Factor somno

Холод. Пожирает изнутри, обгладывает грязно-бежевые кости, и сковывает движения. В голове — помутнение, плотная туманно-серая пелена. Думать — невозможно, считать до трех. И так по кругу, по кругу, по кругу. С потолка, кажется, капает вода, а запах затхлости и гнили забивается в ноздри. Голоса, голоса, говорят, повторяют одно и то же, вроде бы, в сотый раз, но каждая интонация шепота — будто электрошокером по мозгам. Каждый раз узнаешь что-то новое для себя в этой истории, что на реверсе и заучена наизусть. Хриплое дыхание вырывается с тонких, приоткрытых губ последними каплями кислорода. Обессиленное, истощенное тело еле двигается. Только еле колыхающаяся грудная клетка дает понять, что это — живой, не труп. Слабыми руками, упираясь в каменный пол. Вверх по стене со сбитым кафелем, встать и пытаться устоять на ватных ногах. К горлу подступает ком с омерзительным привкусом. Выворачивает желчью, и этот остро-кислотный запах заставляет голову кружиться. Придерживаясь за стену, мелкими шажками в другой угол. На гвозде прибито криво висящее зеркало. Один взгляд, апатичный и безжизненный, чтобы увидеть свое собственное отражение. А свое ли? .. Молодая девушка выхватывает черты из разбитого, грязного стекла. Свалявшиеся синие волосы, корка запекшейся крови в уголке губ тонких губ. Бледная, призрачная кожа со вздутыми, темно синими венами. В них струиться кровь, боль, отрава и огонь. Изящные изгибы бровей и пушистые ресницы, обрамляющие глаза, что смотрят так измученно-устало. Обреченно. Подняв руку, по грязи. Стирая разводы кровью с разбитых костяшек и оставляя новые. Губы растягиваются в улыбке, и ранка в уголке трескается. Тонко-алая струйка стекает по подбородку, капает на грязную футболку — такую же грязную, как и все в этом месте. Девушка слышит, слышит голоса снова и смеется, потому что история снова повторяется, она знает ее, как свои пять пальцев, —, но слушает снова и снова, чтобы не провалиться. «Хейзи, ты помнишь свое прошлое?» — вкрадчиво, тихо. Подвох? Может быть, но ответ она дать должна. «Помню, да, я помню.» — обман или правда? Она не знает. «Хейзи, ты помнишь свое прошлое?» — вкрадчиво, тихо. Подвох? Может быть, но ответ она дать должна. «Нет, я не помню» — обман или правда? Она не знает. Девушка хватается руками за голову и падает на колени. Внутри что-то хрустнуло, надломилось, и ноги больше не держат. В мозг будто вбивают раскаленные гвозди и вонзают в мягкую плоть иглы. «Так вспомни» — голос жесток и непоколебим. Она кричит, заваливается на бок, катается по полу, сжимая голову, в которой — микровзрыв. Свист в ушах становится все сильнее и сильнее, каждая секунда — как секунда до… — НЕТ, ПРОШУ! Она кричит, срывая голос. Громко, так, как может. Боль растекается по всему телу, плавно. Волнами огня. Крик становится визгом. Ей кажется, что каждая секунда - Ад. Голос срывается, переходит в хрип. И последнее, что вырывается из приоткрытого рта тонким дуновением ветра, призрачным шепотом: — Я не хочу проходить через это снова… Pov Усмешка. Какая привычная картина. Мама, папа, Хейзи. Я говорю о себе в третьем лице, поэтому что не являюсь собой. Эта жизнь уже давно не моя, а детство забыто, будто его и не было. В голубых глазах плескается огонёк, счастье.. Искренние эмоции, они, так прекрасны. Но кроме запаха гнили и железного вкуса крови я давно ничего не ощущала, так что смотрю на это без жалости к прошедшему времени, без сожаления. Эти воспоминания снова и снова врываются в разум постепенно убивая бедное сознание. Только бы не уснуть. Мне этого не простят. Я должна выжить, должна! Это пройдёт, просто очередной шок, очередная боль и издевательства Блейка. А может сейчас будет не так болезненно и пусто? Постепенно вспоминаю что я должна делать, чтобы идти дальше и, не ощущая ног, подхожу к отцу. Он не видит меня. Неизвестность перед будущим.. Интересно, он понимает, что сейчас его убьёт собственная дочь? Все как по плану отточенному с годами. У него звонил телефон, отец покидает семью и отходит в сторону. Я следую за ним скрывая кинжал. Хотя зачем? Меня все равно не видят. А может это просто отголоски совести. Я провожу острием кинжала по бледной коже. На ней, будто на снегу появляются ярко-красные капли крови и падают землю. Странно, я думала, что сейчас зима.. Заношу канжал над шеей отца, почти соприкасаясь с его кожей. До жути просто. Убью его, а впереди ещё столько испытаний! Хотя, так привычно. Опускаются руки, я не хочу этого делать, не хочу.. Неожиданно тело пронзает невыносимая боль и, кажется, она исходит от холодного оружия. Почему холодного? А я вам отвечу. Чтобы использовать его так, как собираюсь я, нужно иметь ледяное сердце. А возможно, измученно-усталый разум. Снова серая дымка засталает глаза, на этот раз она возникла от боли. Что-то идёт не так, не по заученному плану. Мне жутко хочется сломать систему. Но нет, не в этот раз. Превзнемогая боль, я перерезаю отцу глотку. Все идёт так, как нужно. Крик, вихрь. Странно, мне жутко смешно. Истерический смех, который порождает безумие, которое, в свою очередь является сном. Мне нельзя спать. Кинжал все ещё у меня в руках, картина не меняется, есть несколько секунд. Может быть, пора? Я всажу холодную сталь между ребрами. Заношу руку, но что-то останавливает в сантиметре от тела. Уже поздно. Дом, милый дом. Становится легче. Я все забываю. Все сначала, по новой. Это даже не шанс, это сплошные муки. Но сейчас все пройдёт, и я забуду абсолютно все события за неопределенный промежуток времени, который до сих пор пожирает меня. Удачи, Хейзи, удачи.. *** Я уже проснулась, но глаза все ещё закрыты. Их открывать не хочется. Темно, а среди этой темноты пляшут сине-зеленые блики-призраки, цветом как мои волосы. Эти цвета, а в особенности их сочетания — моё любимое. Поднимаю одну ногу на девяносто градусов, немного больно, нужно размяться. Одним прыжком соскакиваю с кровати и с все ещё закрытыми глазами, наощупь направляюсь к ванной комнате. Скрипучий звук, это включилась вода. Она ледяная, правда пока я об этом не знаю и смело черпаю её ладонью, плескаю лицо. Дикий холод пробегает по телу, словно ток, и это пугает меня. Я ненавижу мерзнуть. От неожиданности издаю писк, а мама, которая в это время спокойно подходила к моей комнате перешла на бег. — Хейзи, все в порядке? Я слышала крик, — сказала мама, обеспокоенно оглядывая дочь с ног до головы. — Да, мам, все хорошо. Ты что-то хотела? — Спускайся на завтрак, мы с Поллом ждём. Блэнка и Блейка позови. При мысли, что мне придётся заходить к своим сводным братьям в комнату, пробрался страх. Там очень жутко, пахнет химикатами, да и они её ненавидят. — Может ты сама? — спрашиваю с надеждой, но по строгому взгляду матери понимаю, что это напрасно. — Нет, они ввели табу, и я не могу заходить к ним в комнату.. Её взгляд смягчился, но мне показалось, что мама что-то не договариват, жаль, понять не успела, она быстро вышла из комнаты. «Что же, хорошо»— подумала я и решила, что могу остаться наедине с ними на несколько секунд. А зря.. Расчезав волосы, я вышла из моего убежища, который находился на чердаке. Братцы захотели жить в подвале, упорно отказываясь от комнаты на втором этаже. По моим расчётам и мыслям мама с Поллом, который, кстати, является мне приёмным отцом и отцом эти идиотов, даже не знают, где они живут. Вообще, с их появлением стало происходить что-то странное. Я спускаюсь в подвал. Как здесь страшно.. С потолка тихо капает вода, медленно и размеренно, кап-кап. Каждый шаг отдаётся эхом, от чего напрягаются клетки сознания, стараясь осязать это место. С приближением к их комнате все больше хочется убежать, я стучусь. Ответа нет, тихо. Слишком тихо. Когда я собиралась прочитать длинную нотацию о взаимных чувствах ненависти друг к другу, явно не братских, из-под двери послышался шепот, причём это было так близко, что казалось, будто вода, которая растеклась по всему периметру подвала заговорила со мной. Жутко, страшно. Голос Блейка похож на смерть, он отпугивает всех, кроме Блэнка, его брата-близнеца. — Мы не нуждаемся ни в тебе, ни в твоих сообщениях. Передай, что есть не будем и сваливай отсюда быстрее, я же знаю, что боишься. Смех. Его ужасный смех. Сглатываю слюну, внезапно голова начинает кружиться от злобы, которая распирает мозг, готовый вот-вот взорваться и расширяются глаза. — Что вы о себе возомнили? Два сумасшедших придурка, которые строят из себя не пойми что… Я не успела договорить, как дверь из их комнаты со скрипом открылась и из неё показалась безумная морда Блейка. Да, это был именно он. Его глаза не спутать ни с чем. Пронзительно-белые, как у ангела. Смотря в них долго ощущается зависимость от информации, которую получаешь глядя в эти глаза постепенно. Но что преподнести выбирает их хозяин. Безумная улыбка. — Ты пожалеешь, сестричка. Он видит, что я боюсь. Хочу убежать. Слышу другой голос, более спокойный. Это Блэнк. — Я тоже её ненавижу, но ещё не время. Успокойся, Блейк. И как не странно, он успокаивается и закрывает дверь. Слышу взрыв перед тем, как убежать. Нос пронзает ужасный запах химикатов, я несусь, что есть ног. Не поняла, как так быстро оказалась на кухне, но мама спросила: — Где мальчики? — Они не хотят есть.— удивительно спокойно сказала я и села завтракать, пытаясь забыть произошедшее. *** — Прикинь, Алек покончил с собой. Хейзи резко обернулась и захлопнула шкафчик. Металлическая дверца с отвратительным лязгом и скрежетом закрылась, и до ушей донесся тихий щелчок замка. Вокруг, в школьном коридоре, стоял шум — подростки болтали, кто-то кричал. Но голос Элизы, подруги с детского сада, девушка услышала так, будто вокруг — мертвая тишина. — Прости, что ты сказала? — переспросила Хейзи. Мозг отказывался переваривать информацию вовсе, и девушка решила, что ей просто послышалось. Но, когда подруга с невозмутимым лицом повторила то же самое, накручивая на тонкий палец прядь волос оттенка клубничный блонд, Хейзи сильно удивилась. Человек покончил с собой, а она так спокойно об этом говорит. — Эй, Хейзи! Слышала об Алеке?! Девушка поморщилась и достала из кармана телефон. Разблокировала экран, и открыла плейлист. Одела наушники, и, подхватив потрепанный рюкзак, пошла по коридору, проталкиваясь через толпу. Всю дорогу до кабинета химии она думала о том, как такой жизнерадостный парень, как Алек, мог совершить суицид. Хейзи знала его, как свои пять пальцев. Всю дорогу до кабинета химии она думала о том, как такой жизнерадостный парень, как Алек, мог совершить суицид. Хейзи знала его, как свои пять пальцев. Он часто провожал ее домой, они вместе сидели в библиотеке. Он был для Хейзи почти_что_другом. А теперь его нет. — Его нет, — прошелестела девушка, переступая порог кабинета и бросая рюкзак около своего места. Плюхнувшись на стул, она положила голову на руки, даже не заметив, как уплыло сознание… *** Мертвая тишина. Холодно, как в морозильной камере. Да, Алек помнил это ощущение онемения конечностей и стучащих друг о друга зубов. Помнил, как после всего болит изнеможденное тело, а еще помнил, что не должен… Удар кулаком в стену. Камень сдирает кожу с костяшек, до мяса. Руки прошивает боль, и парень шипит, сползая по стене вниз. В голове что-то шумит на заднем плане. Кажется, кто-то говорит. Или это просто рябь..? Щелчки замка. Первый, второй. Скрежет металлической двери. В глаза бьет свет. Ощущается так, словно он выжигает сетчатку. Всполохи под веками не дают покоя уже который день, а кровоточащая рваная рана на предплечье неприятно жжется и саднит. Похоже, заживает. Кожа тряпками болтается на изуродованных запястьях, где лопаются пузырьки гноя. Это тоже больно. Но так наплевать, так наплевать… Он устал. Устал от всего. От мира, полного жестокости и несправедливости. Устал от боли, что выедает изнутри и обгладывает кости. Она сгибается, выламывается черной тенью и просит есть, еще и еще, раз за разом. она никогда не бывает сыта. Ненасытное чудовище, живущее в каждом — человеке, птице, рыбе. Щелчки замка. Десять, три, восемь. В глаза бьет свет, дверь — на распашку. Алек отползает в угол, и смотрит загнан. Как дикий зверь. Он вылавливает пронзающий взгляд голубых глаз, знакомо-растрепанную прическу. Он скулит, потому что… — Как ты тут, Алек? — приторно-сладкий, голос растекается по венам ядом. Парень сжимает голову руками, и закрывает уши, но удар ногой в живот заставляет убрать руки. Лучше убрать. Хуже не будет. — Так я и думал. Тишина в ответ. Вставай. Иди в школу. А дальше — как знаешь. Но ты помнишь, что я говорил тебе? Алек кивает. Набор фраз, разных, но по смыслу — одинаковых. Красивых, расписывающих. Алек встает, пошатываясь. Проходит к двери, оставляя за собой след алых капель на кафеле…