***
Встретившись с ним в первый раз, Не мог помыслить совершенно, Что в жизнь мою такой окрас Он привнесёт почти мгновенно. На первый взгляд и не сказать, Что скрыто в нем, и что он прячет, Ведь совершенно не под стать Пред взором радостно маячит. Улыбка освещает зал, Движения разбавляют скуку. Пустую глупость он сказал, Но пожимаю ему руку. Он словно легкий, быстрый ветер: Вот был он тут, а вот пропал. Пропажу только я заметил, Он снова тут. С вином бокал Протягивает и смеётся, За встречу все благодарит. Понять мне сразу удаётся: Судьба ему благоволит. Я мог бы долго и подробно Описывать и день, и ночь, Как он, трудясь быку подобно, Всегда пытался превозмочь Все жизни тяготы, невзгоды, Которых выпало не счесть Ему в столь молодые годы, Но всем несчастьям цены есть. Он награждён бесценным даром, Все вмиг способен он затмить. Его талант моим ударом Навеки стал. Мне не забыть Услышанного, столь живого Отточенного мастерства, В свой плен берущего любого, Услышавшего хоть едва. Мне не забыть мелодий чудных, Несущих мир в своей красе. И всех эмоций, ныне скудных, Не хватит для того, чтоб все Возможно было передать бы чувства, Возможно было б описать Ту подлинную суть искусства, Что мне представилось узнать. Всё разрывается на части: Мелодия столь идеальна, Что человеческие страсти Пред ней все меркнут моментально. Но стоит только смолкнуть звукам И уступить вновь тишине, Как жжением и гулким стуком Растёт отчаяние во мне. Оно настолько безнадёжно, Что заполняет все вокруг. И слышать просто невозможно Его "Что с вами, милый друг?" Сдержав надрывные рыдания, Бросаюсь снова к двери, прочь. Его талант- мои страдания. Ничто не сможет мне помочь. В очередной проклятый раз, Застыв, впадаю в размышления: За что судьба из двоих нас В мальчишке воплотила гения? Он легкомысленен, невинен, Он просто получил свой дар, Он не обучен половине Того, что тяжкий труд мне дал. Я делал всё и отдал много, Потратил больше, чем имел, Желания не было иного, Лишь музыку творить хотел, Творить такую, чтоб проникла В душевной сути глубину. Несправедливость тут возникла: И это мне, а не ему Положено творить часами, Записывая в нотный лист Рождаемые по себе сами Мелодии, чей строй так чист, Что даже исправлять не нужно. Все лишь мечты, такое мне Столь удивительно и чуждо, Что представляю не вполне. Поэтому, всю жизнь земную Я слепо следовал за ним. Я наблюдал, как он, ликуя, Со мной делясь очередным Творением, ждёт моей оценки. Я снисходительно кивал И восхищения оттенки Старательно в себе скрывал. Я жил несчастно, ненавидя, Но и расстаться с ним не мог, Ведь только день его не видя, Без его музыки порог Своих страданий я лишь множил. И с ним нельзя, и без него. Себе давно я подытожил: Не пережить мне смерть его. Но вот настал момент тот самый: Он, вовсе сил лишён, Но все ещё такой упрямый, Вдруг стал немного оживлён. С улыбкой слабой тянет руку, Касается моей щеки. Сопротивляться сердца стуку Не выйдет. Все ещё легки Его трясущиеся пальцы. Я слышу тихий шелест губ: "Живите долго. Обещайте, Что будете пока что тут." Я резко, быстро отстраняюсь. Я не могу пообещать. Ведь до сих пор, себе признаюсь, Не научился ему лгать. Вновь тихий шёпот. Я не слышу. Я слушать больше не могу. Он умирает. Я все вижу. Из его дома прочь бегу. Прошли уже десятилетия, Я существую, не живу. И проклятое долголетие Седьмую пишет уж главу. Я помню, я так ясно слышу Ту чистоту и светлость ту. Так искренне я ненавижу И так же искренне люблю.***
Все закончено, не будет больше пытки. Так смешны мои ненужные попытки Превзойти его или его достигнуть. Сути всей при жизни не постигнуть. Лишь теперь открылась истина неведомая: Мне за ним всегда лишь нужно было следовать.