группа "шепот крыльев"

Юля любила его. Больше родных, больше жизни. Ловила каждый его взгляд, каждое движение… Ради него на все была готова и только его слово имело решающее значение. Девушка с замиранием сердца произносила его имя и почтительно замирала, слыша его от других. Никакие доводы, слова и насмешки не могли поколебать ее любовь. Даже то, что Миша не обращал на нее никакого внимания, не останавливало. Ее любви хватит на двоих, она сможет вести корабль их любви и сама, взяв все на себя. Именно так Юля утешала себя, глотая слезы в тишине своей комнаты и кутаясь в одеяло. И снова радостно улыбалась ему на следующий день. Она сильная, она справиться… А Миша и не думал о своей поклоннице. Зачем, если она и без этого всегда рада и всегда под рукой? Намного интереснее с друзьями и более красивыми девушками, которые с радостью скрасят досуг, и не будут ждать от него чего-то серьезного. Жизнь надо прожить весело и ярко, семья совсем не входила в планы парня. Странную девчонку, ходящую за ним хвостиком, можно использовать и оттолкнуть, когда надобность отпадет. Все равно все простит. А с такими девушками не интересно, с ними не гуляют и не хвастаются перед друзьями… Неизвестно, чем бы закончилось все происходящее, но тут вмешался случай. Или Судьба? Боги? Кто знает. Вмешательство явно было. Миша, ехавший с дачи с родителями на машине, попал в аварию. Родители получили лишь несколько ударов и царапин. Основные повреждения перепали именно их сыну. Миша попал в реанимацию, ему требовалось провести срочное переливание крови. Но в больнице был дефицит донорской крови, родители по медицинским показаниям не подходили, счет жизни парня шел буквально по часам… Когда Миша пришел в себя, то увидел, что весь в проводочках, подключенных к разным попискивающим аппаратам. Он смутно помнил саму аварию, только бесконечно нарастающую боль, плотную липкую темноту и чьи-то всхлипы. Хотя, на счет последнего он мог и ошибаться. В глазах у парня немного расплывались предметы, в голове стоял шум, тело не подчинялось желаниям хозяина, придавленное к больничной койке огромной усталостью. На шевеления больного к кровати приблизилась фигура, и Миша с трудом узнал свою мать. Она осунулась, в волосах прибавилось седины, лицо словно состарилось на несколько лет. - М… ма… мама, - с трудом разлепил губы и смог выдавить из себя одно слово парень. - Молчи, сынок, - женщина сжала руки в кулаки, явно стараясь не плакать, - тебе пока не стоит говорить. Восстанови силы. Мы все обсудим потом. Главное, ты жив. Прошло несколько дней. Мать не выходила из палаты ни на шаг. Хоть и не разрешается в реанимации находиться посторонним, но бьющуюся в истерике женщину просто не могли выставить. Ни морально, ни физически. Через день приходил отец. Он тоже беспокоился за сына, но что-то мешало ему находиться в палате дольше приличного времени. С каждым днем Михаил чувствовал нарастающее напряжение, родители что-то скрывали от него, отводили глаза. Наконец, парень почувствовал, что слабость начала отступать. - Мама, - дождавшись, когда закончится утренний обход, как-то взялся за расспросы Михаил, - что происходит? Что вы с отцом скрываете от меня? - Тебе еще рано об этом думать, - женщина пыталась увильнуть от явно неприятного ответа, - тебе надо набраться сил, потом мы все-все расскажем. - Понимаешь, - мать замялась, но больше не могла держать это в себе, - после аварии ты был в очень критическом состоянии. Нужна была кровь, но с этим возникли проблемы. Врачи разводили руками, мы уже не знали, что делать, никто не хотел быть донором, потому что крови надо было много… Но одна девушка из твоей группы, узнав о произошедшем, дала согласие стать донором. Это спасло тебя, ты пошел на поправку… Однако… эта девушка, Юля, она… в спешке медсестра что-то напутала или сделала умышленно… сейчас это уже не определить… - Мама, - у Миши странно защемило в груди, - говори все до конца, не тяни. - При переливании, - голос женщины опустился почти до шепота, - Юле занесли какую-то заразу… Она… девушка умирает в этой же больнице. Врачи говорят, что вылечить ее не смогут. Болезнь тяжелая, и все осложняется тем, что организм донора очень ослаблен. Юля… мы навещаем ее… она просила не говорить тебе… Вот… Парень сидел, словно его ударили по голове. Мысли беспорядочно метались в голове, не видя выхода, не желая мириться с ситуацией. Как же так? Не может быть, чтобы не было способа помочь. Ведь Юля спасла его, буквально стала его кровной сестрой. Он должен сделать что-то для нее. Но все его настойчивые расспросы у врачей не дали результатов. Девушка умирала. Она тянула из последних сил, сами врачи уже давно похоронили ее. Но что-то удерживало больную, не давало спокойно закрыть глаза. - Юля? – Миша уговорил врачей и родителей, чтобы ему разрешили на кресле-каталке навестить своего спасителя. Парень не получил ответа, лишь слабое дыхание показывало, что лежащая на кровати фигура еще жива. Подъехав ближе, Миша издал негромкий возглас. Юля, когда-то склонная к полноте и улыбчивая девушка, была очень бледна, похудела до невозможности. Глядя на изможденную девушку, трудно было поверить, что с момента ее болезни прошло всего около недели. Коротко остриженные волосы словно померкли, глаза полузакрыты, серая кожа, тихое, прерывистое дыхание… Со стороны казалось, что девушка уже не в этом мире, по крайней мере, посетитель ее совершенно не волнует. Миша какое-то время просидел рядом, вглядываясь в лицо когда-то ненужного, а сейчас очень дорогого человека. - Ты… жив, - если бы в палате не было так тихо, то еле различимый шепот он ни за что бы не услышал, - это… хорошо… - Юля, - парень не знал, что сказать, горло сдавил спазм, - ты… это… держись… - Главное, - бескровные губы попытались улыбнуться, - что… ты… жив… Аппарат, подключенный к девушке издал противный громкий непрерывный звук… Вокруг кровати засуетились врачи… В дверях палаты сдавленно всхлипывала мать Миши… но сам парень застыл, отгородившись от мира. Его мозг упорно отказывался воспринимать факт смерти Юли. Казалось, что то время, когда его бесило ее нахождение рядом, было не с ним, не в этой жизни, было сном… Медсестра увезла безучастного пациента в его палату, но тот этого даже не заметил. Он погрузился в себя, перебирая в памяти моменты их встреч. Как он мог раньше отталкивать ее от себя? Как мог не разглядеть ее, не понять ее ценности? Что он раньше делал? Выписавшись из больницы, Миша поразил всех знакомых тем, что разительно изменился. Гулянки и компании его больше не интересовали, парень погрузился в учебу, отдаваясь этому процессу всего себя. Экстерном закончив университет, он, не минуты не колеблясь, ушел в социальную работу. Помощь старикам, детям, инвалидам, больным – он не отказывался ни от чего… И никто не видел его искреннюю улыбку с тех пор, как он покинул больницу… Миша словно существовал, механически существуя и лишь на какую-то долю себя прежнего оттаивая рядом с теми, кто нуждался в помощи… Но сам он чувствовал, что умер тогда, в палате Юли, услышав противный писк прибора…