Куда приводят мечты

Имс просыпается и тут же стискивает зубы так сильно, что становится больно. Артур сказал бы, что это профессиональный риск. Риск, на который мы осознанно пошли, добавил бы он, и его голос звучал бы мягко, но взгляд был бы пронзительным, отчего контраргументы Имса остались бы невысказанными. Но координатор не высказывает характерно прагматичные отклонения, потому что сам пал жертвой этого своего «профессионального риска». Артур заплутал во сне, и теперь его советы не имеют смысла, Имс всегда был беспечен, но даже он не считает, что соглашался на это. Он чувствует себя обмануто. Смотрит на безмятежное лицо Артура, его неподвижное тело, соединенное с объектом, мужчиной средних лет, клиентом, звавшимся Рорк. Они оба все еще подключены к одному и тому же PASIV, и Имсу хочется что-нибудь сломать — предпочтительно, чьи-нибудь кости. Ариадна зашевелилась, освобождаясь от аппарата. Он ловит тусклый отблеск в ее сияющих глазах. Там, в ее взгляде набирает силу то самое чувство, не гнев, но нечто более отвратительное и беспомощное, то, что скребет и гложет изнутри его самого. — Имс, он еще там, внизу… — отчаянно выплевывает она, но имитатор перебивает. — Я знаю, Ариадна. — Ну? — Она раскрывает глаза шире, в ее взгляде читается то ли гнев, то ли страх. — Ну, вот так. — Шах и мат. Неожиданный смысл того, что он признает поражение, внушает отвращение. — Мы должны вернуться за ним. — Она яростно трет ладонями свои щеки. — Должны. — Слишком поздно. Он на глубине трех уровней сна, и я уверен, после того хаоса, что мы там устроили, подсознание объекта уже на хрен разорвало его в клочья… Послушай, он знал, на что шел. Это странное чувство душит его, рвется из-под кожи, делает голос сдавленным, заставляет кровь стыть в жилах. «Профессиональный риск». Он думает о личной охране, которая заметит исчезновение Рорка через пару часов. Он думает о шрамах на предплечьях от открытых переломов обеих рук, которые он заработал, когда в последний раз перешел дорогу Рорку. Он думает о тюремной еде, каково это — ежедневно чувствовать ее вкус до конца своей жизни, если его поймают с поличным на вторжении в чужой разум. — Так бы сказал Артур. — Ариадна с вызовом вскидывает подбородок, в ее глазах блестят слезы. — Но ты не Артур. Я знаю это. И ты знаешь. Он не может пересилить себя и взглянуть на нее. Он фокусирует взгляд на своих сжатых кулаках, пока они дрожат. — Я знаю, что ты его любишь, — тихо произносит она, и в памяти Имса загорается все то о Артуре, что он пытался забыть… — Я знаю, что он скажет, но ты — не он, и мне нужно, чтобы ты пошел туда и вернул его. Имс помнит неожиданно разошедшиеся швы и один восхитительный поцелуй, украденный между раундами перестрелки во Флоренции, и то, как криво ухмыляется Артур, когда думает, что Имс не смотрит. Имс помнит. Поэтому он вытаскивает «Сиг» из набедренной кобуры и отдает его Ариадне, инструктируя: — Если я не вернусь до того, как все окончательно выйдет из-под контроля, то убирайся отсюда. Беги. Она хмурит брови, но кивает. — Хватай его, — приказывает она, — и выбирайтесь оттуда. Он вставляет в вену иглу, активирует PASIV. За мгновение перед тем, как провалиться в сон, он слышит последнее, тихо произнесенное: — Спасибо.