****
Настроение у Брока было такое же гадостное, насколько прекрасное весеннее утро стояло вокруг. Он проспал. Из распахнутых окон во всех помещениях ЩИТа доносился птичий щебет, пахло свежей, едва проклюнувшейся зеленью, и солнечные лучи слепили, выжигая своей яркостью сетчатку. Это было невыносимо. Но хуже всего - это отсутствие пончиков. Он всегда, когда мог, покупал с утра пончики в ближайшей кондитерской. Свежие, ароматные, они скрашивали ему каждое поганое утро. Но не сегодня. Кто-то до него урвал последнюю пачку, и милая девушка на кассе, явно не заслуживающая лицезрения его небритой, сонной, обозлённой на весь мир физиономии с утра, только осторожно пожала плечами и украдкой взглянула на камеру. А теперь ещё и кэп. Чёртов ранняя-птаха-Стив-Роджерс уже был в тренажёрном зале и колошматил по его, Брока, любимой большой груше. Вот же сукин сын. Что у него, бабы, что ли, нет, чтобы его ночами занимала? Брок нахмурился и, зевнув, устроился у малой груши. Сколько прошло времени, он не засёк, но Стив — гора мышц и топорное обаяние — вдруг подошёл к нему с коробкой… пончиков, открыл перед носом с намёком на смущённую улыбку и предложил угоститься. — Последние забрал, — сказал он, уставившись на ровные два ряда сдобы. — Помню, что ты любишь. Брок вгрызся в пончик с шоколадной глазурью и подумал, что, может быть, день будет не такой уж и плохой.****
— Почему ты лежишь? — спросил Роллинз, заходя в общую казарму. Тут было тихо и сумрачно. И пахло привычно - потом и лежалым бельём. — Разве у нас не «изнуряющие тренировки», а после – «скоростная стрельба по движущимся мишеням»? Брок Рамлоу только надвинул бейсболку пониже на глаза и лёг поудобнее. Он пытался заснуть уже полчаса, но никак не выходило. По венам бегал чистый адреналин после выполненной миссии, на которой его только чудом не пристрелили. Точнее, не чудом. А из-за грамотного прикрытия Агента. Несколько дней они толком не спали и бродили по глинистой почве под холодным дождём, а стоило вернуться на базу – как им вручили новое расписание с «изнуряющими тренировками». Ебал он это во все щели. Мышцы ломило, впервые так сильно разболелась спина и ныли колени. Думается, досталось от погоды не ему одному. Они только люди, не роботы. Им тоже надо отдыхать. — А ты что такой бодрый? Готов ещё денёк-другой по тем джунглям попастись? — сказал он всё-таки, наконец, зевая. Кажется, сон был где-то рядом. — Никак нет, командир, — вытянулся Роллинз. Брок мог устроить ему весёлую жизнь. — Вот и я о чём. Если мы продолжим в том же режиме, недолго нам осталось. А кто его знает, что там будет завтра? Может, снова задание. — Выходной? – улыбнулся Роллинз. Они не раз с Броком выпивали вместе и были в неплохих отношениях. Только поэтому он вообще с ним сейчас заговорил. Когда командир был уставший и злой, с ним становилось тяжело, а главное, опасно иметь дело и диалог. Но сегодня, кажется, пронесло. — Под мою ответственность. Пошли они.****
Зимний Солдат сидел и слушал, и это было привычно, но не для данной ситуации. Он впервые прокололся и сработал грязно, а ожидаемого наказания не последовало. И теперь он сидел в его кухне в огромном доме, слушал и жадно смотрел за взвешенными движениями его рук. Он ловко, с точным знанием того, сколько нужно приложить силы, бил яйца о край широкой сковороды. — …ты ведь помнишь, что наше дело правое и тяжёлое, мы не можем допускать таких промашек. В следующий раз все, с кем связана цель и кто находится рядом, должны быть устранены. Это правило, понимаешь? Я не хочу объяснять тебе такие простые вещи, прибегая к иным методам. Ты ведь отлично схватываешь и без изощрений, — он, наконец, посмотрел в лицо, заглядывая в глаза. — Наша цель великая, и вместе с тем простая. Это как в готовке, Агент. Есть множество блюд, которые готовят разными способами. А есть любимая яичница, и ты готовил её тысячу раз, не нужно выдумывать — ты просто берёшь яйца, соль, специи и жаришь её, — последнее яйцо он разбил резко, неудачно, и прозрачная слизь потекла между пальцев. Он выругался, смял в кулаке скорлупу, а затем отошёл к раковине и включил воду, чтобы помыть руку. — Жаришь, а не раздумываешь. Понял, Солдат? Мы закрыли эту тему? Он кивнул. На сковородке шкворчала яичница, испуская ароматные и что-то тревожащие внутри запахи. Он вспоминал женщину, баюкающую ребёнка на руках. Он не смог убить обоих. Впервые – не смог. Ребёнка забрали агенты спецназа, не работающие на ГИДРу. Он будет цел. Почему это вообще волновало его? А ещё он вспоминал, любит ли яичницу — шевелил языком, касаясь зубов и нёба, едва заметно раздувал ноздри, вдыхая будоражащий запах обычной еды — и никак не мог вспомнить.****
Брок Рамлоу вернулся уставший и злой. Информация, выданная наблюдателями, оказалась неполной, и они попали в такую перестрелку на ровном месте, что Брок до сих пор не верил, что он с его ребятами не похож на решето. В коридорах Трискелиона было привычно по-официальному тихо, и он тут, в грязной форме и с подранной наискось щекой чувствовал себя чужеродным элементом. Не встретить бы никого до самого кабинета Пирса, вот было бы счастье. А потом спать сутки. Или двое. На Агента Сэмюэлса он наткнулся за углом, у лифтов. — С возвращением, — криво усмехнулся тот. – Тебя Пирс ждёт. — Я и так к нему, — хмуро ответил Брок. Вечно усмехающегося непонятно чему Сэмюэлса он на дух не переваривал. — На Секретной Базе три, — уточнил тот. – Они собираются размораживать Солдата. Может понадобиться твоя помощь. Брок резко, на пятках развернулся и пошёл обратно. «Да ёб же вашу мать», — подумал он, но вслух ничего не сказал.****
— Мистер Старк, у вас входящее сообщение на общественную почту. — Не вовремя, ДЖАРВИС, — Тони напряжённо прикусил верхнюю губу и снова уставился в вирт-окно. Там, в самом центре, как на ладони, в кругу дронов, ощерившихся автоматами, стоял на коленях с руками за головой сам Капитан Америка. Без щита и изрядно потрёпанный. Рядом, спиной к спине, в точности повторяя позу, расположился его бессменный воскресший друг, в прошлом известный как Зимний Солдат. Они пришли к Башне сами, и если Тони хоть что-нибудь понимал в происходящем, хотели попасть внутрь, не иначе, чтобы пообщаться в тёплой дружеской обстановке. Только зачем-то разрушили для этого половину первого этажа, уничтожив не меньше десятка дронов, и это гостеприимного Тони немного смутило. Пришлось прибегнуть к особенным мерам. — Я прошу прощения, мистер Старк. Но у него название «Совершенно секретно» и пометка «в руки лично дяде Тони, дяде Стиву, тёте Наташе, тёте Ванде, дяде Клинту, дяде Брюсу и всем-всем-всем». Я позволил себе отследить адрес – письмо отправлено из «СтаркЭнтерпрайзесХэллс Центр». С ноутбука, который вы сами… — Стоп, — Тони выпрямился и потёр глаза. – Выведи на главный экран. Наташа! — Я тут. Что-то случилось? – Наташа Романофф бесшумно возникла за правым плечом. – Я проверяла лифты. Пока заблокированы. — Где Беннер и Бартон? — Ещё не вернулись. Но уже в пути, как я поняла. Что-то случилось? — Кроме разбушевавшегося кэпа на первом? – Тони устало хмыкнул. – Давай посмотрим. ДЖАРВИС, открывай. — Это видео-сообщение, сэр. — Тем лучше. На главном вирт-экране возникло окошко видео-сообщения, сначала изображения не было, только помехи и плохо разбираемые голоса. — Убери помехи и звук громче. Изображение стало чисто-чёрным, а голоса прояснились. Очень знакомые, и Тони замер. «Она точно работает?» — «Точно, точно. Я вроде подключила». — «Умники, а вот эту кнопочку нажать?» — донёсся насмешливый голосок, и чернота пропала, сменяясь изображением. Палата. Больничная палата, увешанная детскими рисунками на стенах. Тони помнил её, словно был там только вчера. Но если подумать, времени прошло намного, намного больше, чем он предполагал. Тони даже чертыхнулся себе под нос и снова потёр уставшие после бессонной ночи глаза. В обзор камеры попадали они все. Десятилетняя Вэнди, самая старшая из них. У неё рак крови, но она держится молодцом, и непонятно как, но новейшая химиотерапия ей очень помогает. Она носит оранжевый парик, Наташа подарила его после последней процедуры. Очень красивый. Джордж, ему восемь, очень смышлёный, но с недоразвитой правой рукой. Тони сам спроектировал ему протез, и он наловчился пользоваться им получше родной руки и был совершенно счастлив. Называл себя «Маленьким Железным Человеком». Проблема была в том, что под протезом кость продолжала разрушаться, и что с этим делать, врачи и Тони пока не придумали. Девятилетний Майкл, у которого поочерёдно отказывал то слух, то зрение, то осязание, и его загадку пока не разгадали. Чем помочь странному недугу, тоже не нашли. Но Тони не терял веры. Хрупкий, почти прозрачный Лу, страдающий от сильнейшей астмы. Шестилетняя Элайя, она одного с Лу возраста, родившаяся с четырьмя пальцами на руках и необратимыми изменениями во внутренних органах. Она прекрасно пела, но есть могла только особенную жидкую пищу. И, конечно, Бетти. Бетти была всеобщей любимицей, хотя каждое прикосновение к её коже оставляло на ней ожог. Она была симпатичной белокурой четырёхлетней малышкой, очень умной и бойкой, и при этом – «дитя бабочки». Тони придумал состав для нежнейших длинных, выше локтя, перчаток, чтобы можно было безболезненно и без последствий для Бетти обнимать её и держать за руку. Они все были их «питомцами». Их детьми, их любимцами; и Тони сам не раз тайком приходил навестить их в Центр, не дожидаясь сбора остальных Мстителей. Эти детки, от которых отказались даже в специализированных больницах, были собраны там, в его Центре, благодаря случайности. И теперь – Тони снова вздохнул – остались без присмотра. Он знать не знал, что так прикипит к ним. Не думал, что настолько привяжется. Они были их общей радостью, и то, какими благодарными, полными искренней любви и интереса, глазами смотрели в ответ на каждого из них, наполняло желанием творить и действовать. И обниматься, конечно. — Дядя Тони? – спросил, наконец, Джордж, помахав в камеру рукой-протезом. Они все, все были тут. Вэнди с рыжими, точь-в-точь как у Нат, волосами, у которой на коленях сидела Бетти. На её маленьких ручках красовались защитные перчатки. Майкл сегодня был в чёрных очках – видимо, в этот раз отказало зрение. Он не любил, когда на него смотрят, а он в ответ не может, и Бартон подарил ему очки. Специальные, «волшебные», как он сказал. Майкл верил, что зрение в них вернётся быстрее. Элайя и Лу тоже были тут, скромно сидели рядышком. Они как-то сразу подружились. – В общем, мы все тут собрались и решили записать вам видео, потому что никто давно уже не заходил к нам, и… — Нет, не подумайте, что мы жалуемся, — взволнованно вставила Вэнди. — И всё-таки, — настойчиво повторил Джордж, — вы уже так давно не заходили к нам, и мы очень скучаем. Ни дядя Стив, ни тётя Наташа, ни… — Никто не заходил уже столько времени, — всхлипнула Вэнди и украдкой вытерла глаза рукой. Бетти повернулась к ней и легонько поцеловала в щёку. — В общем, мы не знаем, что там у вас происходит. Мы недавно подсмотрели последние новости по телевизору на посту медсестёр, и никто ничего толком не понял, а Майки только слушал и вздрагивал на каждый «бух» и «бабах», но Вэнди потом проплакала всю ночь. А я решил, что руку вот эту вот больше не хочу, — он протянул протез в камеру, и на весь вирт-экран теперь красовалась рука «Маленького Железного Человека». — Дядю Стива я тоже люблю. А ты с ним ругаешься и дерёшься, — он нахмурился и сжал губы в ровную линию, которая на детском лице вызывала у Тони желание тепло улыбнуться. Но не сейчас. Сейчас он смотрел на Джорджа и на его рыжие веснушки на носу и щеках и думал, где же они все прокололись. Когда всё пошло не так? — И тётя Наташа совсем не приходит, а она такая весёлая, — уныло сказал Вэнди. Бетти на её руках запрыгала и стала повторять «тётя Нат! Тётя Нат!» — Мы очень скучаем по всем вам. — У дяди Клинта такой классный лук, — вздохнул Майки. – А очки эти, которые он подарил, очень мне помогают. Я уже снова различаю свет и тень. Вот бы снова он пришёл и дал подержать свой лук… — Ты его натянуть смог, только когда мы с Лу помогли, — усмехнулся Джордж. – И то не совсем. — Ну и что! – упрямо выпятил губу Майки. – Мне он всё равно нравится! — Не ссорьтесь, мальчики, — строго сказала Вэнди. – Дядя Тони, они с Майки постоянно ссорятся. — А потом мы миримся, — стушевался Джордж. – Нам в обед выдают конфеты, но я их не ем. Собираю. — Мы все собираем, - тихонько сказала Элайза. — И когда мы с Майки поругались из-за… а, не важно, в общем, конфеты очень помогают мириться друг с другом. У меня были с начинкой киви, и я все отдал их Майклу. Он любит с киви. Майкл рядом с ним явно смутился и потёр переносицу под очками. — Мы переживаем за вас, — сказала Вэнди, глядя прямо в экран. Такая маленькая и такая серьёзная. Бетти спрыгнула с её колен и ушла играть со своей любимой куклой Дорис, исчезнув из вида. – Не ссорьтесь, пожалуйста. Ссориться плохо. А без вас так скучно. Мы даже пошли погулять в другие отделения… — А одно такое стр-р-рашное! – воскликнул Джордж. Лу сильно закашлялся, и Элайя протянула ему ингалятор. Она всегда держала его под рукой, а Лу вечно терял. – Как в ночных страшилках Майкла! Там все лежат и не двигаются, как мёртвые, все в трубках разных, словно в фильмах ужасов! Эм… — Вы не подумайте, обычно мы страшные кино не смотрим, просто вечером на посту медсестёр мультики показывают редко, — торопливо повинилась Вэнди, толкая Джорджа локтем. Майкл усмехнулся. — И по чужим отделениям не гуляем, нельзя ведь. Но очень уж скучно без вас, — сказал он. – А там был такой дядя одинокий, он весь в бинтах, с ног до головы. Как в фильме «Мумия»… Теперь пришла очередь Джорджа пихать Майкла локтем. Лу, глядя на это, слабо улыбнулся. Он вообще выглядел не очень – маленький, бледный и вялый. — Сколько раз мы ни ходили, он просто лежит и всё. — Кроме нас к нему никто не приходит, — добавила Элайя печально. – К другим ходят, навещают. Мы видели. У всех стоят цветы в банках. Лу сразу кашлять из-за них начинает. А к этому дяде никогда и никто. Совсем. — Мы стали приносить ему конфеты. Нам ведь не жалко, — сказал Майкл. – Складывали под матрас, чтоб медсёстры не забрали. Некоторые такие противные… Дети замолчали ненадолго, переглянулись. — А один раз мы пришли, а у него сидел другой дядя, — сказала Вэнди. – С длинными волосами и в тёплой куртке. Странный такой, на улице ведь тепло. — А ещё у него рука жужжит правая! – вставил Джордж. — Не правая, - поправил Майки. – Левая. — Точно, левая, - смутился Джордж. – Он ей двигает, а она жужжит. Наверное, он тоже как я, болеет. — Он съел все конфеты, что мы оставляли дяде в бинтах. Сказал, что дяде их всё равно нельзя. И такой грустный всегда… — Даже конфеты грустно ел, — тихонько вздохнула Элайя. – Задумчиво. Сказал «вкусно» и всё. А иногда дядю в бинтах за руку держал. Мы из-за стекла видели. — А когда заходили, руку убирал и надевал перчатки. Летом, представляете? И на нас не ругался никогда, что мы мешаемся под ногами,— сказал Джордж. — А потом даже он перестал приходить, — вздохнула Вэнди. – Вы там уж помиритесь все друг с другом, ладно? Нам без вас очень грустно. — А если конфет надо, так мы всегда вам свои отдадим. Чтобы быстрее замириться, — смутившись, предложил Джордж. — С конфетами это куда проще, — тихо, так, что Тони едва расслышал, сказал Лу. Он очень редко говорил что-либо, и от его слов и взгляда, полного надежды, внутри защемило. А потом Вэнди приблизилась, послала в камеру поцелуй, за её спиной Бетти на полу играла с куклой. Джордж с Майки и Элайя с Лу помахали в кадр, и видео-сообщение закончилось. За плечом коротко выдохнула Наташа. Словно смотрела всё время, задержав дыхание. Во всей этой круговерти с регистрацией они совсем, совсем забыли про своих подопечных. Тони закрыл лицо руками и глубоко вдохнул. На экраны вернулся Капитан Америка и Зимний Солдат, «дядя с жужжащей рукой», в окружении вооружённых дронов. — ДЖАРВИС, — устало сказал Тони. – Убери это. Дронов, в смысле. Пускай заходят. — Но, сэр, это небезо… — Выполняй, ДЖАРВИС. Они должны это увидеть. А я, пожалуй, пойду, сварю кофе. Надо же с чего-то начать.