Сделка с совестью

— Давай повторим еще раз. Витя полулежа сидел в пассажирском кресле, закинув на торпеду ногу. В зубах привычно дымила сигарета. Впереди виднелось громадное серое сооружение, от которого в разные стороны шли торговые ряды. Последний раз Пчела был на Рижском рынке лет эдак семь назад, и с того момента тут мало что изменилось, по крайней мере, на первый взгляд. Володя, водитель Пчелкина, молча держал в руке потрепанную черно-белую фотографию. На ней была изображена юная девушка, сидящая в пол-оборота, в дурацком белом фартуке поверх коротенького черного платья. Волнистые волосы мягко ложились на плечи, а на лице застыло выражение какого-то смятения. Довольно странную выпускную фотографию Пчела нагло стащил из семейного альбома тем самым утром, когда проснулся от слепящего солнца в чужой квартире. — Я должен найти ее в вещевом, — отозвался водитель, — купить все, что у нее будет и спросить, есть ли еще. Виктор Палыч, вы же уже раз десять мне все объяснили… — И объясню еще десять, если понадобится, — повысил голос Пчелкин. — Вы точно уверены, что она здесь сегодня? — Володя, — Пчела нахмурился, — не задавай тупых вопросов, ладно? Водитель послушно кивнул, поспешив покинуть машину. В последнее время Пчелкин стал каким-то дерганным, поэтому Володя не решался лишний раз вступать с ним в диалог. Дашка сидела на раскладном стульчике, со скучающим видом оглядывая снующих туда-сюда людей. Олега сегодня не было, и ей приходилось в одиночестве коротать этот жутко холодный денек. За сегодняшнее утро ей удалось продать лишь клетчатую рубашку — один из многочисленных подарков брата, которыми он осыпал любимую сестру и которые сейчас приходилось отдавать почти за гроши. Но делать было нечего — деньги требовали регулярно, а стоящую работу найти было просто невозможно. И не то чтобы стоящую — хотя бы такую, с которой хватало бы денег на долги и кое-какое существование. Поэтому приходилось выживать, продавая собственные вещи в разных точках города, и иногда подставляться на дорогах. Правда, Дашка подставлялась только тогда, когда была точно уверена в результате, а потому эта своеобразная халява являлась в некотором роде редкостью. Девушка не обладала талантом убеждения и не обращала внимания на зевак, разглядывающих товар. За все время скитаний по рынкам и переходам она твердо уяснила — кому действительно что-то нужно, тот спросит сам. Торговля и без того шла хорошо — несмотря на нынешний девяносто седьмой, импортные вещи все также ценились народом, пусть даже поддержанные. Через какое-то время Даше наскучило изучение местности, и она, прикурив сигарету, погрузилась в чтение принесенной из дома книги. — Это все, что у вас есть? — мужской голос в мгновение вернул ее в реальный мир. Девушка подняла голову. Невысокий, прилично одетый мужчина с интересом разглядывал представленную одежду. — А что вас интересует? — Дашка прищурилась. — Еще есть пара спортивных курток, и, кажется, одно пальто, — заглянула в стоявшую рядом клетчатую сумку. Убедившись, что больше ничего нет, она глянула на мужчину. — Да меня, в принципе, все интересует. Одежда то вся одного размера? — он всматривался в Дашино лицо, словно что-то обдумывая. — Ага, одного. Вы смотрите, состояние хорошее, все как новое. Американское и европейское. А брать или не брать — дело уже ваше. — Мне для родственницы нужно, — задумчиво протянул мужик, разглядывая легкое хлопковое платьице, — только вот, не могу понять с размером. Поможешь? Даша не обратила внимания на этот резкий переход на «ты», а потенциальный покупатель тем временем вытянул что-то из своей сумки. Через мгновение перед девушкой появился весьма странный комплект — офисные брюки и шерстяной свитер. Точно такого же размера, как ее вещи. — Вроде похоже, никак не пойму. Я в этом не особо хорошо разбираюсь… — Да, размер точно такой же, — Дашка крутила в руках брюки. Мужчина радостно оживился. — Тогда беру все! — воскликнул он, запихивая обратно в сумку принесенную с собой одежду. Даша чуть не выронила сигарету, не до конца понимая, что происходит. — Упакуешь? — Даже не посмотрите? Вдруг что не понравится, да и вообще, сумма выходит не маленькая… — Мне на сумму по барабану, да и на вещи, в принципе, тоже, — отмахнулся мужчина, — сеструха непутевая от мужика своего свалила, шмотки все у него оставила, типа ей от него ничего не надобно. А он ее всю одел, обул, короче, ушла она от него можно сказать голая. И что мне теперь, по магазинам из-за нее таскаться? Да лучше повеситься, чем с бабой за покупками ходить. Ты лучше упаковывай давай, а то я с собой ничего не взял. Не рассчитывал на такой улов. — А по деньгам что? — девушка недоверчиво покосилась на покупателя. — А, точно. Он засунул руку во внутренний карман пальто и вытащил оттуда деньги. Даша удивленно подняла бровь, завидев пачку купюр. Сумма явно превышала стоимость всех ее вещей, даже если бы те были новыми. — Устраивает? — мужик вопросительно посмотрел на девушку. — Тут даже больше, чем нужно. — А, — отмахнулся он, протягивая вознаграждение Дашке, — это тебе на мороженое. Лучше помоги мне все это сложить. Даша огляделась и, быстро пересчитав купюры, засунула их во внутренний карман. Принялась складывать в стопочки одежду, решив, что ради такого дела отдаст в подарок свой вечный клетчатый баул. — Да гасить его надо, Белый! Он нам брата одной ногой на тот свет отправил, чего еще ждать? Пока нас всех не перережут? — Сука. — сквозь зубы бросил Пчелкин. — Спокойно, спокойно! — Белый сидел в кресле, закинув ногу на ногу. — Поверьте мне, я знаю, что делаю. Когда придет время, он получит свое. Саша, прищурившись, с силой затянулся. Пчела сидел в кресле напротив, от друга его отделял небольшой круглый столик. Сегодня они снова собрались вчетвером. Всей бригадой. Витя одновременно любил и ненавидел такие дни — ведь теперь один из них был прикован к больничной койке. Сколько все это продлится и каков будет результат, не решался озвучить ни один врач, отделываясь общими фразами. — Зря ты тянешь, Саня, попомни мои слова, — Космос встал со стула, стоявшего у Валериной кровати, и вышел в коридор. Друзья остались сидеть молча, каждый думая о чем-то своем. Время будто остановилось, а Кос все не возвращался. — Как Оля? — первым нарушил тишину Пчела. Белый затушил сигарету и пристально глянул на Пчелу. — Оля? К бабуле опять уехала, Ваньку забрала, — небрежно бросил он, — ниче, перебесится и вернется. Первый раз, что ли? Витя фальшиво улыбнулся уголком губ, глядя куда-то сквозь стол. Он никогда не понимал, чего не хватает Белову в семейной жизни. Красавица жена и чудный сынишка всегда вызывали лишь белую зависть среди бригадиров. Наверное, это был единственный момент некого недопонимания в их дружбе. Пусть и очень незначительный, но этот момент присутствовал. — Все-таки не понимаю я тебя, — Пчела расслабленно откинулся на спинку кресла, прикуривая сигарету. — Да че тут понимать? Меня понимать и не нужно. А вот принимать — необходимо. — Ты это своей актрисульке рассказывать будешь, — Пчелкин ухмыльнулся, заметив широкую улыбку на Сашином лице. — Жук ты, Пчела. Они рассмеялись, сняв наконец царившее в воздухе напряжение. Пчелкин испытывал к жене Белова далеко не дружеские чувства, но всячески старался похоронить их глубоко внутри себя. Женщина брата — табу, и обсуждать тут нечего. К счастью, с недавних пор щемящее чувство практически покинуло черствое сердце Пчелкина, оставив в нем лишь пару непонятных эмоций. Он ясно понял для себя только одно — он никогда никого не любил, и Оля не стала исключением. — Ты сам-то, кого мне в дом притащил, Витя? — Сашин голос с ноткой веселья вывел Пчелу из раздумий. — Это женушка твоя, я тут вообще не при чем, — ухмыльнулся Пчелкин. — Кос сказал, твоя баба. — Да так, — отмахнулся Витя, — бои местного назначения. — Не дает? — Да там в другом дело. Потом поговорим, ладно? — Что-что? Пчелкин отказывается говорить о своих бабах? — в глазах Белова запрыгали веселые чертики. — Да не баба она, не моя, то есть… — Понятно, — усмехнулся Белый, — потом так потом. Пчела вовремя вспомнил про бутылочку коньяка, заботливо принесенную с собой к Филу. Он распахнул небольшой холодильник и разлил по стаканам греющий душу напиток. В этот момент в палату вплыл Космос, сжимая в руке букет роз. Цветы опустились в вазу, стоявшую у подножья кровати, а Кос плюхнулся на стул возле Валеры. — И что он там видит? — пробурчал он, хмуро глядя на Фила. — Кос, — Витя протянул стакан, подходя к больничной койке. Белый встал, присоединившись к друзьям. — Ну, давайте за Валерку, — склонил голову набок Саша, — за то, чтобы он выкарабкался. — Я из-за тебя сопьюсь, — расслабленно улыбнулась Даша. Стояла глубокая ночь. Холодный ноябрьский воздух пронизывал каждую клеточку, заставляя периодически вздрагивать. Они сидели вдвоем на покосившейся лавочке и без всяческих прелюдий пили коньяк, прямо из горла. В свете тусклого фонаря слабо различался школьный двор, хорошо знакомый им обоим. — Ну и ну, — ухмыльнулся Пчелкин, сделав несколько больших глотков. — Мог ли я подумать в десятом классе, что когда-нибудь буду сидеть тут и бухать с пятиклашкой! — А тебя никто и не заставлял, — обиженно надула губы Дашка. — Так ты же меня позвала! — Ну не заставляла же. Даша потянулась в карман за пачкой Самца. Пчела сразу же выхватил появившуюся в руке девушки сигарету и быстро задымил, весело поглядывая в ее сторону. — Эй, верни! — Даша попыталась вернуть украденное, но Витя ловко вскочил на ноги, отпрыгнув на небольшое расстояние. Подол его пальто издал характерный звук, зацепившись за оголенную деревяшку старой лавочки. — Карма, — торжествующе развела руками девушка. — Хрен с ним, — отмахнулся Пчела, быстро затягиваясь. — А дамам, между прочим, курить не положено. Тем более, в таких количествах. — А коньяк пить положено? — Сегодня, так уж и быть. Разрешаю, — со снисхождением ответил Витя. — Ты мне не мама, — с притворной злобой прошипела Дашка, делая небольшой глоток. — Верни сигарету, а? Пчела нахмурил лоб, и на его лице появилось привычное непроницаемое выражение. О чем он там думал, одному Богу известно. Но уже через пару мгновений он протянул девушке свою пачку, а веселое настроение, царившее до этого в воздухе, куда-то испарилось. — Ну, и что случилось? — она поморщилась от слишком крепких Marlboro. Витя смотрел куда-то в сторону, прежде чем заглянуть ей в глаза. Даже в тусклом свете пронзительно синяя радужка обжигала все внутренности. Даша поежилась, отведя взгляд, а он присел рядом. — Я не понимаю тебя. Резкая перемена настроения немного сбивала с толку. Последний, относительно серьезный разговор между ними состоялся еще тогда, у нее на кухне. Тогда и завязалась эта странная дружба. — Я себя сама иногда не понимаю, — она пожала плечами. Витя покосился в ее сторону. — Ты когда-нибудь расскажешь о себе нормально? — Только после Вас. — Боюсь, после этого ты не захочешь со мной общаться, — Пчелкин ухмыльнулся, закуривая очередную сигарету. Он всегда злоупотреблял табаком, а если нервничал — особенно. Наверное, это единственный признак, по которому, при желании, можно было определить Витину растерянность. — Может, тогда не будем ворошить прошлое? Вопрос остался без ответа. Он вдруг крепко прижал ее к себе, уткнувшись в копну темных волос. Даша не сопротивлялась, молча слушая тяжелое дыхание. Наверное, со стороны они смотрелись забавно и в какой-то мере даже нелепо. Взрослый, с иголочки одетый мужчина уткнулся в плечо молодой девчушке, которая внешне скорей напоминала протестующего подростка. И все это на территории школы со стоявшей по соседству бутылкой коньяка. — Мне с тобой спокойно, понимаешь? — глухо прозвучал голос Пчелкина. Не это ли самое главное?