No rules

— Сириус, вставай. Я застонал и только уютнее устроился в моей мягкой постели. Да он просто-напросто завидует моим отношениям с моей обожаемой кроваткой. — Нет. — Хватит видеть сны о Марлин и вставай. Мне пришлось вновь проигнорировать настырный голос, тщательно пытаясь поймать за хвост ускользающие от меня сновидения. — Сириус, вставай, я сказал. Мы уходим на завтрак. — Нет. — Да! — Нет. — Да! — Нет. Лунатик раздражённо вздохнул и огрел меня подушкой по голове, вновь рявкнув: «Поднимайся!» — Слушай ты! — взревел я, садясь на постели и бросая в него подушку раза в два сильнее. Он крякнул, так как орудие ударило его в живот, и посмотрел на меня. — Хватит вести себя как ребёнок, Бродяга. — Я? Ты бросил первым! Он пожал плечами, и я отвернулся, намереваясь залезть обратно под одеяло и оставить Римуса в его полузастёгнутой рубашке в мире проснувшихся. Может, я мог бы избавиться от остальных его пуговиц, чтобы точно получить одобрение со стороны дам… хотя Лунатику просто нужно самому измениться. Может быть, я уберу половину моих собственных пуговиц, а затем обвиню Римуса! Это, возможно, доведёт дам до обморока. От восторга, естественно. Да, это будет планом номер один в моём сегодняшнем графике… как только я встану. Во второй раз. Теперь обратите внимание, что я сказал «намереваясь залезть». Да, «намереваясь» является ключевым словом в этой фразе. Знаете, я не держу обиды на завтрак за то, что он начинается так рано, мне это просто не нравится. Вообще я предпочитал обеды, после которых можно было загнать в угол девчонку, с которой ты заигрывал весь день, и запереться с ней в кладовке, чтобы целовать её и… ну неважно. Вот почему обед — это неплохо. Если честно, я бы даже не проснулся ещё минут десять, а то и двадцать. Как раз успею закинуть что-нибудь в рот и заодно послушать, о чём говорит Джим, если он будет там. Хотя с чего бы ему там не быть? Я же знаю, что он не может прожить ни дня без утренней дозы Эванс. Итак, как раз когда, поразмышляв, я собрался заснуть, мне на спину опустилась подушка. Я ахнул и развернулся: Римус спокойно глядел на стену, на его лице играла легкая улыбка. — Лунатик! — закричал я. — Да? — спросил он, изогнув бровь. — Что случилось? — Что случилось? — недоверчиво повторил я, зарычал и начал носиться по комнате, пока не опрокинул Римуса на пол. — Ты… как… же ты… раздражаешь! Римус перекатился, оказавшись сверху, прижал мои руки с удивительной силой. — Какой же ты ленивый. Я сдался и направился к ящикам, выбрав первые попавшиеся вещи. Брюки и рубашка. Вспоминая мой план, я сердито посмотрел на Римуса, который счастливо развалился на своей кровати, и тихо произнёс заклинание, направив палочку на собственные пуговицы. — Лунатик! — сразу же позвал я жалобно. — Что ты сделал с моими пуговками? — Извини? — переспросил он. — Ты испортил мою рубашку! — Что-о? Я не… — Ну что ж, я тебе это ещё припомню, — хмыкнул я, пожимая плечами. — Пойдем. Римус, чуть ли не брызгая слюной, пытался остановить меня, когда я обернулся. А потом его взгляд задержался на моём прессе, и его взгляд чуть-чуть смягчился. — Ты не можешь пойти вниз вот так, — возразил он. — Как так? Как самый желанный парень в школе? Упс, слишком поздно, я уже им являюсь. — Сириус, — вздохнул Римус. — Ты просто смешон. Я поднял брови, возмущаясь таким невинным оскорблением, но тут же нашёлся, как возразить: — Я горяч. — Но ты не сделаешь этого, — настаивал он. — Да, сделаю. — Нет. — Да! — Неужели мы снова начинаем этот дурацкий спор? — спросил он, скрестив руки на груди. Я ухмыльнулся, прежде чем ответить «Да». Римус закатил глаза, но признал заведомо провальную битву, после чего направился к двери. Да, я один из мародёров, и мы нарушаем все правила, даже насчёт дресс-кода. Почему бы и нет, один раз живём, всё-таки. — Эй, а где Джейми и Хвостик? — спросил я, оглядывая, наконец, почему-то пустую комнату. Римус фыркнул: — Какой ты наблюдательный, Бродяга, я же сказал, что они спустились на завтрак, когда потеряли надежду, что ты проснёшься. — А ты остался? О, Лунатик, я так тронут! Он посмотрел на меня краем глаза и довольно хмыкнул, но потом добавил: — Мне досталась самая длинная хворостинка, ничего не поделаешь. К тому времени как мы были в общей комнате, как и ожидалось, девушки как-то даже немного похотливо смотрели на меня. Не могу дождаться, чтобы увидеть, что МакКиннон будет делать, когда увидит мои мускулы. — Говорил же тебе, — прошептал я Римусу, широко улыбаясь. Он проигнорировал меня. То же мне, нашёлся. Завидовать плохо, между прочим. Ну ладно, я, пожалуй, не буду держать на него обиды, он же всё-таки не бросил меня утром, как эти двое. — Так стоп. Вы тянули хворостинки из-за меня? — внезапно осознал я его слова. Он ничего не ответил. Надувшись, я молча преодолел оставшуюся часть пути в Большой зал. Когда мы вошли, с губ моих сорвался судорожный стон: — Почему она теперь всегда ест с нами? — Мэри ест не с нами, а с Питером, — вздохнул Римус. Я согнулся пополам от смеха, привлекая ещё больше внимания, чем раньше (хотя, куда уж больше), и еле выдавил: — Питером? — Да, именно так. Он ей нравится. Думаю, мои глаза буквально выпали из моего черепа, упали на пол, а затем отскочили от пола вверх и вернулись обратно на своё законное место. Я, конечно, не мастер сравнений, но суть моей реакции понятна. — Ты шутишь? У Питера действительно будет девушка, тогда как ни у кого из нас её нет? — я нервно провёл рукой по шее. — Этого не может быть. Мне нужно найти подружку! Я тут же стал оглядываться по сторонам в поисках жертвы, и пришла очередь Римуса разразиться смехом: — Расслабься, Бродяга. Ему столько нервов нужно, чтобы попросить её встречаться, а их у него явно нет. — А что, если она попросит его? — поинтересовался я, с отчаянием разглядывая девчонок за столами. Улыбка Римуса исчезла, а брови поднялись. Конечно, он и не задумывался над этим. Кто бы сомневался. А ещё «мозг группы», то же мне. — Я попрошу Марлин встречаться! — возбужденно воскликнул я. Он устало вздохнул: — Ты не можешь. Ты уже пробовал на пятом курсе. — Ах да, ты прав. Тут мне отчего-то стало совсем тоскливо. Как же могло так случиться, что я не заметил раньше? Надо быть внимательнее, намного внимательнее, чтобы не допустить такого вновь. Хотя меня намного больше беспокоило то, что происходило сейчас, а это, по-видимому, уже не исправить. А Марлин… чёрт бы побрал этот пятый курс, а. — Не понимаю, почему ты не можешь просто встречаться с кем-то по второму разу? — Нет, — пробормотал я. — Это против правил. Он пробормотал что-то вроде «а, ну да, тогда удачи», уткнувшись взглядом в пол, я всхлипнул и встряхнул головой, чувствуя некоторый дискомфорт. Если у Питера будет девушка, что же делать тогда мне? Я начал вслух перечислять тех, кого видел: — Бывшая, бывшая, бывшая, бывшая, никогда на свете, бывшая, бывшая, занята, бывшая, она меня пугает, бывшая… чёрт, Лунатик! Мне придется войти на территорию Слизерина! Римус громко фыркнул и проигнорировал меня. Я показал ему язык за его спиной, когда мы приземлились на наши обычные места. Пит, кажется, даже и внимания особо не обратил, а вот Джеймс посмотрел на меня. — Наконец-то ты прос… Что ты сделал с рубашкой? — Улучшил её немного, — я подмигнул ему, пытаясь — крайне неудачно — игнорировать громкое хихиканье Мэри на что-то, что сказал Питер. Как Питер может быть смешнее, чем я? — Хочешь, чтобы я сделал то же самое с твоей? — спросил я. — Дамы мигом потянутся. Он покачал головой, сдерживая улыбку. — Я думаю, что прекрасно выгляжу таким, какой я есть. Я закатил глаза. — Я и забыл, что ты таскаешься за Эванс. То есть, ты думаешь, что сможешь сопротивляться, если кто-то типа Марлин МакКиннон влюбится в тебя? Ох… это напомнило мне… — я положил голову на стол. — Сохатый, мне нужна подруга раньше… ну, ты знаешь… Он нахмурился, явно не понимая. Я дернул головой в сторону Питера. — Прежде, чем они… — Что? — До того как Питер станет встречаться, — прошипел я громко. Джеймс начал смеяться, я не соизволил присоединиться, добавив, что это уже совсем скоро может случиться, и он постепенно остановился. — Подожди-ка, что?! — Я знаю, — заскулил я. — А я уже повстречался с большинством! Не могу же я думать о… — Но с ними ты как раз и не встречался никогда, — Римус с невозмутимым видом откусил от тоста. — Что ты такое говоришь? Конечно, да! — сказал я, глядя на Лунатика с беспокойством. — Нет, ты просто спал с ними в течение двух недель подряд, — сообщил он. Джеймс начал смеяться и чуть не поперхнулся тыквенным соком, выливая содержимое своего стакана на стол. Я нахмурился и бросил кусок собственного тоста в Римуса. «Вы, ребята, ещё такие незрелые», — тихо сказала Мэри Питеру. Я не незрелый. Я самый зрелый из всех них, Мерлиновыми подштанниками клянусь! Если Питер и будет когда-либо с этой девушкой, я уверен, что они расстанутся в тот же час. — Это правда, — настаивал Римус. — Хочешь, я расскажу тебе ещё одну правду? — спросил Джим, толкая меня в бок. — МакКиннон смотрит на тебя. — Ну естественно, — хмыкнул я, намазывая маслом новый тост. — Очевидно, у неё остались ещё чувства ко мне. — Через два года после того, как вы расстались? — недоверчиво спросил Римус. — Я думаю, что как раз наоборот. Мой обозлённый взгляд обратился к нему. Не ожидал от него такого, не ожидал. Уж кто-кто, а Лунатик раньше не сыпал мне соль на раны. Мне нужен новый план мести — безобидный, но действенный. — Эй, я её не люблю… так сильно. А у Сохатого были чувства к мисс Умнице четыре с половиной года! — провозгласил я, пытаясь перевести тему. — Мисс Умница? — Джеймс посмотрел на меня с тревогой. — А, проехали. Рем, как думаешь, какая у него ситуация с Марлин? — Хм… Думаю, она просто считает, что ты выглядишь смешно. — Почему ты так говоришь? — спросил я, хмурясь на слова Лунатика. — Ты мне отвратителен, знаешь. — Я тебе отвратителен? Напомнить тебе о том разе, когда я вошел в спальню и обнаружил тебя пристающего к Бетти Марш… на моей кровати! — Но ведь… — ДЖЕЙМС ПОТТЕР! Мы все оглянулись в направлении выхода, чтобы узреть, как Эванс в подобии шторма несётся к нам с раскрасневшимся от гнева лицом (и, вероятно, от смущения, ведь взгляды всех студентов в Большом Зале были устремлены на неё). Джеймс побледнел. — О нет, — пробормотал я. Она практически подлетела к нему, шипя сквозь зубы: — Как ты мог, злое, несчастное, низшее существо! — Что ты имеешь в виду? — спросил он, проводя рукой по волосам. О, он точно знал, что она имела в виду… Жаль только, что я не знал. — Будто ты не знаешь, — саркастически усмехнулась она. — Ты рассказал ему! — Ну конечно, я рассказал! — воскликнул Джим, вставая, чтобы быть с ней примерно на одном уровне. — Почему бы и нет? — Как ты мог? — Как я мог? Ну, это довольно легко: я просто сказал ему правду. — Ты казался мне тем, кому можно доверять! А что ты? Сколько восхищения тебе нужно, ловелас? — закричала она так, что ушам стало больно. — Я тебя ненавижу! И тут он засмеялся, и мне подумалось, что он окончательно и бесповоротно спятил. — Ты меня ненавидишь? — спросил он, по-прежнему громко смеясь. — В этом нет ничего нового. Весь Большой зал молчал. Профессор Слизнорт спешно пытался пробраться к ним и разнять, но безуспешно. Я чуть не рассмеялся, так как его живот оказался явно большой помехой, а вместо этого продолжил слушать Джеймса и Эванс. — Т-ты… ты маленький обманщик! — она схватила тарелку с кашей из-под носа у Питера и опрокинула Джиму на голову. — Я никогда не заговорю с тобой снова! — Отлично! — И кстати, Блэк, — ух, её голос был просто переполнен ядом. Я подскочил на месте, не ожидав того, что буду втянут в разговор. — Сад должен остаться снаружи! С этими словами она повернулась и выбежала из Большого зала, выкрикивая оскорбления через плечо. — Смотри, если я когда-нибудь попытаюсь помочь тебе снова! — Джеймс заорал вслед ей. Раздраженный крик дошел до наших ушей, и Джеймс упал на свое место, проклиная и вытирая кашу с волос и одежды. Мэри так яростно глядела на Джима, что я даже немного испугался. Алиса и Марлин обе стояли, перешёптываясь. Наконец, Алиса вышла из зала, а Марлин снова села, выглядя крайне обеспокоенной. Она никогда так не выглядит, никогда, она всегда относится ко всему рассудительно. Хотя когда мы встречались, я сказал ей, что меня укусила дикая белка и мне осталось жить шесть секунд, потому что укус был ядовитым. Она целовала меня в течение шести секунд, а затем сказала мне в следующий раз использовать более правдоподобную ложь. Но я отвлекся. Слизнорт уже почти подошёл к нам. Он выглядел взволнованным, голодным, злым и обиженным одновременно. Удачно так получилось, что именно этот учитель души не чаял в Лили. — Просто самая глупая вещь, которую ты когда-либо делал, — пробормотал Римус, качая головой. — Согласен, — фыркнул я. — Э-э…, но и она тоже наговорила глупостей. Я имею в виду… сад должен остаться снаружи? Что? Это не имеет смысла вообще! Питер прокашлялся: — Ты… твоя рубашка… возможно, стоит что-то с ней сделать. Я посмотрел вниз впервые с тех пор, как заколдовал её, и раскрыл рот от удивления: яркие цветы прорастали прямо по швам из моей же кофты. Прямо оттуда, понимаете? — Что за… Почему ты не сказал раньше? — рыкнул я. Питер забавно пискнул и спрятался за Мэри. Ах, настоящий мужчина. Ты такой классный, Пит. — Измени меня обратно! Римус, измени меня обратно! Он вздохнул и, как по щучьему велению, цветы исчезли, после чего пожал плечами и повернулся к Джеймсу. — Не затруднит ли тебя ответить, что именно ты сделал? — Мистер Поттер, — прервал Слизнорт. — Проследуйте за мной, пожалуйста. Джеймс встал из-за стола, засунул руки в карманы и, бросив на нас скучающий взгляд, пошёл за профессором из зала. Мне безумно интересно даже, что он ему такое скажет. Джим же не виноват, так? Так. Ну, а всё остальное и так понятно. — Как вы думаете, что это было? — спросил Питер немного жеманно, наблюдая за удаляющимся другом. Я закатил глаза на его наивность и ответил, как будто это было самой очевидной вещью в мире (хотя так, вроде, и было), что Джейми, очевидно, сказал правду, чем только разозлил Эванс. Римус хлопнул рукой по лбу и громко застонал. — Что-о? Пит был единственным, кто спросил, что случилось! — возмутился я. — Я… — Сириус, могу я поговорить с тобой? Я подскочил от неожиданности, услышав звук женского голоса, адресованный мне, и обернулся, обнаружив Марлин, которая с беспокойством смотрела на меня. Я чувствую своей обязанностью ещё раз подчеркнуть, что МакКиннон никогда не волновалась, никогда. — Э-э… — Пожалуйста, — она практически умоляла. По необъяснимым причинам, это несколько напрягло меня… хотя и не должно было, потому что я Сириус Блэк, а Сириус Блэк привык к девочкам у него в ногах. Во всех смыслах, да. Но на данный момент — просящим что-то, вот так. К счастью, Лунатик взял инициативу разговора на себя. — Вот эти его жалкие всхлипывания сейчас на самом деле означают «да». Извини его, дело в том, что он забыл утром принять дозу своего зелья для улучшения произношения и дикции. Придурок. Я зло покосился на него и стёр все мысленные благодарности ему из своего сознания. — Он шутит, — сказал я ей быстро. — Начинай уже со своим разговором. — Не здесь, — тихо сказала Марлин, кивая на вход в Большой зал. — МакКиннон, — проворчал я, вставая и следуя за ней. — Лучше бы этому разговору иметь важное значение. Потому что он лишает меня принятия одного из самых важных приёмов пищи. Она повернулась, чтобы я увидел ухмылку на её лице. — Чем ужин хуже завтрака? Я усмехнулся её затылку: — Ты всегда знала, как уничтожить гордость человека. — Гордость? Ты гордишься тем, что лжёшь насчёт того, какой приём пищи для тебя важнее? — спросила она, останавливаясь перед доспехами и поворачиваясь лицом ко мне. Я пожал плечами. — Не совсем. Тот факт, что ты только что признала, что я мужчина, заставляет меня чувствовать себя намного более гордым. Марлин не ответила, наделив вдруг своим вниманием пол. Я терпеливо ждал. Долго. Правда долго. Около двух секунд. — Знаешь, если тебе действительно нечего сказать, то… — Нет, нет, я сейчас, — сказала она быстро, позволяя светлым волосам упасть на лицо. — Просто это очень неудобно. Такая забавная. Только вот я её не понимаю, совсем не понимаю. Чего она хочет? И почему вдруг стала такой печально-напуганной? Странно. И вдруг мне в голову пришла ужасная мысль… — Ты беременна? — Нет. — Ты вынашиваешь моего ребёнка? — Сириус, это то же самое! — Ты… — Просто прекрати гадать, — пробормотала Марлин, пресекая мою следующую реплику. Я послушался её и прислонился к каменной стене, пристально вглядываясь в её прелестное личико. — То, что Джеймс сказал тебе, — выпалила она, — это неправда. Я поджал губы. — Что именно? В том случае, если ты не знаешь, Джим говорит мне много, много всего, и действительно трудно сейчас понять, что ты имеешь в виду… — Сириус, заткнись. Я удивлённо ахнул, сильно обиделся на неё, но тем не менее, перестал говорить. Не надо думать, что я сделал это потому, что она сказала. Просто так. Ясно? Просто так. — Ты прекрасно знаешь, о чём я! — Я уверен, что нет, но можешь продолжать болтать, — пробормотал я, глядя на неё с некоторым раздражением. — Он должен был сказать тебе, наверное… Я даже не знаю, зачем Лили и Джеймс поставили на это. Это просто смешно. Я-я просто… — Ты очень милая, когда волнуешься, — сказал я ей, широко улыбаясь. — Видишь! Ты знаешь и сейчас просто ведешь себя, как болван! — она со злостью ударила меня в грудь рукой, и я инстинктивно схватил её, твёрдо удерживая напротив себя, чтобы она не могла больше навредить мне. — Ч-что ты делаешь? — спросила она дрожащим голосом. — Позирую для портрета, — отрезал я. — А на что это похоже? Что случилось с твоей палочкой этим утром, МакКиннон? Она издала раздраженное рычание (что я нашел очень очаровательным) и изо всех сил попыталась вырвать свою руку из моей железной хватки. — Ты невероятный, Сириус Блэк! Невыносимый! Ты знаешь, что я чувствую к тебе, и ты всё ещё стоишь здесь, играя в игры, когда ты должен загнать меня в чулан и целовать, пока нас не поймают, после чего ты будешь несколько дней заниматься сексом с Эммелиной Вэнс или с другой в совершенстве удовлетворяющей тебя девчонкой, которую используют такие, как ты! Это именно то, что происходит в последнее время! Боже, я такая идиотка! Знаешь, я думала, что ты вырос. — Стоп-стоп-стоп. Что ты сказала?! Она свирепо посмотрела на меня из-под своей челки и прорычала: — Джеймс сказал тебе, что ты мне нравился, чтобы ты побыстрее пригласил меня на свидание, а он теперь выиграет пари и сможет купить глупую метлу! Я отпустил её руку, пребывая в шоке, пока она продолжала смотреть на меня со злобой в глазах. Если бы я не был так смущен, я, вероятно, нашел бы это безумно горячим и возбуждающим. Через некоторое время я смог сформировать связные предложения и начал медленно говорить: — Ты… можешь себе представить меня… и Джеймсу может потребоваться новая метла… и он и мисс Злюка, возможно, делали ставки на нас…, но я могу заверить тебя, что он ничего мне не говорил. Гнев сменился недоумением, и её щеки начали униженно краснеть. — Ты должен просто проигнорировать всё, что я тогда сказала… Забыть. Я не думала… — Я всё ещё нравлюсь тебе, МакКиннон? — спросил я с ухмылкой, пытаясь справиться с первоначальным шоком. Она прокашлялась, но оказалась не способной ответить мне. Я стоял, рассматривая её, пока мой мозг, казалось, вступал в тяжелейший мыслительный процесс. Тишина угрожала раздавить меня, пока не была разломлена смехом Марлин. — Я не могу поверить в это! — она хихикнула. — Ты тоже хочешь меня обратно! — П-прости? Что? Она подняла бровь. — Для рекорда, — пробормотала она, подходя ближе ко мне. — Ты тоже очень милый, когда волнуешься. — Я? — спросил, оступившись назад и ударившись о доспехи. — Я не… я никогда не волнуюсь. Я выплюнул эти слова с угрозой, словно это было имя слизеринца, которого я проклял на прошлой неделе. Марлин облизнула губы. — Ты выглядишь довольно взволнованным в данный момент. Или, может, ты просто нервничаешь, ведь ты неделями не имел девушку. Боишься, что потерял сноровку? Мой рот приоткрылся, и она сморщила носик. — Я думаю, да. В последний раз твой рот не открывался, когда я пыталась поцеловать тебя. Она была очень близко, если бы я хотел, то мог бы посчитать все её длинные ресницы. Однако, в тот момент я был слишком занят её губами и тем, насколько они близки к моим. — Я не терял сноровку, — с вызовом произнес я, двинувшись так внезапно, что она была застигнута врасплох, и я прижал её к стене. Её губы сейчас были в паре миллиметров от моих, чуть ли не щекоча их. Она прошептала: — Докажи это. — Я не могу, — пробормотал я, немного растерявшись, когда её глаза впились в мои. — О, хорошо, — сказала она, закатывая глаза. — Ты маленький хитрюга, не имеющий одну девушку несколько раз. Но я хотел этого. Ох, как же я хотел этого именно тогда. — Правила есть правила, — выдавил я. — Я разочарована, — вздохнула она. — Правила предназначены для того, чтобы нарушать их, господин Мародёр. Я взглянул на неё, колеблясь в размышлениях, что правильно, а что неправильно. — Поцелуй меня. Так я и сделал. Потому что Сириус Блэк никогда не отступает от проблем. Марлин МакКиннон не проблема, но и от неё я отступать не собирался. Я напал на её губы со свирепостью, которая появилась неизвестно откуда. И хотя это и было неправильным, если исходить из моих ранних выводов, это было самым правильным, что я чувствовал сейчас. Она была столь же замечательна, как я и помнил, языком боролась с моим, закручивая меня в сногсшибательный водоворот эмоций, который всегда сопровождал поцелуи Марлин. Её пальцы зарылись в мои волосы, и впервые я не возражал, что прическа испорчена. Мои пальцы выписывали узоры на её щеке, пока она обвила меня ногой. Хлопанье и гиканье сзади заставило нас оторваться друг от друга. Я отскочил от неё, глядя мутными глазами, и онемел. Джеймс стоял здесь с Лунатиком, Эванс и Алисой, и все они улыбались так, будто выиграли в лотерею, например, ту, о которой недавно упомянула Марлин. Она как раз первая пришла в себя и громко прокашлялась: — Я думала, Лили и Джеймс снова ненавидят друг друга, — недоуменно пробормотала она. Джеймс небрежно махнул рукой в воздухе: — Мы должны были придумать план, чтобы вы двое снова были вместе. — Вы спланировали это? — спросил я, слегка возмущенно и пораженно. Мои друзья-мародёры были более коварными, чем я думал. Римус пожал плечами, всё ещё лукаво улыбаясь: — Это расплата за кормление Гигантского кальмара моей книгой по зельям. Я раздраженно закатил глаза: — Лунатик! Нельзя мстить другу-мародёру! Это есть в своде правил, который мы сделали на прошлой неделе! Он фыркнул, неприлично подмигнул мне. Никогда больше не хочу видеть этого, серьёзно. — Правила предназначены для того, чтобы их нарушать, не так ли?