***
Ещё несколько минут тому назад, на небольшой поляне позади большого пятиэтажного здания, игрались и смеялись дети, от пяти до десяти лет, безобидные игры, на сколько возможно, радостный детский смех, а вот спустя пять минут, радостный смех сменился на злобный и глумливый. Все дети собрались в круг и наблюдали как пара десятилеток таскала за тёмные волосы мальчишку лет шести, парочка пнули его, кто-то ударил ногой по спине, от чего в руке у главного обидчика осталась небольшой жгутик волос. — Умаляй, реви, унижайся, хнычь, зови на помощь, — кричал на на него один из толпы, что наблюдала за всем этим. — Не буду, — тихо ответил тот и продолжил терпеть все издевательства. — Где же твоя маменька? Она бросила тебя! Ты ей не нужен! Ты ей надоел! Бесполезный! — с каждой обидной фразой, злость в мальчике закипала всё больше и больше, но он терпел. Через пару минут, один из воспитателей, что наблюдали за всем этим ужасом, решил, наконец-то вмешаться. Пострадавшего мальчика вновь схватили за волосы, только в этот раз это была его воспитательница, женщина лет сорока, она даже и на женщину не была похожа, короткая стрижка, грубая и широкая шея, перебитый, кривой нос, руки-лапища и такое чудовище работает с детьми. Причитая о том, какой он гадкий ребенок, женщина волочила его за собой куда-то в подвалы. — Ты гадкий ребенок. Поэтому родители и избавились от тебя, а на замену взяли другого мальчика, — и с грохотом она закрыла за ним двери, оставив одного в комнатушке размером метр на метр без окон, где стоял один стульчик, а под потолком болталась тусклая лампочка. Его не в первый раз запирали в этом месте. Только в этой комнатушке он мог тихонько плакать скрючившись на ветхом стуле. Его так учила мама, никогда не плакать при других, никогда не показывать что тебе больно перед другими. Порой, этот детдомовский карцер, в виде суточного нахождения в комнате метр на метр, казался ему спасением, ведь так хотелось поплакать, позвать маму и папу, сказать как сильно он по ним скучает. Детдомовские мальчишки и невзлюбили его, потому что он не признал их, никогда не плакал когда те унижали его, отбирали все игрушки и сладости, что ему доставались. А воспитатели то и делали, что подстрекали задир, поощряли их, всегда закрывали глаза на то, что те творят. Год тому назад, в детский дом под названием «Солнечная улыбка» приехала женщина, она тащила за собой мальчишку, он не плакал, а молча шел за ней, в его глазах читалась тоска и боль и ненависть к человеку, что шел перед ним. Такой маленький, а уже научился ненавидеть так сильно, как не каждый взрослый умеет. Она заплатила немалую сумму детскому дому и директору в частности, за то, чтобы они приняли мальчика и молчали о том чей он сын. Каждый месяц она переводила не малую сумму за молчание всего персонала. Поставила лишь два условия, делайте с ним что хотите, только он должен жить и не должен попасть в больницу. Изредка она приезжала, проверяла жив ли он. И каждый раз видела в его глазах чёрную ненависть. Ни разу она не видела его слёз, даже когда над ним издевались как только могли. — Как ни крути, но Раф, ты воспитала в своём сыне настоящего мужчину, — это были единственные слова, что он услышал от неё в последний раз. — Твоя мамочка сломалась и подчинилась нам. Последнюю фразу она бросила невзначай, решила поехидничать, думала, что он не услышит, хотела показать своё превосходство. Превосходство над ребёнком? Даже шестилетний Рэй понимал как это низко и мерзко. Но эти её слова, брошенные невзначай, слова, она ведь думала что они для ничего не значат или сильно заденут и обидят его, но она в очередной раз ошиблась. Эти слова вселили в маленькое израненное детское сердечко, невероятно сильную веру и надежду, они принесли покой его детской душе. — Лилиан. Тогда, он впервые обратился к ней. Она была поражена тем, что он заговорил с ней, медленно повернувшись к нему, ещё раз, внимательно оглядела его. — Спасибо вам за веру и надежду. Он искренне, широко и счастливо улыбнулся ей, помахал ручкой и развернувшись убежал к маленькой девочке Арисе, за которую постоянно вступался, из-за чего в очередной раз получал тумаков и отправлялся в ту самую комнату. Она часто плакала и звала родителей, а он, её маленький мужчина старался веселить её и игрался с ней. Вот и в тот раз, он взял её за ручку и повёл следом за собой на качели, где по её очередной просьбе рассказывал какая красивая и добрая его мама, ведь Ариса с детства живёт в детдоме и никогда не видела и не знала свою маму. Он качал её, она радостно смеялась болтая ножками в воздухе, а рыжие кудряшки развевались и подпрыгивали на ветру, словно маленькие рыжие бельчата. Он всегда знал и верил, что мама жива, он не терял надежды, что родители приедут и заберут его, что они будут вместе, что наконец-то они будут жить все вместе, утром они будут водить его в школу, а по выходным гулять и ходить в парк оттракционов или в зоопарк. А ещё он не говорил об этом Арисе, но он хотел бы попросить маму с папой забрать из этого места Арису. Он так и качал её, всё так же рассказывая о маленьких приключениях с мамой, рассказывал о папе, какие у него грозные, но безумно добрые и любящие его родители. Он вспоминал как обнимал папу и вспоминая улыбался, счастливо улыбался с огромной надеждой в маленьком сердечке. Он скучал, скучал до слёз и когда очередной задира полез к Рисе, он, как обычно, вступился за неё, из-за чего, вновь, в попал в место где мог позволить себе скучать и плакать. Детдомовский карцер стал для него местом где он мог быть обычным мальчиком, что скучает и плачем по своим родителям.***
— Рафаэлла, господин просил передать, что сегодня вечером состоится деловой ужин и он был бы безумно рад если бы вы присутствовали на нём при полном параде, — как только вошла в небольшую библиотеку, сказала наша горничная. — Что же, если мой муж этого желает, тогда стоит начать готовиться и выбрать самое лучшее платье. Поможешь мне? — и я улыбнулась ей. — Конечно же. Меня саму тошнило от каждого сказанного мной слова, но ничего более не оставалось. Если я хотела сбежать с этого места, нужно было играть роль любящей супруги, но не переиграть, ведь он прекрасно знает, что отнял у меня сына и похитил меня саму. Уже год я сидела в этой клетке, но до сих пор так и не знала даже в какой стране нахожусь. Всё что вижу с окон это дорогу, что ведет к какому-то городу, а вокруг лес и небольшой горный хребет. Уже год я притворялась, делая вид, что постепенно сменяю ненависть и отвращение на симпатию и любовь к нему. Каждый вечер я засыпала с мыслью и мечтами о моих любимых мужчинах и с этими же мечтами просыпалась, изо дня в день. Но больше всего меня беспокоило где мой сын, ведь он мне сказал, что они и его похитили, сказал в надежде на то, что я сломаюсь и подчинюсь ему. Но вместо этого я разгромила половину его дома. Правда в следствии этого месяц просидела в запертой комнате. Он приходил ко мне только ночью, отчаянно хотел, чтобы я родила ему сына. Пэрис, мне невероятно повезло, что горничной в этом доме работала именно эта девушка, каждый день она давала мне противозачаточные. Ко всему прочему, он назначил её следить за мной, а она, вместо этого, тайком носила мне сладости, которые он мне запрещал есть, дабы не испортить фигуру, покупала для меня противозачаточные, чтобы я не забеременела от него. Я рискнула и доверилась ей и кажется, совсем не прогадала. Вынырнув из своих мыслей, пошла к нашей с ним спальне, место которое я ненавидела больше всего в этом доме. Дойдя к гардеробной, вместе с Пэрис, мы принялись искать платье для делового ужина. Выбрали бордовое платье с облегающим верхом и вырезом в виде лодочки и клёшным низом. Просто, скромно, но красиво. — Дорогая, — услышала у себя за спиной и чуть было не подпрыгнула от страха. Он обнимал меня за талию, а по мне прокатилась очередная волна отвращения, его тошнотворный парфюм только усилил её. Накрутил один из моих локонов на палец и поцеловал меня в шею. Еле удержалась, чтобы не вытереть это место и не передёрнуть плечами. Взглянув на Пэрис, увидела как та сочувствующе смотрит на меня и сжимает ладони в кулачки, в знак поддержки. — Я вижу ты решила порадовать меня и одеть одно из моих платьев, что я тебе недавно подарил, — от всего этого хотелось задушить его этим самым платьем. — Это ведь деловой ужин и я должна выглядеть достойно рядом со своим мужчиной, — повернувшись к нему лицом и улыбнувшись, прощебетала я. — Что же, дамы, не буду вам мешать, — и он, наконец-то таки ушел. После его визита, направилась в душ, а выйдя из него попала прямиком в умелые руки Пэрис, что принялась приводить мои волосы в порядок. Она всё время заботилась обо мне, помогала как могла. Каждый раз, когда он посылал её за нарядами для меня, которые выдавал за собственные покупки, она немного воровала денег с той суммы, покупала платья со скидкой, а ему показывала бирку с полной стоимостью, так мы с ней копили деньги на мой побег. В какой-то мере, она тоже была его заложницей, если она хоть день не явиться на работу, то её сестра пострадает, а та осталась жить в Москве. Но пару дней она сообщила мне радостную новость, благодаря которой мы собирались в скором времени бежать. Её сестра попала на работу в компанию «Колизей», а Сульфус, снова начал усиленно искать меня и нашего сына. Это значило, что под подозрение попадут все, а её сестра будет в безопасности рядом с ним. — Раф, — так она обращалась ко мне, когда никого не было рядом, — есть плохие новости, — в комнате играла музыка и работал фен, дабы нас не услышали, — если в течении месяца-двух, ты не забеременеешь, он пригласит врача для взятия анализов и других процедур… — И тогда выясниться причина по которой я всё ещё не беременна от этого урода, — закончила я за неё. — Верно, нужно всё сделать в течении следующего месяца иначе он убьёт меня, а тебя посадит на цепь. Сейчас, он начал тебе больше доверять и даже немного уменьшил охрану по периметру. Нужно четко продумать план побега и ждать момента, — она начала накручивать мне волосы. — Было бы идеально, чтобы он разрешил мне жить в доме. — За это не беспокойся, я постараюсь сама уладить данный момент. Но нужно чтобы ты, как-то пронесла деньги в дом или спрятала в каком-то месте, ведь вернуться к тебе в дом мы не сможем, там они будут искать нас в первую очередь. — Этим займусь, сделаю в ближайшее время, за год сумма собралась хорошая, на аренду машины и дешевые хостелы должно хватить. Прости, не могу сказать где мы находимся, чтобы ты сама себя не выдала. Дальше мы продолжили приготовления в тишине, спустя час я была готова, оставалось лишь одеть платье, поэтому Пэрис покинула меня, а я достала из-под матраса небольшой ежедневник, который когда-то принесла для меня моя подруга, я прекрасно знала, что раз в три дня, он его читает, только поэтому и писала в него всё то, что должно увеличить его доверие ко мне. Каждый раз я выдавливала из себя все эти слова. — Милая моя, что это ты тут делаешь? — он вошел абсолютно бесшумно от чего я подскочила. — Да так, ничего, — и я попыталась кокетливо улыбнуться и судя по всему у меня получилось, так как и он улыбнулся мне. — Девичьи секретики? — он прекрасно видел ежедневник лежащий на столе, поэтому его реакция была столь спокойной. — Мне скучно, я уже перечитала все книги что у нас в библиотеке, вот и пишу чуточку, — пришлось обнять его со спины. — Вот если бы ты разрешил Пэрис пожить хоть пару месяцев у нас, я бы с ней могла бы и выйти погулять в лес, тем более, я пару раз слышала журчание речушки, а я так соскучилась по реке, — я кружилась вокруг него и всячески улыбалась ему. — Посмотрим как будешь вести себя ночью и тогда решу можно или нет, — грубо отрезал он и нахмурился. — Спасибо, — сделала вид, что не заметила его грубости и побежала в гардеробную. Сердце колотилось как бешенное, больше всего я боялась, что он разозлиться и снова, в который раз ударит меня, но что-то мне подсказывало, что он просто сдержался, ведь в этот вечер ему нужно моё лицо без следов избиения. Во время таких вечеров он всегда, позволял себе, публично распускать руки, при всех гладил мои ноги, шлепал по заднице или вовсе мог обсуждать со своими друзьями что и как он со мной делает ночами. Всё что мне оставалось так это терпеть на себе все их взгляды и с улыбкой просто сидеть и слушать всё это. Единственное, что радовало, так это то, что никому из них он не позволял касаться меня. Успокоив бушующее сердце, одела платье и вышла обратно в спальню, моего дражайшего супруга в комнате не оказалось, поэтому я направилась в зал где обычно проходили такие вечера. И действительно, там меня ожидал мой супруг и трое его друзей. Кротко поздоровавшись с ними, я подошла к мужу и склонив голову, как он того хотел встала рядом с ним. Очередной шлепок и я стиснув зубы терплю это. Всё ещё не понимаю как он не видит той ненависти в моих глазах, что испытываю к нему. Снова его руки лезут мне под платье и они всё это видят. Час за часом я сижу не издав ни одного звука и слушаю их разговоры обо мне и о других женщинах. Наконец-то мне разрешают отлучиться и я практически убегаю на кухню, чтобы успокоиться и выпить немного воды. На пол пути меня за руку перехватывает один из гостей и прижимает к стене. Всем своим телом он прижимает меня к стене, до боли кусает меня за шею, а его руки лезут мне под юбку. Это было уже слишком, терпеть это я не собиралась, поэтому коленкой, со всей злостью и ненавистью врезала ему между но, он заорал от боли, и упал на пол, со всей силы ударила ногой в живот, от чего обидчик немного отлетел от меня. На его крики и шум драки прибежал мой «любимый» муженёк и его друзья. — Он напал на меня и хотел изнасиловать, — сразу же обвинила я его. — И что с того? — и муж ударил меня со всей силы по лицу, от чего у меня зазвенело в голове и не удержавшись я упала на пол. — Тебе ведь не в первой спать не со мной, — и он как только мог ударил меня ногой в живот. Я скрючилась от боли на полу и попыталась хоть немного отползти от них, но он быстро настиг меня и схватив за волосы швырнул в коридор, что вел к нашей спальне. Стараясь не оглядываться назад, ползла к спальне. Кое-как добравшись к ванной комнате, я там закрылась, содрала платье, порвав его на клочья и бросила на пол, а сама залезла в ванную и включила горячую воду и пыталась смыть все эти касания чужих рук. Слёзы градом лились по лицу, даже не старалась заглушить громкие всхлипы. Впервые за этот год я дала волю слезам. Я скучала по рукам родного мне человека, по тому как он целовал меня, обнимал, касался, скучала по его голосу и тому как он смотрел на меня, ещё больше я скучала по его маленькой копии. Боль от утраты сына съедала меня изнутри каждый день, каждый день я обвиняла себя в том, что произошло, что я так и не смогла их защитить. — Вы поплатитесь за это, оба. Лилиан, я задушу тебя собственными руками. Последнее, что ты увидишь в своей жизни так это моя счастливая улыбка, — и я продолжила с остервенением драть мочалкой собственную кожу. Выйдя из ванной, переоделась в домашние лосины и футболку, к моменту как я закончила, он вернулся в спальню. Даже не взглянув на него продолжила заниматься собственными делами. Зайдя в ванную, схватила остатки платья и вернувшись в спальню, выбросила их прямо на улицу из балкона. — Пришел чтоб снова избить меня? — наконец-то остановившись и взглянув на него спросила я его. — Прости меня, я вспылил и был не прав, — он сделал пару шагов ко мне, но я отошла от него ещё больше. — Что я могу сделать для тебя чтобы загладить свою вину? — Ты знаешь что именно. Пэрис должна жить в нашем доме и я хочу послабления охраны дома, а также прогулок вместе с Пэрис к речке, — это было слишком уже, но делать было нечего, пришлось рискнуть. — Хорошо, я скажу ей и уже на этой неделе она переедет к нам. В эту ночь он не приходил и ночевал в гостевой комнате. На утро, как и обычно, на столе меня ожидал завтрак, только в этот раз на столе стояло несколько подносов, на одном завтрак, а на двух других различные сладости, пироженки, шоколадки, конфеты и даже пара стаканчиков газировки. Довольно улыбнувшись пошла в ванную, в зеркало было страшно смотреть. На щеке остался отпечаток ладони, что превратился в синяк, глаза опухли от слёз, губа разбита, на шее следы зубов придурка, что вчера позарился на меня. — Рафаэлла, господин мне разрешил переехать в дом, — с таким радостным криком ворвалась в комнату Пэрис. — Что и стоило ожидать, — ответила я ей из ванной. — Ого, сколько сладостей. Это же как ты его ночью ублажила, что он всё это разрешил? — она заглянула ко мне ванную. — Ублажала я своим лицом только пол, вчера вечером, — и я повернулась к ней лицом. Девушка охнула и прижала руки к щекам, она была шокирована таким моим внешним видом, ведь впервые он сотворил со мной такой. Раньше, он мог меня бить, но никогда не трогал моё лицо, ведь тело можно спрятать под одеждой, но закрыть синяки и ссадины на лице невозможно, а моё лицо для него было весьма важно, как говориться, приятная картинка.***
После того появления Лилиан в офисе, я будто бы ожил от какого-то дурманящего сна. С новыми силами взялся за поиски Раф и Рэя, а также решил рискнуть и встретиться с одним влиятельным человеком, он хотел предложить сделку. Несколько недель лучшие юристы компании составляли договор, что устроит обе стороны и будет выгоден для каждого из нас, а затем, обсудив все условия, мы его подписали, сегодня утром. На вечер был назначен банкет в доме моих родителей. И хоть, сейчас, мне было не до праздников, однако, всё это я делал только для того, чтобы когда она вернулась, то была довольна результатам, я не хочу потерять то, что она создала, она вложила в эту компанию столько сил и времени, что разрушить её я не имею ни малейшего права. Естественно, на этот приём были приглашены родители и бабушка с дедушкой Раф, как и во все прошлые разы, однако, как и ранее, они не появились, что вполне понятно. Каждый месяц, я отчислял на их счёт огромные суммы денег, но это никогда не заменит им дочь с внуком. За прошедший год, я так и не смог, ни разу, увидеться с ними, не хватало силы воли взглянуть им в глаза. Несколько раз приезжал к их дому, но подходя к воротам дома, садился обратно в машину и уезжал. Моё появление принесёт им новую волну боли. Они вправе ненавидеть и презирать меня. И несмотря на то, что мне сейчас было, абсолютно не до праздников и различных приёмов, но это нужно для бизнеса, поэтому, стоит немного потерпеть. Помню, как на вершине этой лестницы, год назад она стояла вместе с нашим сыном, а сейчас там никого нет. Сейчас она должна была быть на моём месте, ведь всё это, в первую очередь её заслуга. — Сульфус, — обратился ко мне Боб, тот самый заказчик с которым наша фирма подписала долгосрочный и весьма выгодный контракт, — благодарю вас за отсутствие журналистов. Моя известная проблема, эти проныры вечно везде влезают, — он взял с подноса проходящего официанта два бокала белого вина, один из них подал мне. — Благодарю, — немного отпил с бокала. — Журналисты — не только ваша проблема. Они как паразиты и бороться с ними нужно соответствующе. — Сульфус, я тут краем уха слышал, что вы возобновили поиски вашей супруги и сына. Есть какие-то успехи? — Быстро распространяются новости, — еле сдержался чтобы не психануть из-за этого всего. — Надеюсь, в скором времени, она, снова, возглавит компанию. Но знаете, кое в чём вы ошиблись, — обидно было признавать то, что я собирался ему сказать, — мы с Рафаэллой Слоквэл не супруги. Остаток вечера я продолжал общаться с Бобом, некоторыми сотрудниками наших с ним компаний, что были задействованы в дальнейшем сотрудничестве, а так же с несколькими из наших с Раф друзей, точнее её подруг, что так же были приглашены, как моя моральная поддержка. Вечер длился невероятно долго, хотелось уже поскорее снять этот костюм и просто уйти в свою спальню, что была увешана несколькими картинами с изображением Раф, а на столе стояла пара наших совместных фотографий. Завтра меня ожидал не менее сложный день, скорее всего, даже сложнее чем сегодняшний. Всю ночь так и не мог уснуть, ворочался в постели, всё думал, что же я скажу родителям Раф, Ж когда заявлюсь к ним в дом. В этот раз я решил, что точно поговорю с ними. Год я сбегал и прятался, стоило поговорить с ними как только всё произошло, но я боялся и трусил, дрожал как мальчишка перед родителями что вернулись с родительского собрания, и так каждый раз когда приезжал к их дому. — А она не боялась уезжать учиться в другую страну, она не боялась одна растить сына, не боялась поднимать собственную компанию, — бормотал себе под нос, когда выходил из машины у дома Слоквэлов. — Она не побоялась прийти на праздник в честь моей помолвки с другой, хоть всё ещё любила меня. Она доверила мне нашего сына… А я не справился И я нажал на небольшой звонок, через минуту двери мне открыл дворецкий, что сказав, что меня ждут, повёл за собой в дом. Я думал, что мы будем разговаривать в зале, но как оказалось, я ошибся и мы поднялись на второй этаж. Указав на двери, дворецкий покинул меня. Открыв двери, так и остановился, не смог войти. В комнате меня ждал её дедушка, но эта комната была комнатой Раф. Мне не хватало духу войти в неё, даже с порога смог заметить картину, что подарил ей тогда, когда она была в коме, та висела прямо у неё над кроватью. — Ну что же ты там встал? Год собирался с силами чтобы прийти в этот дом. Ещё год будешь собираться чтобы войти в её комнату? — стоя у окна спросил меня дедушка Раф. — Простите, — закрыв глаза перешагнул порог и закрыл за собой двери, — простите, что так и не смог прийти раньше. Признаться честно, я просто боялся, мне было стыдно взглянуть вам в глаза, — собственно, и сейчас мне не хватало духу взглянуть ему в глаза. — Слышал ты с новыми силами занялся поисками моей внучки и правнука. Узнал новые детали? — наконец-то он повернулся ко мне. — Кстати, выглядишь ты так себе. — Всю ночь не мог уснуть, — то что выглядел я так себе, знал ещё с того момента как встав взглянул на себя в зеркало. — Пару дней тому назад мне удалось узнать, что о всему этому причастна Лилиан Трост, но в этом я и не сомневался, за ней во всю идёт слежка, но ещё мне удалось узнать, что ко всему этому причастен кто-то из моих друзей. Поэтому, я составил список всех своих друзей и знакомых, ребята уже над этим работают. — Хорошо, если тебе что-то понадобится, обязательно обращайся ко мне. — Я думала, что вы как минимум, хотя бы раз, но ударите меня или обвините, что это я виноват в том, что случилось, хоть это и правда, — присел на её кровать и всё смотрел на картину на потолке. — А какой смысл? — он присел рядом со мной. — Это её нам не вернёт, — и он как и я посмотрел на потолок.***
— Боб, он клюнул на нашу наживку? — я стояла на коридоре у его кабинета. — Лилиан прекрасно играет. У него появилась надежда и мы её уничтожим. У вас есть месяц, чтоб подготовить видео ряд с его сыном… Он всё ещё не общается с её родителями? — с каждой его фразой, страх охватывал меня всё больше и больше. От осознания, что этот с позволения сказать человек, может сделать с моим сыном, в глазах начинало темнеть. Нужно было срочно бежать с этого места, возвращаться к Сульфусу и искать сына, но ещё, нужно понять где они его держат. Я должна найти информацию за этот месяц и сбежать, дабы спасти моего мальчика. Из-за своих размышлений, немного выпала из реальности. — Если через месяц-два она не забеременеет, повезу её к врачу. Самое главное, обрюхатить её, а там уж беременная она никуда не сбежит, а после родов, не сможет оставить ребенка и станет моей навсегда… А ты у Сульфуса отберешь её компанию и всё что она подарила ему, ребенка и компанию и она сама, всё это станет моим.