Уилли, я хочу от тебя ребеночка.

— Уилли, я хочу от тебя ребеночка! – Жарко выдохнул Алый жнец на ухо своему начальнику, томно покусывая губки. Начальник не мог возмутиться. И отодвинуться тоже. И дело вовсе не в возбуждении, не в любви и не в какой-либо иной чепухе. Он был связан. Подло привязан к стулу красной лентой. Кто бы мог подумать, что какая-то атласная ленточка будет плотнее каната. Рот, кстати, тоже был предусмотрительно забинтован этой же ленточкой, что, конечно, несколько огорчало саму алую бестию, ведь теперь он не мог поцеловать своего любимого начальника, которого с таким трудом поймал. Ну как с трудом…Он просто за неделю до этого волшебного дня повадился приносить начальнику кофе. Кофе, кстати, он готовил замечательно, причем каждый раз изобретал что-то новое. Шедевром был кофе с корицей и сливками. Первые три дня Уильям недоверчиво косился на чашку, но потом привык. Зря, оказалось. Ну кто мог знать, что в сегодняшнем вечернем кофе окажется снотворное? Учитывая разнообразие сортов кофе и добавок к ним, Спирс и не учуял снотворное, проглотив все за милую душу. Очнулся он уже в собственном кабинете в том состоянии, в котором находится сейчас. Он честно целых пять минут под насмешливый хохот и пошлые комментарии диспетчера пытался вырваться, однако ленточка держала прочно. В конце концов, ему пришлось смириться и молча ждать своей участи. Хотелось убить этого наглеца, но он как назло куда-то спрятал его секатор. — Ах, Уилличек, ты такой душка, когда такой беспомощный! Такой душка! – воскликнул Грелль, склонившись к лицу Спирса и взглядом исследуя его. – А вот так будет лучше, – с этими словами Сатклифф подцепил острыми ноготочками с алым маникюром дужку очков начальника и снял их, с улыбкой наблюдая, как Уильям беспомощно слепо щурится, пытаясь разглядеть своего противника. Спирс попытался попросить вернуть ему хотя бы очки, но получилось лишь сдавленное жалкое мычание. Впрочем, просьба и так была понятна без слов. — Нет-нет, я хочу, чтобы ты только чувствовал! Ты мне еще спасибо скажешь за этот вечер! — Грелль рассмеялся, аккуратно укладывая очки в собственный футляр и убирая в ящик стола, а то вдруг на его любимого нападет страсть, и он потом по своей воле сделает Это на столе? Уильям попытался придать себе грозный вид, сдвинув брови к переносице, но это лишь рассмешило диспетчера. Отчаявшийся начальник откинул голову назад, прикрывая глаза. Все равно толку от зрения теперь ноль. Грелль тем временем расстегнул две верхние пуговицы рубашки, пиджак он снял во время отключки Спирса, прикасаясь теплыми губами к открывшейся коже, скользя по ней языком. Уильям протестующее дернулся в попытке отстраниться, чем вызвал неодобрительный вздох диспетчера и легкий укус под кадык. Грелль самозабвенно ласкал его шею губами и языком, и чем сильнее Уильям пытался сопротивляться, тем сильнее диспетчер кусался. Один раз Спирс дернулся особо сильно и Грелль прокусил кожу у ключицы, успев расстегнуть рубашку и даже каким-то волшебным образом ее снять. Сатклифф довольно слизывал кровь, тихо урча, словно кот, нашедший сметану. Уильяму пришлось смириться со своим поражением и молча ждать, когда этот ад кончится. Грелль оставил четыре царапины, которые неприятно жгли кожу на ребрах, и сейчас медленно, методично их вылизывал, стоя на коленях между широко разведенных ног Спирса, одной рукой держась за бедро Уильяма, другую положив на ширинку, играясь с ней. Видеть этого Уилл не мог, зато отчетливо слышал стук ногтя о железную молнию. — Ну блин… так даже не интересно, – отозвался наконец диспетчер, отодвигаясь и заглядывая Уильяму в лицо. Алой бестии явно было скучно развлекаться одной, в полной тишине, в одиночку.— Если я развяжу тебе рот, ты не будешь кричать? Уильям надеялся, что его взгляд «ты идиот» был весьма красноречив и направлен прямо на Грелля. Зашуршала ткань и лента, мешавшая говорить, исчезла. — Ой, кажется я слишком туго ее завязал.— Сатклифф подушечками пальцев прошелся по следу от сдавливавшей губы начальника ленты, облизнулся и игриво посмотрел Спирсу в глаза, но вовремя спохватился, что тот не оценит этого, так как лишен очков. — Зачем ты.. — Тц! – Жнец молниеносно прижал палец к губам хотевшего было что-то спросить Уильяма. – Не надо глупых вопросов. Хотя бы до утра. Уильям нахмурился, пытаясь отстранится от пальца на губах, Грелль ласково улыбнулся и прильнул в поцелуе, медленно исследуя языком его губы, проникая языком глубже, превращая поцелуй из осторожного в страстный. Спирс какое-то время был безучастен к подобным действиям, потом нехотя ответил, поразившись энтузиазму подчиненного. Сатклифф явно был доволен тем, что ему отвечают, он так трогательно прижимался, словно ища ласки и тепла, пока наконец не отстранился с разочарованным вздохом. Ширинка давно была расстегнута и еще вялая плоть извлечена из плена. Шаловливые пальчики пробежались по подтянутой коже живота, за ними следом проскользил горячий влажный язык, кружа вокруг впадинки пупка, дразня плоть и возвращаясь к соскам. Такая ненавязчивая ласка, и вроде пока ничего серьезного, но Уильяму приходилось кусать губы, чтобы не выдать тяжелого возбужденного дыхания и не стонать в голос, поддаваясь соблазну попросить большего. А диспетчер словно и ждал, когда с уст начальника сорвется первый стон. Он терзал кожу ноготками и старательно зализывал собственные укусы. Пока Спирс не сдался и не издал тихий, почти мученический стон. Для Сатклиффа это послужило сигналом к действию. Он в последний раз лизнул Уильяма в шею и скользнул губами к уже стоящему колом члену, заглатывая головку и лаская языком кожу. Помогая себе рукой у основания, он то ускорялся в темпе, то замедлялся, вырывая у Спирса длинные протяжные стоны. Диспетчер даже не понял, откуда взялась тяжелая рука на макушке, заставляющая брать глубже и резче, пока горячая жидкость не наполнила горло и рот. Грелль отстранился, кашляя и прочищая горло. — Уилли? – алый жнец в удивлении смотрел на стряхивающего с рук ленточку начальника. — Очки, диспетчер. – Ледяным тоном приказал тот. — Но как? — Если хотите кого-то связать, не завязывайте бантик у запястий, – в холодном голосе скользнула ирония. – Очки. Грелль тяжело вздохнул и достал из ящика стола футляр с очками, открывая и протягивая их Спирсу. Тот почти на ощупь находит нужный ему предмет и водружает на нос знакомый металл дужки. Сатклифф уже поднялся с пола, отряхнулся и хотел было направиться к выходу, как его прижали к поверхности стола, заламывая руки за спину. — Что вы там щебетали про прекрасную ночь? Сейчас я Вам устрою…— С брюк диспетчера исчез ремень, в следующую секунду с бедер пропали брюки, нижнее белье алая бестия по привычке не надевал, а в последующие минуты на нежную кожу ягодиц обрушились удары. Когда диспетчер уже не рыдал и даже не стонал, а лишь тихо всхлипывал, удары прекратились. — Уилли…— Грелль всхлипнул и попытался сжаться в комок, страшась нового наказания, но кожу спины, задрав перед этим рубашку и жилет, мягко огладила теплая ладонь. Мочки уха коснулись теплые мягкие губы в легкой неуверенной ласке. — Уилли? — Молчи… Утро медленно прокралось в открытые окна кабинета начальника третьего отдела Уильяма Ти Спирса, осветив сперва небольшой кусочек пола и угол стола, обогревая своими лучиками алую бестию, словно объевшийся сметаны кот, мурлыкавшую и щурившуюся. Рядом, в тени, спрятавшись за тяжелыми шторами, сидел как всегда строго одетый хозяин кабинета и хмуро смотрел на Грелля. — Да ладно тебе хмуриться, тебе же понравилось, – звонко рассмеялся Сатклифф, откидывая голову назад и по привычке елозя задом по столу, после чего тихо ойкнул и схватился за поясницу. – Аааай… больно… — Шли бы Вы домой, диспетчер, – как обычно строгим голосом отозвался Уильям. Окидывая оценивающим взглядом подчиненного. – Я дам Вам на сегодня отгул. — Нууу… так холодно? – обиделся жнец, жалостливо хлопая ресничками. — И я больше не прикоснусь губами к кружке кофе, принесенной Вами. — А чая? – Грелль хитро блеснул глазами. — И чая. И всех остальных напитков, – Спирс встал с кресла и подошел к Сатклиффу, за шкварник снимая его со стола. Алый жнец тихо ойкнул и выдохнул сквозь зубы. Единственное, что он ощутил в следующий момент, что его ноги не касаются пола. В страхе обхватив Уильяма за шею и прижавшись к нему теснее. — Успокойтесь, я Вас не уроню, – на миг уголки губ Ти Спирса приподнялись в улыбке, и он крепче прижал к себе собственное алое чудо. – Кроме моей комнаты никуда не высовываться. Узнаю – сидеть не сможете лет сто. Я ясно выражаюсь? Грелль яростно замотал головой, показывая, что ему все ясно, и с замиранием ждал, когда он наконец сможет увидеть квартиру начальства.