***
Заворачивая на штрафы, я мельком глянул на установку и, все ещё лелея в душе надежду услышать с биржи, что та неисправна, но, ударившись о беспомощные, растерянные взгляды, наконец осознаю что все пять - промахи. Та стойка что-то серьезно сломала в нем. Именно с этого персьюта в душе поселились страх и неуверенность, каждый раз вылезающие на стрельбе.***
Вечер. Я, свернувшись в клубок, уставился в одну точку. Кажется, Тоха что-то твердит, присев на край кровати и пытаясь растормошить меня. Кто-то из ребят заходил поддержать. Возможно... Тот день, словно одетый в густой туман, практически стерт из памяти, лишь за одним, изменившим так много.***
Каким-то чудом ребятам удалось вытащить меня на ужин. Естественно, никакая еда в горло не лезет. К столу подходит Гросс. Поднимаю взор и вижу чужие, холодные глаза, смотрящие будто сквозь меня. - Дима, завтра с утра индивидуальная стрелковая тренировка. Да, вот так формально и по-деловому. Но я то уже знаю. Этот особенный блеск, который ни с чем не спутать, и никакие сухие, безжизненные слова не смогут меня обмануть: там, за строгим взглядом, прячется тщательно от всех скрываемое волнение. И каким-то непостижимым, мистическим образом именно этот взгляд, попавший в самые потаенные закоулки моей души, делает то, что не получалось ни у меня самого, ни у пытающихся привести меня в чувства друзей: забрать часть боли с собой. В тот вечер я окончательно понял, как важен этот человек для меня.***
Разве мог я даже представить, что словенский этап, когда я узнал всю силу своего падения, и послужит отправной точкой наших отношений? Мои безумные фантазии и мечты, изводящие после памятного летнего вечера на пляже, наконец станут реальностью? И услужливая память снова возвращает меня туда, в тот же самый вечер в гостинице...***
Выбираюсь из душной столовой. Чтобы привести голову в порядок и унять бушевавшие во мне страсти, решил побыть в одиночестве - порой лучшей панацее . В минуты отдыха я не раз с удовольствием приходил на террасу, выходящую из холла на каждом этаже гостиницы. Вид, открывающийся с нее, радовал глаз. Желающие тишины получали её сполна, а потому лучше места для человека, пытающегося спрятаться от самого себя, было не найти. Вот туда- то я и направился. Уединение и прохлада вечера поможет вернуть спокойствие,так сейчас необходимое. Облокотившись на перила и закрыв глаза, отдаюсь на волю свежего, слегка морозного воздуха, так приятно холодящего горящую огнем кожу. Но ужас сегодняшнего фиаско, будто мигающая лампочка, бесконечно включает в мозгу картину моих промахов. Снова и снова. Бесконечно, по кругу... Я понимаю, что ситуацию нужно, нет, необходимо отпустить, но видение, как и боль поражения, никак не желает исчезать, по миллиметру выжигая мне душу. Задумавшись, я не сразу слышу приближающиеся шаги, и через мгновение на плечи ложатся теплые, крепкие руки . Обжигающее дыхание, щекоча волосы на макушке, вызывает волну мурашек. От раздавшегося у самого уха, еле слышимого "Привет", спирает дыхание . Жар . перед глазами все начинает плыть. Еще пару минут назад у меня не было настроения разговаривать с кем бы то ни было, сейчас же меня волнует лишь одно - как бы не сойти с ума от счастья. Участившееся сердцебиение предательски выдает меня. Судорожно вдохнув, резко разворачиваюсь и упираюсь в зачарованный взгляд твоих бездонных глаз, отражающих ночные огни, оказавшись в кольце крепкого захвата горячих рук. Задохнувшись от нахлынувших эмоций, прижимаю тебя еще сильнее... Пальцы, рисуя свои замысловатые узоры на спинах, заставляют тела вздрагивать от удовольствия. Остатки благоразумия напоминают об осторожности: все же мы стоим, откровенно обнимаясь, на хорошо просматриваемом балконе, да ещё и в свете фонарей. - Нас могут увидеть,- выдавливаю я, даже не делая попытки освободиться. На мгновение я чувствую твое напряжение. Затем обнимаешь моё лицо ладонями, заставляя посмотреть в глаза: - А тебе действительно так важно чужое мнение? Но после секундного молчания и пристального, изучающего взгляда я слышу: "Ну хорошо", - и ты отстраняешься, обволакивающее тепло рук исчезает. Облокотившись на балкон, некоторое время просто стоишь спиной ко мне, устремив взгляд куда-то в темноту. Поворачиваешь голову - в глазах беснуется легион чертиков. Демонстративно отодвигаешься еще дальше и, ухватившись за перила, улыбаешься: - Теперь нашей репутации ничего же не грозит? - Нет, теперь в самый раз, - смеюсь, вставая рядом. Мы просто разговариваем ни о чем и обо всем... Ты, вспоминая, рассказываешь о своих поражениях, как удавалось вытаскивать себя из похожих на мою ситуаций, вовлекая меня в обсуждение. В беседу вплетаются также смешные случаи из жизни, и мы весело хохочем, припоминая курьезы. Я слушал его, смеялся над шутками, и, изредка комментируя, все время ловил себя на мысли, что этот совершенно обычный разговор как раз и был тем, в чем я так нуждался - в понимании и поддержке. На душе было так спокойно рядом с ним. Моя боль отступила, и я, упиваясь моментом, все сильнее и сильнее поддаюсь окутывающему меня желанию. "Почему ты так смотришь?" - до меня наконец доходит смысл его слов. Вероятно, находясь в некой эйфории от всего происходящего, я и не осознавал, что всю беседу неотрывно на него смотрел. А может взгляд успел изменится в какой-то момент? Кто знает. Что ему ответить? Интересно бы взглянуть на себя со стороны. Что же было такого в моем взгляде? Хотя, конечно же, я прекрасно это понимал, просто не думал, что всё так очевидно. "Я до умопомрачения, до одури хочу тебя!" - вот что говорит мой взгляд", - хотелось ему сказать. Но быть настолько смелым не получается, и на лице лишь возникает улыбка. - Ну нет, - смеется он в ответ, - так не пойдет! Получаю ощутимый такой тычок кулака в плечо. - О чем ты думал сейчас?- он делает акцент на последнем слове и, подвинувшись вплотную, захватывает руками, притягивая к себе, выжидательно смотрит, явно желая все же получить ответ. Магнетизм его карих глаз капитально "сносит крышу", и весь самоконтроль летит к чертям. Облизнув в миг пересохшие губы, неожиданно выпаливаю, осипшим, чужим голосом : -Я бы поцеловал тебя, - произношу, внутренне сжимаясь от собственной смелости. - И что мешает? - слышу ответ. Блеск его глаз, взгляд которых задержался на моих губах, дает понять, что он так же, как и я, находится в плену момента. Сердце, ухнув, замолкает где-то в районе горла. Я вижу почти черные от расширившихся зрачков глаза, отчетливо слышу, как колотится его сердце, ощущая всем телом его напряжение. Тяжело сглотнув и замерев на секунду, притягиваю его к себе. От переполнявших меня эмоций дыхание прерывается, а ладони, забравшись под футболку, замирают в районе лопаток. Сознание взрывается мириадами фейерверков от нахлынувших эмоций. Я чувствую его горячие, смелые руки на моей спине каждой клеточкой тела - те, рисуя замысловатые круги и царапая ногтями кожу, доводят до исступления. Рука ложится на затылок. Пропуская волосы сквозь пальцы, чуть запрокидываю его голову, впиваясь в полураскрытые, слегка шершавые и сухие губы... По нашим телам одновременно пробегает сладкая волна дрожи, и в мозгу взрывается атомная бомба. Но получается как-то жестко, неумело. Ты больно прикусываешь губу и я чувствую металлический привкус крови. Это заводит настолько, что в паху становится до неприличия тесно. Но моя отчаянная смелость пугает. Я резко отшатываюсь, отталкивая тебя. Меня трясет. Чувствую, как дрожат мои похолодевшие пальцы, и все тело становится ватным. Остановившись в шаге друг от друга, тяжело дышим, лишь наши взгляды, по прежнему не разорвав контакт, сплетены. Нас разбирает какой-то нервный смех, снимая все напряжение момента.. У тебя забавный вид: волосы растрепались, покрасневшее лицо, слегка безумный взгляд. Наверняка, я сейчас выгляжу не лучше. Но именно комичность нашего вида и помогает спасть напряжению. Тело, выплеснув в кровь порцию адреналина, теперь с огромной скоростью остывало, и непроизвольная легкая судорога дает понять, что я замерз. Сложив лодочкой ладони рук, подношу к губам, пытаясь согреть их дыханием. Я замечаю, что ты всего в метре от меня также пытаешься согреться, обхватив плечи руками. И именно в тот момент, когда внутренний порыв уже толкает нас навстречу друг другу, раздается голос, пригвоздивший нас к месту. От неожиданности мы замираем, а потом, как по команде, поворачиваем головы на звук. Прислонившись к косяку балконной двери, скрестив руки на груди и хитро на нас поглядывая, стоит Мартен, из-за спины которого выглядывает Тоха, а сквозь стекло отчетливо видны силуэты еще двоих, Женьки и Жана, с улыбками взирающие на нас. - Воздушные ванны перед сном? - ехидным голосом интересуется он. Ну-ну. И, подмигнув, начинает ржать. - Как же мы вас понимаем, - продолжает, растягивая слова, и, повернув голову, обращается к стоящему позади Шипе. - Вот видишь, люди воздухом дышат, общаются. А ты? Холодно, холодно-о, - тут же получив подзатыльник от друга, смеется, почесывая ушибленное место. - Главное же - правильно все делать, тогда и не замерзнешь, - не унимается он, указывая на нас пальцем и по-прежнему веселясь. По выражению лица Антона я понимаю, что от увиденного тот слегка обалдел, а Женька незаметно для остальных показывает мне поднятый большой палец, задорно подмигивая, демонстративно прижимается к Жану, который моментально реагирует и обнимает того за плечи. Разглядывая этот веселящейся квартет, в голове бьется раненой птицей лишь одна пугающая мысль: "Как давно они там стоят?!" Хотя, я понимал, что стыдиться мне нечего, но все же афишировать свои чувства я явно не был готов. -Мы, это... вообще то, просто мимо шли, в тренажерку,- слышится слегка виноватый голос друга, - а тут вы... понимаешь... оказывается... мерзните... вместе, - говорит, явно подбирая слова, но звучит это так забавно, что вызывает смех у всех. - Ну, ладно, мы того...- продолжает Тоха, и, усердно пряча глаза а также пытаясь оторвать от себя француза, успевшего повернуться к нему и делающего тщетные попытки обнять, добавляет: -Ну, наверное... пойдем мы. И, развернув к нам лицом достающего его Мартена, обхватывает того за шею да оттаскивает от двери, смешно волоча за собой. - Приятного вечера! - все же успевает прокричать, вложив в голос весь сарказм, слегка придушенный, но упорно не оставляющий попыток вырваться из крепких рук Фуркад, и, вывернувшись, обращается к Гараничеву и Биатриксу: - Вы же с нами? Не стойте столбом! Не мешайте людям культурно отдыхать! Ребята, оживленно комментируя их возню, весело поглядывая на нас и по-прежнему обнимаясь, кивают. Вся компания исчезает из виду в недрах гостиницы, потом до нас доносится дружный хохот, а мы сконфуженно смотрим друг на друга. (Как-то за всеми этими душевными терзаниями я совсем забыл, что все спортивные помещения находились как раз на этом этаже, и, выбравшись из столовой, я, не планировавший найти компанию, оказался именно на этой террасе.) Повернувшись к Рикко, с удивлением отмечаю - инцидент совсем не выбил его из равновесия. Он, став позади, весело комментирует : - Думаю, что скучать тебе сегодня не дадут. -Да ладно, - отвечаю я в тон, - Прорвемся. - А уходить и правда пора, - уткнувшись подбородком в макушку, замирает, и тепло его дыхания так приятно отдается во всем теле. - Становится холодно. Пойдем. Когда мы оказались в тепле холла, мысль, что сейчас мы разойдемся в разные стороны, кольнув болью в груди, словно отобрав все силы отразилась,наверное в моем взгляде,потому что в следующую секунду я оказываюсь прижат к стене. Ри, протянув руку, проводит ладонью от плеча вниз, соскальзывает на грудь, зацепив мгновенно затвердевший сосок. Уже в следующее мгновение задыхаясь одновременно от сладострастия и боли, отвечаю на безумный, дурманящий своей прелестью долгий поцелуй. Осторожно провожу пальцами по плоскому и жесткому, как доска, животу. Рука медленно сползает ниже... По телу пробегает легкая судорога... Четко понимаю, что никуда не хочу уходить, поэтому отдаюсь на волю этих требовательно прижимающих рук, вдыхая манящий, приятный запах парфюма, растворяюсь в дурманящих сознание ощущениях. Все кончается так резко, что я не сразу осознаю, как тяжесть тела исчезла - дышать становится слишком легко - и, открыв глаза, вижу тебя, стоящего у противоположной стены. Почему-то в пристальном, сверлящем взгляде замечаю боль. Его бьет крупная дрожь, он тихо что-то говорит по-немецки : - Du bedeutest mir viel! — (Ты много для меня значишь) Однако уже через мгновение я вижу, как ты, не оглядываясь, удаляешься, но, пройдя несколько шагов, замерев и не поворачивая головы, начинаешь говорить, и прерывающийся от волнения голос сообщает, насколько сложно даются слова: -Ты знаешь где мой номер, - срываешься с места, и еще какое-то время я слышу твои удаляющееся шаги. Я на некоторое время так и остался стоять у стены. Закрыв глаза, пытаюсь хоть как-то привести мысли в порядок, но перед глазами стоит уходящий Ри, под аккомпанемент звучащих в сознании набатом его последних слов, и я уже твердо понимаю, что для нас этот вечер еще не закончен....