Мой пьяный Стайлз.

Если бы я знал, что проиграю тебе в тот момент, как загляну в твои глаза, то поверь, я бы старался избегать встречи с тобой. Если бы я знал, что секс с тобой так ахуенен, то поверь, я бы сделал это давно.

      Стайлз всегда знал, что вполне может быть отличным парнем при смазливой внешности и с чистым умом. Ему совершенно ничего не надо было для этого делать, кроме одного: убить в себе «занозу в заднице» и сарказм перемешанный с язвительностью. Таким образом он бы стал примером для подражания и просто таким же «мачо», как все. Его доброта порой сводила с ума, заставляя чувствовать то самое, когда твой мозг пропустили через мясорубку и не один раз. А когда его пламенная речь становилась слишком быстрой, слишком эмоциональной, то он вполне себе мило краснел, потом, облизывая пересохшие губы, продолжал тараторить. Он обычный, совершенно обычный парень, но выделялся острым, ядовитым языком.       Стайлз Стилински окончил колледж журналистики, желая получить хорошее место на хорошем канале. Его мечта была превыше всего, как и его гордость, которую засунуть куда подальше не получалась. Он нашёл работу своей мечты и даже был счастлив до поры до времени, пока не появился настолько тяжелый и хмурый взгляд Дерека-мать-его-Хейла. И всё бы было просто потрясающе, если бы они не были стажерами в одном и том же месте. И это, конечно, совсем не круто.       В первый день Стайлз испытал падение с горы Эвереста в сотый раз и одно реальное падение. Неловкое, но оставившее разодранную кожу на коленке с дыркой в любимых черных джинсах, и с желанием убить Хейла из-за того, что тот всё видел, насмехаясь. Стилински только оставалось гадать, насколько он нелепо выглядел и был ли похож на неуклюжую курицу наседку, еле перебирающую лапами. Но теперь всё было «О'кей» с большой буквы, потому что теперь его походка напоминала пингвинью.       О Боже, его желание разодрать глотку Хейлу было настолько невыносимым, что хотелось скрестись ногтями о стенку. До крови. Нет, серьёзно. Его бесил этот парень, который при первой же возможности забирал его работу, крал его материалы и вообще старался побольней задеть Стайлза. В первый раз Стилински громко и бурно возражал, краснея:       - Слушай, чувак, не надо так делать. О'кей? Это моя работа, а ты суёшь свою задницу не на тот стул. Так что давай замнём это дело, и ты свалишь в небытие. Да.       В тот день Стилински пал, как Олимп, под тяжестью злого взгляда Хейла, и со всеми угнетающими словами главного редактора:       - Заткнись, Стайлз.       Нет, реально. Стайлз понял, что тут не поможет его грёбаная гордость, что сейчас с грохотом ударилась об асфальт; тут не поможет его острый язык, который, черт возьми, сейчас подрезали и сделали не таким острым. Однако, если бы он сейчас сдался, то тогда бы он не был Стайлзом, который оказался бы слабым мышонком в клетке у волка.       Каждый день был как «подарок судьбы» для парня. Его вконец задолбало отношение Дерека-Господи-боже-Хейла именно к его персоне, настолько скотское, что поперёк горла застревало и не хотело выходить одним большим комом. Стайлз считал Дерека животным. Самым настоящим животным, которое заставляет сердце в непонятном чувстве сходить с ума и краснеть с каждой сказанной двусмысленной фразой. Его могло бы это и не волновать, как раньше, но такое обращение было только к нему.       Стилински внутри разрывала некая сила, которую можно было изгнать из себя только тогда, когда закопаешь хмурого мужчину. Хоть Хейл и был на несколько годков старше Стайлза, но позволял он себе много. Слишком много. По крайней мере, так думал сам Стайлз. Ему никогда не требовалась большого труда, чтобы заткнуть человека, и в это же время успокоить себя, но только не в этот случай. Его сжигало изнутри желание удушить Дерека-мать-его-Хейла. О Господи, это желание появилось в тот миг, когда он первый раз улыбнулся сыну шерифа. Это был тот самый первый раз, когда чертов Стайлз возненавидел человека всеми фибрами души, а по ночам думал, что все не так уж и плохо. И ох, и ах, но Дерек был сексуальным. Очень сексуальным в своей кожанке, под которой пряталось накаченное тело, и в джинсах, хорошо выделяющих упругую задницу. Днём эти мысли отходили куда-то далеко, на задний план (а может это сам Стайлз хотел скрыть от себя), и вместо них приходили планы расправы с этим волком.       Всё это было точно таким же и сегодня, когда Дерек, внезапно оттолкнув Стайлза куда-то в район мусорки, принялся брать себе задание, которое до чертиков хотелось получить Стилински. Это было чертово убийство. О, как он хотел разобраться с этим делом, совсем позабыв, что журналист. Ему хотелось показать себя с лучшей стороны, хотелось доказать, что он не просто выливает свой яд на людей, а ещё и помогает им.       Убивать мечту не хотелось даже под гнетом власти роковой, которая давила на плечи с весом облака. Поэтому с гордо поднятой головой Стайлз шёл в какой-то дешевый пивбар, чтобы запить все свои проблемы. Потеряться в небытие, где время совсем не имело значения, заставляя в шатающем состоянии уносить ноги от непонятных людей в подворотне. Это чувство помогало не так ярко ощущать влечение к Дереку Хейлу, не так резко ощущать непонятное слабое возбуждение. О Боже, Стайлз совсем не гей! Вы не подумайте. Нет. Он вполне себе обычный… Наверно. За последний месяц он в этом начал сомневаться, но зато за три месяца осознал, что ненависть не уходит восвояси.       Мрачный бар встретил его гурьбой пьяниц, которые совсем не торопились домой, хотя Стайлз сомневался, что их там кто-то ждёт. Как и его самого. Никто не ждёт, а значит он снова в своём собственном распоряжении. Он заказал у тощего официанта большой бокал пива и уставился в окно. Совсем скоро Рождество. Через каких-то полмесяца будет праздник, на который Стайлз будет просто обязан приехать к отцу, чтобы отметить в небольшой, но уютной компании. А ему больше и не надо.       Стайлз никогда не пытался привлечь внимание Дерека, он правда невзлюбил его до зубовного скрежета, до хруста костяшек. Но Хейл привлекал его, чем точно сказать он, то бишь Стайлз, не мог. Причину такого нездорового чувства найти было невозможно. Просто тянет и всё, зачем париться? Но что-то внутри не давало точного спокойствия. Он тонул, нет, не как обычно говорят про глаза, а про чувство, которое съедает изнутри. А выговориться некому. Тогда о каких проблемах идет речь? О внутренних. Те, что заставляют погрязать в липком болоте, где вокруг нет земли или ветки, чтобы ухватится. Черт, это так отстойно.       Вечер пролетел незаметно для Стилински, в отличие от тех, которые тянутся медленнее черепахи. Черепахи, которая грызёт заодно твою черепную коробку. На столе одиноко стояло два пустых бокала и один на половину заполненный хмелем. Мир начал потихоньку отделяться от реальности и переходить в другую параллельную вселенную.       Желание выколоть глаза Дереку возрастало с новой силой, но было и ещё что-то. То, что заставляет бурлить давно спавший вулкан. Стайлз будто терялся среди непонятных, пьяных лиц и фигел от собственного пьяного голоса. Вот к нему подошла официантка, которую до этого он не замечал, да и вообще не видел. Точнее, ему так показалось, а ещё ему показалось, что она подошла к нему. Хотя вот это уже не казалось, она реально подошла и показывая всем своим видом: «я стерва, так что даже не смей флиртовать», начала говорить:       - Парень, поднимай свой зад и проваливай отсюда, мы закрываемся, — выплюнула она. Стайлз мог бы подумать, что она вполне себе красивая, но нет. Он так не подумал. Никто так не подумает, когда увидит жующую корову. Но Стилински выдал вовсе другую подноготную, которую в себе стоило держать.       - Ты так похожа на одного козла, который та-кой хмурый постоянно, будто у него в детстве украли конфетку, и он обижен на всю жизнь, — говоря это, Стайлз пьяно хихикал, а потом, взял телефон и набрал номер. Лучше бы он этого не делал. Его мозг взорвался словно фейерверк, а щеки покрыл румянец, когда услышал немного грубое: «Да!».       Можно было подумать, что парень забыл как дышать. Легкие катастрофически сдавило в совсем нереальном размере, а сердце, казалось, улетит куда-то. Он чувствовал, как тяжелеет тело, как пальцы дрожат в нервных пульсациях, готовые вот-вот выдрать волосы на голове. Эх, жаль у Стайлза не настолько длинные волосы. Он нервно дернулся и сказал тихое «Привет».       Это было реально сложно сказать, потому что лицо пылало, заставляя беспомощного Стайлза, именно в этот момент беспомощного, тихо простонать от бессилия.       - Дерек, твою мать, Хейл! Ты знал, что ты свинья? Нет? А теперь знай.       - Стайлз, ты пьян? — голос Дерека казался обеспокоенным, а может это Стайлзу казалось от алкоголя.       - Нет, дорогуша, я стекл, как трезвышко. Ну, хотя, тебе какая разница? Ты же всегда такой хмурый, как волк. Нет, реально, чувак, я даже сейчас знаю, что ты нахмурился и готов меня разорвать. Но давай ты не будешь этого делать, о'кей? Серьезно, Хейл, я жить ещё хочу, — еле вытащил из себя слова парень. Камень с души ни фига не упал после такой речи, а только потяжелел.       - Ты сейчас где? — спросил Хейл после тяжелого вздоха.       - Я? Да я тут, рядом. — После злого рычания в трубку (или Стайлз настолько сильно налакался, что теперь кажется, что Дерек рычит), сын шерифа повёл плечами и, сглотнув, сказал:       - В центре, в баре ***, недалеко от твоего дома. — После сказанного, повесили трубку. И правда, почему Стайлз недалеко от дома Дерека? Он правда, честное слово пришёл сюда случайно. Совсем не для этого. Так он просидел минут десять, смотря в одну точку, и опомнился только тогда, когда официантка кашлянула где-то совсем рядом.       - Эй, парень, ты не понял, что я сказала?       Наверно, поэтому Стилински и понимал, что никак не может кому-то понравится, его за человека даже на считают. И он совсем не расстраивался. Правда.       - А ты на него чем-то похожа. Он тоже так хмурится, и внутри такой же противный. Понимаешь, он такой красавчик, что выть хочется, у него такое тело! О, а его сильные руки, но, впрочем, неважно. Но внутри он козел, самый настоящий, с рожками, — выпалил Стайлз и увидел покрасневшую девушку, та смотрела даже не на него. Парень нахмурился и повернул голову. Лучше бы он этого не делал.       Дерек молча подошёл к Стайлзу и, поблагодарив официантку, что та присмотрела за пьяным чудом, поднял его себе на спину и вышел из бара. Даже холодный ветер не хотел прояснять голову Стайлза, напрочь заставляя забыть о страхе. Его мозг превратился в кашу, которая плескалась с такой силой, что вот-вот ничего и не останется. Ему не нужна была реальность, которая погрязла в гнилье, которая обрушилась на него давно, когда Лидия Мартин отшила его.       - Улица? — как будто через вату донёсся голос Дерека.       - Что?       - Улицу, где живёшь, назови, — рыкнул Хейл и поежился с «мешком» на спине.       - Ой, а мне нельзя домой. Там Скотти, он ругается, когда я вдрызг пьяный. Хэй, хмурый волк, приюти меня? А? А я отплачу, правда хрен знает как, но отплачу, — совсем пьяно просипел Стайлз и хихикнул.       - Я ведь красивый козлина, забыл?       - Нет, но это не помешает взять меня к себе.       - А если изнасилую?       - Ты просто конченный извращенец, Дерек Хейл. Только побудь моей лошадкой сегодня, а козлик подождёт, — сказав это, парень начал комично дрыгаться на Хейле, а потом, устав, прижался холодным носом к чужой шее. Такой чудесный запах, он казался ему знакомым, и он бы обязательно узнал его среди тысячи других.       Сегодня Стайлз в первый раз увидел другую сторону Дерека, сегодня он в первый раз увидел его улыбку. Ту улыбку, от которой сам непроизвольно начинаешь улыбаться всему, что видишь. В этот момент мир становился розовым. Да-да, как в дешёвых романах. Но сейчас Стилински было все равно, потому что его щека чувствовала тепло Дерека. Парень плескался в этом тепле и сходил с ума. Сегодня Стайлзу было хорошо.       Остальную дорогу сын Шерифа не привлекал к себе внимания, пряча своё лицо, где-то в районе чужой шеи. Было непозволительно тепло.       Квартира Дерека встретила темнотой и пожирающей пустотой. Здесь явно не хватало гиперактивного Стайлза.       Стайлз стоял, немного облокотившись о стену в ванной. Холодная вода давала прояснится разуму и как-то совладать с собой. Он помнил, как было приятно ощущать чужое сердцебиение у своей груди. И Стайлз бы сказал, что они бились в унисон, но промолчал, чтобы Дерек не принял его за идиота. Тупица Дерек, который даже не представляет, что сейчас чувствует Стилински, зная, что в соседней комнате находится предмет его обожания. Да, это и хотел скрыть Стайлз, даже от себя самого. Вот она ночь раздумий, где каждый раз перед глазами всплывает лицо Хейла. Дни были скучными, от того и ночь становилась веселей. Но только для парня.       Стайлз судорожно вздохнул и посмотрел на свой полувозбужденный член. Черт, как же ему не хотелось дрочить в чужой ванне, но это было так необходимо. В его и так больной голове всплывали не менее больные картинки. Сильные руки нежно касались белых плеч, проводили вдоль позвоночника и дальше вниз. Он иногда мечтал о том, как Дерек жестко втрахивает его в матрас, при этом нежно шепчет что-то на ухо.       Стайлз тихо завыл и наконец, положил ладонь на член. Дрожь прошлась во всем теле, отдаваясь приятными пульсациями, где-то на кончиках пальцев. Тех пальцев, которые старалась удовлетворить хозяина в этот момент. Они нежно обводили головку члена, чуть надавливая, а потом аккуратно скатывались на ствол, выводя выпуклые венки. Пьяный мозг Стайлза совсем не понимал, что в доме он не один, что если он будет громко стонать, то его не поймут. Но черт, Стайлзу так ахуенно сейчас, что никакой Дерек его не волнует. Рядом бежит вода из душа, но он так и не встал под неё. В голове пошлые картинки вытесняют нормальные, буквально заставляя думать о том, какой член у Дерека Хейла. Стайлз окончательно убедился, что извращенец.       Он, наконец, начинает понимать ту грань, когда хочется кричать и биться в конвульсиях, прося обнять его и не отпускать. Он мечтал о том, что его нежно прижимают немного грубые руки к широкой, тёплой груди. И тогда в голове не было бы сомнений, не было бы чувств вины от того, что он сейчас вытворяет. Но ему просто чертовски хорошо. Адреналин бьет по мозгу и выбивает из лёгких воздух. Ему нескончаемо хочется ощутить Дерека глубоко в себе. Мысли путаются, а задворки разума кричат, что Стайлз настоящий кретин. Он последний раз проводит рукой вверх-вниз и, протяжно простонав, кончает, пачкая фиолетовую плитку стены. Тело все ещё сотрясается после оглушительного оргазма, а пальцы еле цепляют кран, чтобы включить холодную воду. Она немного отрезвляет его, заставляя покраснеть от содеянного.       Он. Только что. Дрочил.       И дрочил не абы где, а в доме, в ванне Дерека! Господи боже, Хейла! Стайлз самый ничтожный житель штата США, больной житель города Бейкон Хиллз. Мысли никак не хотели строиться в один ряд. Стайлз знал, что поступил неправильно, что зря он удовлетворял себя, потому что, выйдя из ванны, он наткнулся на Дерека. Возможно, Хейл бы сделал вид, что ничего не слышал, возможно, Стайлз бы сделал вид, что ничего не делал, но тогда бы они бегали друг от друга ещё большее время. Все вышло как-то спонтанно. Надменная улыбка осветила лицо Дерека, а глаза показывали весь тупизм Стайлза в этой ситуации.       - И часто ты так дрочишь в чужих ваннах? — Стайлз опешил от такого вопроса и с удивлением посмотрел на Хейла. Его взгляд заставлял Стилински стушеваться и спрятаться где-нибудь под кроватью. Зеленые огоньки глаз давили, будто смотрели сквозь душу.       - Я… Нет… Совсем нет, — тихо выговорил Стайлз и закусил губу, с каждым разом сильнее зажимая её.       - Что-то мне подсказывает другое. Стайлз, а ты, оказывается, плохой мальчик. Скажи мне, я тому причина?       На это Стайлз ничего не мог ответить. Ему было до потери пульса стыдно, а от волнения он пробегал кончиком языка по губам. Лицо покраснело вместе с шеей. О Боже, Стайлзу так стыдно, что хочется провалиться сквозь землю.       - Стайлз, ты мне ответишь? Если нет, то я тебя поцелую.       И Стайлз молчит, не в силах сказать что-либо. Что он мог сказать? Ничего. Он желал ощутить эти губы на своих, желал видеть, через приоткрытые глаза чужие, настолько близко, что казалось бы это интимным. Черт возьми, он хотел молчать, чтобы Дерек целовал его до потери сознания, чтобы руками бесстыдно лапал его тело, а Стайлз бы был, как покладистая сучка. Хотя он наверно такой и есть, потому что даже не сопротивлялся, когда Дерек подошёл к нему вплотную, положил горячую ладонь на бедро, а другой грубо схватил за подбородок.       Стилински понимал, что против ничего не сможет сделать, поэтому покорно смотрел в глаза напротив и пытался понять — это сон или реальность. Его внутри одолевали непонятные чувства: оттолкнуть, либо прижаться ближе, настолько ближе, чтобы ощущать своей кожей, кожу Дерека. И второй вариант кажется ему более заманчивым, потому что он все-таки прижимается, старается плотней встать к манящему телу. Сердце пропустило удар, прям как башня Биг-Бен. В груди все перевернулось. Часы пошли в разнос. Шестерёнки защелкали. Дыхание перехватило и все закружилось вокруг, когда губы Хейла коснулись чуть сжатых губ Стайлза, который позволил своему рту приоткрыться и впустить чужой язык, разрешая себе подчиниться.       Все пошло по пизде. Наступил конец рассудку.       Стайлз цеплялся дрожащими руками за широкие плечи Дерека, будто это спасательный круг и если он не ухватится, то потеряет всё. Он закрыл глаза, позволяя капелькам слез скатиться по щекам, от неверия во всё это. Господи, Дерек Хейл целует его, этот козлина наконец целует его, Стайлза Стилински. Ему хочется кричать насколько это приятно ощущать тёплые губы на своих и горячий язык. Стайлз начал подрагивать, когда чужие руки поднялись вверх к груди и задели чувствительные соски. Дерек с чмокающим звуком отстранился от губ Стайлза, и спустился к шее, кусая нежную кожу и немного оттягивая. Его губы везде на теле Стайлза, руки стараются не пропустить ни один момент и миллиметр прекрасного тела. Хейл схватил парня и толкнул его на кровать, к черту все его терзания насчёт Стайлза. Ему так хочется увидеть это тело в агонии, извивающееся под ним и стонущее. Дерек завел руки Стайлза назад и зафиксировал над головой, он снова и снова шарит губами, по чужому лицу, находя приоткрытый рот и целует, только в этот раз нежно, будто извиняясь за свою жестокость. Дерек совсем не планировал делать что-то со Стайлзом, но, когда тот вышел из ванны будто ничего не было, его словно переклинило. Внутри проснулся зверь, похожий на волка, который просто обязан взять свою пару. Желательно жёстче, но Хейл держал себя в руках.       Он аккуратно прошёлся поцелуями по груди Стайлза, обвёл языком каждый сосок, заставляя Стилински давиться своими же всхлипами и вздохами. Он выгибался, прижимаясь возбужденным членом в район живота Дерека, и тихо поскуливал, прося не останавливаться.       Дерек был таким горячим, что Стайлз плавился под ним, словно масло на раскалённой сковородке. Он кажется пропустил момент, когда у Хейла в руках оказалась баночка смазки в руках, а после сама тягучая жидкость на кончиках пальцев. Палец покружил немного у входа, заставляя Стайлза дрожать от предвкушения. Он столько ждал этого момента, он столько мечтал об этом. Его коротко поцеловали в висок и ввели палец, вызывая мурашки по телу.       - Хейл, ты издеваешься? — тихо просипел Стайлз и сжался. На это Дерек только хмыкнул и добавил второй палец.       Стайлзу давно так не было хорошо, всё его существо требовало никогда не заканчивать это удовольствие, а разум твердил, что потом он может пожалеть об этом. Но эти мысли ушли куда-то далеко, когда Хейл сжал член Стайлза и провёл большим пальцем по блестящей от смазки головки. Все движения такие нежные, что Стилински понимает, что его не просто трахать собираются, а любить. Любить до ломоты в груди, до отключки мозга, до звёздочек в глазах и раскалённого воздуха в лёгких.       Вот и остановился поезд на станции любовь, и Стайлз понимает, что двери в сердце с каждым разом закрываются все плотней и плотней. Но, черт возьми, он сейчас так счастлив, что ему насрать на своё сердце. Он так желал чувствовать руки Дерека на своём теле, что совсем потерял разум. Хейл мучительно долго растягивал Стайлза, заставляя того насаживаться самому. Дерек выбивал из чужих лёгких тихие стоны, целовал совсем без сознания такие желанные губы. Сердце билось так быстро, что эхом отдавалось по всему телу, проникая в каждую клеточку.       Хейл вынул пальцы и посмотрел на Стайлза, ожидая разрешения к действиям. Получив разрешения, он толкнулся в такое податливое под собой тело. Стилински вскрикнул, и зажмурил глаза, из которых вылетели искры. Эта легкая боль заставляла проснуться от блаженного сна, и упереться руками в тёплую грудь перед собой. Стайлз короткими ногтями провёл по груди Дерека, а когда тот толкнулся снова, парень выгнулся, открыв рот в немом крике. По телу прошёлся разряд тока, заставляя немного подрагивать от удовольствия.       Хейл будто поддался безумию, которое заставляло искать такие нужные пухлые стайлзовские губы и остервенело целовать их. Втрахивать тело под собой в матрас и, наконец, биться в агонии от счастья. В глазах мелькали искры, отдаваясь отголосками, где-то в черепе и ушных перепонках. Стайлз громко стонал от удовольствия, от тихого рыка Дерека, от сильных рук, которые сжимают его задницу, наверно до синяков. От горячих губ, и просто от члена внутри себя.       Стайлз тянется рукой к себе, но его руку нагло убрали и из него вышли, переворачивая на живот. Стилински что-то просипев, выгнулся в спине, оттопыривая задницу и виляя ей, словно стриптизёрша. Дерек рыкнул и грубо вошёл в него, снова начиная то сумасшествие, что было ранее. Им так нужно насладится, впитать друг друга, что мир вокруг становится нереальным. Они только вдвоём здесь, на кровати Дерека. У обоих болезненно-быстро бьется сердце, прося вырваться наружу.       Стайлза накрывает словно волной оргазм, как только прикоснулся к себе, и сжался внутри так, что Дерек, от приятной тесноты, спустил следом.       Кажется Стайлз совсем забыл про алкоголь в крови, на который можно потом списать весь этот каламбур, и вместо этого говорит, когда Дерек лёг рядом притягивая его к себе:       - Эй, чувак, это было круто. Ты же не думаешь, что это всего на один раз?       - Теперь это навсегда, — быстро ответил Хейл и прикрыл глаза от усталости.       - А-ху-еть, мы только что трахались. Нет, если ты так хочешь, то можем забыть обо всем и дальше жить как раньше, — Стайлз сказал это в своей манере, а потом прикусил кончик языка.       - Заткнись, Стайлз, — выдохнул Хейл и прижал его к себе сильней, чтобы не потерять.       - О'кей.       Стайлз понял, что Рождество теперь он встретит не только с отцом. Да и дома теперь его будут ждать.       Он улыбнулся сам себе и тихо сказал:       - Стайлз, да ты чертов счастливчик.