Отношения бывают неудачными, когда человек частично — с другим, а частично ещё с кем-то вымышленным. Ирвин Ялом «Экзистенциальная психотерапия»
***
Когда друзья в очередной раз собираются в квартире Джина, Юнги решает присоединиться. Друзья уже месяц пытаются вытащить его из квартиры, зовут на каждую дружескую посиделку. Не то, чтобы парню так хотелось выходить из квартиры и что-то делать, но вот увидеться с друзьями было необходимым. Да и обещание Джина, что Чимина там не будет, повлияло на Юнги. Хотя причину отсутствия последнего он выяснять не стал. Джин, конечно, пытался что-то сказать и объяснить, но Юнги перебил его словами не моё дело, хен. Увидеться с друзьями спустя такое время было как глоток свежего воздуха. Отрезвляло и опьяняло одновременно. Юнги не сидел весь месяц в квартире безвылазно, но редкие выходы по работе и в ближайший универмаг заканчивались тем, что парень стремительно возвращался домой от окружающих его людей и мест, по которым он когда-то ходил с Чимином. И, вернувшись в квартиру, Юнги радовался, что младшему его квартира не особо нравится и что переезжать он в нее не захотел, хотя Юнги настаивал. Потому что тогда было бы еще сложное. Было бы просто не-вы-но-си-мо. Юнги впервые за это время счастливо смеялся над шутками друзей, как в дверь квартиры Джина позвонили. Не предав этому особого значения, Юнги продолжил шутить с Намджуном, потягивая пиво и позволяя алкоголю расслабить, последнее время всегда напрягшееся, тело. Джин, открыв дверь неожиданным посетителям, вернулся слегка напряженным. Он извиняющимся взглядом посмотрел на Юнги, что последнего сначала удивило, но после он все понял. Вслед за старшим в гостиную вошел Чимин со своим другом, Чонгуком. — На улице такой холод, жуть, — сейчас выкрашенный в рыжий Чимин особенно напоминал Юнги огонь. — Мы не смогли добежать до квартиры Чонгука, поэтому ворвались к вам. Прости, хен, — Чимин по-прежнему счастливо улыбался, смахивая с волос капли воды от растаявшего снега и стягивая с себя пуховик с пушистым воротником. Чонгук в этот момент улыбался смущенно, скидывая с головы капюшон своей куртки. Юнги выдохнул резко, поджигая первую за вечер сигарету, щелкая зажигалкой. Повернулся ли Чимин на звук или на знакомый запах ментоловых сигарет — неизвестно. Но как только он увидел своего бывшего парня, улыбка с лица пропала, губы поджались, скулы напряглись. Просто кивнув парню, Чимин отвернулся от него, вновь извиняясь перед Джином и прося у того что-нибудь переодеться. Юнги же, в этот момент, — под строгим взглядом Джина, — который не позволял курить в гостиной, — вышел на застекленный балкон. Затяжка одна, вторая третья. Сигарета одна, вторая, третья. — Хён, — за спиной послышался робкий тихий, — такой родной и теплый, — знакомый голос. — Ты опять много куришь. Юнги передернул плечами, затягиваясь, последний раз, и туша сигарету в почти пустую, в отличие от домашней, пепельнице. Что он мог ответить? Что, черт, это вообще-то ты виноват, заявился тут и нарушил мой счастливый покой Или что я так последний несколько месяцев курю, но если бы еще тогда уделял мне больше времени, то заметил бы? Говорить было нечего, да и не особо хотелось. — Мне, правда, жаль, что мы появились здесь. Ты не особо рад, — Чимин подошел ближе и Юнги окутал аромат его стойкого любимого парфюма. — Брось, Чимин, какой смысл в твоих извинениях? — Юнги покачал головой, слабо усмехаясь. — У нас общие друзья и мы оба прекрасно знали, что будет в итоге, если мы… — парень заикнулся не в силах произнести окончание фразы. — Просто лучшее решение оставить все в прошлом и… — Остаться друзьями? — Чимин перебил его. Юнги неопределенно кивнул в какой-то мере мысленно благодаря Чимина. Произнести эту фразу самому было сложнее. Последний раз, глубоко втянув в легкие воздух, старший вошел в квартиру, оставляя балконную дверь открытой. Прямо сказать, чтобы Чимин не задерживался на балконе и не мерз, он не мог, но такой жест младший поймет правильно. Юнги уверен — поймет. Всегда понимал. Джин посмотрел на появившегося в гостиной парня очередным извиняющимся взглядом и протянул новую бутылку пива, который Юнги принял. Сев в пустое кресло, парень сделал глоток пива, наблюдая за происходящим в комнате. Ви весело что-то разбалтывал Чонгуку, который слушал его внимательно, изредка кивая, смеясь и прищуриваясь. Хосок говорил по телефону со своей девушкой, которая только сегодня уехала к своим родителям и видимо только добралась, и сообщает парню о своем благополучном прибытии. Разговор был недолгим, но продуктивным. Джин молча пялился в экран телевизора, а Намджун… Намджун внимательно рассматривал самого Юнги, приподнимая брови в немом вопросе. Лишь покачав головой и слабо улыбнувшись, парень делает глоток пива и заводит разговор с последим о случае на работе. Появление Чимина в комнате заметили все, потому что только тот мог громко матерится из-за холода на улице, скользкого пола на кухне Джина и севшей батарейки на телефоне. Юнги кинул на парня привычный укоряющий взгляд, и Чимин замолчал. Просто по привычке. Потому что так надо. Домой Юнги возвращает с Намджуном, который весь вечер не пил, аргументируя это утренней работой. Так даже лучше, не хотелось вызывать такси, да и платить не придется. В машине Намджун расспрашивает про разговор с Чимином и качает головой. А когда останавливается возле подъезда друга, выдает умную фразу.В некоторых случаях остаться друзьями — самый безнадёжный тупик. Макс Фрай
***
В следующий раз с Чимином они пересекаются на дне рождении Хосока спустя несколько недель после их последней встречи. Пропустить его они оба совершенно точно не могли, ибо друг обидится. А учитывая, что это именно Хосок — прощение вымаливать придется вечность. Юнги личность гордая и ленивая, поэтому он лучше один раз посетит крутую вечеринку и просидит ее в каком-нибудь темном углу с бутылкой пива, чем будет извиняться перед другом. Последнее слишком хлопотно. Вручив подарок имениннику, Юнги начал следовать своему плану. Прихватив пару бутылочек пива, он сел в кресло в квартире-студии Хосока, что была в несколько раз больше квартиры Джина, и расслабился. Из-за сроков, поджимающих сдачу очередной песни, на которую он сам потребовал всего неделю, но при этом едва уложился, парень мало спал и много думал. И это совсем лишило его сил. Просканировав помещение взглядом, Юнги отметил присутствие здесь всех его друзей. А так же бывшего парня со своим новым другом, который весьма влился в их дружную давно устоявшуюся компанию. Чимин весело смеялся над шутками Ви и Чонгука, потягивая сок, — Юнги уверен, что без каких-либо примесей алкоголя, — кивая головой в такт громкой музыки, что разносилась по всему помещению. Почувствовав чужой взгляд, или просто осматривая помещение, но Чимин повернулся и увидел Юнги. Улыбка, как бы он не силился, спала с его лица. Он кивнул парню, тут же поворачиваясь на зов Ви, что-то говоря ему, и натянуто улыбаясь. Юнги повернулся к подошедшему Намджуну, грустно улыбаясь.Даже не знаю, что заденет меня больнее — увидеть его грустным или счастливым? Хелен Уолш «Низость»
***
Не то, чтобы Юнги и Чимин часто пересекались, но каждая встреча была для первого личным адом. По истечении такого количества времени, Чимин ни разу даже не намекнул, что стало причиной их расставания. Сам Юнги заводить такой разговор не хотел. Он вообще старался с парнем не пересекаться и не разговаривать. Почему? Все просто: было больно. Каждое воспоминание приносило боль, перенести которую было слишком уж сложно. Юнги не из тех, кто глушит моральную боль физической или топит ее в алкоголе. Он скорее будет работать до потери сознания, забывая собственное имя. Но ведь невозможно проводить так все свое время. Жить тоже когда-то нужно.Так говорил Намджун. Сам Юнги против своей воли иногда придавался воспоминаниям, в которых он был с Чимином. Первый поцелуй, первая совместная поездка к морю, первая совместная ночь, первый встреченный вместе рассвет. Конечно же, больше всего запомнилась первая ночь. Ночь, когда Юнги был особенно нежен и ласков, стараясь доставить как можно больше удовольствия такому ласковому и льнущему к нему Чимину. Юнги казалось, что он ни за что не простит себе, если доставит Чимину хоть толику боли, хотя сам он привык к жесткому и, можно сказать, грубому сексу. Тогда, после полученного удовольствия, Чимин прижался к нему и уснул измотанный, а Юнги же любовался, — впервые в жизни любовался, — как кто-то спит, прижавшись к нему после проведенной вместе ночи. В такие моменты, ощущая приятную истому от таких воспоминаний, Юнги понимал, что тонет. Нет, уже утонул. Утонул в своей любви к Чимину. И это осознание приводило его к другим воспоминаниям. Воспоминаниям о той боли, что испытал, как только за Чимином закрылась дверь его квартиры. В тот момент он буквально слышал, как его сердце бьётся на осколки, а душа кричит. Первое время Юнги казалось, что это такой жестокий розыгрыш или просто сон. Самый страшный кошмар в его жизни. Но нет. Происходящее было, правда и самой что ни на есть настоящей реальностью. Боль с каждым днем усиливалась, но принимать ее становилось проще. Просто привык. В тот момент, когда Юнги впервые после долгого времени увидел Чимина в квартире Джина, — такого счастливого и веселого, — ему хотелось рвать и метать. Он, Юнги, страдает, мучается, не знает, куда себя деть и как найти сил жить дальше, наслаждаясь этой жизнью, а не просто существовать, а Чимин ходит, видеться с друзьями, смеется и ему хоть бы что. Словно ничего и не произошло. Словно и не было этих двух с половиной лет месте. И в этот момент Юнги понимал. Что помимо любви, он ненавидит. Ненавидит Чимина. Эта любовь в равной степени с ненавистью выводила Юнги из себя, высасывая из него все силы, мучая его.И ненавижу. И люблю. Измучен. Катулл.
***
Впервые за долгое время Чимин спал без сновидений. Это несказанно радовало, поскольку видеть практически каждую ночь свой самый ужасный и дебильный поступок в жизни было совсем не круто. Едва ли не каждый раз он видел один и тот же сон. Как он входит в квартиру Юнги, как произносит эту злополучную фразу и как потом ревет на полу собственной ванной, впиваясь ногтями в ладошки, а потом раскорябывая руки в кровь. Ну, как он мог додуматься бросить такого родного, теплого, любимого Юнги? Как ему вообще могла придти в голову такая мысль? Конечно, Юнги не подарок. Он много курит, ленится, почти все время работает, иногда забывает поесть и грубо ругается матом, от чего у самого Чимина появилась такая привычка, которую, к слову мог искоренить только сам Юнги одним только взглядом. Но это же не значит, что только из-за этого парня нужно бросать. Не смотря на все его недостатки, — а кто вообще идеален? — Юнги был теплым и нежным, несмотря на всю привычную ему грубость, он был заботливым и ласковым, он был родным и настоящим. Тем, кто позволял отвлечь себя от работы, — хотя сроки уже поджимали, и времени на очередной текст оставалось едва-едва, — и лечь вместе спать в обнимку на кровати, чтобы потом, ночью проснуться и, выпутавшись из чужих, — родных, — объятий пойти продолжать работать. Просто в какой-то момент в голове что-то звонко щелкнуло и Чимину надоело. Эти безвылазные отношения, в которых они только виделись с друзьями и раз в несколько месяцев выбирались куда-то вдвоем. Все было прекрасно и ужасно одновременно. Но Чимин все равно жалел. Делал вид, что жизнь прекрасна, продолжал веселиться и смеяться, но внутри умирал. Умирал в своей тоске по Юнги, которого хотелось не то, что поцеловать или обнять, а просто увидеть и, — как бы невзначай, случайно, — коснуться. И если первое время Чимин страдал от того, что не может увидеть Юнги, то последние пару недель он страдал от того, что видел его слишком часто. Новый удачный подписанный контракт Намджуна, новая должность Хосока в каком-то крупном агентстве главным хореографом, повышение Джина до шеф-повара в ресторане, в котором он работал. А потом еще и тусовка у Ви, потому что я что, крайний что ли? Я тоже хочу, что б за меня выпили. И ведь пропустить нельзя, потому что это Ви. Обидеться потом еще, вместе со своими лунными кроликами и ходи потом, ищи им всем лунную морковку, чтоб простили. Лучше уж не выеживаться и появиться. Хотя совсем не хочется. И как нарочно, Юнги на всех вышеперечисленных сборищах появлялся. И появлялся не один, а с очередной милой дамой, которые глупо хихикали над всеми подряд шутками и раздвигали свои длинные ноги, демонстрируя всем отсутствие, — или малое наличие, — белья на себе. Хоть Юнги и не позволял себе ничего в присутствии друзей делать с этими девушками, — он даже избегал простых объятий или поцелуев в щеку, — но кто знает, что он может делать с ними в своей квартире? Чимин делал вид, что ему все равно, внутри взрываясь на миллионы частиц. И опять же осознание того, что он сам виноват, делало еще хуже. Фантазия подкидывала картинки, что это он сидит рядом с Юнги, что он берет его за руку и переплетает его пальцы со своими, что он кладет свою голову на его плечо и устало прикрывает глаза, что это он уезжает вместе с ним домой после окончания вечеринки. И после таких видений хотелось не просто выть, а лезть на стены, сдирать руки в кровь, биться головой о любую твердую поверхность и давиться в алкоголе. И если в первом парень себе отказывал редко, зачастую после очередной такой встречи разбивая кулаки в кровь о свои любимые, — когда-то идеально белые, — стены спальни. То алкоголь он практически не переносил. Аллергия это была или что, но буквально после двух бутылок пива ему уже становилось плохо и хотелось выблевать все свои внутренности наружу. Последняя простая дружеская встреча стала для Чимина отправной точкой. Юнги, как всегда в последнее время явился туда с новой пассией, которая от него не отлипала, потому что ей было скучно. Она была единственной девушкой среди парней, и ей было нечем себя занять. Юнги хоть и старался не обращать на ее прихоти особого внимания, все равно ворковал с ней, из-за чего она мерзко хихикала, что-то нашептывая парню на ухо. А ее слова, после того, как она узнала, что Джин работает шеф-поваром, о том, что это совсем не мужская профессия, вывели Чимина из себя, хотя он и старался сдерживаться, даже после спокойного взгляда Джина, который показывал, что ему на самом деле все равно на нее. Юнги хотел что-то сказать по этому поводу, но не успел. Чимин его перебил. — А ты сама умеешь готовить? — силясь успокоить бушующий внутри ураган, спросил парень. — Нет, — она покачала головой, глупо улыбаясь. — Мне и не нужно, я ведь певица. — Тогда просто закрой свой рот и не смей его раскрывать в сторону моих друзей, — прорычал Чимин, сжимая руки их кулаки. — Чимин, аккуратней с выражениями, — проговорил молчащий до этого Юнги, с прищуром глядя на парня. — Тогда закрывай сам рот своей шлюхе, когда она открывает его не по делу. Думаю, она умеет им пользоваться более профессионально. И речь не о пении, — Чимин поднялся с кресла, на котором сидел, и пошел на кухню. Вслед за ним вошел Джин, успокаивающе кладя руку на его плечо. Пробормотав извинения, Чимин выпивает стакан воды, чтобы немного придти в себя. Джин что-то говорит об успокоении, о глупой девице и о том, что его это нисколько не задело. Чимин кивает, слушая в пол-уха. Джин напоследок добавляет лишь одну фразу и выходит из кухни, давая Чимину немного придти в себя.Каждому нужно перебеситься; после этого голова делается свежее. Эмиль Золя.
***
Юнги исправно работает на протяжении пары недель, не покидая квартиры. Вдохновение захлестнуло его так, как никогда за последние месяцы. Толстый недавно купленный новый блокнот закончился, не успев начаться. Сдав очередной заказ и получив за него приличную сумму, Юнги решает немного расслабиться, выбравшись из квартиры. Все-таки он не какой-то затворник. Подцепив одну из молодых восходящих певичек, которые на многое готовы ради собственной новой песни, они сначала посещают ресторан, наконец, нормально поужинав за последнее время. Питаться едой из доставки было удобно, но часто хотелось горячей вкусной пищи, на которую не хватало ни сил, ни времени. После они идут в кино. Очередной мисс Х захотелось поэкспериментировать, а Юнги совсем не против. И пока девушка сидит на полу среди его раздвинутых ног и глубоко берет в рот, позволяя парню срываться на быстрый темп и наматывать ее длинные волосы на кулак, вбиваюсь резко, до рвотных позывов и пошлого громкого хлюпанья, — благо фильм был громким, а зал почти пустым, — Юнги взглядом натыкается на ярко-рыжую макушку, а потом знакомый и заинтересованный взгляд, когда кончает в рот этой шлюхе со слишком громким стоном, успев представить на ее месте совсем другого человека. Блаженная истома сменяется злостью на себя, на эту продажную суку, что проглотила все до последней капли, на Чимина, который почему-то выбрал именно этот кинотеатр, это кино и этот сеанс. Оттолкнув девушку от себя, Юнги поднимается с места, перед этим застегнув ширинку на джинсах, и идет в уборную. Умыв лицо и помыв руки с мылом, парень вытерся бумажными полотенцами и уставился на свое отражение в большом зеркале. Спустя пару минут дверь в уборную открылась, и в нее вошел Чимин. По времени, сеанс должен был закончиться через минут пять, а это значило, что рыжий своим привычкам не изменяет. Уходит раньше, чем закончится кино. Юнги хмыкает и в открытую наблюдает, как парень встает рядом, умывается и моет руки. Потом влажными руками отряхивает свою толстовку, на которой остались крошки от чипсов, — крабовых, Юнги уверен, — и снова моет руки. После вытирается бумажными полотенцами, обходит Юнги, чтобы выбросить их в единственное здесь мусорное ведро, и встает на место и поправляет волосы. По гнезду на его голове, кажется, что парень либо намеренно шаркался головой о соседнее сиденье, либо спал. Последнее более реально, Юнги помнит. Сделав все свои дела Чимин поворачивается и, смело и с вызовом, смотрит в глаза напротив. — Что? — короткий вопрос, всего несколько букв, а Юнги понимает, насколько же сильно он скучал по этому голосу. — Тебя это злит, не правда ли? — Юнги насмешливо растягивает слова. Он делает так всегда, когда в чем-то не уверен, но хочет казаться независимым от происходящего. Чимин это знал. — То, что тебе сосет какая-то шлюха в кинотеатре? — рыжий усмехается. — Совсем нет. Хотя это не то, то я хотел бы слышать, — и видеть, — когда хожу в кино. Не могли потерпеть до квартиры? — Не хотели. Ну, ты должен понимать. У нас такое не раз было, — Юнги намеренно припоминает их прошлое. Смотрит на реакцию. Добивается своего. Как бы Чимин не прятался под маской, он все равно видит всю правду. Видит его насквозь. Младший не успевает что-то ответить, Юнги подходит непозволительно близко впервые за последние месяцы и говорит. Тихо, надломлено, смотря своими пронзительными глазами в самую душу.И все-таки я верю, что по-настоящему что-то значу для тебя. На тех, кого не принимают в расчет, так не сердятся. Агата Кристи «За стенами».
***
Чимин последние дни почти не ел, не спал, а исправно готовился к самому сложному и последнему экзамену в этой летней сессии. В день экзамена он был похож на миленького зомби, с мечтой о золотой рыбке. Чтобы она исполнила три желания: поесть, поспать и сдать экзамен. А после сдачи экзамена он был, хоть и очень усталый, но миленький и чертовски счастливый зомби. Потому что, наконец, свобода. Два месяца отдыха. Так и хотелось бежать по улице и каждому встречному в лицо кричать FREEDOM. Но сил оставалось только придти домой, перекусить едва не сожженной яичницей и лечь спать. А проснувшись, почувствовать аромат свежее сваренного терпкого кофе, запах парфюма, прохладный ветерок, что дул из приоткрытого окна и услышал тихо играющую песню где-то в на кухне. Первой мыслью было возмутиться и прогнать прочь. А потом мозг окончательно проснулся. Чимин же только лишь посильнее закутался в тонкий плед, зажмурился и глубоко втянул носом воздух. Не ошибся. Его парфюм. Перевернувшись на спину, он открыл глаза и осмотрел спальню. Она была пуста. Поднявшись с кровати, парень накинул на плечи плед и пошел на кухню. У окна, в полумраке комнаты, — на улице уже наступила ночь, долго же он спал, — стоял выкрашенный в мятный цвет парень и пил кофе. Сейчас они оба понимали — они друг для друга зависимость. Наркотик, который не вывести из организма, как бы они не пытались. Никто и никогда не сможет занять место другого. Они — не противоположности. Они — одно целое. Чимин — огонь, а вот Юнги далеко не вода. Он воздух. Потому что когда его не было рядом, Чимин задыхался. Сходил с ума и наполнял свои легкие воздухом лишь в короткие и редкие встречи. Юнги его воздух. Личный и ни чем и ни кем не заменимый. Огонь и Воздух. Такие разные, но взаимно дополняемые и невозможные друг без друга. И если Воздух без огня еще сможет, то Огонь точно нет. И Чимин сейчас это понял, смотря на такого родного и любимого, такого незаменимого и необходимого — Юнги. Последний уже давно почувствовал присутствие Чимина, допил свой кофе и молча к нему повернулся.- Ты хочешь чего-нибудь? - Только тебя. Неразбавленного. Джон Фаулз «Дэниел Мартин».