Песня о свободных утятах, или Кипелов на детском утреннике

Однажды вернувшийся после длительных гастролей Валерий Кипелов понял, что ему просто необходимо где-нибудь морально отдохнуть. Тут очень кстати пришелся звонок дочери, которая попросила его сводить пятилетнюю внучку на утренник в детском саду. По словам самой внучки, воспитатели обещали им веселый концерт со спектаклем и песнями. Лер Саныч подумал, что это будет отличная возможность совместить полезное с приятным — отдохнуть и полюбоваться на то, как в кои-то веки не он, а другие буду прыгать по сцене с микрофоном, поэтому с легким сердцем согласился на предложение. Тем более, неприятностей ничего не предвещало. По крайней мере, Кипелову так казалось. *** Марьиванна (как называли ее дети), старший воспитатель, бегала за кулисами взад-вперед и кусала локти. — Это ж надо было так «гениально» сэкономить?! Вашу бабушку! Что делать теперь? Дело в том, что руководство детсада выделило средства на организацию концерта для детей, а некоторые отдельно взятые товарищи решили вместо профессиональных музыкантов заказать дилетантскую самодеятельность, которая обошлась им в два раза дешевле; теперь, однако, вышла боком втридорога — в самый последний момент сия самодеятельность сообщила, что принять участие в концерте не сможет. Причем осложнялась ситуация тем, что на спектакле присутствовала заведующая детским садом, а вот ей узнавать о произошедшем было совсем не желательно. — Где мы сейчас в срочном порядке найдем музыканта?! Хоть самим петь, честное слово!.. Но сей вариант был быстро отвергнут, так как никто из оставшегося персонала талантом к попаданию в ноты не обладал. Но оптимисты, как выяснилось, еще не перевелись: — Послушайте, у нас же на утреннике присутствует сам Валерий Кипелов, лучший рок-вокалист, легенда отечественного хэви-метала. Давайте попросим его, может быть, выручит!.. Марьиванна, конечно, ничего ни о Кипелове, ни о вокалистах, ни о хэви-метале в принципе никогда не слышала, но, как говорится, на безрыбье и рак (а в данном случае рок) — рыба. Оптимисты-активисты, подавшие идею, тут же были посланы в зал с одной целью — доставить вышеуказанную персону на переговоры с Марьиванной. *** Лучшего вокалиста отечественного металла посланные обнаружили сладко спящим в последнем ряду. (Ну притомился человек за время гастролей, решил отдохнуть не только морально, но и физически, с кем не бывает?) Не слишком деликатно разбуженный, Валерий нехотя вышел из зала и сонным голосом пробормотал: — Ну давайте сюда листочки... или что у вас там? Где автограф ставить? — Нет-нет, мы хотели попросить вас, чтобы вы спели. Еще не до конца проснувшийся Кипелыч не совсем «въезжал» в ситуацию. Ну и наглые же фанаты пошли, ворчал вокалист. Раньше с одного автографа были счастливы, как с манны небесной, а сейчас пой им каждому в индивидуальном порядке!.. И все же, собрав всю выдержку и благородство в кулак, запел: Я зде-е-есь! Где стынет све-ет и поко-ой. Я снова зде-есь... — Я рада, что вы уже здесь, — раздался голос спешащей к нему Марьиванны. Женщина очень быстро объясняла сложившееся положение, а Лер Саныч, пусть медленнее, но начинал понимать, что попал в сложную ситуацию. Во-первых, последний раз детские песни он пел где-то полвека назад, когда сам был ребенком, а во-вторых, все начало спектакля он благополучно проспал, а выяснять, чем там дело кончилось (то есть началось), было как-то неловко. Хотя последнюю проблему (как предполагал Кипелыч) можно было решить логически: например, в каждом произведении должен быть злодей. — А что если я сыграю колдуна? — предложил Кип. Мариванна нахмурилась. — Какого еще колдуна?! — Как какого? Отшельника, мага и волшебника! Который будет предлагать всем героям стать ве-ерным сы-ыном зла-а-а-а... — Послушайте, Валерий, у нас детская сказка! — перебила его женщина на полуслове, точнее, на полу-ноте. — Детская! Со зверушками! — О, а как вам тысячеглавый убийца-дракон? А что, все при нем — стальные нервы, стальная плоть, стальная хватка когтей... Судя по выражению лица Марьиванны, убийца-дракон ей тоже не подходил. — Ну ладно. А что вы думаете, скажем... о химере? Хоть и фантастическая, но все ж зверушка! Тем более, я как-то с Дубом беседовал, и он мне сказал, что его, то есть ее, химеру, зовут Жориком... Женщина поняла, что случай тяжелый и, возможно, клинический. Но надежда умирала последней. — Вы можете хотя бы спеть Колыбельную медведицы? Вот тут уж Кипелыч «не оплошал»: — Да, колыбельную знаю! Очень красивую. Вот, послушайте: Засыпа-ай, на руках у меня засыпа-ай! Засыпа-ай под пенье дождя-я, Далеко-о... В первый раз Мариванна была довольна. Даже заслушалась — пел Валерий действительно красиво, да и песня ей нравилась, хоть не была похожа на знакомую с детства «Ложкой снег мешая». Кипелов же, видя улыбку на лице слушательницы, захотел, так сказать, усилить эффект. Хочет гражданочка, чтобы в колыбельной медведи были? Будут! Даже если экспромтом. Тем более, второй куплет на очереди. Ме-едведь косола-апый Может пройти сквозь сте-ены... Над ухом у спя-ящих Он умеет... зарыча-ать! (Да, не входило стихоплетство в список многочисленных талантов Валерия Александровича!.. Но не звонить же Маргарите Пушкиной средь бела дня с просьбой срочно внедрить в «Потерянный рай» парочку медведей?!) Марьиванна была а отчаянии. Голос шикарный, но... кто знает, что можно ожидать от человека, который разговаривает с дубом о химерах и стремится защитить спящее население от медведей-призраков? Тут со сцены вернулись уже почти освистанные воспитатели старших групп, переодетые в лису и волка, которые доблестно растянули свою сцену на пятнадцать минут дольше положенного, чтобы выиграть время. Ну как им теперь сказать, что единственный горе-музыкант, которого удалось найти, ни на что не пригоден? — Что у нас дальше по плану? — обреченно вздохнула Марьиванна. — Танец маленьких утят. «Волк» и «лиса» с надеждой смотрели на Лер Саныча. — Вы ведь споете нашим ребятам эту песенку, да? И столько жалости было у них в глазах, что добрый и великодушный по сути своей Кипелыч не смог им отказать. — Отлично! — восторженно пищала «лиса», попутно подтаскивая вокалиста к сцене и указывая ему на группу ребятишек в желтых шортиках и кепочках с изображениями утят. — Вы поете на заднем плане, дети пляшут впереди, а на «кря-кря-кря» вам подпевают. — Так я... что ли... тоже должен крякать? — Естественно, — сказал подошедший «волк» таким уверенно-будничным тоном, словно его спросили, стоит ли умываться по утрам, — вы крякаете в микрофон, дети — во время танца. Кипелов явно приуныл. Да, чего только за тридцать с лишним лет карьеры «золотому голосу» российского металла не приходилось проделывать с микрофоном на сцене — и петь в него, и орать, и верещать, и выть, и даже смеяться. Но вот крякать — ни разу. Благородство начало было покидать Лер Саныча, но тут «заботливые» воспитатели старших групп детсада буквально вытолкнули его на сцену, не забыв предварительно всунуть в руки микрофон. О том, что он не помнит ни слова из песни, кроме указанных выше «кря-кря-кря», Кипелов их предупредить не успел... *** Сцена... совсем не такая, к коим привык рок-музыкант. Вместо полупьяных орущих подростков — вполне себе солидные мамаши и папаши со своими чадами. Лер Саныч искал глазами внучку — вон она, в последнем ряду, и, кажется, заснула во время перерыва (вся в дедушку!). Ребята-утята тем временем выбегали на сцену, и тут Кипелыч понял, что вот он — момент истины! Теперь вся честь русского металла на его плечах (точнее, в его голосовых связках). Ну не мог он позволить себе опозориться перед всей этой аудиторией, попутно опозорив свою группу, свою бывшую группу, свое музыкальное направление, свою страну и вообще хэви-метал в масштабах планеты! Ведь когда-нибудь, лет через восемьдесят, воодушевленно воображал музыкант (и очень быстро, ибо времени было мало), эти «утята» в желтых штанишках будут рассказывать своим внукам, как Валерий Кипелов спас детский праздник!.. Если, конечно, вспомнят; и если, конечно, спасет. Музыка заиграла — очень легкая и непривычная. Но Кипелов справился — недаром же он легенда русского рока!.. Надо мною — тишина, Небо, полное дождя, Дождь походит сквозь меня... Кря, кря, кря, кря! Под холодный шепот звезд Мы сожгли последний мост, И всё в бездну соpвалось, Кря, кря, кря, кря! Кипелов пел быстро, на одном дыхании, попутно нервно оглядывая публику на предмет того, как она восприняла его гибрид полезного с приятн... то есть необходимым. Детишкам — и «утятам», и тем, что в зале — до текста дела не было (безоблачная пора жизни, что тут скажешь), а взрослые выглядели настолько офигевшими, что, казалось, ничего не способны были воспринимать. Были, однако, и те, кто откровенно ловил кайф от происходящего. А сам вокалист, кажется, поймал кураж. В нем взыграли озорство и юношеский задор, необходимость крякать его больше не смущала, а наоборот, веселила, и даже отсутствие стихотворного таланта его не останавливало. В шуме ветра за спиной Я забуду голос твой, И свободным стану я! КРЯ, КРЯ, КРЯ, КРЯ!!! Я свобо-оден, сло-овно Пти-и-ица в не-е-ебеса-ах, Я свобо-оден (сно-ова) И я забы-ыл, что значит стpах! (кря-кря-кря-кря!) Постепенно природные обаяние и харизма Кипелыча начинали «заводить» зал. Немного отошедшие от шока мамаши и папаши подоставали камеры, чтобы запечатлеть сие действо для потомков. В конце же песни аудитория взвыла и разразилась аплодисментами. Лер Саныч еще немного покрякал на бис, потом по старой привычке пробежался по сцене, показывая всем присутствующим «козу», пару раз тряханул хайром и бросил в зал немного мелочи из кармана и сорванную на эмоциях с одного из «утят» кепочку (кто ж виноват, что на сцене ни одной барабанной палочки не обнаружилось). *** Надо ли говорить о том, что после концерта в холле детсада выстроилась целая очередь за автографами? Причем больше половины желающих ранее фамилию «Кипелов» вовсе не слышали. Пришла даже Марьиванна (хотя, памятуя колдунов и химер, все же смотрела на рокера с опаской). Но самый бурный восторг выражала, конечно, внучка (которая резко проснулась от дедова пения и весь номер просидела с открытым ртом). Она искренне восхищалась и гордилась дедушкой, и Кипелыч это понимал. А что еще человеку для счастья нужно? Хотя нет, кое-что Кипелову еще требовалось — гарантия того, что его коллеги (а в особенности бывшие коллеги) никогда не будут смотреть в интернете видеозаписи с детских утренников.