Терпение, зая.

Я закрыла книгу и посмотрела на Кирилла. Он как всегда спокоен, расслаблен и самодостаточен. Волосы взлохмачены, взгляд задумчив, а в руках — бокал с темно-алой жидкостью. Заметив мой взгляд, он посмотрел на меня. Смутившись, я тотчас потупила взгляд. Сколько раз мы оставались с ним наедине, сколько раз я смотрела ему в глаза, а сейчас смущаюсь как первоклашка. Послышался смешок. Я вновь подняла взгляд на него. Парень потянул галстук в сторону, расстегнув несколько пуговиц рубашки. Невольно проследив за его действиями, я поняла, что в животе что-то медленно нарастало и тянуло вниз. Стало тяжело дышать. Я взяла с журнального столика стакан воды и отпила чуть-чуть. Он до сих пор наливает мне безалкогольные напитки, когда мы у него дома. Меня это раздражает, но я осознаю, что, сделав глоток алкоголя, я быстро опьянею и потеряю здравый рассудок. Рука Кирилла скользнула по моей вытянутой ноге. Он медленно двигался на меня, и вскоре стакан с водой был возвращен на свое место. Парень потянулся к моим губам и, останавливаясь на крошечном расстоянии между нами, посмотрел мне в глаза. Его зелено-карие, потемневшие от желания, глаза выглядели как омут, из которого уже не выбраться. Парень дразняще провел языком по моей нижней губе, но вскоре отстранился. Через несколько секунд он грубо и требовательно впился в меня глубоким поцелуем, а еще через некоторое время — ласково и нежно усыпал поцелуями мои шею, ключицы и грудь. Он весь словно огонь и вода, огромное противоречие и ходячий парадокс. Незаметно для меня мы оказались в спальне, на слишком большой для одного человека кровати и среди множества холодных подушек. Воздух был свеж. Я почувствовала, как холод прошелся по моей коже, оставляя за собой след мурашек. Я была вжата в кровать человеком, который нравился мне, которого я любила. Я отдавалась ему душой и телом. Кирилл медленно начал расстегивать пуговицы на моей рубашке. Даже слишком медленно. Я громко выдохнула. — Терпение, зая, — сверкнув глазами, сказал он. Когда с рубашкой было покончено, он быстро расправился с бюстгальтером. В голову что-то ударило, тело обдало жаром, когда парень очертил ореол соска языком. Из меня вырвался тихий и протяжный стон. Я извивалась под ним, чувствуя напряжение внизу живота от любого движения ног. Я не заметила, как оказалась обнаженной. Меня это смутило, а по коже пробежалась вторая волна холода. Кирилл, коварно посмотрев на меня, двигался ниже, попутно целуя грудь и живот. Я вспыхнула как бенгальский огонек, когда ловкими движениями языка и губ, стал поглаживать меня там, где желание скапливалось в один большой ком. Через несколько секунд мук и наслаждений, он поднялся и посмотрел мне в глаза, снимая с себя рубашку с галстуком, а затем и штаны с трусами. Я чувствовала себя слишком обнаженной. Даже не в физическом плане, а в духовном. Он знал все мои секреты, слабые места и эрогенные зоны. Захотелось спрятаться. Затем парень вынул из верхнего ящика тумбочки знакомую синюю упаковку. Зубами, почти со звериным рычанием, он разорвал ее и, достав оттуда резинку, раскатал по пульсирующей плоти. КВНщик взял меня за талию и ловко перевернул на живот, подтянув меня ближе к себе. Кровь прилила к голове, пришлось опереться на руки. Поза была не самая удобная. Щелкнула пробка тюбика смазки. Через несколько секунд он с легкой уверенностью, медленно вошел в меня. Я почувствовала, как удовольствие, разливаясь по телу, возрастало в миллионы раз. В глазах плясали разноцветные огоньки, несмотря на то, что в комнате было темно. Кирилл двигался то медленно, то резко и стремительно, что я непроизвольно поддавалась вперед. Между нами образовалось статическое напряжение. Тысячи моих и его заряженных частиц сталкивались между собой, образуя одну большую сетку. Удовольствие слишком быстро заполнило меня, накрыло с головой. В унисон с его тяжелым дыханием, я тихо постанывала, стараясь не быть громкой. Я чувствовала напряжение, который образовался между нашими телами. Сделав пару последних толчков, он что-то простонал, и я, выплеснув все наслаждение и удовольствие, громко и со звоном простонала, уткнувшись в подушку. Было слишком хорошо и блаженно, свежо и зябко. Рухнув на кровать всем телом, я тотчас укрылась одеялом, некогда холодным, но согретым электричеством наших тел. Мужчина тяжело приземлился рядом со мной, глубоко дыша, пытаясь привести в порядок дыхание.