У последних строк

Уверенность. Я должен быть всегда уверенным в своих действиях, только тогда мне удастся выполнить задуманное. Пусть придется нарушать закон, идти по головам, разочаровывать людей. Плевать. Главное, что я достигну своей цели. Главное – победить смерть. Когда мне удастся создать человека, тогда все уже будет не важно. Игорь… Мой глупый и наивный Игорь. Я обманывал тебя, использовал. Надеюсь, потом ты поймешь меня. Может, ты найдешь этот дневник. Знаешь, если ты нашел его, то либо мне все удалось, и я покинул Лондон, уехав в Ирландию, либо… Нет, я не должен думать о провале. Эти мысли могут сказаться на работе. Так вот, Игорь. Мне хочется думать, что читаешь его все-таки ты, потому что только твой гениальный ум и чистое сердце смогут принять и понять мои мотивы. Можешь считать это моей исповедью, если все-таки события пошли по худшему сценарию, и один из моих экспериментов оборвал мою жизнь. Немного странно называть эту запись «исповедью», ведь я не верую в этого глупого Бога, который вроде должен следить за нами и направлять. Если этот мифический Бог и существует, то он точно не справедлив и не всепрощающий. Но, знаешь, друг мой, если я умру, мне бы хотелось, чтобы все эти глупые фанатики оказались правы. Тогда у меня будет шанс. Хоть там. Снова… Да, мысли мои ушли опять не туда, ведь я хотел поделиться с тобой, Игорь. Наверное, такие истории не должны видеть свет. Они создавались для темных будуаров, пропахших ароматом цветов так сильно, что задыхаешься. Это должно сплетнями передаваться от одного темного угла к другому. Моя репутация все это выдержит. Еще одно клеймо сделает меня только популярнее. Но я не хочу этого. Да и отец не выдержит. Какими бы натянутыми не были наши отношения, я не хочу портить ему жизнь еще больше. Поэтому, прошу, если вы все еще хотя бы в своем сознании называете меня другом, сожгите эти жалкие бумажки сразу после того, как прочтете. Тогда моя душа будет спокойна. Больше ничто не будет мешать мне веселиться с демонами. Все это началось лет десять назад. Мне было шестнадцать, я был молод, горяч, передо мной были открыты все светские салоны. Я не знал меры в выпивке, юные дамы искали моего расположения. В общем у меня было все, о чем может мечтать шестнадцатилетний глупец, вкусивший жизнь. После нескольких месяцев бесконечных попоек отцу надоело забирать меня из таких мест, куда уважающий себя джентльмен никогда не посмотрит. Тогда он не придумал ничего лучше, чем отправить меня к родственникам на северные берега Шотландии. Как же я ненавидел его в тот момент. Шотландия казалась мне деревней, где мой гениальный ум просто задохнулся бы. Только край горцев принес мне подарок. Недалеко от семейного поместья Франкенштейнов находился портовый городок. В основном там стояли корабли из Ирландии, да небольшие рыбацкие шхуны. Конечно, обезумев от скуки в старом замке, где меня заставляли ходить исключительно в килте, я пошел искать развлечений на этих пропахших рыбой улицах. Мне казалось, что этот соленый запах впитался в каждый камень мостовой, в каждый волос здешних жителей. Господи, после того, как я вернулся домой, меня целый месяц преследовал этот запах. В таком городе было множество кабаков для матросов, но я искал места немного приличнее и с хорошей выпивкой. Наконец, когда солнце уже окончательно покинуло небо, а слоняться по улицам в моей одежде становилось опасно, мне улыбнулась удача. Этот клуб был чуть меньше Лондонских, но явно брал с них пример. Здесь собиралась вся местная элита, и мне, конечно, там были рады. А дальше был обычный вечер, который я слабо помню. Только в один момент, когда в голове было пусто, а огни перед глазами слились в одно большое светлое пятно, появился он. Видимо, я пытался упасть с балкона, а этот джентльмен меня удержал и вернул мое тело в вертикальное состояние. Он смеялся, представился Майклом. Тогда мне удалось запомнить его слишком широкую улыбку и грустные зеленые глаза. Майкл был старше меня всего на пару лет, но на молодом лице уже поселилась печать знаний, что гложут душу и отравляют разум. В моем случае это стали называть безумием. А его знания… Мы подружились. Я все больше времени проводил в городе, в его съемных апартаментах, где мы много пили, играли и разговаривали. Клянусь, я тогда еще не встречал такого острого и развитого ума. Мы могли спорить бесконечные часы, чтобы потом весело смеяться на балконе, опьяненные вином, свободой и друг другом. Сейчас я пытаюсь осознать, что происходило со мной в том городке на краю мира, но так и не могу подобрать нужных слов. Кто-то назвал бы это юношеской любовью. Но между мной и Майклом было больше, чем любовь. Мы дополняли друг друга, раскрывали новые грани наших душ, а потом и тел. Не хочу смущать вас, мой друг, описанием того, что творили мы летними ночами, наплевав на все ханжеские запреты людского общества. Могу только добавить еще, что именно Майкл первым оценил мою одержимость механизмами. В один из дней он просто притащил мне стопку книг, а потом стоически терпел, когда гостиная его апартаментов превратилась в мою мастерскую. Ох, как же мы смеялись, когда, экспериментируя с электричеством, я поджег шторы. А потом в конце июля он исчез. Я искал его по городу, сходил с ума. Полисмены просто закрывали двери при виде меня. Через неделю мне пришло письмо, в котором было написано, что я не должен искать его. Майкл писал, что оставил меня только для того, чтобы не причинить еще большей боли, что тело его погибает, а душа вечно останется со мной. Кажется, именно тогда со мной стали происходить те изменения, результат которых можете лицезреть вы, друг мой. Я потух, мне был не интересен этот мир. Только наука держала меня в этом мире. Вернувшись в Лондон, я узнал о смерти одного из самых смелых капитанов ирландского флота. В газете не было его портрета, но описание… Боже, тем капитаном был мой Майкл. Тогда мой разум захватила идея. Глупая, такая эгоистичная, она снова наполнила меня жизнью, вернула интерес к существованию. Признаюсь, Игорь, все наши исследования преследовали только одну цель – я хотел вернуть Майкла к жизни. Надеюсь, когда-нибудь вы сможете простить меня, друг мой. Прощайте. Ваш глупый спаситель, Виктор.