Я был плохим учителем. Очень плохим...

— …Всё ли это, что сказать хотел ты?.. Внимательные усталые глаза мастера Йоды глядели прямо в душу — при этом удивительным образом не принуждая ни к чему; и последнее, пожалуй, больше всего настраивало на доверительный разговор. — Ещё одно, — собравшись с духом, проговорил Оби-Ван. — Только теперь, после всего, я понял, что все эти годы во многом завидовал ему. Для него как будто не было границ. Он делал то, чего я не мог. Да и никто из нас не мог… Правда, в конце концов это привело к катастрофе — и мне теперь ужасно стыдно за свою зависть, мастер Йода! Йода продолжал почти невозмутимо слушать; лишь кончики его длинных ушей шевельнулись в знак сочувствия — но не удивления. — Я никогда не отступал от наших правил — да, я искренне желал служить Силе на стороне Света, но мне было легче придерживаться нашего кодекса — ведь я и не знал, как живется в мире простых смертных! А вот он — знал. Наверное, потому и был таким живым — и таким невыносимо сложным… Да и как можно иначе, если ты вырос на Татуине!.. Да уж, не лучшее место для такого, как Энакин. Ему многое приходилось делать самому, он набрался своеволия… Хотя ещё неизвестно, где его можно было больше нахвататься: там, в рабстве, или здесь, у нас — у меня, даже у Квай-Гона! Ведь мы оба вопреки воле Совета хотели взять его в обучение и настояли на своём. Мидихлорианы, мидихлорианы… а дело-то совсем не в них! Оби-Ван горестно вздохнул. — Знаешь, мне тоже жаль, что не стало Падме… Нет, я ни капли не влюблен в нее, нас не к этому готовили — кому, как не тебе, знать это… Просто я чувствовал, что что-то происходит между ними всё это время. Конечно, я пытался остановить Энакина, но… но я не смог — и теперь знаю, отчего. Йода продолжал слушать. Казалось, самый воздух тихонько гудел от напряжения; однако с каждым словом Оби-Вана оно всё явственнее разрешалось. — Когда я ещё был его наставником и заметил его чувства к Падме, мне так хотелось предложить ему покинуть Орден и жить своей жизнью! Но я не хотел, чтобы мы потеряли самого могучего из нас, избранника Силы… Если бы я только знал, что так получится — ни дня бы лишнего его с нами не продержал. Как же я был самоуверен!.. Кеноби сокрушенно коснулся лба ладонью; и в этом сдержанном жесте было столько тоски и досады, что, казалось, дай он им волю — и всё вокруг разлетится в клочья. — Я был плохим учителем, мастер Йода. Очень плохим. Он замолчал и склонил голову. В воздухе воцарилась тишина. — Честен был ты со мной, Оби-Ван, — ответил Йода. — Вижу я, что больше ничто душу твою не тяготит… Что ж, исполнилось пророчество! — помолчав, продолжил он. — Суровый урок был дан всем нам. В изгнание лежит теперь дорога… Квай-Гону сможешь ты печаль свою поведать. Не говоря больше ни слова, Оби-Ван встал с места и поклонился. Йода ответил тем же; и по его лицу вдруг скользнула тень улыбки, затронув и кончики ушей. Последние джедаи направились к своим кораблям. Наступало новое время — зыбкое от чувства неизвестности, и в то же время исполненное странной, новой надежды…