Ошибки бывают приятными...

Помолвка Елены и Нортона-старшего состоялась в Рубиновом Шпиле. Да, это стало шоком не только для Василисы, но и почти для все Эфлары. А что скрывать – для всего Часового Мира в целом. Огнева вела себя спокойно и вообще особо не дёргалась. Терпела приторно-фальшивую улыбочку Мортиновой и сама натягивала такую же. Лишь стиснула зубы, выслушивая завуалированные оскорбления в свою сторону. Даже не обратила внимания на якобы оговорку блондинки, чуть ли не назвавшей её фейрой. Но была одна-единственная тема, которую Елене не стоило затрагивать. Мама. Все натурально притворялись, будто к вечному сну Лиссы невеста Огнева не приложила стрелы, но Василиса этого делать не собиралась. Мнимое сожаление в голосе белобрысой твари улавливался отчётливо. А у Черноключницы оборвало. Планка упала, разум отступил на второй план, а ярость заняла его место. Рука сама потянулась к стреле и вывела привычную петлю, останаливая время всему залу. Первое что под руку попалось – бутылка вина, беззвучно разбилось о голову Мортиновой. Время вернуть оказалось так же просто. Но теперь возникла ещё одна проблема – очухалась змеюга быстро и сразу же поняла, что тут происходит. А вот Василиса смекнула не сразу, поэтому выход из этой паршивой ситуации был один – бежать. Бежать пришлось быстро, потому что Елена тоже была не промах. Бегала она, как остальский спринтер, но чувство страха придало рыжей ещё больше сил. Бегали долго и, наверное, знай Василиса все каридоры Рубинового Шпиля так же хорошо, как Черновода, то давно нашла бы подходящий закуток, что бы спрятаться. Но, увы и ах, тут, как на зло, все двери были закрыты, а на стенах висели факелы, дающие обзор всех выступов и арок. Тупик. Да тупик и только одна-единственная дверь впереди и крохотная надежда на то, что она открыта. И на то, что до змеи не дойдёт, что её жертва там. На удивление, массивная дверца поддалась легко и без скрипа, что несомненно радовало. Но не радовало то, что девушка увидела за ней. Комната была явно жилой – у большого окна стоял дубовый письменный стол, около него стоял резной стул того же материала, а большее пространство занимала просто огромная кровать, застеленная чёрным шелковым покрывалом... Но самое главное развалилось на на этом самом покрывале и уже заметило появление постороннего в своей комнате. Ляхтич вперил в рыжеволосую удивлённо-очумелый взгяд тёмных глаз, безмолвно спрашивая, что же тут понадобилось его врагу номер один. Враг, сам офигевший по самое не хочу, лишь прошептал: "Мортинова..." Огнева думала, что всё, пропала, когда поблизости раздался громкий цокот каблуков и громкое сопение раненной выдры. Всяких потрясений она в своей жизни повидала дофига и больше, но шок, который испытала теперь не мог сравниться не с чем. Марк, резко подскочив со своего лежбища, схватил Василису за запястье и рванул на себя, прижимая к своему телу. Шепот девушке удалось разобрать не сразу: – Стони, – да-да, доходило до неё со скоростью черепахи... – Просто стони, – смысл был понят, щёки покраснели, но... повиноваться пришлось. Стон робкий и явно фальшивый шорохом пронёсся по комнате. Скорее всего, Черноключница уже слилась цветом лица с волосами, но Елена за дверью притихла, явно прислушиваясь. Второй стон получился громче и, что уж скрывать, пошлее. Марк тронул ушко девушки губами и уже непроизвольно с губ сорвался лёгкий вздох... Мортинова в коридоре решила ретироваться, судя по стуку каблуков. – И.. И что это было? – не смотря на то, что мегера уже ретировалась, Ляхтич не торопился высвобождать перепуганную, как лань, часовщицу из тисков своих рук. – Отвечай... Объяснять он ничего ей не собирался, а просто подтолкнул к кровати, заставляя упасть на неё. Его длинные, отросшие волосы задевали лицо Огневой, когда парень, нависая над ней начал шептать: – Мне понравились твои стоны, – сходство девушки с помидором всё возрастало. – И ты же понимаешь, что за помощь нужно расплачиваться?.. – довольная ухмылка будто застыла на его губах, заставляя мурашки бегать табуном по всему её телу. Похоже, всё-таки Марк ждал ответа, который выдавить из себя Василисе удалось с трудом: – Конечно... Понимаю. Разглагольствовать Ляхтич не стал, а сразу пошел ва-банк. Тонкая молния серебристого платья расстегнулась без каких-либо затруднений, а то, что бретелей тут не предусматривалось сыграло ему на руку, ведь оставить девушку почти обнаженной не доставило никакого труда. Рыжие волосы разметались по покрывалу, создавая какой-то странный контраст между чёрным и огненным. Голубые глаза горели не то страхом, не то нарастающим возбуждением, а кожа лица вернула себе привычную белизну, доказывая аристократичность происхождения. Но Марк не был ни художником, ни часографом, чтобы любоваться столь идеальной картиной – его интересовало совсем другое. К примеру, аккуратная грудь и тёмные ореолы затвердевших сосков, которая так и манила прикоснуться к ней, что он и сделал. Первый, настоящий, но очень тихий стон сорвался с губ Огневой и тут же потонул в лёгком соприкосновении губ, тут переросшем в жарки поцелуй. Рубашка парня полетела на пол, а за ней бельё обоих. – Только.. Не говори, что ты девственница, – буквально прошептал он, поглаживая бёдра Василисы и постепенно разводя её ноги. Мимолётная улыбка и тихое: – Нет, Ляхтич, нет. Этого было вполне достаточно, для того, что бы перестать мучиться в ожидании. Проникновение было сладким для обоих, поэтому стоны раздались в унисон. Сначала движения были мягкими и ровными, но постепенно темп увеличелся, а ритм и вовсе сбился. Смешалось всё – пошлые до ужаса шлепки, громкие стоны и приятные до потери пульса ощущения. Первой сдалась девушка, оставляя царапины на спине парня, а за ней и он, изливая своё семя на живот Огневой. А потом Марк молча укутал её в одеяло, прижал к себе и прошептал что-то на ушко...