Ради будущего

— Ты не жалеешь? — О чем? — Хоук неотрывно следила за тем, как маги обустраивают отбитую у медведей пещеру, затерянную в забытом Создателем месте. Магов осталось немного — гораздо меньше, чем было, когда они убегали из Киркволла, спасая тех немногих, кто после взрыва прятался в Клоаке или еще глубже. Но за время, пока они путешествовали, стараясь избегать стычек как с храмовниками, так и с другими магами, безумно крушащими «старый мир», эти немногие превратились в одну большую семью. Не только фигурально выражаясь — некоторые, в любой момент боясь умереть, предпочитали ночи проводить, уединяясь неподалеку от основного лагеря, и теперь укрытие нет-нет да оглашал детский плач. Это были те, чьи родители так и не нашли в себе сил оставить ребенка на пороге деревенского дома, надеясь на лучшую судьбу для него. Те, кто все еще надеялся на чудо. — Обо всем. О том, что когда-то позволила остаться с тобой, например. О том, что не убила меня сразу, что поддержала магов, что у Бетани теперь, скорее всего, нет будущего, — Андерс сидел рядом, держа их дочь на коленях и забавляя ее, заставляя тряпичную куклу танцевать в воздухе. — Нет. И прежде, чем ты продолжишь: даже когда ты начинаешь светиться, не жалею. Мы справимся. Андерс вздохнул, как вздыхал сотню раз до этого. Несмотря на все ее слова, он не мог простить себя за то, что сделал. А после того, как Справедливость, точнее, уже давно Месть, неожиданно прорвавшись, втянул их в стычку со странными храмовниками, похожими больше на ходячие куски красного лириума, в которой чуть не погибла их маленькая Бетани, он едва не лишился тех немногих крох рассудка, что еще оставались при нем. Но Хоук было все равно. Однажды она уже сказала, что не бросит его, и не видела причин отказываться от своих слов. «В страдании познается преданность», как повторял один пожилой целитель, погибший совсем недавно, спасая молодую пару от прорвавшегося через разрыв Завесы демона. Он был их наставником еще в Казематах и оставался им до самого конца, заботясь об учениках. — Когда ты так говоришь, я готов верить во что угодно, — горько улыбнулся Андерс, убирая куклу и поднимаясь на ноги. Бетани обижено засопела, но почти сразу зевнула, всем своим видом показывая готовность уснуть в сей же миг. — Но когда ты молчишь, я очень боюсь оставаться с самим собой. Он ушел вглубь пещеры, укачивая дочь. С громким хлопком кто-то закончил выставлять барьеры на входе. Под потолком заструился дымок от костра, и вскоре сладкий запах съестного защекотал ноздри Хоук, отозвавшись болезненным клокотанием в желудке. Первая трапеза за день, как-никак. Лучше, чем ничего. — Мы справимся, — твердо повторила она, мельком взглянув на собственные перебинтованные запястья. — Я справлюсь. А ночью на них напали. Среди всполохов заклинаний было сложно понять, кто именно, да и какая разница? Барьеры дрожали, рушась, и плакали разбуженные шумом дети. Но маги уже привыкли к такому. Самые молодые, держа в руках по ребенку, перебежками начали отходить глубже в пещеру, где еще днем обнаружили узкий лаз, после небольшого расширения ставший черным ходом. Те, кто был старше и опытнее, выстраивались несколькими линиями, готовя каждый заранее оговоренное заклинание. Андерс, вместе с двумя оставшимися в живых целителями, держался чуть в стороне, то и дело начиная отсвечивать голубым. Хоук, поцеловав Бетани так же, как и всегда, скорее прощаясь, чем обещая еще раз увидеться, отдала дочь молодой магессе. Та серьезно кивнула, закутав девочку в свой плащ, и скрылась в полумраке пещеры, готовая в любой момент юркнуть в лаз. А Хоук первая встретила нападавших, в доли мгновения сбросив повязки и открыв все еще кровоточащие раны. Не тратя времени, она превратила в рабов первых, сунувшихся внутрь, мельком отметив, что их доспехи ей незнакомы. Новые союзники, развернувшись, молча врезались в ряды нападавших, внеся в них сумятицу. И только тогда ударили остальные маги. Враг рассыпался на мелкие кусочки, обращаясь в лед. Горел в пламени огненных дождей. Те, кто оказался дальше всех, получили строенный разряд электричества. Отдышавшись, Хоук взглянула на поле боя. Почти никого не осталось. Немногих выживших она добила лично, восстановив мимоходом силы. — Уходим? — мрачно поинтересовался Андерс, заново перебинтовывая ее руки и вскользь поглядывая на искореженные и почерневшие доспехи нападавших. — Не думаю, — Хоук покачала головой, отыскивая взглядом дочь. — Кажется, это были разведчики. Или что-то похожее на разведчиков. Можно подождать до утра. — Может быть, тебе не стоит... — он выразительно кивнул на свежие бинты. — Может быть, — коротко бросила она, опускаясь на землю. — Может быть... Остаток ночи прошел достаточно спокойно. Пока не наступило утро. Все-таки Хоук ошиблась. Противник пришел с первыми лучами рассвета, и на этот раз барьеры рухнули почти за мгновения, снесенные сильным и уверенным в себе магом. Вместо того, чтобы заходить в пещеру, новый враг предпочел кинуть внутрь пару зажигательных смесей, превратив мирное пристанище в бушующий океан пламени, в котором уцелели только спавшие дальше всего ото входа. Обгоревших добивали арбалетные стрелы и странная, не знакомая никому из них магия. Из десятка детей выжили трое. Из всех магов — шестеро. — Забирай Бет и уходи, — рявкнула Хоук, подталкивая Андерса с остальными к лазу, за которым, к их счастью, никого не оказалось. — Не могу, — он шептал одними губами, отчаянно пытаясь сдержать рвущийся наружу дух. — Не время мести! — кричала она, почти плача. — Ты сможешь отомстить, только если спасешься! — Хоук... Но она и сама уже видела, что он не справится один. Не после стольких смертей. Он уже не мог справиться, превращаясь в монстра, которого и сам боялся все это время. Она отдала Бетани одному из выживших, завернув ее в свой плащ и вложив в него несколько темных перьев. Тот, принимая ребенка, хотел было что-то сказать — но промолчал, только взглянув в глаза Хоук. Только когда последний маг скрылся, оказавшись вне досягаемости нападавших, она отвернулась. Андерс, с громким, почти нечеловеческим криком, размозжил голову одного из посмевших войти в пещеру. Больше в ней не было никого — нападавшие, видимо, отошли, совещаясь. Хоук поймала готового было вырваться к ним Андерса, крепко сжав его поперек талии и умоляя остаться на месте. После нескольких мощных рывков он затих и, успокоившись, осел на пол, перестав светиться. Вот только сил в нем больше не оставалось даже на то, чтобы сделать шаг. — Где... Бетани? — тяжело дыша выдохнул он. — В безопасности. У нее все-таки может быть будущее, — сквозь ком в горле выдавила она. — Они увидят... лаз. Нужно... Он не договорил, но она все поняла, как понимала всегда. И все же... единственный способ быстро скрыть отход магов — обвалить потолок пещеры, погребая под ним все, что может указать преследователям на выживших. А ни у него, ни у нее не хватит на это сил. Если только... — Не увидят, — с дрожью в голосе произнесла Хоук. Андерс, как и всегда, понял, что у нее на уме. Но на этот раз не стал отговаривать. Он только кивнул, прошептав: — Мы справимся. Ты справишься. Послышались осторожные шаги. Кто-то, видимо, отправился проверять, есть ли в пещере выжившие. Или, как это обычно бывает, искать, чем бы поживиться с трупов. — Я справлюсь, — повторила Хоук, сжимая руку Андерса. А в следующий миг она, глотая слезы, вонзила кинжал ему в грудь, распарывая дернувшееся тело и обагряя кровью каменный пол. С криком, полным боли, она вспорола и собственные руки, вонзая лезвие глубже, чем когда бы то ни было, точно зная, что больше нет нужды экономить кровь, волной поднимающуюся к потолку вместе с мощным заклинанием, на порядок усиленным ею. Снаружи послышались удивленные крики. Хоук рухнула на колени, вглядываясь в остекленевшие глаза Андерса. Предсмертный хрип кого-то, не успевшего отбежать из-под падающих глыб. Хоук из последних сил склонилась, целуя остывающие губы в последний раз. Пещера содрогалась, переставая существовать, и в ее центре лежали двое, отдавших свои жизни за будущее, которое может и не наступить.