***
Нас за столом немного, но один Сириус стоит пятерых: он постоянно травит байки, порой забывая, что некоторые из них уже рассказывал, смеётся лающим смехом, чем неизменно вызывает улыбки у всех. Даже пошленькие шуточки приходятся к месту, когда мы уже порядком хмелеем от шампанского. Лили краснеет и ладошкой прикрывает улыбку, но и так ясно, что ей нравятся эти анекдоты. Римус неустанно улыбается и немного нервно поглядывает в окно — скоро полнолуние и его опять беспокоит «лунная» болезнь. Ну а Гарри начинает потихоньку проваливаться в сон. Дети удивительны: в тишине уснуть не могут и требуют колыбельных, а во время праздников дремлют как убитые. Чудеса, да и только. Жаль, Питер не смог прийти. Он, как-никак, часть нашей банды, и я считаю его своим незаменимым другом, и не только потому, что он может пролезть в любую нору. Нет. Пусть он и трусоват, но Пит — добряк. К тому же он пошёл на риск для собственной жизни ради моей семьи, и этого я никогда не забуду. В какой-то момент в мозг проникает мысль о том, что друзья меньше чем через час будут вынуждены уйти, а мы с Лили и Гарри вновь останемся взаперти. Я не хочу сказать, что не люблю эту замкнутую жизнь с семьёй, но поймите правильно — жизнь в изоляции любому поперёк горла встанет. Я давно стал замечать, как любимая понемногу чахнет в четырёх стенах, а сынишка всё чаще просится на прогулку, и это разрывает мне сердце. Поскорей бы этого психопата поймали! Невыносимо знать, что Волан-де-Морт как ищейка рыщет по всей Англии, желая убить нашего с Лили сына, который-то виноват лишь в том, что родился в конце июля! А мысли невольно возвращаются к моей недавней находке — к треклятым бумажкам, о которых мы все счастливо позабыли. Два конверта с алой надписью «Смерть» просто возникли из неоткуда в стопке чистой одежды, а внутри лежали пергаменты, сообщающие о том, что нам с Лили отпущено каких-то три месяца на этой земле. Я успел спрятать их, прежде чем Лили увидела, но в последние дни мне всё тяжелее говорить с ней на отвлечённые темы и предаваться мечтам о будущем, которого может и не быть. Я засыпаю и просыпаюсь с мыслями об этих числах, которые теперь выжжены в моей голове, постоянно напоминая о себе. Холодный душ обычно помогает прийти в себя, а рутинная возня с сыном действует лучше «Обливиэйта», но, к сожалению, ненадолго. И вот снова. Стоит мне подумать об этом, как перед глазами опять начинают маячить кровавые цифры: «31.10.1981», и меня снова пробирает дрожь до самых костей, да и причина смерти полностью опустошает. Чёртова «Авада Кедавра!» Кто вообще мог додуматься до подобного проклятия?! За свою действительно недолгую жизнь я успел повидать достаточное количество изумрудных вспышек, и мне ненавистна сама мысль о том, что эта вспышка может забрать у меня жену и сына. Поскорей бы Волан-де-Морта поймали! Никто не замечает моего витания в грозовых облаках — оно и к лучшему. Ни к чему пугать их, тем более в такой день. Год назад Гарри появился на свет, укрепив наш с Лили союз и подарив мне одну из самых важных целей в жизни — желание защищать семью. Празднество подходит к концу. Лили с улыбкой берёт Гарри на руки и уносит его в детскую, сказав, что будет ждать меня в спальне, Бродяга снова хохочет и отпускает последнюю шутку за сегодняшний вечер, а в следующий миг он растягивается на ковре от заклятия подножки, и мы с Римусом сгибаемся от неудержимого смеха. Желаю Лунатику спокойного полнолуния, сетуя на то, что не смогу повеселиться с ними. Он же качает головой и крепко обнимает меня. Похоже, наш друг подкачался благодаря волчьей шкуре. Сириус же в стороне потирает ушибленный бок. Он по-простому хлопает меня по спине, делая шаг из дома. Но в этот миг мне меньше всего хочется, чтобы друзья снова меня оставляли. Рядом с ними я чувствую себя защищённым и более уверенным. Мы друг без друга — никто, потому что наши внутренние миры видим только мы четверо, а на людях на лица налипают чуть приукрашенные маски. «31.10.1981» Нет, не уходите… — Бродяга, — я нерешительно останавливаю лучшего друга на пороге. Римус уже отошёл к воротам, а Лили наверху с Гарри. Сейчас самое время. — Пообещай мне, что если что-то случится со мной и Лили, то ты позаботишься о нашем сыне. Я даже не замечаю, как вцепляюсь в плечо Сириуса мёртвой хваткой, пока из его горла не вырывается лающий смех, а рука ободряюще не накрывает мою. — Сохатый, о чём разговор! Да я за своего крестника горой встану! И выкинь из своей рогатой башки эти мысли. С вами всё будет хорошо, а через годик-другой порадуете нас рыженькой дочуркой. — Спасибо, брат. Я почти верю ему. А он верит мне, ну или делает вид, что верит. Даже я не всегда могу прочесть мысли Бродяги — всё Блэковская кровь виновата. Он машет мне рукой и догоняет Лунатика, терпеливо ждущего у ворот. Они трансгрессируют вместе — так намного надёжнее, ведь с другом отбиваться от засады Пожирателей смерти гораздо веселее. А я закрываю дверь и поднимаюсь наверх, на ходу посылая палочкой в гостиную заклинания уборки. Лили всё ещё воркует над уснувшим Гарри и наблюдает за ним мечтательными глазами. Подхожу к ней, обнимаю и заглядываю в колыбель — а там лежит моя маленькая копия. В такие моменты мне становится интересно — неужели я был таким же ребёнком? Хотя, судя по старым рассказам отца, я был ещё тем шилом в заднице. — Пора спать, родной, — Лили поворачивается ко мне лицом и трётся носом о мой, прикрыв глаза. — Я с ног валюсь. — Неудивительно! Сколько ты бокалов выпила? Я был поражён тем, что ты с заклинанием подножки не промахнулась! — Тшшш… — она прижимает указательный палец к моим губам, а сама еле сдерживает смех. — Если разбудишь Гарри, то сам будешь его укачивать. — Как скажешь, — прижимаюсь губами к её лбу, чувствуя тёплое дыхание на своей шее. — Я сейчас приду. Пожелаю сорванцу снов… — Хорошо, — лёгкое касание губ на моей щеке, и её рыжая шевелюра скрывается за дверью в нашу спальню. Я тем временем склоняюсь над кроваткой и аккуратно сжимаю маленькую ладошку, стараясь не разбудить сына. Его грудь размеренно поднимается и опускается, а губы слегка приоткрыты — ну просто ангел. — Всё будет хорошо, Гарри. Мы с мамой обязательно защитим тебя, а если по какой-либо причине нас не будет рядом, то ты сможешь с полной уверенностью положиться на дядю Сириуса и дядю Римуса. Дядя Пит тоже может присоединиться к ним, но нянька из него никакая, поэтому уж лучше это будет Бродяга, — я выпускаю ладошку сына и нежно провожу пальцами по его головке. — Спи спокойно и помни, что мы все очень любим тебя. Когда-нибудь мы заживём одной большой семьёй. Весело и счастливо. С днём рождения, сынок… Надеюсь, он верит мне, потому что я сам не верю в это. Только бы эти конверты ошиблись, потому что трёх месяцев мне будет мало…Глава 1. Джеймс
9 мая 2016 г. в 03:03
Сегодня с самого утра я как могу развлекаю Гарри, чтобы он ненароком не отвлёк Лили от готовки. Стоит этого бесёнка оставить одного буквально на минуту, как он обязательно что-нибудь учудит. Почему-то именно в этот день его энергия бьёт через край, будто малыш знает, что сегодня у нас большой праздник. Чего только я сегодня с ним не делал: и книжки ему читал, и замок из кубиков строил, и мыльными пузырями осыпал, а ему всё мало!
Малыш смеётся и смотрит на меня счастливым пронзительным взглядом. Этот маленький чертёнок своей улыбкой каждый день дарит нам с Лили новые силы, чтобы жить и надеяться на лучшее будущее. Ну вот, опять я подумал о плохом. Нельзя, надо прогнать эти мысли куда подальше.
Меня спасает Сириус, который как обычно приходит раньше всех. Сегодня он полон энергии и жизни как никогда. С самого порога его улыбка достигает наших сердец и заражает весельем. Гарри счастливо вопит: «Силиус!», и вцепляется гостю в ногу мёртвой хваткой, а тот только смеётся и говорит своему крестнику, что приготовил для него самый лучший на свете подарок.
Дорогой Бродяга… Ты всегда умел прийти вовремя. Мне как раз нужна передышка, поэтому, подмигнув другу, я иду проверить, как там у Лили дела.
В кухне витают аппетитные запахи, ласкающие мой нос: похоже, Лили запекла гуся. Когда я захожу, она выливает в форму тесто для праздничного пирога. Ловко выхватываю уже ненужную ей ложку и облизываю её. Ммм… Её фирменный банановый пирог. А когда его польёшь шоколадной глазурью получается нечто божественное!
Жена смотрит на меня с лёгким налётом раздражения на милом лице, но я-то знаю, что она рада мне. Обнимаю Лили со спины и утыкаюсь носом в её шею, вдыхая знакомый аромат.
— Джеймс, дай мне поставить тесто в духовку.
— Ты же волшебница. Воспользуйся палочкой.
Лили продолжает упираться, не оставляя мне выбора. Не разжимая объятий, быстро достаю свою палочку и лёгким взмахом руки отправляю праздничное угощение запекаться, на что Лили обиженно надувает губы — она не любит пользоваться магией во время готовки. Ох уж эти маггловские привычки! Хорошо, что меня моя мама в своё время научила множеству бытовых заклинаний. Мама… И отец… Уже больше трёх лет прошло, а раны от потери родителей до сих пор не затянулись. Самая обыденная вещь может напомнить мне о них, поэтому я довольно часто вспоминаю тот день, когда потерял родителей…
Неосознанно всё сильнее сжимаю объятия вокруг талии жены. Она накрывает своими ладонями мои, наклоняет свою голову набок и приникает губами к моему уху.
— Шшш… Всё хорошо, Джеймс. Я рядом…
Милая Лили. Она знает о моей слабости и всегда готова помочь мне справиться с меланхолией, вот только от душевных ран всё равно остаются шрамы.
Лилины тонкие пальцы выводят узоры на тыльной стороне моих ладоней, нежный шёпот ласкает слух. Она всегда знала, как меня успокоить — мы давно научились чувствовать перемены настроения друг в друге.
Мои мышцы постепенно расслабляются. Медленно выдыхаю и виновато улыбаюсь. Всесильный Джеймс Поттер опять раскис — ну просто прекрасно!
— Тебе нужна помощь?
— Стол накрой, пожалуйста, — Лили мягко целует меня в щёку и, выскользнув из моего захвата, идёт проверять пирог.
Вновь извлекаю палочку из кармана, направляя её на ящик со столовыми приборами. Они резво выскакивают из него, танцуя в воздухе и направляясь в сторону гостиной, откуда слышится новый взрыв хохота — похоже, Сириус прекрасно справляется с ролью няньки. Интересно, как скоро ему понадобится моя помощь?