Мой лорд

Судебный процесс, тянувшийся больше двух месяцев, наконец-то кончился. Обвинений против Нарциссы Малфой так и не было выдвинуто, и вскоре после окончательного поражения Вольдеморта она по-тихому развелась с Люциусом и уехала из Англии. Подозревали, что их развод был вызван желанием сохранить хотя бы часть имущества Малфоев, которому грозила конфискация. Драко судили как несовершеннолетнего и довольно снисходительно. Гарри Поттер рассказал на суде о том, как Малфой-младший странным образом "не узнал" его в меноре, и это сочли дополнительным смягчающим обстоятельством. Эпизод в Выручай-комнате не всплыл вовсе. И Драко получил условный срок без ограничения магии и сохранил все принадлежавшее лично ему имущество. Разумеется, то, что он должен был бы унаследовать после тетки, к этому времени было конфисковано, но благодаря нескольким дальним родственникам, умершим бездетными, нужда ему не грозила. Он тоже благополучно исчез. А вот за Люциуса Визенгамот взялся серьезно. Ему припомнили и участие в событиях почти двадцатилетней давности, которое тогда удалось замять, и драку с Артуром Уизли, которую объявили подлым нападением, и даже беспорядки во время Чемпионата мира по квиддичу, хотя его участие в них так и не было однозначно доказано. И у Гарри, и у Гермионы создалось впечатление, что речь идет о сведении каких-то личных счетов. На суде выступали бесконечные свидетели обвинения. Рассказывали они чаще всего о полной ерунде. Кто-то, например, видел, как мистер Малфой давал взятку ныне пребывающему в непочетной отставке министру Фаджу; Люциус утверждал, что речь шла о пожертвовании на больницу имени святого Мунго, но суд не счел нужным поднять финансовые документы больницы и проверить, получила ли больница в это время пожертвование. Некоторые обвинения, наоборот, были довольно серьезными, но подтвердить их не представлялось возможным, а суд не особенно и старался. Например, одна безутешная, судя по поношенному черному платью, немолодая вдова рассказала, что ее покойный муж лично знал маггла, которого пытал Люциус, и слышал его рассказы об этом. Было странно, что после таких ужасных пыток маггл остался в живых, и ему даже не стерли память, да и кто был этот маггл? Муж женщины умер пятнадцать лет назад, а сама она его не видела. Ну, и так далее. А свидетелей защиты практически не было. Чем дальше, тем отчетливее Гарри и Гермиона понимали, что Люциус на этот раз дешево не отделается. Гарри исправно таскался на все заседания, не объясняя, зачем. Он сильно сдал после победы, - вроде бы, можно было наконец спокойно вздохнуть, но юноша места себе не находил, и друзьям через некоторое время пришлось прекратить попытки выяснить, в чем дело. Рон махнул рукой, а Гермиона… Она догадывалась, что гложет Гарри и каким образом Люциус Малфой может иметь к этому отношение. Расспрашивать похожего на собственную тень Поттера было пока бесполезно, поэтому она просто ходила в Визенгамот вместе с ним, как на службу. После очередного заседания Гарри обычно аппарировал на Гриммо, а Гермиона отправлялась домой. Как ни грустно было возвращаться в пустой дом, - съездить в Австралию за родителями она пока так и не выбралась, - но в шумную, несмотря на траур по Фреду, Нору хотелось еще меньше. Тем более что Рон все чаще и громче возмущался вдруг прорезавшимся у Гарри и Гермионы сочувствием к "мерзким Малфоям", и разговаривать с ним в последнее время стало просто невозможно. На суде Люциус держался не достойно, а скорее высокомерно. Он спокойно отвечал на показания все новых и новых свидетелей обвинения, не пользуясь услугами адвоката, - Гермиона догадывалась, что на хорошего адвоката у него теперь попросту не было денег, ведь его сейф в Гринготсе сразу был арестован, а плохого он нанимать не хотел. Поскольку он не участвовал в последнем сражении, между заседаниями суда его держали только под домашним арестом, лишив волшебной палочки, однако во время вынесения приговора, когда он занял кресло, предназначенное для подсудимого, вокруг его рук и ног обвились цепи. Приговор на первый взгляд был не слишком суровым – обошлось без реального тюремного срока. Зато все имущество Люциуса Малфоя было конфисковано, за ним остался только неотчуждаемый фамильный менор. Его волшебная палочка – та самая, которую ему купили в 11 лет перед поступлением в Хоггвартс, - была сломана. А кроме того, в течение десяти лет ему предстояло носить особый антимагический ошейник. Гермиона читала, что в таких случаях обычно применяются браслеты, - разумеется, антимагический браслет ничем не лучше ошейника, но… В том, что судьи выбрали именно ошейник, было что-то особенно унизительное. После оглашения приговора цепи на кресле расстегнулись, и Люциус Малфой встал. На его лице сохранялось все то же выражение легкой брезгливости, - впрочем, когда к нему подошел министерский работник и с нарочитой грубостью застегнул на шее довольно уродливый артефакт, зацепив его длинные платиновые волосы, эта брезгливость стала заметнее. Гарри почему-то рванулся к выходу и убежал, даже не попрощавшись с Гермионой. Девушка тоже пошла к выходу, но в коридоре задержалась. Судьи и немногие оставшиеся до конца процесса зрители, - по большей части "болевшие" за обвинение, - постепенно расходились, а Люциус Малфой все еще был в зале суда. Наконец он вышел, едва ли не последним, и Гермиона поняла, почему, - лорд Малфой хромал, опираясь на трость, и, видимо, не хотел выглядеть так, как будто ему нужна медицинская помощь. На его руках были ссадины от цепей, под глазами залегли тени, но, когда он посмотрела на Гермиону, его взгляд был по-прежнему стальным. - Мисс Грейнджер. - Лорд Малфой. Почему она вдруг назвала его лордом? Она всегда называла его "мистером Малфоем", да и вообще – когда это ей случалось обращать внимание на чье-то аристократическое происхождение? В их компании Гарри был, кажется, даже дважды лордом, она сама была магглорожденной, Рон… Вот уж кто не был помешан на титулах, так это семейство Уизли, хотя они и были чистокровными волшебниками. Но что-то в этом поверженном враге магглорожденных внушало Гермионе трепет. Его холодный взгляд, подчеркнуто прямая спина, брезгливо поджатые губы… - Лорд Малфой, может быть, я могу что-то для вас сделать? - Что же вы можете для меня сделать, мисс Грейнджер? - Все, что угодно. Эта двусмысленная фраза вырвалась у Гермионы раньше, чем она успела подумать, насколько неприлично это звучит. - Простите… Я имела в виду – все, что в моих силах. Я могла бы помочь вам добраться до Малфой-менора… "Вы ведь не можете аппарировать", – этого она догадалась не говорить вслух. - Что же, мисс Грейнджер… В моем положении глупо отказываться. Пойдемте. Люциус с неожиданной силой подхватил девушку под локоть и зашагал к лестнице. Левой рукой он опирался на трость. Было заметно, что ему тяжело идти, однако он почти спешил. Хотя, наверное, со стороны это выглядело так, как будто он просто прогуливается быстрым шагом. Когда они вышли из министерства, Люциус все еще держал Гермиону под руку. - Ну, что же, аппарируйте нас. Вы помните, как выглядит Малфой-менор? Еще бы. С этим поместьем у Гермионы были связаны не самые приятные воспоминания… Она аппарировала прямо к воротам менора, опасаясь защиты, которая могла остаться на поместье, несмотря на лишение владельца возможности пользоваться магией. Люциус отпустил ее локоть и вопросительно посмотрел. - Я провожу вас. Он не стал возражать. Сейчас, когда он шел один, стало еще заметнее, что ему действительно тяжело идти. Они поднялись на крыльцо, и Люциус снова вопросительно посмотрел на Гермиону. Может быть, ему понадобится еще какая-то помощь… Но Гермиона постеснялась предложить и просто склонила голову. Люциус открыл парадную дверь и придержал дверь, пропуская девушку вперед. Она вошла. С тех пор, как она побывала здесь несколько месяцев назад, дом почти неузнаваемо изменился. Тогда в глаза бросалась роскошная обстановка, сейчас – полное запустение. Везде была пыль, на полу валялись какие-то обломки. Гермиона догадалась, что в доме был обыск, возможно, даже не один. Люциус закрыл дверь. Щелкнул замок. Ах, да, он же не может закрыть дверь заклинанием… Не оглядываясь на гостью, Малфой-старший направился внутрь дома. Гермиона пошла за ним. Пройдя замусоренный зал, бывший когда-то парадной прихожей, они вышли в коридор, прошли мимо нескольких закрытых, по-видимому, служебных помещений, мимо открытых дверей в кухню, также производившую впечатление заброшенности, и дошли до служебной лестницы. Люциус снова пропустил Гермиону вперед. Девушка поднималась по темной лестнице, слыша за собой тяжелые шаги хозяина дома, и старалась не торопиться, чтобы не вынуждать торопиться его. Интересно, что у него с ногами? И куда они идут? Зачем она вообще сюда приперлась? Да еще одна? Да еще после того, как предложила Люциусу сделать для него "все, что угодно"? Гермиона совершенно не понимала, что с ней происходит, и двигалась почти механически. Наконец они поднялись на лестничную площадку, соединенную с еще одним коридором. Первая же дверь вела в небольшую комнату, где стояли стол, пара стульев, кресло и низкая тахта с незаправленной постелью. Люциус снова пропустил Гермиону вперед, но, когда они зашли в дверь, прошел дальше и тяжело опустился в кресло, не предложив девушке сесть. Гермиона молча остановилась напротив. Через некоторое время Люциус поднял голову и посмотрел ей в глаза. Ей показалось, что он слегка усмехнулся, хотя на его лице сейчас была как будто легкая гримаса, - ему, по-видимому, было больно. - Ну, что же вы стоите. Помогите мне разуться. Гермиона, не успев удивиться собственным действиям, опустилась к ногам Люциуса и стала развязывать туго затянутые шнурки. Возможно, обувь была затянута слишком сильно, или ноги по какой-то причине успели с утра распухнуть, потому что ей еле-еле удалось стащить с мужчины ботинки. Под ними были черные шелковые носки, успевшие сильно пропахнуть потом. - Носки тоже. Гермиона стянула носки. Несмотря на то, что лодыжки действительно как будто слегка опухли, было видно, что они довольно изящны. Хорошо бы ему прохладную ванну для ног с солью или чем-нибудь хвойным… - Дальше по коридору дверь в ванную комнату, там все есть. Гермиона вскочила и, не оглядываясь и не задавая вопросов, отправилась в ванную. Там в шкафчике действительно нашелся хвойный экстракт. Прямо там, чтобы лишний раз не махать перед Люциусом собственной палочкой, она трансфигурировала из стакана для полоскания рта небольшой тазик, наполнила его чуть теплой водой, плеснула туда экстракта и перекинула через локоть полотенце. Вернувшись в комнату с тахтой, она снова встала на колени перед Люциусом, подвернула ему брюки и подвинула тазик. - О, в самый раз… Мужчина с наслаждением опустил босые ноги в ароматную воду и прикрыл глаза. Гермиона, не отрываясь, смотрела на его лицо. Снизу оно выглядело особенно… Гермиона не могла сформулировать, каким именно. Люциус открыл глаза, взглянул на нее и кивнул. Она закатала рукава собственной летней мантии, засунула руки в тазик и начала слегка разминать одну из этих узких стоп. Пальцы, один за другим… Снова размяла стопу… Потом другую ногу… Через некоторое время Гермиона подняла глаза. Люциус еще раз кивнул. Она положила полотенце рядом с тазиком, приподняла его ноги, поставила на полотенце и тщательно вытерла. Заклинанием убрала воду и трансфигурировала из пустого тазика небольшой пуф. Положила на него ноги Люциуса. Дальше оставаться на полу было незачем, и она встала. - Вы должны уйти, мисс Грейнджер? - Нет. В голове уже даже не билась, а прямо-таки бушевала мысль: "Что я здесь делаю???" - Тогда принесите мне виски – кажется, еще остался на кухне, в буфете. Там есть какая-то еда, перекусите, если хотите. Гермиона вышла в коридор. Только сейчас она заметила, что комната была довольно хорошо освещена, - видимо, какой-то светильник, для которого не нужны заклинания. Вряд ли электричество. Зато в коридоре и на лестнице было почти совершенно темно. Но она помнила, где кухня, и без труда ее нашла. Подсветив себе Люмосом, она открыла буфет, на одной из полок действительно обнаружилась початая бутылка маггловского виски. Есть девушке не хотелось, а вот второй стакан она взяла. Вернувшись в комнату, она протянула Люциусу бутылку и один из стаканов. Он налил себе виски и отдал ей бутылку. Плеснув чуть-чуть во второй стакан, Гермиона еле удержалась от того, чтобы снова не опуститься на пол. Зачем на пол-то? Вряд ли Малфой будет возражать, если она сядет на стул… Он слегка приподнял свой стакан. - Мисс Грейнджер. - Лорд Малфой. Он залпом выпил свой виски. Она – свой. Люциус молчал, глядя на противоположную стену. Гермиона смотрела на него и не думала ни о чем. Ей было страшно. Но хотелось не искать причину страха, не искать выход, а просто… ждать. Ждать, что он скажет. - Там, дальше по коридору, - еще одна такая же комната, гостевая, устроитесь там. Помогите мне. Люциус встал. Гермиона подошла к нему и начала расстегивать мантию, сверху вниз. Поднялась, сняла с его плеч мантию и сложила ее на стул. Расстегнула и сняла с него рубашку. Повесила ее на стул. Аккуратно, еле касаясь, расстегнула брюки. Спустила их вниз, он переступил. Брюки тоже отправились на стул. Теперь Люциус стоял перед ней в одном белье, но вид у него был все такой же величественный, как и раньше, в мантии. Патриций… Хоть в тоге, хоть голый… Почти голый… Девушка покраснела. Люциус опять как будто усмехнулся и осторожно, видимо, все еще испытывая какую-то боль, сел на тахту. С удовольствием растянулся на не совсем свежих простынях. - Выключите свет, когда будете выходить. Слева от двери, на уровне глаз. Гермиона повернулась и медленно пошла к двери. - Мисс Грейнджер. Она остановилась. - Я думаю, что лучше усну, если… Нет, свет не выключайте. Почему-то ей сразу стало понятно, чего он хочет. И почему-то было очевидно, что она хочет того же самого. Хотела весь вечер. А может быть, и раньше. Гермиона подошла к тахте. Люциус – кажется, еще совершенно не возбужденный, - с легкой усмешкой смотрел на нее снизу вверх. - Снимите мантию и кофточку. Гермиона послушно сбросила мантию и дрожащими руками стала расстегивать кофточку. По коже пошли мурашки. - Лифчик тоже. Девушка осталась в одной юбке. - Снимите с меня… Гермиона осторожно стащила с мужчины последний предмет одежды. Люциус раздвинул длинные, стройные ноги, - почти безволосые, как ей показалось. - Ну, вперед. Вас нужно всему учить? - Я в первый раз, мой лорд. Гермиона была страшно смущена. Но, с другой стороны… Когда она могла приобрести опыт? Рон стеснялся попросить. Виктору в свое время это и в голову не приходило, ведь она была сильно младше. А других "романов" у нее не было. - Хорошо. Встаньте на четвереньки между моих ног. Нагнитесь. Возьмите его, положите в рот. Облизывайте и посасывайте, осторожно. Все мысли из головы испарились окончательно. Гермиона взяла в рот мягкий член и стала делать то, что сказал Люциус. Член быстро затвердел и перестал помещаться во рту. - Хорошо. Теперь выньте его изо рта и продолжайте ласкать рукой. Оближите мне яйца и промежность. Люциус, очевидно, принимал душ утром, потому что его промежность была соленой на вкус и довольно пахучей. Но Гермионе совершенно не было противно, - наоборот, она почувствовала, что теперь уже откровенно физически возбуждена. По всему телу прокатывали волны жара. Она вылизывала мошонку и промежность Люциуса, не забывая ласкать рукой член. - Теперь возьмите в рот, и поглубже. Сильно глубже никак не получалось, - в очередной раз пытаясь пропустить член в горло, Гермиона не могла сдерживать спазмы и отстранялась, чтобы не довести дело до рвоты. Некоторое время это устраивало мужчину, но потом ему надоело. - Всё – дело практики, ничего страшного. Давайте сегодня так. Одна рука ухватила ее за волосы и чуть-чуть отстранила от паха, так что во рту осталась только головка. Другая стала энергично дрочить член, иногда задевая подбородок девушки. - Уже скоро. И мне не хотелось бы пачкать постель. В рот ударила терпкая кисловатая сперма. Гермиона проглотила, потом облизала член и лобок, на который попало несколько капель. Перед ее лицом многозначительно остановилась рука. Она облизала ладонь и пальцы. Рука упала рядом с совершенным, как будто вытесанным из мрамора мужским бедром. Гермиона была довольна, что Люциус не разрешил выключить свет, - у нее было несколько секунд, может быть, минута, чтобы посмотреть на него совсем обнаженного. - Спокойной ночи, мисс Грейнджер. Не забудьте свои вещи, женской одежды на смену у меня нет. - Спокойной ночи, мой лорд. Гермиона слезла с тахты, схватила свои вещи и палочку и, не решаясь оглянуться, пошла к двери. - Свет. - Да, мой лорд. Прежде чем выключить свет, девушка все-таки оглянулась. Люциус уже забрался под одеяло, но не отвернулся, а смотрел на нее. - Вы меня трижды назвали "мой лорд". Вы сейчас точно здесь и со мной? - Да. Уже ухожу. Спокойной ночи, лорд Малфой. Что это с ней, в самом деле? Какой ужас. Она действительно называла его "мой лорд", - Гарри говорил, что Упивающиеся обращались так к Вольдеморту. Лорд Малфой что, еще один хоркрукс? Но было непохоже, что дело в каких-то ассоциациях с Темным Лордом. Никакого красного отблеска в глазах Люциуса Гермиона не заметила. Только серую сталь.