Игра в прятки.

1, 2, 3, 4, 5… Я пришел, скорее двери открывай. Глянул ты в окно и наши взгляды встретились. Ты знаешь, зачем я тут и тебе страшно. Страх сковал твои движения. Я хочу увидеть страх в твоих зеленых глазах. Иду к двери. Давай сыграем в прятки? Дверь со скрипом отворилась, вхожу в темный коридор. Стилет блестит в ночи, безумная улыбка. Я твоя смерть. Я уже внутри, нет смысла убегать. Прохожу дальше, а ты уже явно спрятался. Стук шагов по полу громким эхом раздается, и мой шипящий смех заставляет бежать мурашки по твоей спине. Поднимаюсь на второй этаж, скрипят ступеньки. Подхожу к комнате твоей, стучу в дверь и резко открываю. Разбросаны вещи и книги. Заглянул под кровать и за дверь. Тебя тут нет. Игра не может длиться вечно. Где же ты? Слышу шум из ванной, иду туда. Дверь заперта. — Ши-ши-ши, туки-туки, я тебя нашел. Ты проиграл, — от страха ты сбиваешь предметы, сам себя загнал. Выламываю дверь. Ты сидел в ванной, обнявший свои колени. Зеленые волосы, растрёпанные, зеленые глаза смотрят на меня, в них уже давно нет жизни. — Что же ты такого натворил, что мне заказали убить тебя? — дрожит и молчит. Ему наверно не более семнадцати, но за его смерть дают много денег. Подошел к нему, и он вздрагивает, в его глазах паника и в том же время у него нет эмоции. Бесит. Бойся меня. Схватил за волосы, вытягиваю из белой ванны, он морщится от боли. — Ши-ши-ши, — кинул его в стену, он сильно ударяться и падает на пол. Держится за голову. Кукла. Белая кожа, как фарфор, стеклянные глаза, мертвые. Нет, у кукол они более живые, чем у него. Вновь хватаюсь за его волосы и тащу в комнату. Поиграю с тобой, сломаю полностью. Бросаю на кровать. — Поиграем, Лягушонок, ши-ши-ши, — навис над ним, он вырывается и что-то шепчет. Перехватываю руки и завожу их за голову. Частое дыхание, он смотрит на меня. Хрупкий, касаюсь губами его губ, начинаю целовать, он не отвечает. Кусаю нижнюю губу до крови. Он настолько бледный, что мне казалось, что в нем нет крови. Но нет, я слизываю кровь с его губ. Превосходный вкус, хочу еще, хочу больше крови. В руке верчу стилет, им же провожу по его щеке и тут же слизываю кровь. — Псих! — подал, наконец, голос, а я думал он немой, как и куклы. Пытается вырваться. Слабак. — Ши-ши-ши, и это все, что ты скажешь в последний миг своей жизни? — Я с вами не горю желанием говорить в свои последние минуты жизни, — тянет некоторые гласные в словах, раздражает. Стилетом разрезаю его кофту, оголяю его худое тело. Его кости можно легко пересчитать. Я всё-таки задел кожу, на ней выступили алые капли крови. Он жмурится, провел пальцем по его груди, собирая кровь. Я облизнул кровь с пальца. — Твоя кровь очень вкусная, не такая как у других. Ши-ши-ши, — маска безразличия, тебе уже все равно? Ты понимаешь, что тебе не спастись и только зря рыдать. — А можно меня быстрее убить, а потом пейте кровь, сколько хотите, — отвернул голову в сторону.  — Я буду пить, пока она горячая, а из трупа пить неинтересно, — взял его подбородок и повернув к себе, тут же впился в губы. Не отвечает, маленькая тварь. Поцелуй приобретает кровавый привкус. Стягиваю с его брюк ремень, им же закрепляю его руки. Уже не вырывается, послушная лягушка. Провожу ладонью по его груди до живота. Такой бледный. Что с тобой не так? Ты вообще, из нашего мира? Тебя явно пугает моя улыбка. — Что ты такого натворил? Зачем тебя надо убивать? — Кусаю его мочку уха, слышу первый тихий стон. Усмехнулся. Впервые мне интересно, что-то о тех, кого я собираюсь убивать. — Ни-ничего, — Он зажмурился, забавно. Спускаюсь ниже, целую его шею, оставляя засос. Я сожгу этот дом и тебя с ним. Но ты этого уже не почувствуешь, ты будешь убит. — Врешь ведь. — Снимаю с него брюки и трусы. Я касаюсь его паха, стон и снова тихий. — Не надо там трогать, — пытается отстраниться, но не выходит. — Невинная лягушка, как мило, ши-ши-ши. — При-и-инц-извращене-е-ец, — противно тянет гласные. Да я готов уже сейчас зарезать его! Вырвать из его груди сердце и уничтожить. — Ши-ши-ши, ты меня разозлил, Жаба. Даже подготавливать не буду. — Я ожидал его реакцию, но ничего не вышло. Бесит! Резко вхожу в его тело и с его губ срывается беззвучный крик, а из зеленых глаз брызнули слезы. Выгибается в спине. Прекрасная картина. Не думаю о его состоянии, я начал двигаться в нем, ускоряя темп. Он просил остановиться, умолял, а я в ответ победно смеялся. Стилетом резал кожу на его теле, вырисовывал узоры и слизывал кровь. В комнате были слышны звук скрипящей кровати и стоны боли, что срывались с его губ. Я вошел в него почти до конца и кончил издав громкий рык. Пытался восстановить дыхание, как и он. Вышел из него и поднял над ним стилет. Он смирился, стеклянный взгляд. Бесит! Бесит! Бесит! Я вонзил в его сердце холодное оружие, он издал хриплый стон, и отвернул голову в сторону. Глупая, сломанная игрушка. Одевшись, я облил труп и комнату бензином, поднял зажженную спичку на уровне глаз и взглянул на него. — Ши-ши-ши, кончилась игра, выполнен приказ, — кинул спичку на его кровать, сразу вспыхнул огонь. Закрыл дверь, я пошел прочь из этого дома.