Under my skin

– Опять не отвечает. Я начинаю беспокоиться, – Сэм Уитвики бросил трубку на соседнее сидение и нервно потрепал нижнюю губу. Он глянул за стекло, будто желал увидеть там Микаэлу. Но за стеклом была только серая стена дождя. – Она найдется, – сказал Бамблби голосом, сотканным из реплик местных диджеев. – Лучше сосредоточиться на поиске очков. – Знаю-знаю... Просто не могу дозвониться до нее уже второй день, а дома ее нет. – Мы поищем ее вместе. – Обещаешь? – Конечно, Сэм, я же твой д... др.. друг. *** – Эта... хм... Кожа. Мои тактильные датчики не могут насытиться. Люди... – голос Рэтчета звучал мечтательно. – Не желаю иметь с ними ничего общего. Хочу убраться с этой планеты как можно скорее. – Оптимус, твоя проблема в том, что ты просто не нашел своего человека. Но когда поймешь, кто из них твой, тебе захочется делать с ним чудесные вещи. – Например, болтать без остановки? Заткнись уже, а то коленные шарниры прострелю, – раздался ворчливый голос справа от медика. – Тебе тоже человек не помешает, Айрон. Рэтчет отпихнул Айронхайда и двинулся к выходу из цеха. Автоботы скрывались от людских глаз в промышленной зоне на заброшенной фабрике. Вынужденное безделье накаляло обстановку. – Лучше думай о том, как побыстрее разобраться с мальчишкой, – Айронхайд догнал медика, пытаясь поймать его взгляд. – Сыворотку правды синтезируй или что там... – Не путай меня с Перцептором. Я врач, а не ученый. Бамблби отлично знает свое дело. После того, как он уничтожил Бэррикейда на глазах мальчишки, ему проще втереться в доверие. Разузнает про очки и утилизирует биомусор. Мы и так достаточно напугали пацана своим эффектным появлением, а он, кажется, слаб на голову. Особенно в фазе активного полового влечения. Эта самочка рядом с ним... Летняя ночь, пот на коже, феромоны в воздухе... – манипуляторы Рэтчета исполнили танцевальное па. - Так что расслабься, как врач тебе говорю. И не мешай. У меня дела. *** Микаэла с трудом разлепила веки. Голова гудела, словно девушка накануне выпила лишнего. Тело отяжелело и отказывалось слушаться. Перед глазами стояла мутно-желтая пелена искусственного освещения. К этому добавились резкий запах собственного пота и отвратительное ощущение немытых волос. – Говорят, что мы не знаем цену красоте, но это неправда. Хоть я и медик, но я не такой апологет расовой гигиены, как Оптимус. И я скажу: ты прекрасный образец. В рамках своего вида, конечно. Но разве можно приказать Искре не чувствовать, пусть даже объект ее страсти низшая раса? Я, как принято говорить у людей, очарован. Можешь считать, что я земной мужчина, просто большой, если тебе так проще. Голос звучал в голове девушки как набат. Зрение прояснилось. Она увидела, что над ней склонилась огромная фигура, и попыталась закричать, но горло давно пересохло и ей удалось выдавить только хрип. – Прошу, постарайся погромче, как вчера. Я не Джазз, но мне нравится твоя мелодия. Рэтчет присел на колено перед импровизированной кушеткой из металлической полки от большого складского стеллажа. Руки и ноги девушки были обвиты нитями из инопланетного металла, сверкающего в полутьме склада, как драгоценность. Со вчерашнего дня Микаэла пыталась вести переговоры с автоботами, звала на помощь, старалась выбраться, но чем сильнее дергалась, тем крепче держали ее путы. Прошла ночь, брезжило утро, а она ничего не добилась. Хотелось есть, еще больше пить, между ног натекла лужица. Она сама села в салон "Скорой помощи", когда Рэтчет добродушно предложил довезти девушку до дома после того, как им не удалось обнаружить очки Уитвики. Рэтчет считал: учитывая явную деменцию парня, не удивительно, что он не вспомнил, куда их засунул. Хотя скорее всего, просто не захотел делиться информацией. Ох уж эти секретики и грязные страстишки. Рэтчет впервые пожалел, что не выучился на мнемохирурга. Оптимус пришел в такую ярость, что Рэтчету и Бамблби пришлось потратить некоторое время, убеждая людей, что командир очень расстроен, но отходчив и, конечно же, они друзья. Разве могут автоботы, защитившие их от десептикона, не быть друзьями? Микаэла проклинала себя за доверчивость. Она посмотрела на противоположную стену. Там тоже стояла кушетка, бурая и грязная. Вчера она была чище и на ней лежала другая девушка. На Микаэлу нахлынули воспоминания, ее затошнило. Рэтчет проследил за взглядом Микаэлы. – Да, та самочка... Не ревнуй, просто тестовый образец. К сожалению, ваша человеческая кожа слишком нежна. И хотя она прекрасно подходит для того, чтобы украсить мои сидения, обивка из нее никакая. Она порвалась при первой же трансформации. Пришлось выскребать. Рэтчет замолк, проигрывая на внутренних мониторах события вчерашнего вечера. Девица орала так, что даже Айрон пришел понаблюдать, но быстро разочаровался. Не удивительно: остальные автоботы не в состоянии оценить красоту человеческого тела ни снаружи, ни изнутри. Правый манипулятора медика трансформировался, кисть ушла в паз, вместо нее, сияя чистотой, появлялись по очереди тонкие сверла, скальпели разных форм, зонды и ампутационные ножи. – И теперь я вынужден одолжить немного кожи у тебя. Как и все влюбленные я хочу, чтобы ты хотя бы ненадолго стала частью меня. К сожалению, со стерильностью в этом месте дела обстоят неважно, так что итог... Ну, сама понимаешь. Хотя анестетиком я тебя обеспечу, не хочу, чтобы ты повредила свое тело, ты ведь попытаешься бороться. Ты храбрый солдатик, от этого моя привязанность к тебе становится только сильнее. Впрочем, хватит разговоров. Предлагаю начать со спины.