Devilish temptation

Твоя жизнь больше тебе не принадлежит. Ты перестала улыбаться, радоваться солнцу и приятным мелочам, тебе не хочется веселиться с друзьями и проводить время с пользой для себя. Улыбка медленно сползла с твоего лица, глаза потеряли свой природный блеск, а дрожащие руки, которыми ты по ночам терзала мокрую от слез подушку, стали похожими на плети и безжизненно висели по бокам твоего худенького тельца. Родители не узнавали свою дочь: они привыкли видеть тебя милой и доброй девочкой, но на смену ей пришла мрачная, посеревшая личность, мысли которой никто не мог понять. Чем была заполнена твоя голова — известно лишь тебе. И ему... Это было слишком сладко и до дрожи в пальцах запретно. Ты знала, что нельзя переступать чёрту, но позволила неизбежному случиться. Судьба сама подталкивала тебя на грех, и ты не могла противиться. Знаки, события, ситуации, действия — случайности стали настолько неслучайными, что черти в твоём омуте оживились и полезли наружу. Он был главным предводителем тех самых чертей. Дьявол во плоти, который навсегда забрал твои душу и сердце. У тебя не было пути назад. Однажды нырнув в мрачную бездну смертельного удовольствия, ты больше не смогла из неё выбраться, ибо он, твой персональный искуситель, крепко держал тебя в своих грязных объятиях и продолжал совращать. Когда родителей не было дома, он заставлял тебя погружаться на дно все глубже и глубже. Его руки, такие крепкие и холодные, швыряли тебя на кровать. Его обнаженное тело, такое сильное и мускулистое, прижималось к тебе и не давало возможности высвободиться (тебе и самой не хотелось этого делать, пусть продолжает...). Его мягкие и такие родные губы шептали тебе на ухо непристойные, гадкие вещи, от которых ты заводилась до предела, за что тебе потом было крайне стыдно и неловко. Ты лежала на влажных, смятых простынях и в который раз проливала горькие слезы, ведь ты знала и понимала, что тебе больше никогда не отмыться от той грязи, что пожизненно прилипла не только к твоей плоти, но и к осквернённой душе. Там, в аду, есть отдельный котёл для таких, как ты. Для таких, как он. Сигаретный дым щипал глаза и щекотал горло, заставляя тебя кашлять. Он специально выдыхал сизые клубы на твоё румяное, прекрасное личико, ухмыляясь от своей вседозволенности. Он знал, что ты ничего не сможешь сделать, ведь ты любишь его. Ведь вы связаны кровавой нитью, оборвать которую означало бы позор до скончания дней. Хотя твои дни и без того завершены, потому что их забрал прекрасный Люцифер, в объятия которого ты падала с болью где-то между треснувших рёбер. Но и этого ему было мало. Он посчитал недостаточным просто трахать тебя на родительской кровати. Дьявол захотел большего — он захотел проверить, насколько сильно ты предана ему и как далеко можешь зайти ради любопытства и глупой наивности. Все влюблённые люди до одури наивны, ведь сердце одерживает победу над здравым смыслом, и мозг оказывается забытым. Даже ты — девушка, которая с лёгкостью отшивала парней — теперь страдала из-за колющей, ржавой любви, которая приносила сплошные страдания, отчаяния и пугающую неизвестность. — Детка, скажи родителям, что ты сегодня ночуешь у подруги, — он позвонил тебе, когда ты шла домой после университета. — Но мама просила помочь ей с уборкой дома... — ты уже понимала, что не сможешь отказать, но отчего-то решила попробовать. — Я могу тебя сам отпросить. Ты же знаешь, что я мастер уговоров, — ухмыльнулся он. — Приходи в одиннадцать вечера к нашему вагончику, я буду тебя ждать. Поняла? Ты медлила с ответом. Вы бывали в том самом вагончике лишь один раз, когда ты ненароком перебрала на дне рождения подруги, и он вытрезвлял тебя в нем ледяной водой и страстными поцелуями, сопровождая свои благородные действа отборным матом. — Я не слышу ответа, — настойчивый тон кольнул тебя в самое сердце. — Да, хорошо... Я поняла, — ты смирилась, закрыв глаза. — Умница, сестрёнка. Тогда до встречи. Да, этот дьявол, этот искуситель и мерзавец, который пожирал тебя изнутри, — твой родной брат. Ты влюбилась в него, когда тебе исполнилось шестнадцать. Молодой, красивый, остроумный и так любит свою младшую сестричку. Только вот его объятия и поцелуи были совсем не похожи на те, которые обычно случаются между братом и сестрой, и тогда ты поняла, что относишься к нему именно как к мужчине и желаешь его именно в этом опасном русле. В тайне от родителей он ласкал тебя в своей комнате. Ты сидела у него на коленях, пока он жадно блуждал руками по твоему телу и упирался стоящим достоинством прямо в твои ягодицы. Он оставлял мокрые следы от поцелуев везде, куда мог добраться своими порочными губами. Он гладил тебя там, где не следовало бы касаться брату родной сестры. Он любил и хотел тебя так же, как и ты его, и в ночь на твоё семнадцатилетие ты сама запрыгнула к нему в постель, чтобы он сделал тебя полноценной женщиной. С тех пор вы тайно неразлучны, и от этого уже никуда не деться. Родители даже не подозревали о том, что их старший сын по ночам регулярно потрахивает свою любимую сестричку. Вы запирались либо в твоей комнате, либо в его и жадно, до изнеможения занимались любовью. Или же вы предавались греху в ванной, пока шумела вода и родители смотрели телевизор в гостиной. Грязно, неправильно, гадко, но до смерти прекрасно... И сегодня, когда он пригласил тебя в ваш вагончик, ты заподозрила неладное. Если он хочет тебя, так почему бы ему не взять тебя в спальне, как обычно? Что-то здесь было не так, и твоё девичье сердце трепетало пуще прежнего. Интуиция никогда тебя не подводила. Вот и сейчас она судорожно шептала тебе о приближении чего-то очень нехорошего.

***

Как и было обещано, ты отпросилась у родителей, сославшись на фальшивый день рождения, и ровно в половине одиннадцатого покинула пределы дома. На тебе были лёгкое фиолетовое платье (твой любимый с детства цвет), которое едва прикрывало самые интересные женские места, и сверху тёплая вязаная кофта. Твой брат очень любил, когда ты надевала для него супер-мини, и сегодняшний вечер не стал исключением: решив побаловать свою родную кровь, которую ты до сумасшествия любила, ты не стала наряжаться в джинсы, а выбрала именно то, что точно ему понравится. Тебе удалось точно рассчитать время: без пяти одиннадцать ты постучала в ржавую железную дверь старого вагончика, который когда-то был частью поезда, и в ожидании отошла на шаг назад, сжав от волнения пальцами ремешок сумки. Послышалось громкое копошение, сменяющееся на шаги, и твоему взору предстал Чонгук — твой старший и любимый брат. Он был одет в потертую кожаную куртку, обтягивающие штаны, которые весьма удачно подчёркивали все, что нужно подчеркнуть, и тяжёлые ботинки. На его фоне ты выглядела как маленький, невинный ангел, и этот ангел был готов вкусить запретный плод. — Моя детка пришла, — улыбнулся он и чуть пошатнулся в сторону. По его виду ты поняла, что он пьян, но от него не пахло алкоголем. — Заходи, малыш, я соскучился по тебе. С опаской оглядевшись по сторонам, ты взялась за любезно протянутую руку Чонгука и, подпрыгнув, шагнула в вагончик. Внутри ничего не изменилось с тех пор, как ты последний раз тут была: все те же сбитые, потрескавшиеся половые доски, обшарпанные стены, пахабные плакаты с обнаженными девицами, куча всевозможного мусора и дырявый, пружинистый матрац, предназначенный либо для сна, либо для секса в пьяном угаре. — Здесь так неуютно... — скромно прошептала ты, обнимая себя руками. В этот момент Чонгук подошёл к тебе сзади и руками крепко обхватил твои плечи. Он прижал тебя к своей груди так сильно, что ты смогла почувствовать ритм его сердцебиения и забыла, как дышать, — даже больше не от эмоций, а от мощной хватки твоего брата. — Сейчас придёт мой друг, и нам станет гораздо уютнее, — прохрипел он тебе на ушко, одной рукой забираясь под платье. Его ладонь лениво поглаживала внутреннюю сторону твоего бедра, а губы нежно касались твоего затылка. — Какой друг? — ты отчаянно противилась наваждению и хотела узнать все подробности, но Чонгук настойчиво убаюкивал тебя своими поцелуями и ласками. Твой брат не стал тебе отвечать, а лишь забрался рукой под ажурную ткань твоего нижнего белья и подушечкой указательного пальца надавил на клитор. Ты окончательно потерялась в реальности и задрожала в заботливых объятиях, сладко постанывая от излюбленных и знакомых приемов. Чонгук одной рукой все сильнее прижимал тебя к своей груди, пока ты таяла подобно пломбиру под июльским солнцем и протяжно стонала, закрыв глаза, а второй продолжал ласкать тебя между ног. Он гладил тебя медленно, нежно, будто бы впервые, но неожиданно резко проник в твоё тело сразу двумя пальцами. Ты вскрикнула, забросив голову на твёрдое плечо сзади, и Чонгук едва успел совершить пару рывков, как в вагон постучались. — Друг пришёл, — старший чмокнул тебя в плечо и отпустил. Пока ты поправляла одежду и испуганно оглядывалась назад, твой брат возился с дверью. Зачем он пригласил сюда друга? К чему посторонние лица? В глубине души ты боялась, что Чонгук решил разделить тебя со своим приятелем, но он ведь не может поступить так низко и подло по отношению к тебе... Дверь раскрылась, и ты смогла увидеть незнакомого тебе парня: высокий, симпатичный, одетый в кожаные штаны на подтяжках и свободную куртку болотного цвета. Сначала он пожал руку Чонгуку, хлопнув его по спине, а потом бросил взгляд и в твою сторону. Ты вежливо кивнула головой и смущённо отвела взгляд. Тебе было и страшно, и неловко одновременно. Хотелось убежать отсюда прочь и больше никогда не ввязываться в то, во что ты ввязалась. — Так это та самая девчонка, за которую ты обещаешь всех порвать? — хриплым голосом спросил паренёк и цокнул языком. — А она хорошенькая... Я бы сам ради такой не одну пасть порвал... — Только попробуй, хён, эта малышка только моя, — Чонгук с улыбкой победителя подошёл к тебе, грубовато обнял за плечо и крепко-крепко поцеловал тебя в губы. Слишком насыщенно. — Привёз дополнительный товар? Меня уже потихоньку отпускать начинает. Не тяни, Хосок. Хосок, так его звали, кивнул головой и полез во внутренний карман куртки. Ты стояла рядом с обнимающим тебя братом и внимательно следила за этим парнем. Он явно не уступал в красоте Чонгуку и мог бы повоевать за твоё сердце, но все прекрасно знали, что любящий брат ни с кем не станет делить свою маленькую сестрёнку. Что искал Хосок и о каком товаре шла речь, ты не понимала и не особо желала вдаваться в подробности, пока друг Чонгука не выудил маленький пакетик с белым порошком. До тебя сразу дошло, что к чему, и ты замерла, как вкопанная, округлив от ужаса глаза. — Ты что, не предупредил её? — спросил Хосок, сперва кивнув на тебя, а потом бросив пакетик в ловкие руки Чонгука. — Нет. Мне было интересно, как она среагирует, — твой брат рассмотрел содержимое пакетика и медленно перевёл взгляд на тебя. — Испугалась бедняжка... Ну ничего, страх — понятие относительное. Ты даже пошевелиться не могла — настолько страшно тебе было. Мало того, что ты вступила в интимную связь со своим родным братом, так ещё и тебя хотят подсадить на наркотики, которые притащил неизвестный парень. — Можно я её поцелую? — Хосок в два шага сократил расстояние между ним и тобой. Он похотливо исследовал тебя глазами, а после посмотрел на Чонгука. — Все равно сейчас у тебя нет денег за товар, так позволь взять хотя бы аванс в виде поцелуя с этой пташкой. Вопрос, адресованный именно Чонгуку, а не тебе, говорил о многом. Выходит, все друзья твоего брата уже осведомлены о том, что ты — податливая кукла в его умелых руках, что ты не сможешь ему отказать и все задачи решает именно он, а не ты. Тебя огорчал до слез этот факт, но осознавая, что ты сама виновата в столь сложной и запутанной ситуации, ты лишь покорно опускала голову. Любовь творит с людьми немыслимые вещи. А уж если любовь до смерти опасна, так это вообще ядовитая смесь, которую уже не вывести ничем. — Можно, только без языка, — Чонгук легонько подтолкнул тебя к Хосоку, который нахально улыбнулся тебе. Что тебе оставалось? Ты слишком сильно любила своего брата, чтобы увильнуть и сбежать. Глупо, наивно и так опрометчиво, но иного пути больше нет в твоей жизни, которая, как уже упоминалось, тебе не принадлежит. Ты с осторожностью подняла голову, встречаясь с глазами Хосока, которые в упор смотрели на тебя. Он взял тебя за край подбородка, склонился и тягуче поцеловал тебя. Ты опробовала на вкус новые губы, которые оказались такими мягкими и сладкими, что тебе невольно захотелось продолжения: встав на носочки, ты толкнулась вперёд, чтобы поцеловать Хосока в ответ, но руки Чонгука схватили тебя за талию и оттащили назад. — Э! Хватит! — с недовольством протянул он, злобно проглядывая на своего друга. — Давай, вали домой. Мы тут сами разберёмся. Деньги я тебе в понедельник отдам. — Был рад познакомиться. И поцеловаться, — Хосок подмигнул тебе и быстро покинул вагончик, в котором остались вы с Чонгуком. Ты все ещё стояла на месте и не понимала, что произошло и что произойдёт сейчас. Друг твоего старшего брата, который принёс ему наркотики, только что поцеловал тебя в качестве аванса. Как же тебе было стыдно перед самой собой... Ты и правда ощущала себя красивой куколкой в руках умелого кукловода. — Иди сюда, — пока ты пропускала удары сердца и в оцепенении смотрела на закрытую дверь, Чонгук уже бухнулся на матрац и раскрывал пакетик. — Ты что, действительно хочешь, чтобы я это попробовала? — ты нерешительно подошла к своему брату. — Но я не хочу, я боюсь. — Перестань, детка, это не так страшно, как ты думаешь, — Чонгук схватил тебя за руку и рывком усадил к себе на колени так, что ты обхватила ногами его поясницу. Он вытянул голову из-за твоего плеча, чтобы захватить с шатающегося деревянного столика треснувшее зеркало и уже давно не рабочую телефонную карточку. — Братик покажет тебе, как нужно ловить кайф, а потом мы потрахаемся в этой эйфории. Я обещаю, тебе понравится. Чонгук упал на спину, а после перекатился на бок, и ты автоматом перекатилась вместе с ним. Вы лежали друг напротив друга. Ты с любопытством, но жгучим страхом во всем теле следила за тем, как твой брат распределяет на зеркале карточкой порошок, складывая его в две тоненькие, ровные дорожки. Одна предназначалась для дьявола, а другая для ангела, который вот-вот потеряет свой нимб и сменит его на корявые рога. — Зажимай одну ноздрю и вдыхай другой, только не слишком резко, а то кровь из носа пойдёт, — Чонгук пододвинул зеркало к тебе, и ты увидела в нем своё искажённое отражение. Смотреть в треснувшее зеркало — плохая примета, но тебя она не пугала. Тебя страшило другое: в отражении ты увидела свою настоящую сущность. Кривая, пыльная, затуманенная... Такова была душа грешницы, ступившей на опасную дорожку. И сейчас ты собиралась вдохнуть эту дорожку в себя, чтобы отравить не только свою душу, но и организм. Лёжа на старом, жёстком матраце в поржавевшем, заброшенном вагоне вы с братом только что уничтожили две волшебные тропинки смертельного счастья и молча смотрели в потолок, ожидая эффекта. Первой накрыло тебя: все тело превратилось в невесомое облако, тяжесть из головы убежала прочь, внутреннее убранство стало казаться не таким ужасным, а очень даже веселеньким и приятным. Ты медленно закрыла глаза и автоматически улыбнулась, словно это нужно было сделать по запланированному сценарию. В следующую секунду ты почувствовала, как твои ноги плавно разъезжаются в стороны, а трусы тянутся по ним вверх. — Чонгук... — в бреду зашептала ты, понимая, что собирается сделать брат. — Да, детка? — он нежно поцеловал тебя в самое сокровенное и интимное место, начиная лениво играться языком с клитором. — Ты такая сладкая... Ты тихо, жалобно стонала, пока Чонгук медленно, но так прекрасно ласкал тебя своим языком между твоих ног. Он то блуждал им вверх-вниз, то совершал круговые движения, то пытался им войти в тебя, а когда твой старший брат обхватил губами клитор, начиная посасывать его, ты издала громкий стон и выгнулась так сильно, насколько тебе позволяло состояние. Тебе нравилось извиваться на этом чертовом матраце, раздвигать ноги все шире и путать пальцами густые волосы Чонгука, пока он качественно доводил тебя до оргазма. — Кончи для меня, малышка, — когда ты задрожала и быстро-быстро задышала, старший понял, что ты почти готова, и начал активнее ублажать тебя, подключая пальцы, которыми плавно двигал в тебе. Результат не заставил себя долго ждать: уже через несколько секунд твоё тело содрогнулось в сладкой эйфории, а откровенные стоны отразились эхом в стенах Богом забытого вагончика. Да, в месте, где брат заставляет кончать свою сестру под воздействием наркотиков, о Боге не может идти и речи. Тебе дали немного отдышаться и прийти в себя. Когда ты кое-как восстановила дыхание и открыла глаза, то увидела нависшего над тобой Чонгука. Ваши потемневшие, мутные, стеклянные глаза встретились, и вы оба странно улыбнулись. Почему? Непонятно. Опять же кем-то написанный сценарий, по которому вы должны глупо улыбаться и млеть от наркотического экстаза. Послышалось шуршание одежды — наконец-то. Чонгук сейчас хорошенько трахнет тебя на уже влажном в некоторых местах матраце, как вы оба любите, ведь ты до сих пор предельно возбуждена и больше не можешь ждать. Он — тем более, ведь теснота его штанов уже с невыносимой болью напоминает о себе. Чонгуку лень раздеваться, поэтому он просто приспускает штаны и медленно-медленно входит в тебя на всю длину. Он упирается руками в матрац и смотрит тебе прямо в глаза. Вам обоим слишком хорошо, чтобы останавливаться или что-то говорить. Вы под кайфом, вы занимаетесь любовью. Вы — брат и сестра, которые до беспамятства любят друг друга, рискуя собственными жизнями. Старший покидает твоё тело, но в следующее же мгновение наотмашь врывается в тебя, заставляя тебя чуть проехаться на жёсткой ткани, которая неприятно трется о твои руки и плечи. Ты вскрикиваешь, но не успеваешь оклематься, так как грубые движения повторяются снова и снова. Чонгук небрежно вдалбливается в тебя, жмурясь и что-то невнятное шипя себе под нос. Ему ещё никогда не было так хорошо. Он хочет кончить в тебя и только в тебя. Он не думает о последствиях, ведь в его голове сплошная пустота. Его движения становятся все резче и быстрее. В постели он груб с тобой, но ты знаешь, что он все равно тебя любит, и лишь поэтому терпишь боль, смешанную с жарким наслаждением. Чонгук опускает голову, чтобы до кровоточащей ранки укусить тебя за нижнюю губу, а затем нетерпеливо и жадно целуется с тобой в глубокий, удушающий засос. Ты все больнее трешься об идиотский матрац, Чонгук все активнее толкается в тебя, но ты не замечаешь всех этих ощущений, ведь именно сейчас тебе невероятно хорошо. Твои мысли где-то там, высоко-высоко, а не здесь, в вагоне, где происходит самый пик разврата. — Кончай, кончай, кончай... — шепчешь ты из последних сил, приподнимая бёдра и забываясь во втором оргазме за эту мокрую, развязную ночь. Твои ногти впиваются в спину брата, из-за чего он рычит тебе прямо в губы и рывком добивает себя: он успел выйти, чтобы излиться тебе на живот. Хоть Чонгук и хотел кончить в тебя, он сумел сдержаться. Вы заснули полностью обнаженные, измотанные и довольные до невидимых слез, которые ты тихонько сглатывала. Брат положил голову тебе на живот, обвил руками твои бёдра и забылся в умиротворяющей эйфории, ловя отголоски экстаза. Ты нежно ласкала его по голове, перебирая влажные волосы, пока не заснула вплоть до самого утра.

***

За столом собралась вся семья: мать, которая приготовила завтрак, отец, читающий газету, и брат с сестрой, которые спустились как раз во время из своих комнат на кухню. На тебе белая блузка, заправленная в синюю юбку, под которой покоилась рука твоего старшего брата. Дьявол не собирался отпускать тебя и никогда не отпустит. Его рука, властно сжимающая твоё бедро под обеденным столом, молча намекала об этом. И ты, кажется, была совсем не против, ведь омут уже пуст — все черти здесь. Ты спокойно попивала чай, слушала рассказы вашей матери о её подружках и мечтала о грядущей ночи, чтобы снова сбежать с Чонгуком в ваш вагончик. Кстати, Хосок обещал зайти...