На Зодиаке было слишком красивое небо. Слишком красивое, чтобы быть настоящим. Но тем не менее, оно было — высокое, нежно-зеленое, и нижние, мягкие стороны кувшинок скрывали планету в славном полумраке, защищая ее от губительного излучения. Оно было губительным настолько, что космопорт находился прямо на планете, и даже в этом случае щиты были подняты. Нередко космические ветры уносили в стороны кувшинки и образовывались дыры. Ветер — он и есть ветер. Кирк хотел бы быть ветром. В дырах проглядывало нежное нутро Зодиака и все живое старалось скрыться от смертельных поцелуев солнца. Им повезло — они попали на планету в "темный" сезон, солнце почти не жгло, так, чуть-чуть припекало. Щиты потрескивали, но держались, а экипаж поголовно красовался зеркальными плащами. Выглядели, честно говоря, ужасно, но высадка на планету днем без них была невозможна. Ночью — сколько угодно.
Мир, открывающийся за шлюзами корабля, был совершенен. Невозможно было представить более экзотичный, но вместе с тем, более прекрасный мир. Хотя Кирк и видел тысячи других миров, тысячи других небес и тысячи других народов, этот он определенно признавал лучшим. Зодиак населяло почти пятьсот миллионов подданных Федерации, но только здесь жизнь была настолько неспешной и тихой. Даже на Базе царило невероятное по меркам своим спокойствие.
Сначала Джима мариновали почти восемь часов в штабе, потом Джим присутствовал на торжествах в честь дня рождения местного царька-наместника, потом Джим пил чай в гостях у Наима Умре, известнейшего в этом квадранте коллекционера. Умре решил, что Джима тоже неплохо было бы заполучить в коллекцию, а Джим усиленно его разубеждал, в качестве аргументов используя фазер. Спор разрешил вездесущий Спок — что-то такое разглядел в его нечитаемых глазах Умре, отчего с нелепым, гадким хихиканьем выпроводил их. Осадок остался неприятный и жгущий в пищеводе, как увеличенный pH — противно и больно, и ничем не заесть.
Джим освободился ближе к ночи и, накинув на плечи плотную куртку, отправился гулять в город. В тех районах, куда он забрел, к тому времени было совсем пусто. Неслышно скользили над дорогой птерокары и пахло — Джим специально принюхался — ноготками. Ветер был, но не сильный, успокаивающе урчал где-то далеко взлетающий флаер. А потом Кирк вывернул на широкую, двухполосную дорогу и почти попал туда, куда и хотел.
На этой планете было море. Нет, не такое красивое, как фиолетовый океан Архра, не такое огромное, как море Ковчега, занимающее почти всю планету, не такое неживое, как ужасные Зеркальные воды Пантиана.
Обычное, работящее море. С портом на берегу, с несколькими заливами. Удивительно, но обычное, не самое туристически привлекательное море Зодиака нравилось Джиму больше вышеназванных. Он спустился между домами, стоящими почти на берегу — только несколько метров гальки отделяли их от бетонных плит порта.
Никаких ограждений, лишь парочка скучающих охранников у небольшого поста. Три причала, заградительный брус, автоматизированные подъемные краны. Покачивалось у среднего причала небольшое судно-сухогруз. На синей обшивке отсвечивали флюоресцентной белой краской буквы местного языка. А чуть ниже Джим прочел на стандарте "Авалон". Полумифическая страна, как Шангри-Ла и Эльдорадо. Возможно Джиму и хотелось бы туда. Только вот у него уже была своя страна — Энтерпрайз.
Он выдохнул и заскользил по насыпи вниз, к воде. Еле удержался на ногах, но затормозил вовремя. Присел на корточки, зачерпнул воду ладонью. Вода отдавала еле заметным, зеленым цветом, точно Джим увидел вулканский стыд. Плясали у причальных опор мелкие радужные точки — в естественной среде криль не был таким полусонным, как его подавали в ресторанах. Пахло не тиной, как обычно у самой воды в стоячем месте, а солью, остро и свежо. Вот бы сюда шезлонг, размечтался Джим, да книжку. Как оказалось, книжка есть. Почти книжка. Ходячий справочник, сборище баз данных на ножках. На красивых, длинных, стройных ножках. Даже излишняя волосатость их не портила. Впрочем, чаще всего ноги были скрыты форменными брюками, на взгляд Джима, как на грех, размера на два уже. В общем, эти самые ножки в крохотных брюках, тихо топтались позади Джима. Ножки принесли к нему справочник — не желаете ли интеллект повысить на досуге, господин хороший? Обычно Джим желал, но не на отдыхе же! Он не это заказывал, дайте ему "Капитанство для чайников", а не "Тысяча и один способ соблюсти Первую Директиву и не выйти из себя".
Сейчас начнет нудеть, пальцы загибать, это раз, это два, это три, а это напрочь сбивает весь Джимов игривый настрой и выпускает наружу капитана Кирка. Невозможно думать о том, как бы эти самые ножки идеально огибали Джимов торс, пока сам Джим идеально пристраивается к не менее идеальному старпомовскому телу, когда идеальный старпомовский рот учит его, как жить, дышать, сидеть, ходить, стоять в соответствии с положениями Устава. Джиму стало интересно, а есть ли в Уставе положения о сексе? Рекомендованные Флотом и обществом позиции, техника безопасности, тщательно прописанные диалоги до и после. Джим знал Устав, но такого не замечал. Можно было справиться у Спока, но это было ниже Джима. Вообще спать с подчиненными было ниже Джима. Даже по Уставу спать — все равно ниже. Он взрослый, серьезный капитан, и корабль у него не игрушечный, а Боунс вообще, считай, дедушка. Так что нет, нельзя, фу, Джим, положи на место.
Эх, хорошо тут, под сваями, смотреть на почти призрачный танец криля и представлять, что Энтерпрайз — такая вот радужная точка в толще космоса.
— Капитан?
Или не представлять, а злиться и скорбеть о нарушенном спокойствии.
— Спок?
— Капитан, в этом месте пониженная температура воздуха, вы можете простудиться.
— Это забота, Спок?
— Вы мой капитан, сэр.
Вот как, значит. Капитан, значит. А что вы хотели, господин хороший? Признания в любви и жарких объятий, спасающих от пронизывающего сквозняка? Выкуси, Джим. Простейшая забота о капитане. Да и Боунс ему плешь проест.
— Спасибо, Спок, мне не холодно. Я одет.
Джим подергал за волочащийся по гальке рукав куртки.
— Я решительно возражаю, — решительно возразил Спок. — Доктор МакКой дал мне ясные указания по поводу вас.
— Какие же? — полюбопытствовал Джим.
— Он сказал... — Спок, казалось, пребывал в затруднении. — Он сказал взять вас за тестикулы и сопровождая грубой, физической силой поднять на борт, если вы подвергаете свои... musсulus gluteus воздействию холода.
— Взять за яйца и запинать на борт, если жопу морожу? — посмеиваясь, трансформировал Джим обратно. — Скажи Боунсу, что жопу я не морожу. А взять за яйца... я могу это определить, как попытку домогательства до моей чести и достоинства?
— Попробуйте, капитан, — Джиму показалось, или он услышал шутку?
Показалось, решил Джим.
— Спок, дайте мне час покоя, — взмолился он. — Разве я много прошу?
— Конечно, капитан, как угодно. Соединить вас с доктором?
— Зачем? — вытаращился на него Кирк и заполошенно прибрал куртку поближе.
— Выскажете ему свои претензии, — объяснил Спок. — Он вам даст рекомендации и вы продолжите. В зависимости от рекомендаций.
— Обойдемся без доктора? — миролюбиво спросил Джим и сам содрогнулся, от того, как заискивающе это прозвучало.
— Да, конечно, на борту обойдемся, — кивнул старпом. Джим страшно обиделся и зафыркал на Спока. Спок был неумолим.
— Идите сюда, Спок, — попросил Кирк, отфыркавшись. — Тут... очень красиво.
И протянул, спохватившись, куртку. Куртку Спок принял — ему и вправду было холоднее, чем Джиму. Сделал несколько шагов навстречу, аккуратных, выверенных, он-то не падал, и на ногах держался ровно. Джим протянул ему руку, на что Спок благодарно улыбнулся, кутаясь в куртку, больше его размером. Что-то нежное и трогательное было в Споке, то, как он мягко улыбался, и особенно то, что куртка на его плечах принадлежала Джиму.
— Хотите кофе, капитан? — внезапно спросил старпом и Джиму пришлось отвлечься от его глаз и рук. И от куртки.
— Хочу, — решил Джим. Зачем-то поправил у куртки воротник. Боунс бы сейчас поржал. Джиму было не смешно, Джиму было жарко и нежно. Ну, знаете, дух захватывало и царапалось там, под ребрами, так, что аж вдохнуть было больно. Джиму очень хотелось кофе и потрогать старпома. Старпому хотелось, чтобы все исполняли свои обязанности. Далекому Боунсу хотелось спать и выпить и он никак не мог решить в какой очередности. Как раз когда доктор решил, что сначала надо бы вообще поесть, Джим посмотрел на Спока более пристально.
— Вы приглашаете меня на кофе? — поразился он.
— Я предлагаю вам выпить кофе. Возможно, ваша формулировка входит в это определение.
Джим ласково всхрапнул и поковырял носком сапога гальку, опустив взгляд. В миллионах других вселенных в этот момент Джим Ти Кирк был неизмеримо счастлив и совсем неважно от чего.
— В Доме Офицеров есть неплохой кофе-бар, — отсутствующе сказал Спок. Куртка сползала с его плеч и он то и дело ее подхватывал. — Какой кофе вы предпочитаете?
Он спрашивал об этом Джима так, как спросил бы о курсе на Ромулус — типа, капитан, это очень-очень важно, ответьте, пожалуйста, вы действительно хотите выйти из варпа прямо у их постов?
— В это время суток? — уточнил Джим. — Я любой кофе предпочитаю. И вообще я кофе предпочитаю. Всему.
Спок потешно задрал нос, глядя на Джима с высоты своего роста. На его глянцевой челке плясали блики от воды. Джим протянул руку к этим зайчикам, потом поспешно одернул, опустил взгляд. У его ног начиналась лунная дорожка и он долго улыбался этому призрачному свету. Разумеется, призрачному, никакой луны на Зодиаке не было, ее заменял мощный воздушный маяк, сделанный столь филигранно, что создавалось полное впечатление лунного света.
— Что вас печалит, капитан? — тихо спросил за спиной Спок и опять подхватил куртку.
— Ваша красота, Спок, — честно ответил Джим.
— Мисс Чепел она тоже печалит, — с еле видной иронией заметил Спок.
— Не только нас, — вздохнул Джим и спихнул гальку в воду, нарушив гладь дорожки. — Но только нас печалит насмерть.
— Не поддавайтесь упадническим настроениям, капитан, — спокойно посоветовал Спок. — Пойдемте лучше кофе пить.
— Да, Спок. Кофе лечит разбитое сердце куда лучше всех лекарств.
— Не богохульствуйте, капитан. Доктор МакКой может услышать.
***
Джим, следуя своей извечной привычке пробовать все новое, заказал сложный, многослойный кофе в высоком, прозрачном бокале, увидев который содрогнулся. Казалось, от кофе там лишь название. Лучший из местных сортов, сэр, сообщил бармен-ференга, уверяю, сэр, вам понравится, сэр. А Спок заказал гляссе. Да-да, лужицу мороженого в почти холодном кофе. Основу сварили прямо при них, в небольших, но массивных жаровнях с песком. Джим вдыхал неповторимый запах, впитавшийся в деревянные стены, столики, стойку, широкие, резные скамьи. Бар был полупустой, только несколько штабных в углу цедили свой остывший каппучино. К кофе подали воду, пепельницы, несколько видов пирожных, на Джимов вкус излишне экзотичных. Звякнул кредитный чип, списывая со счета оплату заказа. Спок все кутался в куртку, с железным лицом умещал свои длинные ноги под столом и не знал, куда деть острые колени и не задеть Джима. Джим посмотрел на это и полюбопытствовал:
— Прикосновение ко мне вам неприятно?
— Нет, сэр, — сохраняя лицо, сообщил Спок. — Боюсь, вам будет неудобно.
— Вы не бойтесь, — обворожительно улыбаясь попросил Джим. — Мне очень удобно.
Спок сунул колени под стол, разместив их между Джимовыми ногами и затих, уставившись в свою чашку.
Джиму пришлось смотреть куда угодно: на офицеров, на пепельницу, на деловитого бармена. Он даже пожалел об отсутствии окон, бар находился в подвале, а ему так хотелось посмотреть на небо.
— Что вы имели в виду, когда упомянули разбитое сердце? — совсем некстати поинтересовался Спок, совершенно безразличным тоном.
— Разбитое сердце, — медленно ответил Джим, смешивая ложкой слои.
— Ваше?
— Ну, не ваше же.
Спок снова закаменел и замолчал. Джим проклял себя, потом проклял еще раз для острастки, потом поднял голову:
— Простите, Спок. Меньше всего хотел вас обидеть.
И, разумеется, закономерный ответ:
— Вулканцы не обижаются.
— Обижаются, — мягко сказал Джим, коснулся пальцами рукава Спока и заискивающе улыбнулся. — Вот вы, к примеру, обиделись. Простите меня, Спок. Дипломатия не мой конек.
— Уверяю вас, сэр, вы прекрасный дипломат.
— Сочту за комплимент.
Спок снова уткнулся в свой кофе, из которого не сделал и глотка. Следовало срочно спасать ситуацию.
— Спок... спасибо за вашу помощь сегодня.
— Не понимаю о чем вы, капитан, — железным тоном сказал Спок.
— Я о коллекционере.
— Не стоит благодарности, капитан. Он запросил за вас слишком низкую цену.
Сначала Джим оторопело молчал, осознавая, а потом некультурно заржал, закрывая лицо ладонями.
— В самом деле, Спок? Сколько же он посулил вам?
— Два миллиона кредитов, сэр, — подняв уголки губ, сообщил Спок. — Низкая цена, я думаю, сэр.
— А сколько вы запросили, Спок? — Джим схватил бокал с водой, запивая нервную икоту от смеха.
— Все золото вселенной, — отозвался вулканец, на деле оказавшийся ференгой. — Считаете, я продешевил?
— Вы правда могли бы продать меня, Спок?
— Что вы, сэр, у него бы не оказалось столько кредитов. Я знал, на что иду.
— У вас потрясающая деловая хватка, Спок. Почему я никогда не брал вас на переговоры по дилитию?
— Возможно, вы боялись, что моя красота сразит всех, сэр? — сделал осторожное предположение старпом.
— Вы правы, Спок, — погрустнел Кирк. — Я бы вас никогда никому не показывал. Но, увы, вы не в моей коллекции. Вы были бы лучшим экспонатом, Спок.
— Вы хотите меня купить, сэр?
— У меня не хватит денег, Спок, — печально откликнулся Джим.
— Вас это, как будто, расстраивает, — заметил Спок. — Хочу сообщить, капитан, что вулканцы не продаются.
— А еще не лгут, — поддакнул Джим, — что, как известно, ложь.
Спок зазеленел кончиками ушей, улыбнулся краем рта и Джим замолчал, восхищенный. У Спока, как оказалось, была невероятная улыбка. Чуть кривоватая, видимо потому, что улыбался он редко, но светлая-светлая и тихая, ласковая улыбка.
— У вас брови на переносице срастаются, — тихо и очарованно сказал Джим, подавив желание протянуть руку к этим самым бровям.
— А у вас глаза косят, — спокойно сказал старпом. Джим пришел в себя, будто его ошпарили. И первые секунды даже не знал, что сказать. Да, правый глаз у него чуть косил, но зачем же сообщать ему это?
— Спасибо, Спок, — едко поблагодарил Джим.
— Простите, капитан?
— Не прощаю, — заявил он и подозвал бармена. Спок сконфуженно кутался в куртку.
— Капитан?
— Вы знакомы с понятием "влюбленного бреда", Спок? Не отвечайте, я уже понял, что нет.
— Вы влюблены и бредите, сэр? — осторожно осведомился Спок, глядя как резко и не аккуратно Джим срывает обертку с сигаретной пачки.
— Вы так проницательны, Спок, — фыркнул Джим, ожесточенно щелкая прикуривателем.
— А к доктору вы обращались?
— Зачем? — вытаращился Джим. — Чем мне поможет Боунс? Советом? Еще в этом я с ним не советовался.
— Бред, сэр, — уязвленно сказал старпом, — есть симптом болезни, сэр.
Джим выдохнул дым в лицо старпому.
— Я не болен. Я влюблен.
Старпом поморщился.
— Сэр, в таком случае, вам, возможно, следовало бы находиться рядом с объектом ваших... чувств?
— А я что делаю? — оскорбился Джим. — Я нахожусь рядом с... объектом. Только вот "объект" мне попался... невосприимчивый.
Спок надолго замолчал. Джим успел выкурить сигарету, запалить тут же вторую и допить кофе, что внезапно оказался очень вкусным, прежде, чем Спок вынырнул из себя. Но, конечно, Джимовы надежды не оправдались.
— Уже поздно, сэр, — объявил Спок, не глядя на него и встал, так и не выпив свой кофе. — Нам пора на Энтерпрайз.
Джим кивнул. А чего вы хотели, господин хороший?
***
Наим Умре связался с ним перед самым началом альфа-смены по бортовому времени. Он хмуро глядел на Кирка с дисплея и мрачно улыбался.
— Мистер Кирк, надеюсь, я вам не помешал?
— Нет, мистер Умре, — фыркнул Джим. Он как раз натягивал форменку. — Вы что-то хотели?
— Мистер Кирк, сколько вы хотите за вулканца?
Кирк высунул голову из горловины и помолчал секунд десять, перебирая несколько любимых ругательств Боунса. Потом улыбнулся.
— Все золото вселенной, мистер Умре.
Умре хмыкнул. Провел с силой ладонями по лицу.
— Так я и думал. Бесценен?
— Абсолютно, — солнечно улыбаясь, подтвердил Кирк.
— Так идите и скажите ему это, — мрачно посоветовал Умре. — Простите, я хотел проверить некоторые догадки.
— Я уже понял, — беззаботно отозвался Джим. — Я скажу ему, не переживайте.
Он отключил вызов, а потом долго сидел на кровати, глядя в пустоту. Он решался.
***
— Мистер Спок? Доброе утро.
Старпом кивнул, стопоря лифт, пока Кирк шел к нему.
— Доброе утро, капитан.
— Мистер Спок, мне звонил мистер Умре... доброе утро, миз Ухура, — Джим подождал, пока связист упорхнет от них и продолжил: — Он спрашивал вашу цену.
Спок вытянулся в струнку, глядя на капитана. Капитан глядел в угол.
— Я сказал, что вы бесценны, мистер Спок.
Спок молчал.
— Я бы никогда не продал вас, мистер Спок.
Спок молчал.
— Не только из-за цены. Наверное, потому, что вы мне не принадлежите.
— Я принадлежу вам, капитан, — объявил Спок таким тоном, как будто объявлял нынешний курс. Джим поднял голову. Спок улыбался той самой, кривой, ласковой и светлой улыбкой.
— Хотите кофе, мистер Спок? В подвале Дома Офицеров есть неплохой кофе-бар.
— Хочу.
Джим протянул руку и коснулся плеча старпома.
— Внизу холодно, Спок. Я возьму вам свою куртку.
***
Какое далекое это небо, если лежать на траве…
О, столь родное, но не знакомое тело, его запах, его руки, его растерянные поцелуи…
Небо накрыло их тысячами плывущих кувшинок, живым и нежным пологом.
Если сдернуть его — то там будет не только обжигающий свет белого солнца, там будут еще и звезды.
Целое небо звезд.
