- Как тебя зовут, маленький кицуне? - спрашивал мужчина в богатых, светлых одеждах.
- Меня зовут Курама, Владыка, – отвечал маленький лисёнок с одним хвостом.
Холодный ночной воздух будоражил дух, наполняя лёгкие свежестью, а тело силой. Этим воздухом хотелось дышать и дышать – пока не надышишься впрок, пока им не наполнится грудь до боли, до рези… Это был воздух мира, в котором им всем давно отказано. Насмешливые холодные звёзды мерцали в темноте бархатного неба, призывно маня. Он поднимает голову вверх и слышит их шёпот.- Что такое звёзды?
- Это души наших предков.
- Они присматривают за нами?
- Да. Конечно.
Он идёт вперёд, и корни гигантского дерева вьются под ногами. Древо миров. Джуби. Место вечного заточения Древесного Императора. Курама уже знает, куда попал, догадался. Он соврёт, если скажет, что рад появиться здесь, но ложью будет и то, что он не хочет увидеть позвавшего. Если бы он мог, он бы оттягивал момент до самой самой последней точки. Если бы он мог, он мчался бы вперёд наперегонки с ветром... Но вместо этого, он просто спокойно идёт вперёд, чутко вслушиваясь в насмешливый шелест листвы Древесного Бога. Нет никакого сомнения, что все его порывы как на ладони. Сколько бы ни прошло лет, Император всегда читал их, как открытую книгу - одна из причин, по которой девять генералов склонили головы перед ним.Смотреть в чужие души и не отворачиваться от того, что видишь.
Почему же ты не увидел того, что пряталось в душе Богини Кролика?
Древний дух подходит к стволу и опускается на колени, с трепетом дотрагиваясь до него дрожащими кончиками пальцев. У дерева тёплая кора, и если прижать к ней ладонь, можно почувствовать пульс жизни в его жилах. Курама прикрывает глаза и наслаждается этим чувством живого под своей рукой - всё ещё живого, несмотря ни на что... Он так уходит в это чувство, что раздавшийся за спиной голос заставляет вздрогнуть и окаменеть, сведя судорогой широкие плечи. - Ты вырос, маленький кицуне, - лис не отвечает и не поворачивается, но прижимает звериные уши к голове и стискивает челюсти до боли.Повернись, повернись, повернись!..
- Да, мой Император. Я вырос, - тихо шепчет он в ответ. - Повернёшься? - любопытствует голос. - Нет. Я не смею. Это невежливо, это нарушает все неписанные законы, но он не в силах... даже открыть глаза.Простите меня, мой Повелитель...
- Я думал, ты давно переборол свою робость, Девятый Генерал. В голосе Древесного Императора смех, он не злится и не обижается. Наверное, ему кажется это забавным. Может быть, так оно и есть. Курама опускает голову ниже, и под закрытыми веками проносятся яркие вспышки воспоминаний.Девять генералов, девять Екаев по числу хвостов, девять отраслей, в каждой из которых один был полновластным хозяином. Лучшим. Они служили Императору верой и правдой, но пропустили угрозу.
Звенья цепей тихо звякнули друг о друга, и на алую макушку опустилась теплая рука. Он забыл, как дышать, когда тонкие пальцы ласково перебрали длинные пряди. - Ты помнишь, что Ногицуне появляется тогда, когда злость и ненависть в мире становятся невыносимыми? Сосуд для этой тьмы появится в любом случае. Ни ты, ни кто-либо другой не может предотвратить это. - Я помню. - Это нельзя уничтожить, нельзя изменить. Можно только очистить, как злого духа. - Да, Повелитель. - Тогда чего же ты боишься? Он не смог бы ответить, даже если бы знал ответ. Девять огненно-алых хвостов виновато опускаются, распускаясь по земле. Это то, что чувствуют все лисьи духи - Ногицуне противна всей их сути. Древесный император вздохнул и плавно опустился на корни, заставив Кураму задохнуться. Тёплые руки притянули за плечи, уткнув носом в светлые одеяния и укутывая запахом летнего дня и пыльной дороги. Запахом из детства. - У тебя замечательный ребёнок, мой генерал. Он справится. Помни, что самое простое решение, не всегда правильное. Ты ведь уже не маленький лисёнок.Курама просыпается.