I'll be dying in ma city

Наверное, Чонгуку стоит поблагодарить Юнги за его сволочное поведение. Потому что вместо ожидаемого отталкивающего эффекта, это подействовало на Чонгука как стимул. Будь на его месте кто-нибудь другой, он уже давно провалился бы сквозь землю от стыда, но Чонгук не привык сдаваться так легко и поэтому поставил себе целью доказать Юнги (и себе заодно), что он действительно чего-то стоит. После непродолжительного онлайн-поиска, Чонгук находит танцевальную студию в соседнем от его дома квартале и сразу же заходит туда после школы. Студия довольно большая - в холле стоит пустующая приемная стойка, за которой виднеются несколько дверей в танцевальные залы. Чонгук подходит ближе и заглядывает стеклянные окна, которые больше похожи на окна в самолете. В залах проходят занятия, а в холле стоит тишина, которая бывает только в помещениях со звуковой изоляцией. На стенах висят многочисленные плакаты и грамоты, в застекленных шкафах стоят ряды наград и медалей в специальных подставках. - Чем могу вам помочь, молодой человек?- раздается у него за спиной дружелюбный голос и Чонгук невольно вздрагивает от неожиданности. За ним, расслабленно облокотившись на стойку, стоит высокий молодой мужчина в белой рубашке. У него вид занятого человека, но даже несмотря на это, Чонгук не может не заметить, насколько красивое у него лицо. - Я хотел записаться к вам на танцы,- отвечает он наконец, когда мужчина уже начинает нетерпеливо постукивать пальцами по стойке. - Отлично! Следуйте за мной, пожалуйста. Чонгук заходит за мужчиной, представившимся Ким Сокджином, в небольшой офис, спрятанный за неприметной дверью у входа в студию. Он показывает ему различные брошюры, представляет разные курсы и танцевальные программы от стритдэнса до бальных танцев, объясняет процесс оплаты. У Чонгука голова идет кругом от такого количества возможностей и он полностью теряется, перебирая в руках брошюры. - Я, честно говоря, даже не знаю, чем хотел бы заниматься,- признается он. - До этого я танцевал разве что дома и в школе, но ничего... такого. Он разводит руками, стараясь передать всю свою растерянность этим неловким жестом и Сокджин, к счастью, понимает. - Мне кажется, я знаю, что вам надо,- говорит он с довольным выражением лица. - Примерно через месяц в городе проходят соревнования по уличным стилям и что-то мне подсказывает, что вы отлично подходите! - Я?- тупо переспрашивает Чонгук. - Но... я же ничего не умею... Сокджин по-отечески улыбается, всем своим видом выражая доброжелательность. Затем с наигранным смущением достает телефон и что-то ищет, беспокойно хмуря брови. В итоге он вздыхает: - Я буду с вами честным, Чонгук. В соревновании должен был выступать другой мой... подопечный,- на последнем слове он иронично кривит губы. - Но он никогда не отличался постоянством и я уже давно не могу до него достучаться. Я думаю, он устал быть в центре внимания и хочет уйти на второй план. Чонгук кивает, словно он понимает все, о чем говорит владелец студии. Затем все же переспрашивает: - Вы хотите чтобы он меня подготовил? - До этого я даже не додумался,- заинтересованно склоняет к плечу голову Сокджин. - Но это великолепная идея! Я думаю, он не откажется. А теперь как на счет того чтобы показать мне, что вы умеете? Чонгук неуверенно поднимается с кресла, но быстро расправляет плечи и напускает на себя самоуверенный вид. Сокджин умилительно улыбается, явно видя все его потуги насквозь. Но, судя по довольному взгляду, после того как тяжело дышащий Чонгук выключает музыку, ему понравилось увиденное. И это, наверное, единственное, что имеет значение. На следующий день он знакомится со своим новым учителем. При виде Чон Хосока в Чонгуке что-то ощутимо обрывается и сжимается в тугой, жалостливо подрагивающий комок в районе желудка. Он высокий, примерно одного роста с ним, худой и весь какой-то хрупкий. Нет, не только хрупкий - поломанный, в буквальном смысле этого слова. Из слишком большой футболки у него выглядывают бинты и ходит он заметно прихрамывая. Сокджин говорит "попал в аварию", говорит "позаботься о нем", почти просит "ему это действительно нужно". И Чонгук, не умея по-другому, берется за новую задачу всерьез. Он спрашивает, кушал ли хен, просит не напрягаться сильно и ловит недоуменные взгляды в ответ. Хосок похож на человека, который потерялся и никак не может найти выход из лабиринта собственных проблем - у него прямо на лице все написано и Чонгуку действительно его жаль. Его первоначальные сомнения на счет компетентности Хосока в плане преподавания танцев улетучиваются в первые десять минут после начала занятия. Хосок даже не пытается танцевать, но даже по его осторожным движениям заметно, что он танцор от бога. А учитель, наверное, от черта, потому что он гоняет Чонгука до дрожащих коленок и застилающей глаза пелены пота. - На сегодня все,- заявляет он наконец и с тихим шипением поднимается со своего импровизированного кресла, придерживая сломанные ребра и смешно оттопыривая локоть - словно кто-то невидимый его придерживает. У Чонгука даже не остается сил на радость по окончанию занятия, он выжат до последнего. Но когда Хосок неуверенно подходит к нему и ободряюще хлопает по потной спине, Чонгуку кажется, что лучшей похвалы быть не может. Он не знает, откуда в нем такое восхищение к, по-хорошему, незнакомому человеку, но наверное он был бы благодарен каждому, кто поможет ему с его целью.