Птиц надо отпускать

Роусон вздрагивает под утро так сильно, что будит Моргана. - Что?.. - спрашивает Морган хрипло, приподнимается на локте. Роусон смотрит на него шалыми и влажными со сна глазами. - Ангола, - бросает он, переворачивается на другой бок и снова вырубается. Моргану требуется несколько секунд, чтобы усвоить информацию, и сразу заснуть обратно ему уже не удается; он смотрит на часы и тихо, чтобы не потревожить Роусона, встает. В квартире холодно. Морган включает термостат, варит кофе и принимает душ, растирается полотенцем; после душа пол кажется ледяным, так что Морган натягивает носки и джинсы, проходит по квартире, собирая разбросанную накануне одежду. Роусон просыпается за минуту до будильника, шумно вздыхает, спрашивает с кровати: - Что, я опять тебя поднял? - Доброе утро, - говорит Морган в ответ. Роусон встрепанный и смешной, обманчиво безопасный; он зябко ежится, натягивает футболку и толстовку и, кажется, готов и куртку сверху надеть. Морган кидает ему джинсы и выключает будильник. - Кофе готов, - сообщает он. - Спасибо, - Роусон улыбается. Он как-то особенно улыбается, поджимая губы и опуская, а не приподнимая уголки рта, но Моргану всегда хочется улыбнуться в ответ; он взъерошивает Роусону волосы, Роусон перехватывает его руку, и они никуда не идут, они падают на кровать, и джинсы снова отправляются к черту вместе с футболкой и толстовкой. Душ приходится принимать еще раз. Теперь уже время поджимает, так что Морган рад, что сэндвичи остались с вечера; Роусон бродит по квартире, жуя и собираясь одновременно, зовет из комнаты: - Мы, наверное, сегодня уедем на пару дней. "Мы" - это его команда, "красная ячейка" ФБР под руководством Купера. Роусон почти всегда оказывается прав в своих предположениях, что-то вроде шестого чувства, и сегодня Моргана это расстраивает и тревожит, он подходит к Роусону сзади и обнимает, прижимая его руки. Ему хочется что-то сказать, но он ничего не может придумать. - Тебе снилась Ангола, - говорит он в итоге. - Трудно было? Роусон обмякает. Морган ничего не знает о том периоде жизни Роусона, когда он служил в спецподразделении. Наверное, допуска хватило бы, чтобы прочитать файлы, в крайнем случае, можно было бы попросить Гарсию обойти защиту, но Морган не хочет ничего делать за спиной Роусона. - Тебе ведь тоже снится работа, - уклончиво отвечает Роусон. - Нынешняя, - напоминает Морган. - Полиция мне редко снится, и уж точно никогда - в кошмарах. - Да, - соглашается Роусон. Морган держит его еще некоторое время, но Роусон, похоже, не расположен к дальнейшим откровениям, и Морган отпускает, отступает, отламывает у него половину сэндвича. - Опаздываешь, - Морган указывает на часы. - Вот черт! - снова соглашается Роусон, сует ноги в ботинки и выметается из квартиры, схватив пальто и сумку. Морган подходит к окну, оттягивает пальцем жалюзи и смотрит, как Роусон ныряет в машину и уезжает. Морган не думает, что они вернутся к этому разговору, но через пару недель Роусон с ногами забирается на диван рядом с ним и кладет ему на колени фотоальбом. - Ангола, - говорит он. - Снимал не я, но мне снятся эти места. Морган разглядывает саванну, желтую траву, густое синее небо. Понимание приходит неожиданно, и Морган некоторое время сам себе не верит, потом спрашивает: - Ты скучаешь по тому времени? - Очень, - неохотно признается Роусон, медлит немного и добавляет: - Я вроде как не закончил с этим. Не добрал, что ли. - Но ты же ушел?.. - Морган смотрит на него. - Меня ушли, - Роусон забирает альбом и кидает его под стол. - Не сошлись характерами. Он лезет Моргану под рубашку, затем просто садится верхом ему на бедра, он одновременно наглый и нерешительный; Морган съезжает с дивана и утаскивает Роусона за собой, и когда он вжимает Роусона в пол, Роусон стискивает пальцы на корешке альбома. Потом Морган смотрит в потолок, чувствуя плечом дыхание Роусона. - Тебе не нравится быть профайлером? - спрашивает он. - А тебе нравится вести курсы самообороны? - парирует Роусон. Аналогия полна и доходчива, и Морган хмыкает. - А ты вернулся бы, если бы тебе предложили? - интересуется он снова чуть погодя. На этот раз Роусон злится, садится, потом встает, влезает в джинсы и толстовку. - Мне не предложат, - говорит он, сверху вниз глядя на Моргана, потом вдруг криво усмехается: - Если хочешь от меня избавиться, есть способы попроще. - Ты о чем? - хмурится, не понимая, Морган. - Ну, смотри, - терпеливо разъясняет Роусон. - Я завтра уезжаю. И ты можешь уехать. Но это всего на несколько дней. Потому что я - профайлер, и ты тоже. Но до Моргана все еще не доходит, и тогда Роусон пожимает плечами: - Дерек, мы провели в Анголе восемь месяцев, и это не предел. Теперь ясно? Хочешь писем раз в неделю и скайп раз в месяц?.. В эту ночь они спят, отодвинувшись друг от друга, как чужие люди, и только под утро Роусон перекатывается во сне и тыкается в Моргана лицом; пробуждение тяжелое и тягостное, никаких шуток; Роусон варит овсянку, сыплет в нее изюм и орехи, запивает молоком и молчит, словно ему неловко - впрочем, так и есть. Им неловко обоим, и Морган останавливает его у дверей, чувствуя, что если Роусон уйдет вот так, все кончится. На ровном месте, без всякой причины. - Мик, - спрашивает Морган, глядя ему в глаза, - Мик, ты вернешься туда, если тебя позовут? Роусон молчит, катает по скулам желваки. - Ты должен делать то, что ты хочешь, - говорит Морган. - А не выбирать меньшее из зол. - Ты плохо слушал? - у Роусона вздрагивают губы. - Меня выгнали. - Я умею ждать, - обещает Морган, и по лицу Роусона он видит, что Роусон понимает, о чем он говорит. И вырывается. - Да пошел ты, - говорит Роусон и уходит, хлопая дверью, оставляя пальто на вешалке. Морган сминает в пальцах тонкое сукно, качает головой. Он не знает, чем это кончится для него - для них, - но знает, что поступает правильно, он видит это в глазах Роусона. И все-таки времени проходит слишком много, больше, чем Морган ожидает, и надежда умирает для них обоих. Они проводят вместе редкие вечера, не занятые работой, но за них говорит телевизор, они спят в одной постели, рядом, но бесконечно далеко. Роусон много молчит и много тренируется, и однажды Морган видит синяки на его плечах и спине от палки Купера. Моргану это не нравится, но ему кажется, он и так сказал уже слишком много, и он просто берет мазь и растирает плечи Роусона, а потом целует его в затылок и чувствует запах табачного дыма. - Я бы согласился, - медленно говорит Роусон. - Я бы вернулся. Я все время думаю об этом, и я себя за это ненавижу. Морган не знает, что отвечать. Сказать, что он тогда просит Хочнера?.. Что Хочнер, Морган знает, передает это Росси, у которого больше связей?.. ...и что с тех пор проходит уже три месяца?.. - Если я готов в любой момент променять тебя на работу, как я могу утверждать, что люблю тебя? - буднично продолжает Роусон. - Все время думаю. Я что-то воображаю себе, но я бы даже не сомневался, я бы уехал и послал бы тебя к черту на полгода. - Это нормально, - выдавливает Морган. - Мик... Он слезает с кровати и садится перед Роусоном на корточки. - Пообещай мне, что если представится возможность, ты ее не упустишь, - требует он. Сейчас он не вполне осознает, что будет делать, оставшись один, на самом деле он даже почти ничего не слышит, сердце бухает в ушах так, что Моргану кажется, он оглохнет сейчас, но Роусон улыбается - по-особенному, по-своему, - и Моргана отпускает, и он уже может думать о чем-то кроме этого "люблю тебя". - О, я в достаточной степени эгоист, - обещает Роусон с сарказмом. - Не упущу, не волнуйся. Он сползает к Моргану на пол. В эту ночь они спят рядом и вместе, впервые за долгое время, и утром у Роусона сгорает омлет, и они топят в душе полотенце; Морган уходит первым и через час шлет Роусону смс: "Улетаем в Калифорнию". "Удачи", - отвечает Роусон. Его квартира встречает Моргана через неделю запахом чистящего средства. Морган оставляет сумку у порога, разувается, босиком идет на кухню и останавливается, глядя, как Роусон, стоя на коленях, драит пол. - Что на тебя нашло? - удивляется Морган. Роусон поднимает голову. - Привет, - говорит он. Морган медленно садится прямо на пол. Роусон бросает щетку в ведро, тоже садится, стягивает перчатки. Они молчат и смотрят друг на друга, потом Роусон шмыгает носом, вздыхает, и Морган хочет улыбнуться, Морган знает, что обязан улыбнуться, но не может. - Когда? - спрашивает он. - Скоро, - Роусон пожимает плечами. - Тебе нельзя говорить, - Морган кивает, и его сразу беспокоит другой вопрос: - А жить со мной?.. - Не дури, - Роусон облизывает губы. - Нормально. Все живут. Их разделяют пара метров чисто вымытого пола и все саванны Анголы. - Я тебе позвоню, - говорит Роусон, словно просто собирается с группой куда-нибудь в Техас. Морган мысленно раздевает его. Должно быть, Роусон чувствует: он снимает футболку, потом жетоны с шеи и кидает Моргану, расстегивает ремень на джинсах. Морган думает, что они как-то слишком много занимаются сексом на полу, думает, что потом будут болеть колени и локти, что Роусону больше нельзя, ему надо беречь руки; Морган встает и тянет Роусона за собой, и простыни, одеяла, подушки, все пахнет чистящим средством и, кажется, будет теперь так пахнуть всегда. - Я позвоню, - снова обещает Роусон после. Только теперь Морган видит собранную сумку в углу. - Когда ты должен был уйти? - спрашивает он, не делая попыток Роусона отпустить. - Сейчас, - просто отвечает Роусон. Он одевается, приглаживает волосы руками. Морган смотрит на него с кровати. - Я знаю, ты не можешь мне сказать, - начинает он. - Не могу, - соглашается Роусон. И это - все их прощание, и через тридцать секунд дверь захлопывается. Морган не знает, что будет дальше. Морган знает, что все сделал правильно.