Здравствуйте, Я - Смерть

      Сколько времени отведено человеку? Сто лет? Может, восемьдесят? Или меньше? На самом деле, есть только два варианта - тебе слишком мало или слишком много. Золотой середины не существует. Каждый раз, когда ты, дряхлый старик, чихаешь или кашляешь, твое сердце сжимается; а что если не успеешь дописать тот самый роман, в который вложил последние частички своей души? Усталость. Сильнейшая усталость окутывает тебя. В глубине души тебе хочется покончить с этим, сказать своё веское: "Все, хватит! Я заслужил покой за свою долгую жизнь..."       Хрен там. С закатившимися глазами, с капающей на подушку слюной, ты, не обращая внимания на дочь или, скажем, жену, продолжаешь диктовать, диктовать, диктовать... Пока жизнь не уйдет из тебя, оставив неприятный запах освободившегося от всей грязи организма.

***

      Молодой парень лежит на больничной койке. Вот же странность - ехал вместе с отцом за город, попали в аварию. Седой мужик, возраст которого перевалил за половину века уже как десять лет, отделался легким испугом, а ты, молодой, крепкий парень, очутился в коме с полностью переломанным телом. Жизнь, она такая; никогда не знаешь, как все обернется. Что чувствовал отец, когда вез своего полуживого сына в больницу? Боже, прошу тебя, возьми меня, не тронь его, умоляю. Что может быть страшнее в этом мире, чем пережить своего ребенка?       Большие голубые глаза раскрылись. Какой яркий свет... И почему так светло? В палате столпилось достаточно народу. Хирург, взявший на себя ответственность за его жизнь, медсестры, ухаживающие за ним, родители, волнующиеся за него. Лица их выражали не то чтобы страх, но абсолютное отчаяние, граничащее с безумием. Красные глаза матери казались такими сухими... Ни одной слезинки не осталось. Но не может остановиться. Так и будет теперь сухо и бессильно всхлипывать. Отец еще ничего, держится... Или нет?... Левая рука закована в гипс, но не заметно, чтобы она мешала ему. Вообще ничего не заметно. Лицо старика походило на восковую маску; правдоподобно имитирующую жизнь, но только лишь имитирующую. Бескровные щеки впали, кожа сильно натянулась на кости: старик совсем ничего не ест. Просто еда не лезет в глотку.       Но среди всеобщей толпы врачей и близких стоял еще один, неизвестный персонаж. Высокий, поразительно (сильнее чем отец!) худощавый мужчина, годов так... Боже, он древнее, чем все присутствующие вместе взятые! Строгий черный костюм, явно дорогого пошива - такой не купишь на рынке у знакомой бабки. Абсолютно седые, почти белые волосы аккуратно зачесаны назад, подбородок закрывает элегантная длинная бородка, опускающаяся до уровня ключиц. На самом деле, он выглядит довольно контрастно на фоне других живых.       Живых... Вот оно что. Только теперь парень обратил внимание на одну важную деталь, можно сказать, критически важную - никто не обращает на него внимания. Вот, врач-хирург, на бейджике которого написано "Лавров, Геннадий Владимирович" смотрит прямо на него. И в глазах в него только горечь. Губы медленно шевелятся, но никаких звуков не доносится. Тишина. Боже. Мертвая тишина.       - Честное слово, хватит вспоминать Его. Ка-акой в этом смысл, а? - зевнув, неожиданно заговорил мужчина в костюме. Его голос походил на скрип мелом по доске; наверно, это один из немногих звуков, которые парень мог сейчас вспомнить.       - Эх, у тебя много вопросов, да? Боюсь, что не смогу на них ответить. Точнее сказать, ты не сможешь мне их задать. Ну, знаешь, у тебя нет рта. Точнее, теоретически он у тебя есть, ну а по факту - ты нем как рыба. Вот такая ирония. Всю жизнь свободно чешешь языком, а когда настает момент, в котором действительно есть о чем поговорить, ты и не можешь уже. Это как старческая импотенция - девушки все такие же красивые, все так же нравятся, а нет-нет, и не в силах ты больше. Ну, вообще. Понимаешь? А, неважно... Посмотри на этих людей. Они пытаются спасти тебе жизнь. Одни научными методами, другие - молитвами. А в итоге? А в итоге ты видишь меня. Тук-тук. Нам пора, парень. О, не беспокойся, тебя похоронят как положено. Не обделят уж точно. Хм? Не хочешь? А вот в чем дело - нет у тебя выбора. Такова твоя судьба. Если тебе станет легче - у твоих родителей будет второй сын. Твой род продолжится. Не тобой, правда... Но есть еще одна хорошая новость!       Твоя смерть станет началом жизни тысяч мелких существ.