В окне

Я не помню, как я оказался здесь, в этом старом заброшенном доме, на тёмном чердаке, освещённом лишь несколькими догорающими свечами. У меня нет выхода: кругом ночная мгла, мне некуда идти, и эту ночь мне придётся провести здесь. Но если я доживу до утра, то в этот дом я не вернусь больше ни за что и никогда. Меня успокаивает процесс писания, однако я не уверен, сумею ли я написать об этом душераздирающем видении, явившемся мне несколько часов назад. Оно и затмило все мои предыдущие воспоминания, и при одной только мысли о нём меня снова бросает в дрожь. Этот страшный неописуемый образ всё ещё стоит у меня перед глазами, и я боюсь, что не забуду его вплоть до конца своих дней. Всё началось с того, что я каким-то образом очутился в этом самом доме. Я совершенно не понимаю, как я сюда добрался, ибо помню, что дом этот одиноко стоит в поле, и на многие километры вокруг ничего нет. Я помню, что словно бы поддался некоему желанию, влечению, которое и привело меня сюда. Сам дом с его тёмным чердаком сразу показался мне зловещим, но, очевидно, любопытство и странная непреодолимая жажда чего-то пересиливали страх. Я не уверен, что был в сознании, когда оказался на втором этаже. Я отчётливо помню, как поднимался по скрипучей тёмной лестнице, а затем рылся в тряпках, которые лежат здесь повсюду, и настежь открывал шкафы в поисках чего-то важного. Я помню всё это, но мне кажется теперь, что это был не я. Словно какая-то неведомая сила заставила меня тёмной ночью найти в поле этот дом и… книгу. Увидев её, я словно очнулся. Рассудок вернулся ко мне, и я стал осознавать действительность. От одного вида этой книги мурашки побежали по коже -- до того древней и зловещей она казалась. Переплёт её почти стёрся, обложка была подрана, а страницы оказались пыльными и тяжёлыми, будто впитавшими в себя за долгие годы много людского труда. На страницах этих были изображены неведомые существа, хотя некоторых я смутно узнавал по рассказам и легендам из своего детства. Одно чудовище было страшнее другого в этой книге, и в мою голову приходили образы ужасных тварей, противостоявших людям в те невыразимо жестокие времена, о которых мне часто рассказывали в детстве. Одно из чудовищ поразило меня больше всего. Когда я перевернул страницу и мельком увидел его, меня всего передёрнуло, и я сперва отбросил книгу. Однако любопытство пересилило, и я вновь осторожно, дрожащими руками взял книгу и медленно прочитал название данного существа. В сердце моё тут же закрался невыразимый ужас -- я отчётливо вспомнил случай из детства, когда в разговоре с родителями кто-то случайно произнёс название этой бестии, и окно нашего дома вдруг само открылось настежь, задул сильный ветер, все ахнули и в изумлении молчали ещё некоторое время. Я тогда очень испугался и всю ночь не мог заснуть. Теперь же я отчётливо видел название в книге и боялся поверить в это. Но затем я снова стал рассматривать изображение этой твари и убедился в правдивости своей теории. Изображение полностью подходило под описание: широкая, вытянутая и приплюснутая уродливая морда с преувеличенно длинными зубами, рога, растущие прямо над глазами и точно такой же окрас: пятнистый жёлто-бурый. Именно из-за этих животных когда-то начались страшные бедствия, погрузившие мир в хаос. Теперь, будучи давно истреблены, они не были опасны, однако стали предметом многих мифов и легенд. Почему-то их образ вселял в сердца людей какой-то неописуемый ужас: их до того боялись, что даже запрещали упоминать их название вслух. Я всё всматривался в изображение этой твари и всё больше дрожал: что-то непередаваемо таинственное и повергающее в ужас присутствовало в этом жутком образе. Мой страх перед неизвестностью достигал апофеоза, и, вновь посмотрев на название, я вдруг неслышно, одними губами, сам не понимая, что делаю, произнёс его. Тут же новый приступ страха охватил меня, я ужаснулся своему поступку, бросил книгу и посмотрел на тёмное окно на улицу. Вопреки моим ожиданиям, ничего не случилось. Я напряжённо сел в кресло и попытался расслабиться. Как раз в этот момент я снова начал осознавать, что происходит, и погрузился в раздумья о том, зачем же я здесь нахожусь. Так, в абсолютной тишине и безмолвии прошло некоторое время, и я, должно быть, начал дремать от усталости, как вдруг нечто заставило меня очнуться. Это был какой-то странный шум с улицы. Я настороженно прислушался и посмотрел на окно. Шум повторился, несколько раз подряд. Это было похоже на чьи-то шаги. И вдруг в чёрном-чёрном окне словно бы промелькнуло что-то. Я вздрогнул и прислушался ещё сильнее. Шаги повторялись отчётливее, и я понял, что это цоканье копыт. Недоумевая, я осторожно встал и подошёл к окну, чтобы выяснить, кто же снаружи. Я очень надеюсь, что то, что случилось со мной дальше, было не более чем простой галлюцинацией на нервной почве. Но видение моё было столь отчётливо, что трудно поверить, что оно не было настоящим. После этого такой невыразимый шок охватил меня, что я, должно быть, потерял сознание, а когда очнулся, та же душераздирающая картина охватила моё сознание, и я ещё долго бился в ужасе, не желая верить в увиденное. Мне очень тяжело даётся и сейчас вспоминать об этом -- собственно, прошло всего несколько часов! Моя рука дрожит, но я постараюсь преодолеть страх и закончить эту записку. То, что я увидел в окне и что вселило невыразимый ужас в мою душу, не было человеком. Оно не было и зверем в привычном понимании этого слова. Это была та самая уродливая морда. Тот самый жёлто-бурый окрас. Те самые рога, что растут прямо над глазами. Но самым жутким были именно глаза. И именно это повергло меня в шок и заставило лишиться чувств. Глаза чудовища не были звериными. Они были человеческими. Да, я словно смотрел в глаза обычного разумного человека. Эти глаза думали. Я понял, что это существо способно мыслить как человек. И это был сущий кошмар. Этими глазами чудовище зловеще ухмылялось, глядя прямо в душу. И всё это могло означать только одно. То самое запретное имя. Жираф.