты озадачен… — Не то слово, директор. Я в ужасе!.. И судя по тому, с какой скоростью профессор Снейп покинул ритуальный зал, то для него это тоже не менее неожиданно и ужасно… Это если не знать, что он меня на дух не переносит из-за детских обид, нанесенных ему моим отцом… Простите… Мне нужно что-нибудь сломать, а лучше разбить… Но завтра я буду в норме, ведь мы живем, слава Мерлину, не в стародавние времена, и мне не только не придется жениться, но и не нужно будет иметь никаких отношений, кроме как ученик-преподаватель, с этим отвратительным человеком. И, слава Мерлину, я его учеником буду еще всего около трех месяцев, а потом забуду о нем, как о страшном сне… Дамблдор молча слушал истерику победителя Воландеморта. Вспоминал реакцию Северуса и признавал, что ближайшие несколько месяцев в стенах этой школы не будут скучными. К тому же, Альбус видел то, что эти двое не видят и не скоро еще смогут увидеть из-за своего упрямства. Магия просто так никого не сводит. И очень сильно наказывает тех, кто не понимает ее намеков. — Мальчик мой, я вижу, что ты расстроен и обескуражен, и у тебя будет время, чтобы свыкнуться с мыслью… — О чем вы? С чем я должен свыкнуться? И зачем завтра прибудет человек из Министерства? Я сполна расплатился за проклятое пророчество своим детством! Дал пару сотен интервью и поучаствовал в нескольких десятках открытий разных мероприятии, судов над Пожирателями и других капризов Министра Магии! Я больше ничего не должен ни Министерству, ни магическому миру в целом! Директор Хогвартса понимал и его злость, и её причину. И был со словами юного героя, которому в жизни пришлось хлебнуть горя сполна, полностью согласен. Но ничего не мог изменить. Если Магия решила, что именно сейчас должен родиться второй Мерлин, значит, впереди их ждет что-то поистине ужасное. И не ему препятствовать тому, чему суждено случиться. Ему неприятно будет это сообщать, но лучше Гарри это услышит сегодня и от него, чем завтра от министерского служащего. — Мне нелегко это говорить. И я понимаю тебя, твою злость. Но… — Полагаю, это ваше «НО» означает, что Министерству снова что-то от меня надо? Или магическому миру? Неужели откопалось ещё одно безумное пророчество? И мне снова нужно стать убийцей очередного выжившего из ума урода?! — Ты прав отчасти… Видишь ли, ты не прав в том, что ритуал ни к чему тебя не обязывает. Если ты успокоишься и вспомнишь Легенду о рождении Мерлина… Гарри стал припоминать. Мысли были неясные, размытые, словно через залитое дождем стекло, но холодок, охвативший позвоночник, подсказывал, что нечто, что он вспомнит, не сулит ничего хорошего и снова перевернет его жизнь. — Вы ведь мне напомните, чем связаны сегодняшний ритуал и рождение Мерлина? — Его родителей на ритуале «Соединяя сердца» соединила красная нить, так как раньше такого не было — этот факт отметили и запомнили. Кем стал их ребенок — тебе не надо рассказывать. Больше до сегодняшнего дня — за не одну сотню лет — ни одну пару не связывала нить подобного цвета. Даже зеленая нить стала редкостью. Магия стала понемногу вырождаться… Но мы сейчас не об этом… Гарри разве что рот не открыл от потрясения. Он еще не понял, причем тут он, хотя смутные догадки были. Но все они, эти догадки, звучали до невозможности абсурдно. Одна только мысль о совместном ребенке со Снейпом казалось верхом абсурда, а уж о ребенке, равном по силе легендарному волшебнику… вообще в голове не хотела укладываться… Хотя то, что он услышал дальше, было словно удар под ых, что выбил из него вместе с воздухом все лишние мысли, кроме одной. Он должен ОБРУЧИТЬСЯ со Снейпом. Он должен РОДИТЬ ОТ СНЕЙПА РЕБЕНКА!!! — Это невозможно! Я не имею виду то, что я и он — мужчины! Про зелье мужской беременности я знаю курса с третьего, но… Я и ОН? ЭТОГО НЕ БУДЕТ!!! Пророчество лишило меня родителей и детства!!! Какой-то древний ритуал не лишит меня права выбора! Не лишит меня права создать семью с ЛЮБИМЫМ человеком!!! — Боюсь, мой мальчик, это неизбежно. Магия предрекла рождения великого волшебника не просто так. В будущем ваш сын может стать новым спасителем или избавителем от нового зла… — Тем более! Я не хочу, чтобы у моего сына была хоть чем-то напоминавшая мою жизнь судьба! К тому же откуда знать, что мой ребенок и… профессора Снейпа будет новым Мерлином? Может, тогда красная нить и сила ребенка были всего лишь совпадением?! … — Все возможно. Но возможно, что нет… — Вы не можете заставить меня… с ним… Я даже не могу это вслух произнести!.. — Я понимаю, Гарри. Но как твое рождение было предрешено, так и рождение этого дитя… По закону, те, у кого нить цвета крови, обязаны произвести на свет дитя. В браке. У вас будет право развестись по достижении двухлетнего возраста ребенка… Гарри, я хочу, чтобы ты понимал, что Магия может не простить вам, если вы будете противиться ее воле… Гарри, услышав, что брак будет не магическим, из которого можно получить свободу только смертью одного из супругов, немного воспрял духом. Уловил возможность избежать отвратительного брака и ужасной первой, а может и не первой ночи — кто знает сколько потребуется времени, чтобы зачать этого ребенка. Но последние слова директора снова заставили его скрипнуть от досады зубами. Он знал о многих случаях, когда Магия наказывала волшебников, и кара была порой ужасней смерти. В случае, если Магия решит его наказать, он рискует не только потерять магию и жизнь, но и обрести бессмертие. Гарри слышал от Гермионы или сам где-то читал, что Дракучая Ива была когда-то прекрасной девушкой, которая в желании получить бОльшее могущество убила своего ребенка. Правда это или нет — никто уж не помнит и не знает. Но если кара будет подобной, то Гарри лучше потерпит эти пару лет, а потом заберет сына и исчезнет из магического мира навсегда. По крайней мере, из магического мира Британии. Уж больно дорого ему обходится эта «магическая сказка». Гарри ещё позадавал вопросы и раскланялся с директором, который нехотя пошел в сторону своего кабинета, надеясь, что к этому времени страсти между Малфоями хотя бы отчасти утихли. Герой передумал устраивать истерику, чинить погром или что-то подобное. Говорить ни с кем тоже не хотелось, и он решил пойти лечь спать. Как говорилось в одной когда-то прочитанной русской книге, переведенной на родной язык нашего героя: "Утро вечера мудренее".