Modern Lover

Страйфи не помнил, когда в последний раз чувствовал себя так отвратительно. Все тело ломило, болела голова, а еще хотелось мороженого. Мороженого дома, разумеется, не было. Риккардо тоже, но если бы он и был, то не согласился бы дойти до магазина, и никакие жалобные взгляды тут бы не помогли. Он бы манерно изогнул бровь, протянув что-то вроде «Вообще-то ты болеешь», и уткнулся бы в ленту Инстаграма. Страйфи было скучно. Мало того, что Рик ушел на очередную съемку, так он еще и забрал у Джека телефон, аргументировав это все тем же «Ты болеешь». Этого Страйфи, если честно, вообще не понял. Как будто бы от того, что его смартфон был сейчас в нескольких километрах от Джека, он резко пошел бы на поправку. Но Риккардо сообщил ему о том, что оставляет его без всех гаджетов, ранним утром, когда Страйфи мало что соображал и мог только промычать в ответ что-то невразумительное. Сейчас же, осознав весь масштаб трагедии, он мысленно проклинал и себя, и Рика, ворочался на кровати и уныло смотрел в потолок. С Риккардо они познакомились год назад и практически сразу стали жить вместе. Сначала — из-за того, что вдвоем им просто было весело. Смотреть трансляции модных показов, жарить блинчики по утрам, красить друг другу ногти — дурачиться и кайфовать от того, что внезапно встретил того человека, с которым у вас одни тараканы на двоих. Тот момент, когда их обычный ужин превратился в романтический, а из разных спален они перебрались в одну, Страйфи не запомнил — это произошло само собой. Оба знали, что это должно случиться, просто подходящее время наступило не сразу. Впервые они встретились в очереди на концерт Мадонны. Джек стоял почти у входа, одетый так, что его совершенно невозможно было узнать. В тот день он просто хотел насладиться любимой музыкой, а если бы в толпе оказались ценители его творчества, то Страйфи пришлось бы несладко. Ему было совершенно не до этого. Хотелось на несколько часов забыть о том, кем он является, о том, что он кому-то что-то должен… Кажется, Джеку это удалось, потому что за все то немалое время, что он простоял в очереди еще никто не подошел к нему с просьбой о фотографии или автографе. Один только паренек то и дело бросал на него странные взгляды, но они вряд ли были восторженными взглядами фаната, узнавшего своего кумира. Парень, скорее, просто был заинтересован, да оно и понятно: в первых рядах длинной очереди стояли в основном длинноногие, одетые во что-то блестящее девицы. Страйфи, в бесформенной серой толстовке и темных джинсах, казался здесь каким-то лишним. Джек не привык так одеваться. Чувство стиля у него было развито хорошо, и ему самому было неприятно и странно находиться в чем-то настолько неприметном и безвкусном. Однако, оденься он по-другому, его наверняка бы узнали — иногда приходилось идти и на такое. Тем временем паренек совсем осмелел и, кажется, перестал отводить взгляд даже ради приличия. Во всяком случае, сейчас Страйфи буквально чувствовал то, как на него смотрят в упор, и это действительно раздражало. Резко повернувшись к бесцеремонному парню и приготовившись уже сказать ему пару добрых слов, Джек внезапно замер от того, каким обескураживающе добрым и ласковым оказался этот взгляд. Сам Страйфи не часто смотрел так на людей, да и далеко не на каждого. Этот же парень, казалось, был тем редким экземпляром, в котором живет любовь ко всему роду человеческому. Он радостно улыбался и словно весь светился изнутри, и Джек не сразу понял, что улыбается ему в ответ, вспоминая, что совсем недавно и сам был таким же. — Риккардо, — заговорил парень, протягивая для пожатия свою тонкую руку. Страйфи без колебаний сжал ее в приветственном жесте, с усмешкой отмечая и мягкость кожи, и аккуратный маникюр — парень был явно из тех, кто ухаживает за собой. — Джек. Скрывать свое имя в планы не входило — только не с этим парнем. Что-то подсказывало, что это по-настоящему важное знакомство. — Не думал встретить кого-то вроде тебя в этой тусовке, — Рик вновь обезоруживающе улыбнулся и сделал буквально шаг в сторону Страйфи, оказавшись совсем рядом с ним. Время в очереди прошло незаметно за легкой болтовней о несущественных, но таких серьезных в тот момент вопросах. О том, какое мороженое вкуснее: фисташковое или шоколадное. О том, есть ли сюжетные косяки в Гарри Поттере и можно ли закрыть на это глаза. О том, стоит ли красить волосы в голубой. Разговаривая с Риккардо, Страйфи впервые за долгое время чувствовал себя в своей тарелке. Никто не говорил ему, что надо взрослеть или прекращать выглядеть как девчонка. Джек чувствовал, что каждое его слово остается услышанным и понятым. Что его мнение разделено и принято. Потому что Рик был таким же: взрослым ребенком, плюющим на стереотипы и не желающим приживаться в мире серьезных и скучных людей. После концерта они поехали в бар, где напились если не до зеленых чертей, то очень близко к тому. Страйфи помнил, как, обнимая Рика за плечи и уже почти растекаясь по дивану, бормотал, что хотел бы сидеть с ним дома, есть свежие вафли и смотреть мультфильмы. А Риккардо перебирал его волосы и смеялся. И тогда Джек заявил: «А давай жить вместе», и тот согласился. Так в квартире Страйфи появилось еще больше шмоток, косметики и беспорядка. Вместе с Риком пришли также уют, спокойствие и какое-то вечное веселье, которое теперь царило в этом месте. Да и как могло быть иначе там, где по утрам танцуют перед зеркалом в чем мать родила, а вечерами устраивают бои подушками и безумные фотосессии на радость фанатам? — Джек, ты там жив? — раздался бодрый голос Риккардо, только что вошедшего в квартиру. Страйфи так увлекся воспоминаниями, что даже не заметил, как хлопнула тяжелая входная дверь. Он поспешно распластался по кровати в наиболее страдальческой, как ему казалось, позе и принял вид умирающего. Пусть заботится. Будет знать, как оставлять его одного больного на весь день. И неважно, что с момента ухода Риккардо прошло каких-то пару часов. Джек страдал, между прочим! Через несколько минут Рик показался в спальне. Он уже успел переодеться в домашнюю футболку и нес в руках большую чашку с Микки Маусом. От чашки шел пар — кажется, Риккардо сделал ему чай. Страйфи зажмурился, когда кровать прогнулась под весом подошедшего парня, а его прохладная ладонь оказалась у Джека на лбу. Губы невольно расползались в счастливой улыбке, а в груди что-то болезненно щемило. Он любил его.