Календарь Мелани

Никогда не думала, что единственным устойчивым, непроходящим, неизменяющимся чувством в моих отношениях с Линдс будет ревность, прости господи, к мужику. Он не понравился мне с первого взгляда. А я доверяю первому впечатлению. Как только на дружеской вечеринке в честь юбилея ЦГЛ Линдс, поджав свои губки, как умеет только она, произнесла: «Мне надо познакомить тебя с кем-то очень важным», — я поняла, что мне это не понравится. Я знаю, все неприятности обычно начинаются с этих слов. У меня было преимущество, я увидела его первым. Линдси подплыла к блестящему красавцу, возвышавшемуся среди гостей, и, привстав на цыпочки, хотя роста у неё всегда хватало, что-то зашептала ему на ухо. А он, по-свойски обняв её за талию, поцеловал и, смеясь, отвечал, тоже на ухо. Это было… раздражающе. Они смотрелись как король и королева выпускного бала. Они могли бы быть на рекламном постере идеального дома или семейного минивена, и все моментально бы это раскупили. Чёрт! Моё настроение упало до нуля. Даже на каблуках я едва доставала ему до подбородка. А я ненавижу смотреть на людей снизу вверх. Наверное, потому что большинство времени в своей жизни занималась именно этим. — Рад знакомству, Мел. Линдс много о тебе говорила, ты, кажется, адвокат дьявола? — Взаимно, Брай, на нечисть, у кого дым пожиже, я тоже работаю, так что обращайся, если денег хватит. Мы чокнулись так, что едва не разлетелись бокалы. Мы поздоровались с Кинни и сразу возненавидели друг друга. Я видела десятки таких, как он. Они проходят через мой офис — уверенные в себе, высокомерные выскочки. Единственное, что отличало Брайана от них — у него был какой-то вывих внутри. Что-то сломанное, держащее его в постоянном напряжении. Словно он всегда ждал ножа в спину… Когда я сказала об этом Линс, она улыбнулась и ответила, что я очень проницательна и точна в выводах, и Брайан действительно с вывихом… У него вывихнута душа. Но с его-то образом жизни неудивительно. Как говорил мой дед: «Демоны тревожат лишь тех, кто сам их тревожит». Когда встал вопрос о будущем отце ребёнка, я схватила мигрень. Мне снилось, что Брайан стал моим сыном, и я иду с ним по бесконечному школьному коридору к кабинету директора. Линдси смеялась, когда я разбудила её посреди ночи и рассказала свой сон. Потом мы долго разговаривали, потому что единственный способ решать семейные конфликты я вижу в этом, и она меня уверяла, что наше воспитание исправит дурную наследственность, но я-то прекрасно знаю, что хорошо воспитывает детей тот, кто их не имеет. Я не удивилась, когда не смогла дозвониться до Брайана во время родов Линдс. Надо сказать, она так переживала, что будет некрасиво выглядеть, что мне стало смешно. Но она прелесть! Явление Брайана было не просто неожиданностью. Даже представить не могла, что он примчится. Именно тогда я подумала, что Линси значит для него больше, чем он показывает. Наверное, это так. Но он и здесь не мог без выебонов. Ладно Майки, он никогда не вызывал раздражения, но этот подросток, без слёз смотреть невозможно, как заблудившийся щеночек. *** Сейчас это кажется невероятным, но Джастин сначала вызывал у нас с Линдс весёлое недоумение. Может, она относилась к нему посерьёзнее, в силу того, что сразу ухватила его талант, но меня он развлекал исключительно как милый раздражитель Брайана. Реакция Брайана на него всегда была неожиданной и странной. Я знаю, как он умеет отшивать людей, иногда фразы хватало, чтобы очередного воздыхателя не было рядом… Но вот Джастин вызывал у него какой-то стопор. Он ни разу не задел самолюбие этого парня. Потом, мне очень понравился Джастин, в нем был какой-то стержень. А ещё он был похож на Линдс… Странно, но особая черта воспитания и мировоззрения их роднила. И эта черта появляется у детей успешных англосаксонских протестантов, и узнаётся мной за милю. Они придерживаются своего кодекса. И им кажется, что мир от этого становится справедливым… Это иногда вдохновляет. Джастин никогда не ругал Брайана за глаза и не позволял это делать нам. Здесь они с Линс нашли друг друга. Зато, если Брайан попадался на каком-нибудь косяке, забыл о том, что Гасу исполнилось полгода, например — то тут они просто мило и вежливо проехались по нему так, как я никогда в жизни бы не смогла… Мне бы просто фантазии не хватило. Меня такие отношения невероятно забавляли, это было настолько не похоже на мои отношения с семьёй, и всё же это было так по-родственному. Никогда не верила, что такой человек, как Кинни, может любить, испытывать глубокие чувства, волноваться о ком-то больше, чем о своём члене… Поэтому иногда становилась в ступор от проявления его заботы, особенно о Джастине. Как он орал тогда, ворвавшись к нам в дом. Если честно, я сначала опешила, замерев у двери.
 — Ты знала? Ты знала?! — он почему-то решил, что я знала и участвовала в этом спектакле Джастина с Кипом… Я, конечно, люблю грязные и внезапные ходы в юриспруденции, но не до такого же, чтобы отправить ребёнка… — Ты с ума сошёл, Кинни?! Как тебе в голову могло такое прийти! Больной ублюдок! Это не я ебу детей! Линдс и Джастин сбежали сверху. Джастин выступил вперёд, но, похоже, у Линдси сработал материнский инстинкт, и она схватила Брайана за рукав. — Брайан, не кричи, разбудишь Гаса! — Линдс говорила так, как умеет только она, это было похоже на няню детского сада и укротителя ягуаров одновременно. И Кинни словно на стеклянную стену наткнулся, замолчал, но вид у него был дикий. Как тогда, на несостоявшемся обрезании Гаса. — Ты, — он ткнул пальцем в Солнышко, — иди сюда… И тот, повесив голову, покорно пошёл к нему, словно на казнь. Тут я не выдержала, я схватила папку, чтобы треснуть его как следует, но Линси, перехватив мою руку, потащила меня наверх. — Что ты делаешь? — прошипела я, когда дверь нашей спальни захлопнулась, и я принялась ходить туда-сюда, не чувствуя себя от гнева. Тогда она поймала меня, прижала к себе и горячо зашептала: — Им нужно поговорить, нужно… Я такое с Брайаном впервые вижу… Он сам не понимает, что с ним происходит. Он… ты не поверишь! Он влюбился! Я даже ответить не могла, просто всплеснула руками и рыкнула. Линдси мне ещё что-то восторженно говорила, не помню, что, я от её голоса успокаивалась. А потом мы сидели и болтали, про Гаса, про будущий День Благодарения, день рождения Дебби и Гаса. Прошло что-то около часа, и она пошла вниз, как я тогда сказала — возможно, накрыть простынёй труп Джастина. Я вышла спустя несколько минут. Линдс поднималась вверх по лестнице. Её глаза были очень большими. Это меня насторожило. — Как там Джастин? — первое, что выскочило у меня изо рта. И тут я услышала тихий стон. И поняла, что мои глаза тоже увеличиваются. — Они…? Нет! Они трахаются на нашем диване в гостиной? Линдси, закусив губу, закивала головой. — Блядь! — меня разбирал гнев и смех. — Да как этот извращенец может?! Я схватила телефон и стала судорожно набирать номер, но Линдс удержала меня за запястье. — Куда ты звонишь? — В полицию, конечно. — В её глазах были такая мольба и страх… — Нет, нет… — она кусала кончики пальцев. — Да оставь, Линдси, я пошутила, в чистку! Завтра же придут чистить диван! По нему же, прости господи, Гас ползает, да и мы сидим! *** И всё равно я долго не верила, что Брайан любит Джастина, пока не увидела, как он возится с ним после травмы. Это было странным, Джастин выглядел тогда сломанным, а я не думала, что Брайан останется с ним… Он из тех, кто выбрасывает сломанные вещи. Но тут… *** Как-то, в один из октябрьских вторников, я должна была забрать Гаса из парка, где он гулял с Брайаном. Это был первый раз, когда я задумалась о Брайане, как об отце. Никогда раньше даже в мыслях его кроме как «спермодонор» не называла. Они гуляли втроём — Гас, Джастин и Мистер Идите-все-нахуй. Это было странное зрелище. Джастин с удовольствием бегал с Гасом, он играл с ним, как мог бы играть с младшим братом. Это было весело и мило. Брайан держался поодаль, он с интересом наблюдал за их вознёй, и на его лице была странная смесь эмоций. Как будто он не знал правил игры, но очень хотел в ней поучаствовать. Наконец он поднялся, поймал Гаса одной рукой, закружил его, а другой привлёк к себе запыхавшегося Джастина и поцеловал, долго и нежно. Выглядело это безумно эротично и вызывающе… Я подумала, что, видимо, нам придётся сменить площадку, тогда это была первая мысль, а потом пришло какое-то осознание, что всё-таки он хотел быть отцом, эта мысль неожиданно больно резанула где-то в затылке. Я не подошла к ним, ещё полчаса я нарезала круги по парку и вспоминала его лицо тогда, в больнице, когда гомофобная уродка в регистратуре не пустила меня к Линдси и больному Гасу… Надо отдать должное, Брайан никогда не вспоминал мне мою измену Линдс… Никогда не ставил в вину. Я ждала этого первое время, а потом поняла — он этого не сделает, его извращённое чувство порядочности не позволит… Хотя он и без этого знал, где можно меня потыкать, чтобы стало заметно и чувствительно. *** Какое-то время Линдси мучило чувство вины за то, что её идея потащить Джастина на концерт в день его рождения привела к интрижке Джастина с Йеном. Не то чтобы это была безумная трагедия нашей семьи, но я видела, что Линдс несколько дней ходит как в воду опущенная, особенно когда пришлось подписывать два разных приглашения на новоселье. Как-то утром, уходя на работу, я заметила, что она ничего не ест. И меня это выбесило окончательно. — Хватит себя изводить. Ты последняя, кто вообще виноват в том, что происходит в жизни этого ублюдка. — Мел! — Я не в клубе его фанатов, если помнишь! И если хочешь знать, я рада, что так получилось! Уже давно кто-то должен был сказать, что не все вокруг его игрушки, что он не может поиграть кем-то и положить его на полку до следующего раза! Если хочешь знать, то, что произошло, пойдёт и Джастину на пользу. Потому что где он?! Он же за последнее время растворился в любви к этому чудовищу! Он хочет то, что любит Брайан, считает глупым то, что считает Брайан, и вообще! Ещё чуть-чуть, и мы увидим маленькую версию Брайана Кинни. Линдс прикусила губу. — Может, ты и права… Может, это действительно так… Ты думаешь, Джастин его окончательно бросил? — Я бы бросила! Господи, о чем я говорю! — Ты не Джастин. — Да уж, слава богу, я не влюблённая малолетняя девочка и могу трезво взглянуть… Господи, Линси, Брайан просто чёртов хрен, чью личную жизнь все любят обсуждать, и кто даёт этому постоянный повод. — А по-моему, — начала Линдси вкрадчиво, — тебя он раздражает, потому что вы слишком похожи… Я открыла рот, закрыла его и поняла, что если продолжу, то мы всё утро угробим на разговор о чёртвом Кинни. Так что я пошла на работу и наорала на секретаря, не успевшего вовремя подготовить бланки для клиентов. *** Моим кошмаром стали слова: Брайан — спермодонор для моего ребёнка. Когда Линс произнесла это первый раз, я пила кофе и читала «Великого Гэтсби». Полный рот кофе, удар машины в голове и… — Нет! — Что — нет?! — походя, удивляется Линдс. — Не Брайан! Только не Брайан! — Меня как будто выкинули голой на главную площадь Питсбурга. — Я не буду вынашивать его сперму! Нет, нет, нет… — Но, Мел, — голос Линдси немного удивлён и вкрадчив, — мы же хотели, чтобы наши дети были родными друг другу! — Они и так будут и родными! Чёрт! Линдси! Мы же женаты. У меня закружилась голова. Просто я представила ухмылку Брайана, его чертовы проницательные глаза. Я полностью поняла, насколько подчинёнными оказываются женщины в этом мире! Видимо, Линдси почувствовала моё состояние, и тот разговор был отложен. *** Из всей нашей разношёрстной компании лучше всего я относилась к Теду. Такой порядочности и доброты ни у кого не встречала. Вот кому доверяла безоговорочно. Когда Тед начал дурить и подсел на наркоту, я почувствовала себя преданной. Я день ходила по дому и не могла найти себе места. Ну как, как можно было потратить деньги Гаса на наркотики?! Я придумала себе кучу всевозможных страшных историй про моего ребёнка. Неудивительно, на втором месяце-то. Мы поссорились с Эмметом. Сказать, что я была возмущена поведением Теда — ничего не сказать. Когда после их нелепого извинения и нашей ссоры закрылась дверь, Линдси, покачав головой, сказала: — Ты не видела себя со стороны, Мел, ты говоришь, как Брайан! — В данном случае я готова принять это как комплимент, особенно если это говоришь ты. А потом, когда улеглось, я посмотрела на себя в зеркало. Возможно, для Линдс голос Брайана всегда был голосом разума? И тут меня накрыло такой волной страха, что я заперлась в рабочем кабинете и не выходила весь день… Что, если она и во мне видит Брайана? Что, если для неё мои лучшие черты — это черты этого придурка?! *** Наш разрыв с Линдс был настолько болезненым, что на какое-то время я вообще забыла о существовании нашей компании. Радовал только забегающий иногда Джастин. Всё-таки он невероятно здорово умеет ладить с детьми, даже с таким маленькими, как Джей-Эр. Я смотрела на него, болтающего с моей дочкой, и какая-то светлая нежность уступала место тупой, ноющей боли в сердце. Больше всего убивает, когда человек, с которым долгое время жил счастливой семьёй, вдруг перестаёт тебя касаться… Больше нет прикосновений, улыбок, разговоров, потому что это тоже прикосновения. И в какой-то момент ты готов терпеть боль от него, лишь бы не переживать эту пустоту раз за разом, ночь за ночью. *** Брайан зашёл к нам в очередной раз, когда мы уже начали собирать вещи перед отъездом. Он стал чаще общаться с Гасом… Странно, но как только отъезд стал реален, его присутствие перестало меня раздражать. Наоборот, я спокойно и с удовольствием отдавала ему сына и предлагала кофе. Иногда он даже соглашался. Сегодня он буквально запнулся о картину Джастина, которую тот нам подарил. Линдси не хотела её упаковывать до конца. Сказала, что повезёт с собой в машине. Брайан замер и долго-долго смотрел на размытые блики вечерней улицы. У меня возникло ощущение, что он высматривает кого-то среди пёстрых мазков. Я прервала его размышления, заметив: — Солнышко невероятно талантлив. От его работ идёт какая-то удивительная сила. Ты должен гордиться им… — М? — Брайан вздёрнул бровь. — Да, мне кажется, ты должен гордиться, потому что если бы не ты… — Не говори ерунды, Мел, я не имею никакого отношения к его таланту. — Брайан, ты знаешь, я не состою в клубе твоих поклонников и не буду отвешивать комплименты из восхищения твоими красивыми глазами. Но то, что Джастин вырастает в художника — это… Это и твоя заслуга. Правда не знаю, чего больше — того, что ты его пинал, или того, что любил. Брайан взглянул на меня нечитаемым взглядом, но у меня иммунитет, и он снова повернулся к рисунку. Мы вместе смотрели на картину Джастина. Я испытывала странную гордость и удовольствие. Я даже не помню, что тогда ещё ему говорила, кажется, что-то о таланте Солнышка. И он меня слушал. Мы редкий раз общались, не испытывая никакого дискомфорта, или… Может, потому что Джастин был дорог нам обоим, хоть и по-разному, но дорог, и мы это понимали. Я тогда поймала себя ещё на одной странной для меня мысли — я хотела, чтобы Брайан был спокоен. Я всегда была не уверена, что он может быть счастлив… Но я думала, что хотя бы спокоен он быть сможет. …Так странно было осознавать, что мое спокойствие от этого тоже зависело. От этого невозможного, раздражающего человека. От этой занозы в заднице… *** Я не особо скучала по нему эти пять лет. Я была в курсе всех его дел. Не удивительно, Линдси не дала бы мне быть в неведеньи. Теперь пришла, по его просьбе, и жду его в его огромном офисе. А длинноногая супер-секретарь приносит мне кофе. Мы общаемся больше полутора часов, изменяя его завещание и разбирая некоторые бумаги, связанные с семьёй. — Я уезжаю в Нью-Йорк, — он говорил, растягивая гласные, как бы поддразнивая меня. — Там открывается филиал Киннетика. Мы сотрудничаем с двумя корпорациями… ты слышала? Нет? Да не важно. Здесь все дела принял Тед и ещё один новый акционер, я вас потом познакомлю. Так что осталось последнее пожелание. Он пристально смотрит мне в глаза. Я выдерживаю. — Я не знаю, когда и как может случиться рецидив. И в каком состоянии я окажусь. Так вот, я вписал тебя как своего душеприказчика и того, кто решит, когда всё закончить. На несколько секунд у меня перехватывает дыхание, а потом я слышу голос моего дедушки, ехидно сообщающий старую истину о том, что ангела смерти не интересует, приготовлен ли мертвому саван. И ко мне возвращается самообладание. — Почему я, Брайан? Я точно не состою в клубе твоих поклонников! — Бинго, Мел. Тебе меня не жалко, и, как сказал один наш общий друг, ты точно будешь знать, когда выдернуть вилку. Моя злость почему-то схлынула. Я смотрю в его блядские золотисто-карие глаза, и меня разбирает смех миллионами пузырьков шампанского. — Не сомневайся! Мы расхохотались. — Поужинаешь со мной? — Да. Брайан выглядел как никогда спокойным. Похоже, Джастин вправил его вывих.