Выбор Магии...

      Сигнальные чары дали знать о приходе долгожданного гостя раньше, чем из-за полотна двери выглянул, теребя себя за уши, совсем ещё молодой эльф.       — Хозяин…       — Знаю. Э… как там тебя?       Эльф видя, что хозяин не собирается в него ничего кидать, пинать или наказывать при помощи палочки, как бывало раннее, немного приободрился и даже вышел полностью из приоткрытой двери.       — Трикси, хозяин…       — Трикси, препроводи гостя в мой кабинет, в котором я принимаю важных гостей…       — Будет исполнено… Трикси всё поняла… Трикси всё сделает…       Эльфийка, приободренная важным поручением, мигом скрылась из комнаты хозяина. И ей даже не было обидно, что хозяин имя её не запомнил, ну не капельки…       Люциус забыл об эльфийке, едва за ней закрылась дверь. Все мысли были заняты предстоящим разговором. Лорд Малфой разгладил несуществующие складки на рубашке и, подумав пару мгновений, расстегнул первые две пуговицы. В изумрудного цвета рубашке из тончайшего эльфийского шелка и черных кожаных брюках, заправленных в светлые сапоги из драконьей кожи, Лорд Малфой выглядел бесподобно. Поверх рубашки он не стал ничего надевать. Все-таки эта встреча не носит деловой характер. Да и впечатление он хотел создать иного характера.       ТАК Люциус не волновался, даже тогда когда в Мэноре поселился Темный Лорд, и вся его жизнь за тот неприятный период превратилась в одно сплошное собрание Пожирателей Смерти.       Билл сидел в роскошном кресле в не менее роскошной обстановке кабинета, подозревая, что истинным предназначением всего этого было кричать всем сюда входящим о богатстве и значимости хозяина. Только Уильям и так знал это. И о богатстве, и о важности любовника. А увидев, в какую роскошь привел его эльф, уверился, что приглашение было отправлено ему ни с какой другой целью, кроме как поиздеваться. Одна только мебель в этой комнате стоила больше, чем всё его родовое гнездо. Чего уж говорить о древних фолиантах, расположенных на стеллажах из черного дерева, одна доска которого по стоимости была равна годовому его заработку в магическом банке. И это он ещё совсем неплохо там получал.… От мрачных мыслей его отвлек непосредственно хозяин кабинета, сам под стать комнате: одет вроде как просто, однако ему, чтобы так «просто» одеться, нужно полгода работать бесплатно… Билл чувствовал себя паршиво, словно зловредный сорняк среди черных орхидей. О своем решении принять приглашение он пожалел уже не одну сотню раз, пока ждал своего, судя по всему, бывшего любовника…       Люциус, едва увидев своего гостя, напрягся. Оглядевшись по сторонам и ещё раз взглянув на хмурого Билла, Малфой понял, что выбрал неудачное место для приватного разговора. Задумывая провести разговор в этой части дома он не имел в виду ничего такого. Просто ему было в этой комнате уютно.… Да и не в спальню же его было приглашать? А рабочий кабинет потому и назывался рабочим, что там кроме горы рабочих бумаг и книжных стеллажей с опять же рабочим материалом, стола и стула ничего не было. Люциус, видя, что для встречи с ним Уизли тоже принарядился, сглотнул набежавшую в рот слюну, прогоняя из головы непрошеные и неуместные сейчас мысли. Только сейчас лорд Малфой осознал, насколько же соскучился по любовнику за прошедшую неделю.       Билл оторвал взгляд от выложенного белым мрамором пола и посмотрел в глаза явно растерявшемуся хозяину поместья.       — Я уже впечатлен. Вы, лорд Малфой, выбрали прекрасный способ, чтобы указать на разницу между нами… Я делаю вывод, что вы не послали меня к чертям письмом, рассчитывая на, как там выражаются магглы, прощальный секс? … Только придется вам меня поить Возбуждающим зельем и применять силу. Потому как у меня только одно желание: убраться отсюда как можно дальше.       Билл поднялся и прошел мимо замершего, словно статуя Люциуса, который от рвущих его на части эмоций не мог вымолвить ни слова… Он не ожидал холодного отпора и весьма растерялся. Дойдя до двери, Уильям остановился, взявшись за ручку, и тоскливо посмотрел на, судя по всему, задетого его словами Малфоя. Сердце разрывалось от боли, тоски и отчаяния. Он и без слов хозяина всего этого великолепия понимал, что это конец. И даже если он ошибся, и Люциус решил с ним развлечься в родных пенатах, а не тащиться в очередной гостиничный номер, то после его слов между ними определенно все кончено…       — …можете меня не провожать. Где выход — я помню…       Билл потянул было на себя ручку двери, но вздрогнул, когда со спины к нему прижалось такое родное и желанное тело.       Люциус никак не мог собраться с мыслями. Нужные слова упорно не хотели находиться. Одно он понимал — что Билл был вправе злиться на него. Он уже понял всю глубину своего промаха, пригласив его в эту комнату, да и вообще в поместье. А ещё он понимал, что если сейчас позволит уйти своему, несомненно, обиженному любовнику — то видеть его будет только в обители гоблинов среди толпы посетителей Гринготтса, потому как больше к себе этот молодой мужчина его не подпустит. И ничего слушать не станет… Покрепче обняв любимого, Люциус начал покрывать шею рыжеволосого парня поцелуями. Стараясь прикосновениями показать, что он ошибается относительно цели приглашения. И у слизеринца совсем другие намерения в его отношении, и он уж точно не хотел его унизить или обидеть.       Билл, чувствуя дрожь желания, вызванного прикосновениями желанного и любимого человека, стиснул с силой зубы, чтобы не застонать. Он успел очень сильно соскучится за прошедшие семь дней: по его прикосновениям и запаху миндаля, исходящего от касающихся его лица локонов белоснежных волос, вызывающих волну приятных мурашек по всему телу. Уильям, понимая, что ещё пара поцелуев — и Малфою не нужно будет ни зелье, ни применение силы, попытался вырваться, но держали его крепко. Да и вырываться не было желания, но и отдаться на волю чувствам он не мог. Не только у Малфоев есть гордость. Вторая попытка вырваться принесла успех. Уизли, освободившись, попятился назад, стараясь привести в порядок не только дыхание, но и мысли.       — Не думал, что вы… господин… Малфой, опуститесь до банального изнасилования…       — Билл…       Люциус все ещё пытался отдышаться и справиться с неприятным ощущением в груди, появившимся после последних слов возлюбленного. Вообще всё происходящее проходит совсем не так, как он рассчитывал.… В последние время ничего не шло по плану. Слизеринец сделал шаг навстречу любовнику. Билл, в свою очередь отступил на шаг, но, наткнувшись на неожиданное препятствие в виде небольшого дивана, упал на мягкое сиденье. Уильям не пытался подняться с дивана. Стоило взглянуть на своего любимого, и он понял, что ноги все равно не будут его держать.       — Зачем ты пригласил меня сюда?       — Уж точно не для того чтобы обидеть тебя…       — Ты странно показываешь свое нежелание меня обижать. Тебе ведь осталось только заплатить за проведенные со мной ночи, чтобы подчеркнуть всё «достоинство» наших отношений… А впрочем, я не имею права предъявлять претензии. Чего нет — того нет… Нет никаких отношений, только нежеланная связь величественного Люциуса Малфоя с недостойным Уизли…       — Хватит!       Люциус глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы успокоится. Слова любимого, словно острые льдинки больно ранили сердце. Но он не мог не признать всю правоту жестоких слов.       — Что хватит? Я вообще не понимаю, зачем ты меня сюда пригласил? Надоело путаться с «Предателем Крови»? Так нужно было уведомить об этом письмом. И поверь, я бы и без предупреждения держал бы язык за зубами. И уж точно не стал бы тебя преследовать. Может, я тебя не правильно понял, и ты позвал меня, не для того, чтобы оборвать нашу связь или то, что между нами было? И тебе просто хочется, чтобы я трахнул тебя в твоей собственной кровати, или в этот раз ты хочешь, чтобы я раздвинул перед тобой ноги? Но я так не могу! У тебя есть жена. Или ты попросил леди Малфой в этот вечер часок-другой погулять? А может, хочешь, чтобы она присоединилась к нашим забавам?       Люциус был настолько поражен лавиной в общем-то ожидаемых вопросов, что не нашел ничего лучшего чем брякнуть…       — Нарцисса знает, что ты здесь…       — Отлично! Может, ты нас ещё познакомишь? Ты не подумал, каково мне находится в доме твой семьи? Я и так старательно перед каждой встречей гнал мысль о том, что ты не свободен! Конечно, я понимаю, что кроме взаимного, надеюсь, удовольствия, наша связь не может ничего мне дать… Понимаешь, как это… больно… влюбиться в человека, который относится к тебе как к шлюхе?! Хотя о чем это я? Ты ни о ком, кроме себя, не думаешь!       Билл вскочил с дивана и кинулся к двери, не желая ни минуты оставаться в этом доме. Он клял себя на чем свет стоит за то, что не смог сдержать свой язык и признался в том, что сиятельный лорд Малфой не должен был узнать. Но и эта попытка бегства была остановлена также. Люциус опять поймал своего взволнованного и обиженного любовника в крепкие объятья. Признание грело сердце, но всё, что происходило, не давало взойти росткам радости. Ведь, как известно, от любви до ненависти один шаг. А судя по всему Уильям, прошагал в этом направлении уже не один десяток, и вернуть его обратно будет ой как не просто…       — Отпусти меня!       Билл предпринял ещё одну попытку вырваться, и Люциус, как и в прошлый раз, позволил ему вырваться, опасаясь, что Билл может вырываясь ударить его в живот. А это в его положении может печально закончится.       — Позволь мне уйти?       Уильям сверлил мрачным взглядом стоящего напротив двери Малфоя.       — Нет. Я выслушал тебя, теперь ты меня послушай…       — Вот уж нет! Обойдусь без новых унижений…       — Я люблю тебя…       Билл, собирающийся ещё что-то добавить к ранее сказанному, услышав внезапное и очень неожиданное признание, подавился вертевшимися на языке словами…       — Ты издеваешься?! Услышал мое признание и думаешь можно играть моими чувствами?       — Билл, послушай…       — Уйди с дороги, Малфой! Не вынуждай меня применять против тебя палочку…       Люциус вздрогнул, услышав угрозу, но от двери не отошел.       — Билли… Прости меня… За отели и всё прочие. Прости, что не подумал и пригласил тебя в поместье. Я не имел в виду ничего такого, о чем ты подумал, выбирая эту комнату для разговора…       — Какого разговора, Люциус? Хотел обсудить со мной позы и места, где и чем тебя ласкать перед тем, как потащить меня в спальню?       Люциус растерялся, он видел, что Уильям на взводе. И его можно понять: он только на мгновение поставил себя на его место и признал, что в таком же случае давно с самого себя спустил шкуру. Его нужно было успокоить, иначе продолжать разговор будет бессмысленным. Малфой подошел к бару и замер, не зная, что выбрать. Они никогда вместе не пили, не считая их первой встречи, но там каждый напивался, а не пил — это разные вещи. Подумав, налил в бокал вина и, подойдя, протянул его возлюбленному.       Билл на мгновение замер и принял бокал: всё-таки в горле изрядно пересохло, да и успокоить нервы надо, а то так он ещё чего-нибудь в сердцах ляпнет. И так было стыдно за ранее сказанное признание. Вообще Люциус его удивил. Он не раз его оскорбил, а ему вместо белой перчатки по лицу предлагают дорогое (другого в этом баре и не может быть) вино. Уильям хотел было сделать глоток, но увидел, что гостеприимный хозяин не то, что не пьет, даже в руке не держит бокала.       — Зелье отстроченной смерти или другой яд?       — Эльфийское вино двухсотлетней выдержки…       Билл мысленно присвистнул, он держит в руках целое состояние, даже не смотря на то, что в бокале вина было всего на пару глотков.       — С чего такая щедрость? И почему бокал с таким дорогущим напитком только у меня?       Люциус растерялся, не зная, что ему ответить. Билл не поверил его признанию и тем более не поверит в истинную причину, по которой Малфою на ближайшие девять месяцев придется воздержаться от спиртного. А врать ему не хотелось, и так своими действиями он настроил любимого против себя.       — Мне нельзя какое-то время употреблять спиртное.       Сказать, что Уизли удивил ответ любовника, не сказать ничего. Понюхав содержимое бокала, Билл сделал малюсенький глоток. Вкус был восхитительный — не зря за бутылку этого вина просят стоимость добротного трехэтажного дома. Если в вине и был яд или что-то другое неприятное для его организма, то хотя бы послевкусие у его смерти будет приятное.       Люциус подошел к возлюбленному, который, допив вино, молча смотрел на него, забрал бокал и швырнул его в камин. Ещё два шага — и Люциус обнимает Билла, не встречая при этом сопротивления, и тянется за поцелуем, но его опережает Уильям, целуя первым. Поцелуй был со вкусом вина, но и без этого кружил голову. Однако, каким он не был бы восхитительным, людям необходимо дышать.       Отстранившись от любовника, Люциус и не подумал его выпускать из кольца своих рук.       Билл смотрел в серые глаза любимого, наполненные теплом и нежностью, и понимал, что поторопился с выводами насчет повода своего присутствия в особняке. Стало неловко и стыдно за то, что сгоряча наговорил. Люциус сильно его удивил. Так, как сейчас, он на него никогда не смотрел, а в последние их встречи вообще старался взглядами с ним не пересекаться.       — Зачем ты меня позвал?       Люциус, чувствуя в голосе нотки раскаяния, искреннего непонимания и растерянности, втянул любовника в ещё один головокружительный поцелуй.       — Сказать, что люблю тебя…       Уильям внимательно посмотрел в глаза возлюбленному, но ничего подтверждающего то, что ему врут, он не нашел, а поверить сказанному очень хотелось, но было очень трудно — учитывая личность того, кто говорит эти сокровенные слова…       — А как же твоя жена? Я уже говорил тебе, что твои чувства, если, конечно, они настоящие, во что, признаюсь, трудно поверить, взаимны… Но я не могу быть твоим любовником вечно… Пойми — ты мне стал дорог и даже больше, но я хочу свою семью, детишек, в конце концов…       — Я сказал Нарциссе о моих к тебе чувствах до твоего прихода. Она хочет с тобой познакомиться…       — Ага. Для того, небось, чтобы выцарапать мне глаза или лишить некоторых важных органов размножения…       Люциус улыбнулся — Билл старался шутить, чтобы скрыть свое волнение, но его с потрохами выдавала дрожь тела.       — …Ты не бросишь свою жену ведь так? Во всяком случае, не ради меня точно…       — Я люблю Нарциссу. Она подарила мне сына и столько из-за меня вытерпела, что точно не заслуживает быть выкинутой из моей жизни, да и не хочу я этого…       Билл вконец растерялся. Слышать о том, как его любимый с любовью говорит о своей супруге, было неприятно и больно. Уильям раньше никогда не испытывал ревности, во всяком случае такой сильной, и понял, что не хочет и дальше испытывать это чувство, вот только не знает, как от него избавится.       — Если ты её любишь, то зачем пригласил в ваш дом меня, да ещё и так любезно сказал ей об этом? Не думаешь, что ей будет неприятно или даже больно? И на кой-черт тогда ты признался в любви ко мне? Люциус, я совсем тебя не понимаю!       Люциус, подаваясь приступу нежности, притянул к себе возлюбленного и зарылся в пахнущие кофе рыжие, словно медь, волосы. Но через пару мгновений отстранился так, чтобы не выпускать любимого из объятий и видеть его глаза.       — Выходи за меня…       Билл в шоке распахнул глаза и приоткрыл рот, но быстро справился с удивлением, подумав, что Люциус просто неудачно пошутил.       — Ты говоришь, что любишь жену и не бросишь её, и тут же делаешь мне предложение! Ты издеваешься?       — Я предлагаю тебе вступить со мной и Нарциссой в тринсенту…       Билл, не скрывая дикого удивления, вытаращил на любовника глаза.       — Тринсента? Ты серьезно?       — Серьезно…       — А что думает по этому поводу твоя жена?       — Цисси не против. Поэтому и жаждет с тобой познакомится…       — Но ведь Тринсента позволена только в том случае, если в ранее созданной паре один из супругов бесплоден…       — Через пять лет после рождения Драко Нарцисса снова забеременела, я был счастлив, пока не узнал, что ждать нам следует девочку. И я тогда совершил необдуманную ошибку, за которую мне ужасно стыдно и во веки веков не искупить перед ней вину. Я настоял на аборте. Тогда мне казалось чудовищным, что девочка с кровью Малфоя войдет в чей-то род, выйдя замуж, и усилит его моей кровью… Последствия этого решения таковы, что Цисси больше не может стать матерью естественным путем…       Глаза Уильяма стали почти квадратными.       — Ты хочешь, чтобы я родил тебе… нам ребенка? Поэтому ты предложил мне брак…       Билл осекся, сам себя запутав. Если бы лорду Малфою нужен был бы ребенок, то он бы в качестве второго родителя мог выбрать кого-то другого попородистей и богаче… И если он предлагает ему тринсенту, значит, признание не было пустым звуком. Какой смысл ему врать о чувствах и предлагать тройной союз?       Люциус так не нервничал даже когда Нарциссе, тогда ещё Блек, предлагал руку и сердце.       — Ты мне так и не ответил.       — Получив твое приглашение, я думал, что ты хочешь от меня избавиться, поглумившись надо мной напоследок. Когда меня привел эльф в это королевство роскоши, я… ну ты знаешь, о чем я подумал, но у меня даже мысли не возникло, что ты… что ты захочешь видеть меня… Уизли, своим мужем…       — Пожалуйста, хватит! Я признаю, что я предвзято относился к твоей семье. И не имел, и не имею право ставить работу твоего отца и низкий достаток в вину…       — Ого! Кто-то до меня успел…       — Цисси… И ещё впереди куча народа будет тыкать моим отношением… надо сказать, бывшим отношением к твоей семье в нос, как только «Пророк» напечатает о нашей помолвке… Если, конечно, ты мне дашь положительный ответ.       — Дам… Положительный ответ…       Люциус притянул ближе и поцеловал своего уже жениха. Билл не мог поверить, что это всё по-настоящему… Что это не очередной разрывающий на части сердце сон… Билл отстранился и посмотрел в сияющие счастьем глаза будущего супруга. Его, правда, несколько напрягало знакомство с женой его будущего мужа. Уильям решил не думать пока на эту тему, иначе голова может лопнуть.       — Тебе не обязательно носить ребенка.… Нет, если ты по-настоящему захочешь, то я не против… Но…       Билл осторожно выпутался из объятьев жениха и внимательно посмотрел в серые глаза любовника. Стараясь осознать то, что только, что услышал…       — Ты хочешь сказать, что не против САМ подарить мне… нам малыша?!       Люциус, видя такое искреннее удивление и недоверие, не мог заставить шевелится собственный язык, чтобы огорошить любимого тем, что никто ничего уже не собирается, а конкретно так неделю как в процессе…       — Пойдем…       Взяв за руку будущего мужа, лорд Малфой вышел с ним из кабинета. Шли они недолго, до следующей двери. Войдя вслед за взволнованным чем-то Люциусом, Уильям очень удивился, обнаружив себя в комнате с родовым гобеленом. Малфой, не выпуская руки возлюбленного, быстро нашёл то, что искал. А именно — три малюсеньких ростка, берущие своё начало из «его» ветви. Уильям не был дураком и прекрасно понял, что хотел ему показать и что сказать Люциус. И это затмило даже предложение тринсенты. Билл так и смотрел почти круглыми глазами на ещё плоский живот будущего мужа. В голове был только один вопрос.       — Как? Вернее, я знаю как… но…       Люциус от всей дущи пожелал Поттеру сегодняшней ночью небывалый прилив бодрости. И очень надеялся, что на этот вопрос отвечает в последний раз.       — Северусу не очень пришелся по вкусу мой подарок… А может ему захотелось, чтобы не только его ближайшие месяцы по утрам тошнило… Он не признается, но я точно уверен, что это он напоил меня зельем мужской беременности перед последней нашей встречей…       Билл тряхнул головой, чувствуя, что до него никак не может дойти смысл сказанного…       — Какой Северус? — Уильям Уизли повторно вытаращил глаза на возлюбленного, когда до его мозга дошли слова любимого в полной мере. — … Снейп напоил тебя за спиной зельем… ОН ЧТО — ТОЖЕ?!       Люциус пожал плечами — мол, я тебе этого не говорил, но не сходящая с его губ злорадная улыбка лучше слов подсказала Биллу, что он не ошибся. Лорд Малфой скользил взглядом по родословному древу и думал, как скоро его будущий муж не стерпит и поделится сей новостью с родными? Конечно, после того, как друг начнет получать поздравления от рыжего семейства, ему не стоит пару месяцев ходить к нему в гости во избежание всяких неприятных эксцессов. Но это не страшно, он найдет, чем себя заня…       Люциус оборвал все мысли и замер ледяной статуей. Билл, видя изменение в лице любимого, подошел и обнял его со спины, смотря на то, что смогло испортить настроение его будущему супругу. Найти причину было несложно. Да и причина была серьезная…       Уильям отодвинулся от возлюбленного и замялся. Нужно было бы дать время ему прийти в себя, после такой новости, но и оставлять его наедине с собой было боязно. Билл не знал, куда ему податься, если Люциус захочет побыть наедине.       Лорд Малфой оторвал взгляд от одной из ветвей его рода и заставил себя успокоится. Всё-таки реакция первого впечатления прошла. И можно подумать над тем, почему он так поступил. А главное, что теперь он был уверен, что знает — для чего Северус напоил его зельем и в чем его несколько часов назад обвиняла его супруга, говоря о том, что он якобы отнял у нее всё… Люциус подошел и крепко обнял любимого и получил в ответ не только такие же крепкие объятия, но и чувственный поцелуй…       — Ты в порядке?       — Да… Я должен был предусмотреть, что он может выкинуть что-то подобное.… Но теперь уже ничего не исправишь, да и неважно это уже, впрочем…       Люциус отстранился и снял с левой руки родовой перстень, который немедля одел на палец будущему мужу. Он удивлялся своему спокойствию. Ещё какую-то декаду назад он бы сразу же рванул в Хогвартс, и школа одним скандалом, а сын — поркой, не отделались бы. Билл пялился на украшение на своей руке ошеломленным взглядом. Тут же попытался его снять, но Люциус, видя такое кощунство, его остановил.       — Я не могу его принять! Это же семейная реликвия…       — Можешь. Ты скоро станешь частью семьи. К тому же я дал его тебе на время. Как только я заменю его на обручальное кольцо, ты мне его вернешь, чтобы я отдал его одному из наших сыновей, когда придет время…       — Два сына. Значит, третий ребенок — это девочка?       Люциус успел кивнуть, как в комнате с хлопком появился эльф.       — Хозяин, важные люди…       — Иди… Проводи их в гостиную.       Билл напрягся, видя встревоженное лицо любимого.       — Что-то случилось?       — Надеюсь, что нет. Просто незваные гости… Подождешь меня в кабинете, пока я их выпроваживаю?       — Вот уж дудки. Ты же сказал, что у НАС гости — значит, они и мои гости тоже…       Люциус улыбнулся любимому. Но на сердце скребли кошки тревоги… К нему на ночь глядя, да без предупреждения и не через камин, могут заявиться только совершенно конкретные люди.       Спустившись к гостям, Люциус на мгновение замер. Предчувствие не обмануло. Шедший позади Билл, увидев личности ночных визитеров, решил пока не проявлять своего присутствия. Так ему подсказывала его интуиция. Люциус Малфой, нацепив на себя улыбку радушного хозяина, подошел к «гостям». На самом деле желая всей честной компании оказаться в логове дракона или в любом другом опасном месте. Главное — подальше от его дома.       — Кингсли, Корнелиус, чем обязан такой честью? Да ещё в столь позднее время?.. — Люциус покосился на полтора десятков авроров. — …Да ещё и в таком сопровождении? Гулять без охраны боитесь?       Министр Магии смерил Малфоя брезгливым взглядом.       — Это кому позднее время, а кому рабочий вечер. А авроры тут для того, чтобы тебе, Люциус, не было боязно идти до места временного заключения…       Люциус напрягся. Слова Фаджа вряд ли были шуткой, иначе он бы не притащился к нему в компании Главы аврората и отряда авроров.       — О чем вы говорите? Меня оправдали, и вы это знаете…       Корнелиус Фадж злорадно оскалился.       — Справедливейшим судом Визенгамота принято решение о пересмотре твоего дела. До суда ты будешь помещен под стражу в самой шикарной камере Азкабана…       — Не имеете права!       Министр дернулся и перевел взгляд с бледного, словно полотно, Малфоя на подошедшего к ним неизвестного ему рыжеволосого парня.       — Не вам, молодой человек, мне указывать, на что я имею право, а на что нет.… И вообще, может, представитесь…       — Билл, уйди…       — И позволить им тебя увести? Напомнить, в каком ты положении?       Люциус, вспомнив о своей беременности, слился цветом лица с цветом собственных волос — перспектива проведения всей беременности в стенах Азкабана его ну ни капельки не радовала.       — Уильям Уизли, сотрудник Гринготтса. И я тоже знаю кое-что о законах магического мира. Например, что в случае пересмотра дела Министерство обязано вернуть Люциусу ранее конфискованное имущество…       Люциус немного расслабился, чрезмерно благодарный, что Билл его не послушался и не стал отсиживаться в кабинете, пока он тут снова переживает ужас былых событий. А вмиг потерявшее краски лицо Министра Магии даже немного улучшило настроение.       — Я о таком ничего не слышал…       — Сходите в банк, гоблины с радостью подтвердят мои слова. Вы праве получить доступ к своду законов магического мира. Я вам даже подскажу, где искать. Значит, так. Том под номером одна тысяча семьсот три, страницу не помню, но там всего около десяти тысяч страниц, так что найдете, а закон так и называется: «В защиту прав переступивших закон». Только информация о возврате имущества находится в книге с поправками к закону, а это другая комната. Том, кажется, три тысячи шесть, поправка семь тысяч…       — Достаточно! Я знаю, где искать… И без тебя разберусь! А будешь препятствовать аресту особо опасного преступника, окажешься в соседней камере!       Уильям на угрозы трясущегося от злости Министра не повел даже бровью.       — Интересно по какой статье? Знание законов…       — Пособничество, препятствие правосудию… Ещё надо проверить, нет ли у тебя проклятой Метки…       Люциус про себя выругался и наслал на голову Фаджа все мыслимые и немыслимые небесные кары.       — Билл, не вмешивайся…       — Любимый, не беспокойся…       Кингсли, услышав такое обращения Уизли к Малфою, в удивлении приподнял бровь и зло покосился на притащившего его сюда за зря Фаджа. Вся его затея с выбиванием признания из лорда Малфоя ему с самого начала казалась идиотской. Да какое, к дементорам, признание, когда каждая собака знает, что Люциус был правой рукой Темного Лорда. И ещё больше кошек знает, что его оправдали в связи с помощью в поимке Пожирателей Смерти. К тому же на половину состояния семьи Малфой Министерство уже наложило лапу, и непонятно — чего добивается этой выходкой Фадж? Авроры переглянулись: о вражде семьи Уизли и Малфоев ходят легенды, а тут такое. Хоть какое-то развлечение за довольно скучную смену.       Билл закатал рукава и продемонстрировал чистые руки. Подмигнув будущему мужу, Уильям вообще снял рубашку, чем немного отвлек его от горестных мыслей.       — Мне дальше раздеваться? А то вдруг у меня на заднице скрывается метка…       — Да как ты смеешь…       — Это как вы смеете заявляться в этот дом и чего-то требовать! Люциус сполна расплатился за свои грехи. И кстати, не предъявите ли вы нам постановление нашего великого и уважаемого суда?       Лицо Министра сменило колер с красного на серое, ибо никакого постановления у него не было, и вообще вся это затея была придумана лишь для того, чтобы заставить Малфоя откупиться от суда и тюрьмы. А Фаджу — уменьшить сумму своих долгов…       — Я ничего не собираюсь вам показывать…       — Думаю, что вам и нечего показывать. А впрочем, не очень-то и хотелось.… Но раз вы уж завтра всё равно будете лазить по стеллажам с законами и поправками к ним для того, чтобы оправдать свой вопиющий наглости визит сюда, а я постараюсь донести до уважаемого совета судей, чем занимается их Министр по вечерам, то поищите ещё и о правилах в отношение закона о мужской беременности. Я вам напомню самое главное: о том, что мужчина, сумевший зачать более одного ребенка, считается неприкосновенным перед законом, исключая тяжелые преступления такие как: убийство, покушение на убийство и изнасилование с тяжкими последствиями, и то совершенные за время беременности. И ничего перечисленного мой жених не делал. А за то, что было во время войны, он уже дорого заплатил…       — Что ты мелешь? Какая ещё беременность?!       Уильям подошел к изумленному Люциусу, и, обняв его со спины, положил весьма недвусмысленно руки на пока ещё плоский живот будущего мужа…       — Поздравьте нас со скорым прибавлением в семье…       Люциус не мог и слова вымолвить, с изумлением наблюдая, как его будущий муж с изяществом и изворотливостью «прищемил» Министру Магии «хвост».       Кингсли в шоке уставился на неожиданную пару.       Фадж немедленно выхватил палочку и поводил ею напротив ладоней Уизли, которые Билл и не думал убирать с живота будущего супруга. Огромные глаза Министра говорили сами за себя.       — ТРОЙНЯ!!!       Кингсли ошеломленно уставился на залившегося краской Люциуса. Как лорд Малфой не старался взять себя в руки, но все же не смог справится с накатившим смущением.       — Пойдём, Корнелиус, нам тут больше делать нечего…       — Но…       — Пошли, говорю…       Глава Аврората сгреб Министра Магии за шиворот и поволок к выходу. При этом авроры никак на это не отреагировали. Они, как и Бруствер знали, что если будущий муж лорда Малфоя выполнит свои угрозы — им всем может грозить времяпровождение в компании стражей Азкабана.       — Не заблудитесь? Может, вас проводить? И ещё — если Люциусу после вашего «дружеского» визита станет плохо или, не приведи Мерлин, что-то плохое случится с нашими детьми, я не просто подам на тебя, Фадж, в суд.… Впрочем, не буду портить тебе сюрприз… Моли Мерлина о том, чтобы сегодняшние волнения Люциуса не несли никаких последствий.… Напомнить, в каком году был принят закон о разрешении дуэли?       Министр Магии побледнел, хотя казалось, что бледнеть сильнее уже невозможно, и, вырвав свой плащ из захвата руки Кингсли, едва не оставив в его сжатом кулаке клок ткани, пулей вылетел прочь. За ним последовали и все остальные сопровождающие.       Люциус, чувствуя, как его отпускает страх, расслабился, и, развернувшись в кольце рук будущего супруга, страстно его поцеловал.       — Ты был просто изумителен! Спасибо… Меня сковал такой ужас, что… Не важно. Спасибо тебе, Билл…       — Не стоит. Фадж совсем обнаглел — так открыто вымогать у тебя деньги, да ещё и злоупотреблять своими полномочиями! Я вообще удивлен, как он сохранил после войны с Темным Лордом кресло Министра…       Люциус нахмурился, видя рассеянный взгляд Билла.       — Всё в порядке?       — Да. Они больше не придут… Только… Знаешь, я сомневаюсь, что они будут молчать. Уж я точно не стану молчать. Надо проучить Фаджа… — Уильям тяжко вздохнул, в раз разогнав весь гнев на обнаглевшего чиновника, — … скорее всего, завтра все газеты будут трубить, о нашей скорой свадьбе и о твоей беременности…       — Если бы не ты, то газеты смаковали бы другую новость: о моем заключении в Азкабан…       — Люциус…       — Я спокоен…       — Можешь повременить с этим?       — Ты о чем?       — Я о спокойствии. Как ты смотришь на то, чтобы поужинать не в Малфой-Меноре?       — Ты приглашаешь меня на ужин?       — Не совсем так…       Люциус чувствовал, как холодные мурашки атакуют позвоночник.       — Я не хочу, чтобы моя семья узнала о моей скорой свадьбе и о том, что я вскоре стану отцом, из газет…       Люциус, понимая правоту слов любовника и то, что отвертеться от этого кошмара у него нет абсолютно никаких шансов, с тоской смотрел туда, куда несколько минут назад ушли авроры и Фадж с Кингсли. Сейчас идея одиночной камеры и компания дементоров казалась приятным отдыхом, в отличие от предстоящего ужина в кругу рыжего семейства…