Сделка с совестью

Март 1998 года. После обеда выглянуло солнце, осветив теплыми лучами холостяцкую берлогу Пчелкина. — Мда-а-а, — протянула Даша, хмуро оглядывая содержимое холодильника, — ты худеешь, что ли? Витя сладко потянулся в уютном кресле и вытянул ноги. Взъерошенные после сна волосы в свете солнечных лучей приобретали красивый золотистый оттенок, и Дашка, захлопнув стоящий без дела холодильник, невольно залюбовалась им. — Просто моя девушка не хочет ко мне переезжать, а я готовить не умею, — с самым невозмутимым видом пожал плечами Витя, — вот и приходится на ходу питаться. Не обращая внимания на фырканье девушки, Пчелкин поднялся с кресла и приблизился к ней, не оставив тем самым путей отхода. — Хватит меня бояться, — он аккуратно взял Дашку за подбородок, заставив тысячи мурашек носиться по ее телу. Невооруженным глазом было видно — он сдерживается из последних сил. — Кто-то слишком много о себе возомнил, — придя в себя, девушка с легкостью выскочила из ловушки, самодовольно улыбнувшись собственной проворности. В глубине души она понимала, что некая игра с Пчелкиным, зародившаяся еще в момент их знакомства, являлась всего лишь защитой от него. И заодно от себя самой. Вопрос был в другом — а для чего защищаться? Даша чувствовала себя глупо и неуютно. По прошествии трех месяцев с момента начала так называемых «отношений» мало что поменялось, наверное, именно это и служило причиной ее бесконечных побегов и увиливаний от собственного мужчины. Конечно, Витя ухаживал за ней, хотя было видно, что все это дается ему с неким трудом. Это удивляло — после рассказов Елисеевой Дашка ожидала поведения как минимум Казановы, а в итоге они оба вели себя, словно им пятнадцать. Его напрягало отсутствие сексуальных отношений, и она видела это. Но как сказать ему, почему она не готова? Она ведь даже не подозревала, что так долго он никогда не терпел. С каждым днем множество вопросов атаковали девушку, и другого выхода, как открыться ему, она не видела. И будь что будет. Лучше сгореть в ярком пламени, чем мучиться всю жизнь… — Слушай, у тебя же сегодня никаких дел? — Я весь твой, — Пчелкин расплылся в широкой улыбке. — Может, сходим куда? — У меня идея получше. — улыбнулась в ответ девушка. Дашка рулила в магазин, пытаясь перебить нарастающую волну беспокойства очередной сигаретой. Мысли опять сбились в кучу, позволяя страху полностью овладеть собой. Она не знала, чего страшится больше — остаться непонятой этим вечером, или же не понять его. А вдруг он вообще не захочет говорить? Путь девушки был неблизким. Перед посещением продуктового Даша решила заехать домой и переодеться, для пущей уверенности. Это было глупо — мчаться через всю Москву ради одежды, но девушка в данный момент вообще соображала смутно. Родная квартира встретила Дашку весьма холодно и не вызвала, ровным счетом, никаких эмоций — в последнее время она появлялась тут нечасто. Новые знакомые и новая работа занимали практически все свободное время. Еще на пороге девушка услышала громкую телефонную трель, и, забыв разуться, помчалась на кухню. — Где тебя носит, Морозова?! — разъяренный баритон друга из трубки больно резанул слух. — Тут я. Чего орешь? — Даша недовольно обкрутила телефонный провод вокруг пальца и уселась на стул. За время разговора лицо девушки сменило целый спектр эмоций. Она была ошарашена услышанным и одновременно счастлива, что все наконец закончилось. Он сидел в своем кресле и задумчиво выпускал кольца дыма, глядя куда-то сквозь стену. Ни один человек в мире не смог бы сейчас усомниться в абсолютном спокойствии Виктора Пчелкина. Никто и подумать не мог, что творится в данный момент у него внутри. Никто, кроме нее. Он не знал, как, но Дашка часто подмечала перемены в его настроении, несмотря на внешнее спокойствие. Это задевало Пчелкина, словно мальчишку, вызывая к Дашиной персоне неподдельный интерес. Правду говорят, что загадка в женщине всегда привлекательна. В голове не укладывалось и то, как в таком маленьком человеке умещается столько характера и силы. Витя искренне не понимал, почему именно эта девушка так увлекала его, одним своим присутствием даря незнакомые доселе ощущения. Впервые за двадцать семь лет он почувствовал рядом родную душу, впервые так близко подпустил к себе девушку. Ее непохожесть на других заставляла Пчелкина тянуться к ней, словно к спасительному свету, и с каждым разом интерес разгорался все больше. Почему она до сих пор ничего не спросила? Не задала за все время ни единого вопроса? В голове стали всплывать моменты, когда Дашка, со свойственной ей язвительностью, поддевала Пчелкина, нелестно отзываясь о роде его деятельности. На этом весь ее интерес заканчивался. Пчела злился на себя за свою глупую робость, которая до сих пор не желала покидать его в ее присутствии. Он слишком много думал о том, как лучше вести себя, а потому частенько вел себя смешно и по-детски. Мечтая во что бы то ни стало завладеть ею, он все больше загонял себя в дебри собственных мыслей, совершая несвойственные для Виктора Пчелкина поступки. На днях некогда жадный до денег Витя с легкостью простился с кругленькой суммой, еще и получив от этого моральное удовлетворение. Простился не ради себя — ради Дашки. И никогда бы он в такой поворот событий не поверил, если бы собственными руками не передал деньги той суке, которую застал с Дашей в ее подъезде холодным вечером девяносто седьмого. Он знал все про ее долг и про то, что она наотрез откажется от его помощи. А потому и сделал все так, чтобы девушка не узнала о его благотворительности и подумала, будто баснословную сумму ей простили. Ситуация, в которой оказалась Дашка, до безумия злила его. Втягивать молодую девчонку в мужские передряги Пчела считал неприемлемым. Витя потер затекшую шею и помотал головой, пытаясь вырвать себя из пучины проклятых мыслей. В последнее время ясность редко посещала его разум, и Пчелкин порядочно подустал находиться в постоянном напряжении. Для того, чтобы расслабиться, был просто необходим разговор. Разговор, после которого она с легкостью могла развернуться и уйти. Это пугало и останавливало — Витя не мог позволить себе потерять ее. Но тянуть больше нельзя. Его кухня разительно отличалась от Дашкиной — новая техника, удобные ящики и большое пространство вдохновляло на кулинарные шедевры куда больше, чем комнатка советских времен в шесть квадратных метров, заставленная обшарпанной и давно уже негодной мебелью. Она хихикнула, обнаружив у Пчелы целый набор кастрюль и сковородок разных размеров. Зачем ему все это, если до ее прихода в холодильнике одиноко покоился майонез и пара бутылок пива? Даша приехала к нему поздним вечером, затащив с собой несколько набитых под завязку пакетов с едой. Пчелкин нахмурился и отчитал ее за излишнюю самостоятельность — неужели сложно было попросить его спуститься и помочь с пакетами? Сегодня она решилась на весьма откровенный разговор и даже не подозревала, что Витя тоже настроился поговорить. Продолжать детсадовские отношения в свои двадцать три порядком надоело. Дашка посчитала домашнюю обстановку лучшей для подобных бесед — к тому же, готовила она всегда неплохо, конечно, когда было из чего готовить. Накупив в магазине самых разных продуктов девушка с упоением принялась кашеварить, в то время как Пчелкин копался в каких-то бумагах, сидя рядом за столом. — Что готовишь хоть? — он на секунду оторвался от документов, и Даша спиной почувствовала этот тяжелый взгляд. Напряжение, повисшее сегодняшним вечером на просторной кухне сталинского дома, казалось, можно было потрогать. — По запаху не чувствуешь? — рассмеялась она. — Слушай, может выпьем? Витя поднялся и подошел к окну, возле которого стоял то ли маленький холодильник, то ли шкафчик. Распахнув створку невиданного доселе устройства, он начал внимательно осматривать содержимое: коньяк, виски, водка, ром… Обилие всевозможных напитков заставило Дашку ахнуть. — Даже не знаю, что тебе предложить, — хмурился Пчелкин, двигая бутылки в поисках алкоголя. — О, вино нашел, сухое. Будешь? — Ты, оказывается, знатный алкоголик. — Кажется кто-то забыл, чью пьяную тушку я как-то вез домой, — Витя ухмыльнулся и вытащил бутылку красного для нее, и любимый коньяк для себя. Выпив по бокалу горячительного, каждый снова занялся своими делами. Спустя какое-то время приготовления были завершены, и Дашка, безумно довольная собой, решила пропустить еще один бокальчик вкуснейшего вина. И где он его только взял? Наверняка дорогущее, у Пчелкина по-другому и быть не могло. — Вот дерьмо! — ругнулась девушка, когда красные капли растворились на ее толстовке. Ругательства из ее уст всегда звучали как-то забавно и несуразно, вызывая у Пчелы широкую улыбку. — Растяпа, — усмехнулся он. — Иди пока в ванную, я принесу тебе, во что переодеться. Она вышла из ванной в его любимой майке, которую он не снимал в юности, и с которой не смог расстаться даже в свои двадцать семь. Вышла, слегка захмелев от выпитого, по-домашнему уютная и манящая больше, чем обычно. Ждать больше не было сил. Они говорили всю ночь, словно исповедуясь друг другу. Сначала был сбивчивый рассказ Пчелкина — отчего-то он решил взять все в свои руки. Он говорил все так, как было на самом деле — о работе фарцовщиком, о том, как подставили Сашу, о фирме «Курс-Инвест», с которой и началась серьезная деятельность четверки друзей. Без малейших прикрас, то чересчур эмоционально, то слишком отстраненно, он наворачивал круги по кухне, выкуривая одну за одной и стараясь не смотреть на нее. Дашка молча слушала, не задавая лишних вопросов и не пытаясь перебить. Она видела, как ему необходимо выговориться, но такой правды не ожидала. Страшная, опасная жизнь, хождение по лезвию — все это она уже где-то видела. И прекрасно знала всю изнанку «красивой», на первый взгляд, жизни. Закончив свою речь, он выхватил очередную сигарету и выжидающе, впервые за долгое время своеобразной исповеди, посмотрел в ее зеленые глаза. — Что скажешь? — Не знаю, — честно ответила Дашка. Пчелкин заметно напрягся. — Если ты захочешь уйти, я пойму. Повисло молчание. Какое-то время каждый думал о чем-то своем. Первой ожила Даша. — Ты же прекрасно понимаешь, что вся ваша деятельность как минимум аморальна. Почему бы тебе просто не бросить все это? — Я слишком далеко зашел. Отсюда не уходят просто так. Оттуда уходят только на тот свет, Пчелкин! Витя продолжал хмуриться, не зная, как реагировать на ее молчание. Дашка сосредоточенно глядела в одну точку, накручивая на палец прядь волос. — Знаешь, — девушка с решительностью взглянула на него, — наверное, я могу в чем-то понять тебя. Я ожидала услышать что-то подобное, ведь с первой встречи поняла, что ты за человек. Мне отчаянно хотелось верить, что встреча наша случайна, но в итоге ты стал появляться вновь и вновь, и вот тогда мне стало по-настоящему страшно. Понятия не имею, как объяснить происходящее, но меня тянет к тебе с той самой первой встречи. Даже несмотря на то, какой ты моральный урод. Пчела молча крутил в руках сигарету, не решаясь закурить, внимательно пропуская через себя каждое ее слово. — Всю свою сознательную жизнь я провела с бабушкой и братом, — она забралась на подоконник и закурила, стараясь перебить дымом подкатывающий к горлу ком, — они заменили мне родителей, но сейчас и их тоже нет рядом. Знаешь, Сережа был такой же, как ты. Вечно мечтал о хорошей жизни, о деньгах… Занимался всякой ерундой, а меня попросту не слушал. Когда бабушки не стало, сначала косметику носить начал с одеждой, а перед смертью вот машину мне подарил, знал, что я с детства о ней мечтаю. Казалось бы — что еще нужно? Живи и радуйся с таким братом, Дашуля! Он не посвящал меня в свои дела, но я знала, что он пошел телохранителем к какому-то знатному авторитету, вору в законе, или типа того. Поднялся, так сказать, по карьерной лестнице. Так вот, прихожу я однажды домой, а у меня под дверью Андрей стоит, его хороший друг. Тогда-то все и рухнуло. Положили этого вора со всей его свитой, и с братишкой моим за компанию. Я это время очень смутно припоминаю, словно в тумане, словно не правда все это. А Сережа, оказывается, еще и долгов набрал, которые на меня его так называемые друзья повесили. Если бы он только мог все это видеть, я уверена, он бы никогда… Договорить Дашке не удалось — Пчелкин развернул ее к себе лицом и впился в ее губы, чувствуя на них соленый привкус слез. Наконец, спустя полгода после знакомства, они стали открыты друг перед другом. Его руки медленно скользили по телу девушки, постепенно лишая ее одежды. Горячее, тяжелое дыхание, направленное в тонкую шею, окончательно лишило Дашку рассудка, и она подалась вперед, вплотную прижавшись к нему. Витя крепко схватил ее и опустил на диван, покрывая юное тело нежными поцелуями. Тихий стон вырвался из груди девушки, когда Пчела оказался где-то в районе пупка, и он расценил этот звук, как сигнал к началу. Дрожащими руками он стянул с себя одежду и медленно, но требовательно, вошел в нее. Ее хриплые стоны сводили с ума, заставляя двигаться быстрее и резче. Витя схватил ее за волосы, плотно вжимая в диван. Он чувствовал, как она двигалась в такт с ним, как пыталась облизать пересохшие губы, и это сводило с ума еще больше. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного, никогда прежде секс не был таким. Этой ночью они были не просто близки — они стали единым целым. Она появилась на пороге балкона с накинутым на голое тело свитером, который доставал ей чуть ли не до колен. С расслабленной улыбкой и сигаретой в зубах. Будто бы выросла за эту ночь — безумно привлекательная и совсем не такая, как все остальные. Просто другая. Первая, с которой захотелось просто проснуться рядом. — Дай прикурить, — она присела к нему на коленки. Витя щелкнул массивной зажигалкой, исполнив ее просьбу. Одной рукой он крепко прижал ее к себе, уткнувшись лицом в копну волнистых волос. — Ты не уйдешь? — спросил он непонятно зачем, заранее зная ответ. — Нет. Не хочу.